Коды и шифры

«Джентльмены, – заявил в 1929 году государственный секретарь Стимсон, – не читайте письма, не вам адресованные». Этими словами он закрыл единственную функционировавшую в то время американскую службу дешифрования. Позднее, в ходе второй мировой войны, занимая пост военного министра в правительстве президента Франклина Д. Рузвельта, Стимсон наконец понял первостепенное значение разведки, в том числе и того, что мы называем сейчас «разведкой связи». Когда на карту поставлена судьба нации и жизнь ее солдат, джентльмены все же читают письма, не им адресованные если могут до них добраться.

Я говорю, конечно, не об обычной переписке, хотя почтовая цензура нередко играла важную роль в разведывательной работе. Однако эта цензура не нуждается в технических приемах, за исключением тех случаев, когда необходимо обнаружить применение тайнописи. Современная разведка связи представляет собой высокотехническую службу, втянувшую лучших математиков в непрекращающуюся войну умов, которую вполне можно уподобить описанной мною битве за научную информацию.

Каждое правительство всячески старается изобрести системы связи, гарантированные от расшифровки, и защитить эти системы и необходимый для их обслуживания персонал от посягательств извне. В то же время оно делает все возможное для того, чтобы, контролируя линии связи, узнать секреты других правительств, политика или действия которых могут иметь для него большое значение. Причина такого положения очевидна. Официальные правительственные депеши по секретным политическим или военным вопросам представляют собой, особенно в периоды кризисов, лучшую и «свежайшую» информацию, какую только может мечтать добыть одно правительство о другом.

Между любительской и профессиональной терминологией в этой области огромная разница. Если я буду придерживаться любительской, то, вероятно, обижу профессионалов, если же буду говорить профессиональным языком, то, очевидно, утомлю и запутаю любителей. Скажу об этом коротко. В кодах слово, знак или группа знаков заменяют целое слово или даже группу слов, или целую мысль. Так, группа «ХМР», или «79648», в зависимости от того, какой код используется (буквенный или цифровой), может означать «война», и каждый раз, когда в депеше встретится эта группа, она имеет именно это значение. Когда в декабре 1941 года японское правительство ввело для своих дипломатов в Соединенных Штатах знаменитый код «восточные ветры», оно намеревалось известить их посредством простейших, заранее условленных кодовых слов о предстоящем в скором времени начале военных действий в районе Тихого океана.

В шифре буква или цифра заменяют только одну букву в слове. Так, «б» или «2» могут означать «е» или какую‑нибудь другую букву. В простых шифрах один знак всегда заменяет одну и ту же букву. В применяемых настоящее время сложных шифрах один знак может каждый раз, когда он встречается, заменять самые разные буквы. Иногда депеша сначала кодируется, а затем код переводится на шифр.

Во время первой мировой войны, а в отдельных случаях и во время второй мировой войны вооруженные силы Соединенных Штатов могли пользоваться для связи между фронтовыми воинскими частями довольно необычными «готовыми» кодами. Использовались языки наших американских индейцев, главным образом племени навахо, не имеющих письменности. Зарубежные ученые никогда глубоко не изучали эти языки. Например, два индейца племени навахо могли разговаривать по полевому телефону, и никто, кроме индейца‑навахо, не мог понять, о чем они говорили. Излишне объяснять, что ни у немцев, ни у японцев представителей этого племени не было.

В современной терминологии слово «крипт», которое означает «нечто скрытое», удобно обходит трудность, связанную с разницей в понятиях кода и шифра, поскольку оно относится ко всем методам превращения «открытого текста», или «клера», в символы. Общим термином для всей этой области служит слово «криптология». Под этим широким термином подразумеваются два различных вида деятельности. Криптография занимается составлением, разработкой, изобретением и маскировкой кодов и шифров для своего правительства. Криптоанализ занимается расшифровкой кодов и шифров и переводом перехваченных закодированных депеш на понятный язык. Изложить собственные депеши кодом или шифром – значит «закриптировать» их. Когда же мы переводим закриптованные тексты снова на общеупотребительный язык, мы их «расшифровываем».

Криптограммой является любое послание, изложенное кодом или шифром. «Разведка связи» – это информация, добытая посредством успешного криптоанализа чужой переписки. А теперь, когда мы окончательно запутали читателя, можно перейти к сути дела.

Дипломатическая служба, вооруженные силы и служба разведки каждой страны используют для передачи на большие расстояния не подлежащих оглашению и срочных сообщений секретные коды и шифры. Передача дача их может осуществляться по линиям коммерческой телеграфной связи, через коммерческое радио или же по специальным сетям, созданным государством. Любой человек может услышать то, что передается по радио. Правительства также, по крайней мере в периоды кризисов, могут получать копии зашифрованных донесений, которые иностранные дипломаты, находящиеся на их территории, посылают на родину по коммерческому телеграфу. Задача состоит в том, чтобы разгадать примененные коды и шифры, «декриптировать» их.

Некоторые коды и шифры могут быть расшифрованы путем математического анализа перехваченной переписки, то есть путем криптоанализа. Другим еще более эффективным и простым способом является получение копий кодов, кодовых книг или информации об используемых противником шифровальных машинах. И наконец, можно применять и то и другое вместе.

На начальном этапе деятельности нашей дипломатической службы, вплоть до первой мировой войны, с кодами обращались довольно беспечно, что часто приводило к печальным результатам. Я вспоминаю историю, рассказанную мне в качестве урока на будущее, когда я был молодым работником дипломатической службы. В мирные дни 1913 года нашим посланником в Румынии был достойный уважения политический деятель, в прошлом хорошо служивший своей партии на Среднем Западе. В награду он был назначен нашим посланником в Бухаресте. Дело это было для него новым, и он не придавал должного значения кодам и шифрам. В то время наша основная система базировалась на книжном коде, который я буду называть Розовым кодом, хотя тогда мы выбрали для его названия другой цвет. Я провел над этой книгой тысячи мучительных часов. С тех пор как я видел ее в последний раз, прошло уже больше сорока лет, но я до сих пор помню, что в ней было шесть или семь кодовых слов для обозначения слова «период»: первое – «ПИВИР», второе – «НИНУД», остальные четыре или пять я не помню. В то время мы весьма наивно полагали, что если у нас будет шесть или семь кодовых слов, то противник не сможет понять, где начинаются и где кончаются предложения в наших текстах.

Наш посланник в Румынии выехал из Вашингтона с Розовым кодом в большом, запечатанном сургучной печатью конверте, и код благополучно прибыл в Бухарест. предполагалось, что он будет храниться в сейфе в нашей дипломатической миссии. Однако умение обращаться с секретным замком сейфа не было сильной стороной нашего посланника, и он вскоре счел для себя более удобным положить код под матрас своей постели, где от спокойно и пролежал несколько месяцев. Но однажды он исчез – вся кодовая книга, и притом единственная у нашего посланника. Полагают, что она попала в Петроград.

Новый посланник оказался в чрезвычайно затруднительном положении, из которого он как политический деятель нашел довольно остроумный выход. Кодированная телеграфная переписка с Бухарестом была в те дни относительно небольшой и касалась в основном иммиграции из Румынии и Бессарабии в Соединенные Штаты. Когда у нового посланника накапливалось с полдюжины закодированных телеграмм, он садился в поезд и ехал в Вену, где заходил к нашему послу. В ходе беседы гость из Бухареста как бы между прочим говорил, что перед самым отъездом ему принесли несколько телеграмм, которые он не успел раскодировать, не одолжит ли посол свой Розовый код? (В то доброе старое время мы посылали одинаковые кодовые книги почти всем нашим дипломатическим миссиям.) Получив книгу, наш бухарестский посланник расшифровывал свои телеграммы, составлял и кодировал ответы, возвращался в Бухарест и с соответствующими интервалами отправлял эти ответы в США. В течение некоторого времени все шло гладко. Тайна пропажи кодовой книги оставалась нераскрытой до тех пор, пока в августе 1914 года не начали развертываться драматические события, которые привели к первой мировой войне. Телеграммы из Вашингтона начали поступать сплошным потоком. Положение посланника стало трагическим: поездки в Вену уже не могли его выручить. Он признался в своем прегрешении и вернулся к политической деятельности в Америке.

В результате случайностей и катастроф в ходе войны в руки одной стороны иногда попадают криптографические материалы другой. Может случиться, что противник захватит штаб‑квартиру и найдет здесь оставленные в спешке отступления кодовые книги. В ходе первой мировой войны было много случаев подобного рода, в результате которых англичане узнавали о военных и дипломатических замыслах немцев и спасли немало жизней. В начале войны русские потопили немецкий крейсер «Магдебург» и обнаружили в руках утонувшего матроса книгу немецкого морского кода, которую быстро передали своим английским союзникам. Английские операций по поднятию потопленных подводных лодок немцев привели к таким же находкам. В 1917 году два немецких дирижабля, возвращающихся на свою базу после налета на Англию, попали в шторм и были сбиты над Францией. Среди найденных на них материалов имелись секретные карты и кодовые книги, использовавшиеся немецкими подводными лодками в Атлантическом океане.

Однако военные операции, проводимые на основе раскрытых кодов противника, зачастую заставляют его насторожиться. Как только немцы заметили, что случаи выявления их подводных лодок и нападения на них стали необычно частыми, им нетрудно было догадаться, что противник расшифровывает сообщения, которыми они обмениваются со своим подводным флотом. Все коды были немедленно заменены. Поэтому всегда приходится думать о том, как целесообразнее всего использовать добытую этим путем информацию. Можно пойти на риск утраты этой возможности в перспективе, чтобы немедленно добиться военного или дипломатического успеха. Или же можно воздержаться от немедленных действий и продолжать накапливать сведения о намерениях и мероприятиях противника, чтобы впоследствии нанести ему максимально возможный ущерб.

В большинстве случаев обычно делается попытка скрыть подлинный источник своей осведомленности и сохранить его действенность. С этой целью противника стараются убедить посредством дезинформирующих действий в том, что сведения о нем поступают из какого‑то другого источника. Иногда отказываются от операции, проведение которой может нанести противнику урон, если эта операция покажет ему, что она основана исключительно на сведениях, добытых путем расшифровки его радиограмм.

Во время первой мировой войны в Америке впервые была организована серьезная работа по криптоанализу в системе военного министерства. Официально соответствующий орган именовался 8‑м отделом военно‑разведывательной службы, однако его сотрудникам нравилось называть его Черным кабинетом – так на протяжении столетий назывались секретные органы почтовой цензуры равных европейских государств. Группа талантливых работников‑непрофессионалов, начавшая работу почти на пустом месте, под руководством бывшего телеграфиста Герберта Ярдли превратилась к 1918 году в первоклассную профессиональную организацию. Одним из выдающихся ее достижений после первой мировой войны была расшифровка японских дипломатических кодов. В ходе переговоров на Вашингтонской конференции по разоружению в 1921 году Соединенные Штаты стремились добиться согласия японцев на соотношение тоннажа американского и японского флотов 10:6. Между тем японцы прибыли на конференцию с заранее объявленным намерением настаивать на соотношении 10:7 В дипломатических переговорах, как и на любом торге огромным преимуществом является то, что вы знаете что противная сторона готова в случае необходимости уступить и сколько. Расшифровка Черным кабинетом переписки японских дипломатов в Вашингтоне с Токио представила нашему правительству информацию о том, что японцы фактически были готовы пойти на желательное для США соотношение, если мы окажем на них должный нажим. В результате мы смогли оказать необходимое давление, не рискуя сорвать конференцию.

Черный кабинет продолжал существовать (обслуживая главным образом госдепартамент) до 1929 года, когда государственный секретарь Стимсон отказался разрешить своему ведомству впредь пользоваться его услугами. Биограф Стимсона Макджордж Банди объясняет этот шаг следующим образом: «Во внешней политике Стимсон руководствовался принципом, которому всегда старался следовать в личных взаимоотношениях с людьми: он считал, что сделать людей достойными доверия можно, если доверять им. Согласно этому принципу он и принял решение – навлекшее на него впоследствии суровую критику – о ликвидации так называемого Черного кабинета… Он никогда не сожалел об этом шаге… Стимсон как государственный секретарь относился к джентльменам, направленным к нам в качестве послов и посланников, как джентльмен».[38]

К счастью, наши армия и военно‑морской флот в конце 20‑х годов начали заниматься проблемами криптоанализа, уделяя особое внимание Японии, поскольку американские военные специалисты в то время видели в Японии главного потенциального противника Соединенных Штатов в любой могущей возникнуть войне. К 1941 году, к году, когда произошло нападение из Пёрл‑Харбор, наши криптоаналитики уже расшифровали большинство важных военно‑морских и дипломатических кодов и шифров Японии. В результате мы зачастую имели упреждающую информацию о готовности противника к тем или иным действиям на Тихом океане.

Сражение у острова Мидуэй в июне 1942 года, ставшее поворотным пунктом в войне на Тихом океане, было операцией, на которую мы пошли вполне сознательно, потому что нам удалось узнать из расшифрованных нами телеграмм, что в район Мидуэя стягиваются крупные силы японского императорского флота. Сведения о численности и дислокации вражеских сил обеспечили военно‑морскому флоту Соединенных Штатов преимущество внезапности.

Особой проблемой в последовавшие за Пёрл‑Харбором годы было сохранение в тайне самого факта расшифровки нами японских кодов. Всевозможные расследования и взаимные обвинения, необходимость свалить на кого‑то вину за удручающие американские потери угрожали сделать это «волшебство», как тогда говорили, достоянием общественности, а вместе с тем и японцев. До тех пор пока не появилась возможность спустить на воду и оснастить достаточное число кораблей, наша способность читать японские сообщения была одним из немногих преимуществ, какими располагали Штаты в борьбе с Японией. Кое‑что иногда и просачивалось в печать, однако такие случаи, очевидно, ни разу не привлекли к себе внимания японцев.

В 1944 году Томас Дьюи, выставивший в то время свою кандидатуру на президентских выборах против президента Рузвельта, узнал, подобно многим близким к федеральной администрации лицам, о наших успехах с расшифровкой японского кода и нашей неспособности наилучшим образом использовать перед Пёрл‑Харбором имеющуюся у нас информацию. Существовало опасение, что он может упомянуть об этом в ходе своей избирательной кампании. Мысль о такой возможности заставляла содрогаться Объединенный комитет начальников штабов. Сам генерал Маршалл написал тогда Дьюи личное письмо, в котором сообщал, что японцы еще не догадываются о расшифровке нами их кодов и что наши вооруженные силы располагают определенным преимуществом благодаря перехвату и расшифровке сообщений противника. В результате Дьюи ни словом не обмолвился наших успехах в расшифровке японских кодов. Таким образом, тайна была сохранена.

Одним из самых блестящих достижений в области разведки связи явилась расшифровка англичанами так называемой депеши Циммермана в январе 1917 год когда Соединенные Штаты находились на пороге вступления в первую мировую войну. Работа была выполнена специалистами из «Комнаты № 40», так именовало орган криптоаналитической службы английских ВМС. Депеша была направлена из Берлина министров иностранных дел Германии Циммерманом в адрес немецкого посланника в Мехико. В ней излагался немецкий план возобновления с 1 февраля 1917 г. неограниченной подводной войны, отмечалась вероятность того, что в результате в войну вступят Соединенные Штаты, и предлагалось предпринять усилия для того, чтобы подтолкнуть Мексику к вступлению в войну на стороне Германии так как в случае победы Мексика якобы вернет свои «утраченные территории в Техасе, Нью‑Мексико и Аризоне».

Легендарный начальник английской военно‑морской разведки адмирал Холл держал эту депешу у себя больше месяца после ее расшифровки. Он никак не мог решить, каким образом можно передать ее содержание американцам так, чтобы они поверили в ее достоверность и вместе с тем чтобы немцы не узнали о том, что англичане раскрыли их коды. В конце концов под давлением обстоятельств английский министр иностранных дел лорд Бальфур решил официально передать депешу Циммермана американскому послу в Лондоне. В Вашингтоне, в Белом доме и в госдепартаменте депеша вызвала сенсацию и создала теперь уже для американской администрации серьезные проблемы: каким образом окончательно убедиться в достоверности депеши и как довевести ее до сведения общественности, чтобы она не выглядела трюком, рассчитанным на вовлечение Соединенных Штатов в войну. Мой дядя Роберт Лансинг, занимавший тогда пост государственного секретаря, рассказал мне позднее о драматических событиях, разыгравшихся в последующие дни, которые подвели Америку вплотную к войне.

Положение осложнялось тем фактом, что немцы использовали американскую телеграфную линию, чтобы передать депешу своему послу в Вашингтоне графу Берншторфу. Тот передал ее своему коллеге в Мехико. Президент Вильсон предоставил немцам право пользоваться нашими линиями связи между Европой и Америкой на том условии, что передаваемые сообщения будут касаться мирных предложений, в чем был заинтересован Вильсон.

Велико же было разочарование Вильсона, когда он обнаружил, в каких целях немцы использовали его доброе отношение. Однако эта любопытная договоренность сослужила Соединенным Штатам большую службу. Во‑первых, в результате нее госдепартамент располагал копией зашифрованной депеши Циммермана, которую он в свое время передал Берншторфу, не подозревая, конечно, о ее сенсационном содержании. После того как была проверена подлинность текста, он был переслан в наше посольство в Лондоне. Здесь один из работников адмирала Холла вновь расшифровал ее для нас в присутствии представителя нашего посольства, что сняло всякие сомнения в отношении действительного ее содержания. Во‑вторых, тот факт, что расшифрованные копии депеши видели немецкие дипломаты как в Вашингтоне, так и в Мехико, существенно помог разрешить важнейшую проблему, причинившую адмиралу Холлу столько беспокойства. Она заключалась в том, как дезинформировать немцев в отношении подлинного источника добытой нами информации. В конечном счете немцы решили, что о содержании депеши стало известно в результате небрежности или хищения в одном из немецких посольств или в мексиканском ведомстве, получившем копию депеши. Немцы продолжали пользоваться прежними кодами, проявив поразительную, но чрезвычайно полезную для нас потерю бдительности. 1 марта 1917 г. госдепартамент обнародовал содержание депеши через агентство Ассошиэйтед Пресс. Она произвела на американскую общественность впечатление разорвавшейся бомбы. В апреле мы объявили Германии войну.

Когда сравниваешь применяемые сегодня криптографические системы с теми, которым правительства доверяли во время первой мировой войны передачу своих самых важных и наиболее строго охраняемых секретов, последние кажутся чрезвычайно примитивными и любительскими. Ведь уже одно частое повторение в них одних и тех же групп знаков говорило всякому криптоаналитику, что за этими обозначениями должно скрываться важное или часто употребляемое слово. Когда криптоаналитики адмирала Холла увидели в депеше Циммермана сочетание «67893», они сразу поняли, что оно означает «Мехико». Оно всегда имело это значение в германской кодовой системе. Сегодня такая цифровая группа никогда не означает дважды одно и то же слово.

В наши дни не только все официальные правительственные сообщения, но и донесения, посылаемые шпионами, передаются по значительно более надежным и сложным криптографическим системам. Так, например советские агенты, посылая информацию в Москву, применяют чрезвычайно хитроумные цифровые системы. Но в этой области, как и во всех других, по мере совершенствования защитных мер совершенствуются и контрмеры призванные пробить брешь в этих новых укреплениях.

Date: 2015-10-18; view: 358; Нарушение авторских прав