Горю нужно время

Утешительная мысль о том, что время лечит, не соответ­ствует действительности. Горе - это не нечто, что пассивно позволит себя пережить, а тяжелая и мучительная работа, которую выполняет сам человек, переживающий горе. Но время все равно имеет решающее значение. Работа, связанная с горем, не может быть ускорена, и тот, кто переживает горе, должен сам задать темп.

Для того, чтобы освободиться от привязанности к Ребенку своей мечты и надежд, связанных с этим ребенком, которого человек потом потерял, нужно время. И для того, чтобы при­вязаться к живому-живехонькому ребенку с ограничением, тоже нужно время.

Если вы признаете горе как нормальную психическую ре­акцию, вы даете родителям больше времени на то, чтобы под­готовиться и привыкнуть к реальности. Вы также даете ин­формации придти в нужное время, поскольку известно, что фактическая информация - это только часть процесса. Ин­формация родителям должна даваться постепенно, по мере наступления реакций горя таким образом, чтобы им было легче видеть реальность и, в то же время, выражать вслух мучительные чувства снова и снова. Потребность в большом количестве бесед - это естественная потребность, и нельзя считать ее чем-то болезненным. Большинству родителей тре­буются месяцы или годы, чтобы найти способ жить своей "новой" жизнью.

Если специалисты слишком настойчиво стараются уско­рить процесс, чтобы заставить родителей согласиться с диаг­нозом, родители воспринимают это, как атаку против них самих и против их ребенка. Многие родители спустя время после того, как они полностью осознали диагноз, рассказы­вают о своем гневе по отношению к тем, кто давал им инфор­мацию и пытался заставить с ней согласиться. Прав же тот, кто не считает, что родители немедленно должны принять действительность. Тот же, кто оказывает преждевременное давление, вызывает лишь ненависть, как если бы он сам был виноват в ограничении ребенка. Вы не можете ускорить по­степенное уменьшение тоски по Ребенку мечты. И постепен­но растущая привязанность к ребенку, который родился, дол­жна расти реалистичными темпами, по мере того, как роди­тели избавляются от своего разочарования, беспомощности и чувства собственной неполноценности.

Если специалист не слишком жестко привязывает себя к какому-то определенному плану действий, родители могут почувствовать себя свободными в делах, поступках и пере­живаниях. При почти бесконечной временной перспективе, присущей этому горю, родители иногда нуждаются в помощи своих защитных механизмов в течение очень долгого време­ни. Для окружающих балансирование между тем, чтобы при­норовиться к защитным реакциям родителей и самим им "по­дыгрывать", и чтобы указывать на то, что неправильно, мо­жет быть иногда безгранично тяжело.

Помочь горю "выйти наружу"

Человеку, который переживает горе, нужно помочь найти в себе мужество встретить свое горе; и, в первую очередь, ему нужно помочь выразить горе по-своему. Этому с виду просто­му принципу часто очень трудно следовать на практике. Су­ществует слишком много представлений, мешающих этому. Мы восхищаемся людьми, которые "справляются с ситуаци­ей" и ведут себя "совсем как обычно", не понимая, какую цену они за это платят. Горе нужно выражать, чтобы не на­вредить тому, кто его переживает. Но его можно выражать только, если окружающие согласны с тем, что оно проявля­ется так, как нужно каждому определенному человеку, пере­живающему горе.

Тот, кто переживает горе, нуждается во внимании и сочув­ствии, но жалости ему не нужно. Тот, кто становится пред­метом жалости, - просто жалкий бедняга, что ставит челове­ка в униженное положение и создает расстояние между ним и тем, кто, собственно говоря, должен был помочь. Также нельзя преуменьшать значение случившегося или стараться утешением прогнать боль. Утешение может заставить людей чувствовать, что "никто меня не понимает" или "люди не могут видеть, что я печален" или "они не считают, что мне есть из-за чего быть печальным".

Родителям нужно выражать и делать ясными свои чувства, и нужно, чтобы им позволяли иметь те чувства, которые они не осмеливаются выразить. Во-первых, можно просто разре­шить родителям говорить снова и снова, а самому только слушать. Мама, которая говорит: "Что я сделала, чтобы это заслужить?", - может быть, в действительности хочет получить не ответ, а всего лишь возможность сказать это вслух. Потребность говорить, сетовать, плакать, "хныкать", выго­вориться и чувствовать, что есть кто-то, кто хочет и может слушать, велика. В атмосфере доверия мама, может быть, осмелится рассказать, что она не совсем хотела ребенка или что она была недостаточно осторожна во время беременнос­ти. Мама также может бояться собственной ненависти, же­лания, чтобы ребенок поскорее умер, чтобы все закончилось.

Давая родителям почувствовать, что такие чувства пони­мают и принимают как естественную часть горя, вы по-на­стоящему поддерживаете их. Им, может быть, нужен чело­век, который просто находится рядом и позволяет полностью углубиться в горе.

Когда речь идет о физических потрясениях, покой и тепло являются общепринятыми принципами заботы о пострадав­шем, и наиболее обычный совет людям, подвергшимся пси­хическому потрясению, - это вернуться к обычной жизни как можно быстрее. Но, если человек, которого постигла тя­желая потеря и который находится в процессе горя, будет следовать таким советам, последствием может стать не толь­ко продолжение отрицания им потери, но также и прерыва­ние процесса горевания.

Настоящая помощь заключается в понимании, что понес­ший потерю должен проделать тяжелую работу, для выпол­нения которой ему нужна поддержка. Для того, чтобы роди­тели смогли выполнить эту работу, им нужны время, покой и дозволенность выражать все свои тяжелые и "запрещен­ные" чувства, рассказывая о них.