Корпоративная легенда

Ни одно психологическое направление не приобрело столь широкой известности за пределами этой науки, как психоанализ. А самым известным и именитым деятелем психологии и психотерапии «всех времен и народов» вот уже столетие считается его основатель – Зигмунд Фрейд. Насколько же совпадает с реальностью кропотливо и искусно созданный образ гениального творца и его великого детища?

Как часто в истории мы сталкиваемся со случаями, когда жизнь конкретного человека превращается в миф. Через одно-два поколения после смерти основателя религии, мудреца, великого царя или племенного вождя остается только легенда, архитипическая форма. Создатель новой теории, да еще такой по значимости, как психоанализ, чье влияние на психологию и даже цивилизацию XX в. нельзя переоценить, безусловно, заслуживает и внимания, и уважения.

Однако такое почитание может иметь следствием сотворение кумира, а в случае с Фрейдом этому способствовал характер психоаналитического движения. Оно как на заре своего становления, так и сейчас, напоминает более религиозную секту, чем научное сообщество.

Каждая секта полагает свой метод «спасения» универсальным и единственным в достижении жизненных благ, но секретом метода, конечно же, владеет только секта. Секта носит тоталитарный характер и имеет закрытую пирамидальную структуру власти. Один из главных признаков тоталитарной секты – это контроль речи и внешней деятельности человека, приводящий к контролю сознания и мышления человека руководителем и идеологией секты.

Психоаналитики являются, как правило, высокообразованными, интеллектуально развитыми, скептически мыслящими людьми, но лишь до тех, пор, пока не затронуто ядро их убеждений. Представитель любой другой дисциплины, конечно, тоже имеет убеждения и верования, но он, в принципе, способен усомниться в любом отдельно взятом положении или во всей теории в целом. В психоанализе же ряд умозрительных теоретических положений имеют характер догматов, символов веры.

Такое положение вещей не случайно. Чтобы стать психоаналитиком, нужно 5–7 лет учиться и проходить аналитическое лечение, которое напоминает обряд инициации. Чтобы лечить, нужно «исцелиться» самому, истины психоанализа следует найти в глубинах собственной психики. Стоит психоаналитику усомниться в символе веры, и под вопросом оказываются не только долгие годы учебы (и затраченные на нее немалые средства), не только право лечить других (и получать за это солидное вознаграждение – в среднем в США психоанализ является самым дорогим видом лечения), но также важнейшие убеждения относительно себя самого, ядро личности психоаналитика.

К основным признакам секты относят принцип непогрешимого главы (гуруизм). В любом сообществе мы найдем людей, которым необходим харизматический лидер, слепая вера, которые нетерпимы к критике и фанатично отстаивают свою доктрину. Категории «отлучение», «схизма», «догмат», «предательство» и им подобные до самого последнего времени играли в психоанализе такую же роль, как в какой-нибудь религиозной или политической секте, в которой нетерпимость к инакомыслию является нормой. Как и в большинстве тоталитарных объединений, за несогласие с мнением лидера отступника изгоняют и предают анафеме. Из психоаналитической ассоциации изгонялись вместе со своими сторонниками такие незаурядные и творческие личности, как, например, А. Адлер, К. Г. Юнг, К. Хорни, М. Кляйн, Ж. Лакан.

Такая атмосфера не способствует критическому мышлению и прогрессу. Не случайны критические комментарии относительно качества и эффективности психоанализа со стороны многих ведущих психологов и психотерапевтов. Но психоаналитики кровно заинтересованы в том, чтобы авторитет Фрейда оставался в неприкосновенности. Сегодня с психоанализом конкурируют многочисленные психотерапевтические школы, и борьба за пациентов требует идеализированного образа Фрейда. «Верные» биографы призваны поддерживать идеализированный и приукрашенный образ «отца-основателя». Этим объясняется и то, что многие письма и рукописи Фрейда будут опубликованы лишь в XXII в. Они хранятся в сейфе не только потому, что семье Фрейда совсем не хотелось бы отдавать на публичное рассмотрение материалы, касающиеся его личной, интимной жизни. Верному из верных, Э. Джонсу, все эти материалы были предоставлены, но с тем условием, чтобы он создал «официальную» биографию, остающуюся доныне образцом для подражания.

В подобных биографиях образ Фрейда обретает однозначно идеальные формы. Уже Джонс и Закс, близко знавшие Фрейда, писали, например, о его терпимости к чужим мнениям, равнодушии к мирской славе, к спорам о научном приоритете. В других источниках мнение о «терпимости» настолько отлично, что Э. Фромм язвительно заметил: «Для людей, которые творили из него кумира и никогда не возражали, он был добрым и терпимым… он был любящим отцом для беспрекословно подчиняющихся сыновей и жестким, авторитарным для тех, кто осмеливался возражать». Изображать Фрейда, который сам себя называл «конкистадором от науки», мыслителем не от мира сего могут лишь те, кто поставил своей целью сделать из Фрейда божество. Известный социолог Мертон дотошно проверил эти типичные для биографов утверждения о равнодушии к спорам о приоритете и обнаружил, что в такие споры Фрейд вступал как минимум 150 раз (!) по различным поводам. Однажды он даже лишился чувств, когда в споре досадовал на то, что последователи слишком редко упоминают его имя, говоря о психоанализе. То, что Фрейд был честолюбив, болезненно воспринимал всякую критику, а управляя психоаналитическим сообществом, следовал принципу «разделяй и властвуй», да и вообще был наделен многими «слишком человеческими» чертами, – все это просто отбрасывается его биографами. Портрет Фрейда превращается в икону.