Пещерный человек и нейробиология

В детстве я прочел трилогию Айзека Азимова «Основание», и она произвела на меня глубокое впечатление. С одной стороны, она заставила меня задуматься над простым вопросом: на что будет похожа техника через 50 000 лет, когда возникнет галактическая империя? Читая, я не мог не думать о том, почему люди в романах думают и действуют в точности так же, как сегодня? Я думал, что через 50 000 лет люди наверняка обзаведутся полумеханическими телами со сверхъестественными возможностями. По идее, там должно быть сказано, что люди тысячи лет назад отказались от своих хилых тел.

Тогда мне пришли в голову два ответа. Во‑первых, Азимов хотел привлечь к своим книгам молодых читателей, а потому должен был создавать героев, с которыми молодежь могла бы себя идентифицировать (во всех отношениях, включая и недостатки). Во‑вторых, люди в будущем, наверное, будут иметь возможность получить сверхмощное тело, но предпочтут бо́льшую часть времени выглядеть нормально. Это потому, что человеческое сознание не изменилось с тех времен, когда люди вышли из леса, и их внешний вид и жизненные стремления по‑прежнему определяются мнением приятелей‑ровесников и особ противоположного пола.

Поэтому давайте применим принцип пещерного человека к нейробиологии будущего. По минимуму это означает, что всякое изменение базового человеческого облика должно будет быть почти незаметным. Мы не хотим выглядеть как беглецы из какого‑то фантастического фильма, чтобы на голове у нас болтались электроды. Мозговые импланты, призванные улучшить память или повысить интеллект, будут приняты обществом только в том случае, если нанотехнологии помогут изготовить микроскопические сенсоры и зонды, невидимые невооруженным взглядом. В будущем, вероятно, можно будет использовать нановолокна, изготовленные из углеродных нанотрубок со стенками толщиной в одну молекулу, – такие тонкие, что можно будет с хирургической точностью обеспечить контакт с отдельными нейронами, не изменив при этом внешность, но улучшив ментальные возможности.

Кроме того, если нам нужно будет подключиться к суперкомпьютеру и загрузить в него информацию, то мы, естественно, не захотим каждый раз для этого втыкать кабель в разъем, вживленный в спинной мозг, как в фильме «Матрица». Нам нужна будет беспроводная связь и мысленное подключение, чтобы каждый мог получить доступ к серьезным вычислительным мощностям, просто найдя мысленно ближайший сервер.

Сегодня у нас есть кохлеарные импланты и искусственная сетчатка, способные подарить пациентам слух или зрение, но в будущем наши чувства будут усилены при помощи нанотехнологий; сами же мы при этом сохраним в основном человеческую форму. Так, у каждого появится возможность при желании усилить мышцы посредством генной модификации или экзоскелета. Не исключено, что появятся магазины запчастей к человеческому телу, где можно будет заказывать нужные части по мере износа старых, но само тело при всех физических улучшениях сохранит человеческую форму – мы не захотим от нее отказаться.

Еще один вариант использования самых продвинутых технологий с учетом принципа пещерного человека состоит в том, чтобы ими можно было пользоваться как опцией, время от времени, а не постоянно. В этом сценарии человек может сегодня захотеть приобрести какие‑то новые свойства, а завтра – пожелать от них отказаться. Ученый может подстегнуть свой интеллект для решения какой‑то особенно хитрой задачи, а потом снять шлем или вынуть импланты и вернуться к повседневным делам. В этом случае нам не придется объяснять друзьям перемены и стесняться своих новых свойств. Главное, чтобы никто никого не принуждал пользоваться всем этим. И тогда вряд ли кто‑то откажется воспользоваться плодами технического прогресса, ведь для этого не придется выглядеть глупо.

Так что в грядущем наши тела, скорее всего, будут примерно такими же, как и сегодня, разве что станут более совершенными и получат новые возможности. От обезьяноподобных предков мы унаследовали сознание, в котором доминируют древние страсти и желания.

Но как же бессмертие? Мы уже обсуждали, что полная копия мозга, обладающая всеми личными особенностями оригинала (и построенная методами обратной разработки), будучи помещенной в компьютер, со временем сойдет с ума. Более того, если этот мозг соединить с внешними сенсорами, чтобы он мог получать ощущения из окружающей среды, может получиться гротескное чудовище. Один из вариантов частичного решения проблемы состоит в сопряжении копии мозга с экзоскелетом. Тогда он сыграет роль суррогата, а мозг сможет наслаждаться тактильными и визуальными ощущениями и не выглядеть при этом гротескно. Когда‑нибудь экзоскелет перейдет на беспроводную связь и будет вести себя, как человек, действуя под управлением копии мозга, «живущей» в компьютере.

Такой суррогат обладал бы лучшими качествами обоих миров. Как экзоскелет он был бы совершенен и обладал сверхвозможностями. Беспроводная связь с копией мозга в большом компьютере означала бы практически бессмертие. И наконец, поскольку он чувствовал бы окружающий мир и внешне был очень похож на человека, то не испытывал бы особых сложностей в общении с людьми (многие из которых тоже, вероятно, прибегли бы к подобной процедуре). Так что истинный коннектом обитал бы в стационарном суперкомпьютере, но его сознание проявлялось бы через совершенное, мобильное суррогатное тело.

Конечно, для этого необходим технологический уровень, намного превосходящий все достижимое на сегодняшний день. Однако стремительность технического прогресса позволяет надеяться, что к концу столетия все описанное может воплотиться в реальность.