Глава XVIII. – Ваша милость, – сказал Трим, затворив сначала за собой двери в гостиную, – слышали, я думаю, об этом несчастном случае

– Ваша милость, – сказал Трим, затворив сначала за собой двери в гостиную, – слышали, я думаю, об этом несчастном случае. – – О да, Трим! – сказал дядя Тоби, – и он меня очень огорчает. – Я тоже сильно огорчен, – отвечал Трим, – но я надеюсь, вы мне поверите, ваша милость, что я в этом совсем не виноват. – Ты – Трим? – воскликнул дядя Тоби, ласково смотря ему в лицо, – нет, это наглупила Сузанна с младшим священником. – – Что же они могли вместе делать, с позволения вашей милости, в саду? – В коридоре, ты хочешь сказать, – возразил дядя Тоби.

Поняв, что он идет по ложному следу, Трим промолчал и только низко поклонился. – Два несчастья, – сказал себе капрал, – это по меньшей мере вдвое больше, чем следует говорить в один раз; – о беде, которую наделала корова, забравшаяся в наши укрепления, можно будет доложить его милости как-нибудь после. – Казуистика и ловкость Трима, прикрытые его низким поклоном, предотвратили всякое подозрение у дяди Тоби и он следующим образом выразил то, что хотел сказать Триму: – Что касается меня, Трим, то хотя я не вижу почти никакой разницы, будет ли мой племянник называться Тристрамом или Трисмегистом, – все-таки, поскольку брат мой принимает случившееся так близко к сердцу, Трим, – я бы охотно дал сто фунтов, только бы этого не случилось. – Сто фунтов, ваша милость! – воскликнул Трим, – а я бы не дал и вишневой косточки. – Не дал бы и я, Трим, если бы это дело касалось меня, – сказал дядя Тоби, – но мой брат, с которым тут спорить невозможно, – утверждает, будто от имен, которые даются при крещении, зависит гораздо больше, чем воображают люди невежественные, – – от самого сотворения мире, – говорит он, – никогда не было совершено ничего великого или геройского человеком, носящим имя Тристрам; он даже утверждает, Трим, что с таким именем нельзя быть ни ученым, ни мудрым, ни храбрым. – Все это выдумки, с позволения вашей милости, – возразил капрал, – когда полк называл меня Тримом, я дрался ничуть не хуже, чем тогда, когда меня называли Джемсом Батлером. – И про себя скажу, – проговорил дядя Тоби, – хоть мне и совестно хвастаться, Трим, – а все-таки, называйся я даже Александром, я бы исполнил под Намюром только свой долг. – Сущая правда, ваша милость! – воскликнул Трим, выступая на три шага вперед, – разве человек думает о своем имени, когда идет в атаку? – Или когда стоит в траншее, Трим? – воскликнул дядя Тоби с решительным видом. – Или когда бросается в брешь? – сказал Трим, продвигаясь между двух стульев. – Или врывается в неприятельские ряды? – воскликнул дядя, вставая с места и выставляя вперед свой костыль, как пику. – Или перед взводом солдат? – воскликнул Трим, держа наизготовку свою палку, как ружье. – Или когда он взбирается на гласис? – воскликнул дядя Тоби, разгорячившись и ставя ногу да табурет. – —

Date: 2015-10-18; view: 315; Нарушение авторских прав