Гнусные отбросы

Было, конечно, большим допущением утверждать, что убийца одинаково ненавидел Марка Меллери и Джека Хардвика. По дороге назад, к месту убийства, Гурни объяснил, что в действительности имел в виду: гнев преступника, по всей видимости, частично был обращен против полицейских, расследующих убийство. Хардвика это не насторожило, а, напротив, воодушевило. Бойцовский блеск в его глазах говорил «Дайте мне этого засранца!».

Тогда Гурни спросил, помнит ли он дело Джейсона Странка.

— А что, должен?

— Прозвище «Сатанинский Санта» тебе ни о чем не говорит? Или, как его обозвали в другой газете, «Дед-людоед»?

— Ах, ну да, конечно помню. Так себе был людоедишка. Только пальцы ног съедал.

— Это не единственное, что он делал.

Хардвик поморщился:

— Что-то припоминаю — он съедал пальцы ног, а потом распиливал тела на части, аккуратно запаковывал в пластик, заворачивал как рождественские подарки и отправлял по почте. Так и избавлялся. Никаких хлопот с похоронами.

— А ты помнишь, кому он отправлял эти посылки?

— Да это было двадцать лет тому назад, я еще даже не работал. Я про это дело в газетах читал.

— Он отправлял их на домашние адреса детективов тех округов, где жили его жертвы.

— На домашние адреса?! — Хардвик, казалось, был возмущен. Как будто убийство, умеренный каннибализм и расчленение тел еще можно было простить, но это было последней каплей.

— Он ненавидел копов, — продолжил Гурни. — Обожал портить им кровь.

— Да уж. Получить по почте чью-то ногу — такое кому угодно способно испортить кровь.

— Особенно если посылку вскроет твоя жена.

Этот комментарий не прошел мимо внимания Хардвика.

— Черт побери! С тобой так и вышло, да? Он отправил тебе какую-то часть тела, а посылку вскрыла жена?

— Да.

— Вот дерьмо. Она поэтому с тобой развелась?

Гурни с интересом взглянул на него:

— Ты даже помнишь, что мы развелись с первой женой?

— Какие-то вещи западают в память. Обычно не то, что я читаю, а что люди сами рассказывают. Такое я долго помню. Например, я помню, что ты единственный ребенок в семье, что твой отец родился в Ирландии, терпеть не мог родину, ничего тебе о ней не рассказывал и много пил.

Гурни недоуменно уставился на него.

— Ты мне все это рассказал, когда мы работали по делу Пиггерта.

Гурни сам не понимал, что его сильнее огорчает — что он зачем-то поделился с Хардвиком этими семейными деталями, что он сам об этом забыл или что Хардвик теперь о них вспомнил. Они шли назад к дому под мелкой порошей; снег то и дело подхватывали и кружили порывы ветра. Темнело. Гурни постарался стряхнуть озноб и сосредоточиться на настоящем.

— Так я это к чему, — сказал он. — Последняя записка убийцы — вызов полиции, это может быть важной деталью.

Хардвик относился к людям, которые не давали сменить тему.

— Так она поэтому ушла от тебя? Потому что получила по почте чей-то член?

Его это не касалось, но Гурни решил ответить все равно.

— У нас была куча проблем. Я мог бы огласить целый список своих к ней претензий и еще более длинный список ее жалоб на меня. Но последней каплей было то, что она наконец осознала, что значит быть замужем за копом. Некоторые жены узнают это постепенно. Мою настигло откровение.

Они дошли до террасы. Два эксперта копошились в снегу вокруг пятна крови, ставшего теперь коричневатым.

— В общем, — сказал Хардвик, как будто отмахиваясь от лишних сложностей, — Странк был серийным убийцей, у нас не тот случай.

Гурни кивнул. Да, Джейсон Странк был типичным серийным убийцей, а тот, кто убил Марка Меллери, действовал принципиально иначе. Странк не знал своих жертв, можно было с уверенностью сказать, что у него не было с ними никаких отношений до убийства. Он выбирал их по определенным внешним параметрам и по доступности, когда желание убивать охватывало его. Этот выбор был во многом случаен. Убийца Меллери, в отличие от него, знал свою жертву достаточно хорошо, чтобы донимать его аллюзиями на прошлое и даже предсказывать цифры, которые тот мог загадывать в определенных условиях. Он намекал на какую-то былую связь с жертвой, что не было свойственно серийным убийцам. Кроме того, не было информации о подобных убийствах за последнее время, хотя этот момент оставалось еще прояснить.

— Не похоже на серийного убийцу, — согласился Гурни. — Вряд ли тебе начнут присылать чьи-то пальцы по почте. Но все-таки есть что-то неприятное в том, как он обзывает тебя, старшего детектива по делу, гнусным отбросом.

Оно обошли дом и зашли через главный вход, чтобы не мешать экспертам на террасе. У дверей снаружи стоял офицер из управления шерифа. Здесь дул нешуточный ветер, и офицер притоптывал ногами и хлопал в ладоши, чтобы как-то согреться. Холод исказил улыбку, с которой он приветствовал Хардвика.

— Как думаешь, кто-нибудь догадается принести мне кофе?

— Без понятия. Надеюсь, что да, — ответил Хардвик, громко хлюпая носом, затем повернулся к Гурни. — Я тебя не задержу долго. Ты только покажи мне записки, которые, ты говорил, в кабинете, и давай убедимся, что все они на месте.

В особняке с каштановым паркетом было тихо. Сильнее, чем когда-либо прежде, здесь пахло деньгами.