I. Действие — претерпевание

Качественная определенность и значимость действия проявляются в том, как оно изменяет состояние объекта, на который направлено. Как значимые могут рассматриваться только такие действия, которые повлекли за собой определенные положительные или отрицательные последствия.

Содержание двух одинаковых действий (например, слов “Здравствуй, Вася”) будет различным в зависимости от того, обращены они к приятелю или к постороннему, старшему по положению человеку. В первом случае такие слова будут простым приветствием, а во втором — дерзостью.

Действие может повлечь за собой непосредственное претерпевание и быть однородным с ним, как при физическом толчке, но может иметь спусковой эффект, как нажатие на гашетку пистолета или произнесенное слово, последствия которого — внутреннее изменение объекта, подвергшегося действию. B последнем случае претерпевание становится качественно необратимым: “Слово не стрела, а в сердце язвит.”

Ниже следует пример из “Второго обличительного слова на цезаря Юлиана” св. Григория Богослова. Фактическая часть обличительных слов против Юлиана Отступника строится на основе топа “действие — претерпевание,” посредством которого образ христианского поведения противопоставляется образу поведения язычника: “Не будем неумеренно пользоваться обстоятельствами времени, не допустим излишества в употреблении своей власти, не будем жестокосердны к тем, которые нас обижали, не будем делать то, что сами осуждали... Победим мучителей правдолюбием,”[27] — вот главная мысль святителя. Но это не означает, что св. Григорий отказывается от оценки как сочинений и действий императора Юлиана, так и их последствий: ответственность определяется мерой претерпевания.

“Итак, сие тебе слово, ценимое христианами не ниже нелепостей Порфириевых,[28] которыми вы восхищаетесь, как божественными глаголами, и не ниже твоего “Мисопогона” или “Антиохика,”[29] ибо тем и другим именем надписываешь ты свое сочинение. Его делали важным твоя порфира и льстецы, всему в тебе удивлявшиеся, а теперь стало оно бородою, которую все таскают, рвут и осмеивают, равно как и трудившихся над нею. В нем, как будто рассуждая о чем-то важном, ты весьма надмеваешься тем, что не имеешь излишней заботливости о теле и никогда не чувствовал неварения пищи от многоядения, а с намерением умалчиваешь о том, что так жестоко гнал христиан и истреблял сей многочисленный священный народ. Но какой вред для общества, когда один человек страдает неварением пищи, или имеет естественную отрыжку? Когда же воздвигнуто было такое гонение и произведено столько замешательства, тогда не должна ли была Римская держава прийти в худое положение, как и действительно оказалось на опыте? Сей воздвигаем тебе памятник, который выше и славнее столпов Геракловых. Те были водружены на одном месте и видимы только приходившими туда, а сей памятник, переходя от одного к другому, не может не быть везде и всем известен. И твердо знаю, что поздние времена увидят его обличающим тебя и твои дела, а также научающим и всех прочих не отваживаться на подобное восстание против Бога, чтобы, поступая подобно тебе, не получить одинакового с тобою воздаяния.”[30]

Текст фрагмента построен на сопоставлении двух рядов действий и претерпеваний: 1) философского образа жизни и апологии язычества, которые были предметом особого попечения и гордости Юлиана, но особого влияния не имели, то есть не повлекли за собой претерпевание общества; и 2) сокрушительных последствий идеологической деятельности императора-язычника. Значение последних определяется характером их претерпевания обществом.

Date: 2015-10-19; view: 394; Нарушение авторских прав