Харьковская маевка

Харьковская маевка показывает, какой крупной политической демонстрацией способно стать празднование рабочего праздника и чего недостает нам для того, чтобы это празднование действительно стало великой общерусской демонстраци­ей сознательного пролетариата.

Что придало майским дням в Харькове характер вы­дающегося события?

Массовое участие рабочих в забастовке, громадные тысячные со­брания на улицах, развертывающие красные знамена, провозглашающие требования, указанные в прокламациях, революционный характер этих требований: 8-часовой рабо­чий день и политическая свобода.

Сказка о том, будто русские рабочие не доросли еще до политической борьбы, будто их главное дело – чисто экономическая борьба, лишь понемногу и потихоньку дополняемая частичной политической агитацией за отдельные политические реформы, а не за борьбу против всего политического строя России, – эта сказка решительно опровергается харьковской маевкой.

Доказав еще и еще раз политические способности русских рабочих, маевка в Харькове, в то же время показывает чего нам недостает для полного развития этих способностей.

Харьковские социал-демократы постарались подготовить маевку, распространив брошюры и листки заранее; был составлен рабочими и план общей демонстрации и ре­чей на Конной площади.

Отчего не удался этот план?

Харьковские товарищи отвечают на это так: оттого, что силы «главного штаба» сознательных социалистов-рабочих были распределены неравномерно, в одном заводе много, в других мало; оттого, что план рабочих «был известен властям», принявшим, разумеется, все меры для разъеди­нения рабочих.

Вывод ясен: нам недостает организации.

Масса рабочих всколыхнулась уже и готова идти за социалистическими вождями, но «главному штабу» не удалось еще организовать крепкого ядра, правильно распределяющего силы соз­нательных рабочих, обеспечивающего конспиративную постановку дела, чтобы заранее составленные планы действия оставались неизвестны не только властям, но и всем, стоящим вне организации.

Эта организация должна быть революционной организацией.

Она должна быть составлена из людей, вполне ясно сознавших задачи социал-демократического рабочего движения и решившихся на бес­поворотную борьбу с современным политическим строем.

Она должна соединить в себе то социалистическое знание и тот революционный опыт, который выработали уроки многих десятилетий в русской революционной интеллигенции, с тем знанием рабочей среды и умением агитировать в массе и вести ее за собой, которое свойственно передо­викам-рабочим.

В истории русского рабочего движения наступает эпоха возбуждения и вспышек по самым различным поводам, и, если мы не хотим остаться «за флагом», мы должны направить все усилия на создание общерусской организации, способной руководить всеми отдельными вспышками, и та­ким образом достигнуть того, чтобы приближающаяся буря (о которой говорит харьковский рабочий) была не стихийной бурей, а сознательным движением пролетариата, восставшего во главе всего народа против самодержавного правительства.

Кроме наглядного указания на недостаточную сплоченность и подготовленность наших революционных организаций, харьковская маевка дает еще одно не менее важ­ное практическое указание.

С первомайским праздником и манифестацией, неожиданно переплелись различные требования – требования отдельных мелких улучшений, вполне достижимых и при современных политических порядках (увеличение пла­ты, сокращение рабочего времени, устранение злоупотреблений) и требования ввести 8-часовой рабочий день, гарантировать неприкосновенность личности рабочих после майских событий, учредить комиссию из рабочих и администрации для разбора всяких недоразумений между обеими сторонами.

Требование 8-го рабочего дня есть общее требование всемирного пролетариата; выставление этого требования указывает, на то, что передовые харьковские рабочие понимают свою солидарность со всемирным социалистическим рабочим движением. Это требование всего пролетариата, обращенное не к от­дельным хозяевам, а к государственной власти, как к представительнице всего класса капиталистов, вла­деющих всеми средствами производства. В течение всего года рабочие то здесь, то там предъявляют постоянно различные частные требования хозяевам и борются за них: помогая этой борьбе, социалисты должны всегда указывать на ее связь с борьбой пролетариата всех стран за свое освобождение. И день первого мая должен быть днем торжественного заявления того, что рабочие сознают эту связь и решительно примыкают к этой борьбе.

Возьмем следующее требование – учреждение комиссии для разбора недоразумений. Такая комиссия из выборных от рабочих и от администрации могла бы, конечно, при­нести много пользы, но только при условии полной свободы выборов и полной незави­симости депутатов. Какая польза будет от комиссии, если будут арестовывать ра­бочих, которые поведут борьбу администрации, разоблачая все ее притеснения? Значит, для того, чтобы такая комиссия принесла пользу рабочим, нужно, во-первых, чтобы депутаты не зависели от начальст­ва фабрики[16]. Во-вторых, чтобы рабочих не могли арестовать по произволу полиции и жандармерии.

Это требование – гарантировать неприкосновенность личности рабочих – и было предъявлено. Но спрашивается, от кого же могут требовать рабочие гарантирования неприкосновенности личности и свободы союзов (необходимой, как мы видели, для успеха комиссий)? Только от госу­дарственной власти. По форме правления Россия есть неограниченная монархия. Царь – самодержавен. При таком государственном устройстве личность не может быть неприкосновенна, союзы граждан вообще, а рабочих в особенности, не могут быть свободны. Поэтому требова­ние от самодержавного правительства, чтобы оно гарантировало неприкосновенность личности (и свободу союзов), не имеет никакого смысла – самодержавное правительство потому и называется самодержавным, что означает политическое бесправие народа.

Гарантиро­вать неприкосновенность личности (и свободу союзов) возможно будет только тогда, когда в издании законов и во всем государственном управлении будут участвовать народные представители. Вот почему рабочие должны требовать от царя созыва народных представителей.

В прокламации, распространенной в Харькове перед первым мая этого года, было заявлено это требование, и мы видели, что часть передовых рабо­чих вполне усвоила себе его значение. Мы должны позаботиться о том, чтобы все пере­довые рабочие ясно поняли необходимость этого требования, чтобы они распространи­ли его не только среди рабочих масс, но и среди всех слоев народа.

Если в этом году на вопрос фабричного инспектора, что собственно нужно рабочим, только один голос крикнул: «конституции», и этот го­лос был так одинок, что корреспондент посмеивается, говоря: «один проле­тарий выпалил».

То мы несомненно добьемся того, что этот крик: «конституции!» будет уже не одинок, а раздастся из уст тысяч и сотен тысяч, и тогда этот крик будет уже не смешным, а грозным.

Рассказывают, что некто, проезжая во время майских дней по Харькову, спросил извозчика, чего собственно хотят рабо­чие, и тот ответил: «Требуют, вишь, восьми часов работы и своей газеты». Этот извоз­чик понял уже, что рабочие не удовлетворятся какими-нибудь подачками, что они хотят чувствовать себя свободными людьми, хотят свобод­но и открыто заявлять о своих нуждах и бороться за них. Но в его ответе не видно еще сознания того, что рабочие борются за свободу всего народа, за его право участвовать в управлении государством. Когда требование, чтобы царь созвал народных представи­телей, будет с полною сознательностью и непоколебимой твердостью повторено рабо­чими массами во всех промышленных городах и фабричных местностях России, когда рабочие достигнут того, чтобы все городское население и весь приходящий в города деревенский люд поняли, чего хотят социалисты и за что борются рабочие, тогда от нас недалек будет великий день освобождения народа от полицейского самовластия!

В последнее время много говорили о том, что уличная борьба против современного войска невозможна и безнадежна; особенно настаивали на этом те «критические» ум­ники, которые выдавали старый хлам буржуазной учености за новые выводы беспри­страстной науки. Теперь мы видим, что все эти толки совершенно вздорны. Уличная борьба возможна, безнадежно не положение борцов, а положение правительства, если ему придется иметь дело с населением не одного только завода.

Рабочие при схватке 7-го мая не имели ничего, кроме камней, и уж, конечно, запрещение градоначаль­ника не помешает им в следующий раз запастись другим оружием. Рабочие были не под­готовлены, и их было только 3 ¹/₂ тысячи, и тем не менее они отбивали несколько сотен конной стражи, жандармерии, городовых и пехоты. Вспомните, легко ли удался поли­ции штурм одного дома номер 63 по Шлиссельбургскому тракту! Подумайте, легко ли будет «очистить от рабочих» не два-три двора и дома, а целые рабочие кварталы Пе­тербурга! Не придется ли также, когда дело дойдет до решительной борьбы, «очи­щать» столичные дома и дворы не только от рабочих, но и от всех тех, кто не забыл гнусной бойни 4-го марта¹², кто не примирился с полицейским правительством, а толь­ко запуган им и не верит еще в свои силы.

Надо подготовлять людей, посвящающих революции не одни только свободные вечера, а всю свою жизнь, надо подготовлять организацию, настолько крупную, чтобы в ней можно было провести строгое разделение труда между различными видами нашей работы.

Что касается, вопросов тактики, то мы ограничимся здесь следующим: социал-демократия не связывает себе рук, не суживает своей деятельности одним каким-нибудь заранее придуманным планом или приемом политической борьбы, – она признает все средства борьбы, лишь бы они соответствовали наличным силам партии и давали возможность достигать наибольших результатов, достижимых при данных условиях.

При крепкой организованной партии отдельная стачка может превратиться в политическую демон­страцию, в политическую победу над правительством.

При крепкой организованной партии восстание в отдельной местности может разрастись в победоносную револю­цию.

Мы должны помнить, что борьба с правительством за отдельные требования, отвоевание отдельных уступок, это – только мелкие стычки с неприятелем, это – небольшие схватки на форпостах, а решительная схватка еще впереди.

Перед нами стоит во всей своей силе неприятельская крепость, из которой осыпают нас тучи ядер и пуль, уносящие лучших борцов.

Мы должны взять эту крепость, и мы возьмем ее, если все силы пробуждающегося пролетариата соединим со всеми силами русских революционеров в одну партию, к которой потянется все, что есть в России живого и честного.

Тогда исполнится великое пророчество русского рабочего-революционера Петра Алек­сеева:

«подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!».

Нет, каторга не устрашит рабо­чих, вожаки которых не боялись умирать в прямой уличной схватке с царскими оприч­никами. Память об убитых и замученных в тюрьмах героях-товарищах удесятерит силы новых борцов и привлечет к ним на помощь тысячи помощников, которые, как 18-летняя Марфа Яковлева, скажут открыто: «мы стоим за братьев!» Правительство наме­рено, кроме полицейской и военной расправы с манифестантами, судить их еще за вос­стание; – мы ответим на это сплочением всех революционных сил, привлечением на свою сторону всех угнетенных царским произволом и систематической подготовкой общенародного восстания!

Товарищи-рабочие! давайте же с удесятеренной энергией готовиться к близкой ре­шительной борьбе! Пусть крепче смыкаются ряды социал-демократов – пролетариев! Пусть шире и шире разносится их проповедь! Пусть смелее поднимается агитация за рабочие требования! Пусть праздник Первого мая привлечет к нам тысячи новых бор­цов и удвоит наши силы в великой борьбе за свободу всего народа, за освобождение всех трудящихся от гнета капитала!

Да здравствует 8-часовой рабочий день!

Да здравствует международная революционная социал-демократия!

Долой преступное и разбойническое царское самодержавие!