Реорганизация властных структур

Смерть Сталина произошла в то время, когда созданная в 30-е гг. политическая и экономическая система, исчерпав возможности своего развития, породила серьезные экономические трудности, социально-политическую напряженность в обществе. Главные соратники Сталина должны были одновременно обеспечить преемственность социально-политического курса, поделить между собой важнейшие государственные посты, найдя равновесие между превосходством — пусть и ослабленным — одного и принципом коллегиальности, учитывая амбиции каждого, расстановку сил, и в то же время осуществить некие изменения, о необходимости которых в правящей верхушке существовал бесспорный консенсус. Тем не менее согласие в этом было очень неопределенным. Все сколько-нибудь значительные вопросы: пересмотр экономических и бюджетных приоритетов, смягчение репрессивной системы, масштаб и характер преобразований в обществе, новации во внешней политике — оказались предметом дискуссии. В недемократической системе, в которой решающую роль играли группировки, конституированные отношениями личной преданности, эта дискуссия решающим образом зависела от развития и исхода борьбы за власть.

Уже 6 марта приближенные Сталина приступили к первому разделу руководящих постов. Они сократили избранный XIX съездом партии Президиум до 10 членов и 4 кандидатов, отстранив таким образом сталинских выдвиженцев последних месяцев, из которых членами Президиума остались только Сабуров и Первухин — оба хозяйственные руководители. Восемь других могли, благодаря своему прошлому, рассматривать себя законными наследниками. Первое место в новой иерархии занял Маленков, который получил пост председателя Совета Министров и встал во главе Секретариата ЦК. В Совмине у него было четыре заместителя, двое из которых могли питать значительные надежды: Берия, близкий соратник Маленкова, вновь возглавивший воссоединенное МВД, поглотившее МГБ; Молотов, вернувшийся на пост министра иностранных дел. Два других поста зампредов Совета Министров занимали Булганин и Каганович. Ворошилов был поставлен на пост формального главы государства. Хрущев не имел никаких государственных должностей, но занимал второе место в Секретариате ЦК КПСС.

Это распределение руководящих постов, осуществленное в страшной спешке на следующий день после смерти Сталина и, несомненно, дававшее тройке Маленков — Берия — Молотов наибольшие преимущества, было сочтено другими членами Президиума несправедливым. Уже 14 марта Маленков, не успевший даже легитимизировать свои полномочия, был поставлен перед необходимостью выбора между руководством правительством и руководством Секретариатом ЦК. Он выбрал первое, что означало передачу Секретариата ЦК Хрущеву, который, вызывая у своих коллег столь же мало подозрений, как в 1922 г. Сталин, теперь занял ключевой пост, благодаря которому контролировал деятельность и карьеру секретарей обкомов партии, настоящих «баронов» системы, составлявших опору и основной контингент Центрального Комитета.

С первых же дней новое руководство предприняло шаги, направленные против злоупотреблений прошлых лет. Личный секретариат Сталина был распущен, а Поскребышев отстранен от дел. 27 марта Верховный Совет СССР объявил амнистию для всех заключенных, чей срок не превышал пяти лет. Амнистия предусматривала освобождение несовершеннолетних и матерей, имевших детей в возрасте до десяти лет, а также всех осужденных, независимо от величины срока, за взяточничество, экономические преступления, административные и военные правонарушения, большую часть которых совершили хозяйственники и партработники, ставшие жертвами последних кампаний 1951 — 1952 гг. Главным результатом указа об амнистии, не коснувшегося политических заключенных, неизменно получавших сроки больше чем пять лет, стало освобождение большого числа уголовников, которые, выйдя из тюрем, создали в городах, и особенно в Москве, такую опасную обстановку, что потребовалось усилить полицейские меры и держать в состоянии повышенной готовности многочисленные подразделения МВД, чтобы противостоять тем, кого Е.Гинзбург иронически назвала «дорогими Берии друзьями народа». 4 апреля 1953 г. «Правда» объявила, что «врачи-убийцы» стали жертвами провокации и что их так широко подхваченные пропагандой признания были на самом деле получены путем применения «недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия». Это сообщение было опубликовано руководимым отныне Берией МВД, то есть той самой инстанцией, которая несла ответственность за происшедшее.

События получили еще больший резонанс благодаря принятому спустя несколько дней постановлению ЦК КПСС, в котором речь шла о «нарушении законности органами госбезопасности». Из него следовало, что дело «врачей-убийц» не было единичным случаем, что госбезопасность, присвоив себе непомерные права, творила беззаконие и что партия, открыто разоблачая ее, отвергает эти методы и осуждает всевластие политической полиции. Порожденная этими документами надежда вызвала поток сотен тысяч просьб о реабилитации, захлестнувший органы прокуратуры. Заключенные же, и особенно находившиеся в «спецлагерях», ожесточенные выборочной амнистией 27 марта и чувствовавшие неуверенность охраны и неустойчивость системы в целом, уже летом 1953 г. подняли восстания в Воркуте, на Игарке, в Кингире и многих других местах. Растерянность населения возросла, когда выяснилось, что борьбу за восстановление «социалистической законности» возглавил сам Берия. Сразу же после смерти Сталина, если верить его выступлению на похоронах, он превратился в «либерала». Именно по инициативе Берии, имевшего прекрасную возможность свалить вину за «дело врачей» на арестованных по его приказу Игнатьева и Рюмина, было опубликовано сообщение 4 апреля. В течение следующих недель он распространил свой «либерализм» на самые разные сферы. Подчеркивая в отличие от своих коллег «разнообразие» и «равноправие» народов, он содействовал продвижению национальных кадров в надежде обеспечить себе их поддержку в будущем. Особенно тщательно Берия вычистил от сторонников Сталина Компартию Грузии, а во главе нескольких республик поставил своих многочисленных нерусских сподвижников. Берия даже предлагал в определенной степени смягчить коллективизацию, а во внешнеполитической сфере выступил как главный поборник разрядки международной напряженности.

Видя взлет Берии, который распространял свое влияние и расставлял свои креатуры далеко за пределами всемогущего аппарата политической полиции, остальные руководители объединились, используя поддержку военных, стремившихся восстановить главенство армии над госбезопасностью. 10 июля пресса сообщила об аресте Берии, обвиненного в том, что он был английским шпионом и ярым врагом народа. По официальным введениям, суд, вынесший смертный приговор, и казнь Берии состоялись в декабре 1953 г.; по другим же версиям, исходившим, в частности, от Хрущева, он был расстрелян сразу после ареста. Общество имело все основания задуматься о смысле свержения Берии. Конечно, его предшественники Ягода и Ежов были так же внезапно арестованы и казнены по тем же обвинениям. Но 1953 год все же отличался от 1938-го. Не означало ли устранение Берии возврат к «незаконной практике»? Или же оно было, наоборот, еще одним шагом, сделанным по пути к законности и смягчению полицейского режима? Действительно, это событие оказалось таким же двусмысленным, как и роль, сыгранная Берией после смерти Сталина, и в равной мере объяснялось как борьбой за власть, так и начинавшейся «оттепелью».

Обстоятельства устранения Берии, последовавший за мнимым следствием расстрел без настоящего суда, фантастические обвинения в лучших сталинских традициях, выдвинутые против него, свидетельствовали о сложности политической обстановки летом 1953 г. и трудностях перехода к системе, где беззаконие уступило бы место законности. Могущество госбезопасности не оставляло противникам Берии иного выхода, кроме заговора и немедленной его казни, которая позволяла предотвратить возможную попытку его сторонников организовать контрзаговор. Но, учитывая расширение опоры власти Берии, его реальный авторитет и то, что система подчеркивала отныне свою приверженность законности, противники Берии не могли признаться, что они просто ликвидировали грозного шефа политической полиции, к тому же надевшего личину респектабельного и «либерального» политика. Скрывая обстоятельства смерти Берии и прикрываясь мнимым соблюдением законности, его противники заботились прежде всего о собственной безопасности и одновременно утверждали свою легитимность. Чтобы развенчать положительную репутацию, которая начала складываться у Берии, они прибегли к испытанному методу коллективных петиций и массовых митингов против «гнусного предателя».

Устранение Берии снова подняло роль армии и избавило ее от угнетающей слежки со стороны госбезопасности. Последняя подверглась серьезной реорганизации. Во главе МВД был поставлен Круглое, который держал себя достаточно скромно. Были упразднены «тройки» — особые трибуналы, через которые проходили дела, относившиеся к ведению политической полиции. У МВД отобрали также управление лагерями, передав ГУЛАГ в систему министерства юстиции. В марте 1954 г. политическая полиция была преобразована в самостоятельную организацию, получившую название Комитета государственной безопасности (КГБ), руководство которым было возложено на генерала Серова, числившегося среди сторонников Хрущева. Очень широкие права по контролю за ее деятельностью были предоставлены прокуратуре, где ключевую роль играл генеральный прокурор Руденко, тоже сторонник Первого секретаря ЦК КПСС. В политическом плане «восстановление социалистической законности» было прямо связано с внутриполитической борьбой. Так, расстрел бывшего шефа МГБ Абакумова и его заместителей в декабре 1954 г. напомнил, что инициатива «ленинградского дела», вменявшегося им в вину, принадлежала Маленкову. Впрочем, двумя месяцами позже последний потерял большую часть своих постов.

Количество освобожденных заключенных оставалось незначительным (несколько десятков тысяч) до сентября 1955 г., когда были амнистированы осужденные за сотрудничество с немцами во время Отечественной войны (одновременно с остававшимися в СССР немецкими военнопленными). Большинство же осужденных за «контрреволюционные преступления» были освобождены только после XX съезда партии. Между тем в лагерях происходили многочисленные восстания, самое крупное из которых вспыхнуло в медных копях Кингира в мае — июне 1954 г. В течение шести недель несколько тысяч заключенных сражались с армией, которая для подавления восстания была вынуждена применить танки.

Date: 2015-10-19; view: 409; Нарушение авторских прав