Самая хорошая виртуальность

Наверное, пора попробовать заглянуть и в «положительную» вероятность. В то настоящее, которое смогло бы возникнуть и быть нашей сегодняшней реальностью, реализуйся Великое княжество Русское или стань Великое княжество Литовское княжеством православным и католическим одновременно. Словом, какое общество могло бы возникнуть, стань не Восточная, а Западная Русь центром собирания всех русских земель?

В поразительной книге Владимира Семеновича Короткевича «Дикая охота короля Стаха»^[119] перед нами предстает совершенно удивительное общество.

Конечно, художественная литература – только отражение действительности, но была ведь и сама действительность, которую следовало отразить. Первое впечатление – это какое-то причудливое смешение русских и польских элементов. Такова и речь, и многие элементы быта. Здесь «пан» – вежливое обращение к человеку, но общество вовсе не забыло еще, что далеко не все в нем паны. Здесь девушку можно назвать и Надеждой, и панной Надеей – обе формы имени приемлемы.

В этом романе действуют люди, называющие себя шляхтой и действительно ведущие себя как вольные шляхтичи, а не замордованные дворяне. Как вольно, откровенно, гордо они себя ведут и говорят! Эти люди живут поразительно «по-европейски», если взять множество деталей быта, поведения, образа жизни – и существенных, и совсем незначительных. В этом обществе, чтобы нарушить права крестьян, приходится создать своего рода «шляхетскую мафию», вполне похожую на сицилийскую, потому что в этом обществе реально действуют законы, и нарушать их как-то и не принято.

Этот европейский тип общества возник ну очень не вчера… В домах шляхты висят портреты предков, живших в XVI, в XVII веках (на Московии в эти века вообще не было светской живописи). Это общество прекрасно помнит магнатов, которые вели себя совершенно как графы и герцоги Европы, «благородных разбойников» XV века – а на Московии, хоть убейте, ну все разбойники просто до отвращения неблагородны… вполне в духе своего общества, увы!

Словом, это общество имеет совершенно европейскую историю – и недавнюю, и средневековую. Оно несравненно более европейское, чем общество героев Пушкина или Льва Толстого. У них-то недавность европеизации очень чувствуется, да и окружены эти «европеизированные», «воспитанные, как французские эмигранты», морем совсем других людей, ну никак не европейцев по поведению и по духу.

В повести же Короткевича и «низы» общества в той же мере европейцы, как «верхи». Как вольно, естественно держатся в нем «низшие» в обществе «высших»! Без раболепия, без въевшейся в кровь, в костный мозг приниженной привычки к холуйству. Сыном такого общества хотел бы быть, похоже, Алексей Константинович Толстой и мучился тем, что общество совсем другое, чем ему хотелось.

Но шляхтичи в этом обществе пишут кириллицей, даже если и украшают свою речь польскими и латинскими словечками. Кириллицей писали в этой стране всегда, со времен Кирилла и Мефодия; кириллицей написаны и старинные рукописи, и летописи, и полицейские ведомости, и любовные записки.

В этом обществе очень слабо «третье сословие», и главный герой, происходящий из «буржуазных элементов», в семье которого каждое поколение подтверждает права на личное дворянство, оказывается в странном и непростом положении – он и шляхтич, и не шляхтич одновременно.

А главное – в этом обществе существует множество очень русских, очень интеллигентских проблем: и противостояния шляхты и всего остального народа, и оторванности «интеллигенции» от «народа», и самомучение «вечными вопросами», и… Впрочем, читайте книгу сами. Повесть, на мой взгляд, довольно слабая. Такой роскошный, такой увлекательный детективный сюжет заслуживает не художественной скороговорки, быстрого проговаривания текста, а подробного разворачивания со множеством острых деталей. Но и в таком виде вы получите от нее огромное удовольствие и, может быть, поймете мои собственные чувства. Я же буквально подпрыгнул, читая «Короля Стаха»: вот же оно, то общество, которое вполне реально могло бы сложиться во всей России!

Ведь Белоруссия – самый прямой потомок Великого княжества Литовского. В ней история Великого княжества продолжалась и в XVII, и в XVIII веке. Это в отторгнутых от Литвы районах будущей Украины шла война православных с католиками. В Великом княжестве Литовском с 1563 года православная шляхта имела те же права, и кто не хотел католицироваться – тот этого и не делал. Это в коронных землях Польши православным и русским приходилось биться за свои права. А здесь никто на них не посягал, и поистине, «Русь ассимилировала Литву».

Конечно, в Речи Посполитой Великое княжество не было ведущей частью государства. Первый удар ему был нанесен еще в 1569 году, нет слов: в этом году возникла Речь Посполитая. Но до 1791 года здесь, в провинции Речи Посполитой, защищенной своими законами, продолжалась история Великого княжества Литовского. Уже не имеющая международного значения, местная история, провинциальная – но продолжалась.

Польские «прогрессивные люди» успели отменить «пережитки Средневековья» в виде особого статуса и особых законов Литвы, но не успели уничтожить их на практике, не успели поставить в Минске и Вильно по гильотине для сторонников Средневековья. Это не их вина, конечно: «прогрессивные люди» сделали все, что успели; но на практике Статуты Великого княжества Литовского действовали в Белоруссии до 1840-х годов. Действие повести «Дикая охота короля Стаха» разворачивается в 1888 году – всего через полвека после того, как Русская Атлантида окончательно погрузилась в воды истории.

К этому можно относиться по-разному (никто ведь не обязан, в конце концов, любить ни белорусов, ни их историю), но, по-видимому, победи Западная Русь свою жуткую восточную сестрицу, мы сегодня были бы примерно такими же.

Это не значит, что мы этнографически были бы похожи на белорусов. Что во всех концах Руси говорили бы с таким же акцентом, носили бы такие же юбки и кунтуши и отпускали бы такие же усы. Конечно, нет. Победа Западной Руси означала бы совсем другую русскую историю, появление и государства, и народа с совсем иными параметрами. Да, и народа тоже!

В исторической реальности украинцы сложились в той части Руси, которая оказалась под Польшей. Значит, в нашей виртуальности украинцами станут только жители Галиции, да еще Подолии, если Ягелло ее захватит, а Свидригайло не сможет и не захочет отстоять. Белорусы тоже возникли в особом государстве – Beликом княжестве Литовском. Если государство у русских единое, эти три народа, скорее всего, просто не сложатся. Возникнут только украинцы Галиции, современные западные украинцы и с более «положительным» названием, скажем, «галичане»… Идет?

На остальной же территории Великого княжества Русского складывается единый народ, пусть со множеством этнографических групп и группочек. С большой степенью вероятности, в разных землях начинают жить свои диалекты. С этими диалектами никто не борется как с символами отсталости и «мужиковства», они существуют наряду с литературным русским языком. Так, в Германии помимо литературного немецкого, Hochdeutsch, в каждой земле есть свой «местный немецкий», Plapdeutsch. И национальной целостности Германии это ничуть не угрожает.

Расселение русских на Восток тоже будет происходить совсем иначе. На Востоке, в Предуралье и Сибири, их колонизация будет, наверное, напоминать немецкую. В нашей реальности русские очень легко осваивали «местные» формы хозяйства, очень легко разрушали природу, «снимая сливки». Им нужно было много территории. А немцы стремились к частичному, «точечному» освоению части территории, но зато осваивали более плотно. Примерно так осваивали старообрядцы Алтай – создавая «пятна» густонаселенных, освоенных земледельцами территорий, вокруг которых местные жители продолжали вести свое хозяйство.

Возможно, в этой виртуальности заселена была бы не вся территория Сибири, а русское расселение дошло бы только до Енисея, максимум до Байкала. Ведь в реальности Сибирь часто заселяли или ссыльные, или люди, вынужденные бежать от своего обезумевшего государства. А государство использовало Сибирь как огромный сырьевой придаток. Из нормального государства никакой дурак не побежит; сам факт бегства людей из страны показывает, что государство глубоко больное и уродливое.

Нормальному государству меньше нужна разработка сырья. Зачем нужно мчаться на Северный полюс за соболями, если переработка своей же пеньки и льна в средней полосе даст в несколько раз больше?

То есть ватаги русских людей в XVII–XVIII веках, скорее всего, проникают за Енисей и на Северо-Восток Азии, за Лену, но сплошное русское расселение кончается на Енисее. До XIX века Восточная Сибирь, Дальний Восток – «ничьи». Не возникает ни Русской Америки, ни Русской Маньчжурии.

Зато становится очень вероятным более ранний и более успешный «южный вектор» нашей политики. Убогое царство Ивана Бесноватого могло воевать только с окраинными татарскими ханствами – Казанским и Астраханским. Крымский хан Девлет-Гирей загнал ляскающего зубами Ивана прятаться в соплеменных берлогах; после учиненного Иваном Кусачим погрома собственной страны завоевание Крыма отодвигалось на два века, а про войну с Турецкой империей просто смешно было и думать. Такая война требовала коалиции нескольких европейских держав, серьезной технической подготовки, а не прысканья святой водой и махания «чудотворными» иконами.

Могучее Великое княжество Русское к концу XV века, самое позднее к началу XVI начнет завоевание Крыма – скорее всего, в союзе с Польшей и Священной Римской империей германской нации. Предположим, в 1510 году взят Константинополь, и Василий I, Великий князь Русский, внук Свидригайло, проезжает по его улицам рядом с не очень дальним родственником, королем Польши Александром. Впрочем, такое завоевание потребует и примирения конфессий: католицизма и православия. Иначе, как только с храма Софии сдирают полумесяц и прочую гадость, сразу встает вопрос: а храм какой конфессии должен быть восстановлен?! Тогда победители оказываются на грани междуусобной войны, а турки на другом берегу Босфора радостно потирают ручки.

Но если даже взять не Константинополь, а «только» Бахчисарай, устранить крымскую опасность – тут же начинается заселение роскошных южнорусских черноземов. В нашей реальности и Причернорье, и Кубань, весь Северный Кавказ не знали русского плуга до конца XVIII столетия: бесконечные войны с татарами, захват людей в рабство не давали освоить богатейших земель. Московским же царям-ханам важнее было самоутверждаться, пытая и убивая своих подданных или вести унылую конфронтацию с Западом под лозунгами своего убого-провинциального православия, чем решать действительно важные задачи.

Если Новороссия возникает не в XVIII–XIX веках, а в XVI, это создает совершенно другую геополитическую ситуацию. Тогда Армения и Грузия входят в состав Великого княжества Русского в середине – конце XVI столетия, и уже в это время границу Европы географы перенесут туда, куда помещал ее Татищев, – на Уральский хребет. На юге придется и Армению с Грузией считать частью Европы. Турция, потерявшая рынки рабов, вынуждена развиваться, чтобы не потерять остатки самостоятельности. Очень может быть, и она вступит на европейский путь развития веками раньше, чем это произошло в нашей реальности.

Очень вероятно, что в Новгороде возникнет новая версия протестантизма, на основе православия. И уж, конечно, Ливонская война закончится совсем иначе – у нее не будет второй фазы, с 1561 года. Швеция приберет к рукам приморские протестантские города. Вот начнутся ли шведско-русские войны по типу шведско-польских, сказать трудно.

Более чем вероятно, Великие князья Русские примут титул царей, но смысл термина будет совершенно иной. Ведь и болгарский, и сербский, и румынский монархи называют себя царями, но без малейших претензий и на исключительность, и на статус, равный императорскому. В этой версии царь – православный аналог слова «король», и только.

Очень возможно, что размеры, богатство и населенность Руси сделают ее очень значимой в европейской политике. Ивану Сбесившемуся никто не хотел отдать Екатерину Ягеллонку, а из Англии слали портреты рябых девок, чтобы старый развратник остыл. Русским царям, в жилах которых смешалась кровь династии Гедиминичей и Рюриковичей, вряд ли будут отказывать. Скорее монархи Европы будут делать задумчивые лица и искать в собственной родословной хоть каких-нибудь русских принцесс.

А если возникнет Речь Посполитая, Русско-Литовско-Польская Уния, перспективу такого государства даже и представить себе боязно.

Только не надо думать, что перспектива жизни такого государства, Руси, объединенной Западной Русью, безоблачно. Вот уж нет!

Крепостное право в нем вряд ли примет формы и масштабы такие же, как в Российской империи, но этот срам все-таки неизбежен, пусть и без Шеншина и Салтычихи.

Свобода феодального класса неизбежно обернется не только шляхетской вольностью, но и безобразными феодальными войнами. Когда князь Пинский пойдет войной на князя Черниговского за сказанные против него по пьяни «поносные слова», а князь Мещерский поднимет бунт против Великого князя, требуя права не только ковырять в носу за великокняжеским столом, но и пукать за торжественным обедом.

Огромного влияния Польши в таком государстве просто невозможно избежать, и оно совершенно не обязательно должно ограничиться покроем кунтушей и платьев; совершенно не очевидно, что влияние будет только положительным. Польша оторвала от Великого княжества Литовского и Русского лучшие и богатейшие русские земли, поманив русскую шляхту вольностями. На любое, сколько угодно дисциплинированное общество не может не сказаться развращающий пример соседа с его конфедерациями и рокошами.

С Польшей возможна уния вплоть до объединения в одно государство, а возможны и тупая конфронтация и бесконечные войны: и между католическим и православным государствами, и за гегемонию в Восточной Европе, и чтобы остановить бегство шляхты. Возможна и гибель Великого княжества и царства Русского – такого же, как Великого княжества Литовского, и почти по той же причине: в Польшу будут «отъезжать» целыми землями, стремясь урвать побольше вольностей.

Если не произойдет выделения украинцев и белорусов, из этого совершенно не следует, что страна и народ не расколются. Если не пресечь развития Новгорода, в Новгородской земле родится новый субэтнос, а потом и этнос новгородцев. Если вся страна будет ориентироваться на Польшу, а новгородцы – на Германию, для раскола возникнет очень солидная основа.

В нашей реальности немецким сторонникам Лютера и в голову не приходило проповедовать в православных землях. В виртуальности такая проповедь может и начаться, и дать плоды. Впрочем, почему не наоборот?! Это Карп Косой, основатель ереси «карповников», начал в 1470 году проповедовать на Немецком дворе. Часть немцев прониклась и обратилась в карпианство, новая версия христианства хлынула в Германию…

В конце концов, именно славянская Чехия начала Реформацию. Почему Новгороду нельзя?

Очень приятно представлять и развитие религии на Руси, и думать о Новгороде как об одном из центров Реформации. Но всякое благо неизбежно влечет за собой зло. Германия стала полем Тридцатилетней войны 1618–1648 годов, и население ее уменьшилось на треть. Почему Русь не могла быть втянута в войну православных и стригольников или придуманных мной карпиан?

Вот протестантский, почти поголовно принявший карпианство Новгород заключает унию с лютеранской Швецией и лютеранами Германии. Тем более в нашей виртуальности Новгород изрядно онемечен.

Разницу между карпианством и лютеранством заметить непросто, возникает мощный Лютеранско-Карпианский союз, и Русь раздирает война между православным Югом и Центром и карпианским Севером, который поддержит Швеция и Бремен с Любеком. Да еще и католики с униатами ударят с Запада, «помогут», чтобы стало совсем «весело». Да еще отделятся парочка княжеств, воспользуются смутой и сумятицей.

Означает ли это непременную гибель Великого княжества и царства Русского? Скорее всего, отнюдь нет. И в Германии времен Тридцатилетней войны, и в Польше времен Потопа было ничем не лучше, не приличнее, не безопаснее. Интенсивность развития – это не хорошо и не плохо. Это когда всего происходит много и все происходит быстро, энергично, решительно, до конца. Скорее всего, Русь пережила бы Смуту в таком религиозном исполнении и продолжала бы существовать, обогатившись драгоценным опытом.

Лично мне ужасно жаль, что такое Великое княжество Русское не сбылось, а Великое княжество Литовское не одолело Московию. И вовсе не потому, что меня так уж невероятно чарует перспектива огромной державы, хищно нависшей над всей остальной Европой. А потому, что виртуальность, которую мы изучаем, – это общество, которое так и не задавлено государством. Это общество далеко не свободное от противоречий и проблем, но несравненно более открытое, более свободное, более самостоятельное, чем сложившееся в нашей реальности.

Это общество русской православной шляхты, живущей по законам, а не служилых людей тяглового государства. Общество немногочисленных, но реально существующих и осознающих себя горожан. Общество крестьян, по отношению к которым не все возможно и которые обретают свободу рано и без фактического выкупа своей свободы (как при Александре II).

Это общество, где науки и искусства не таятся в неведомой дали времен, а присутствуют в жизни общества и в XV, и в XVI веках. Здесь психов, сжигающих светские картины, сажают в сумасшедшие дома, а галерея портретов предков – нормальная часть богатого знатного дома.

Общество, в котором сельские девицы пляшут с парнями и водят хороводы, а шляхетские дамы из городов и фольварков в приталенных платьях разных цветов и покроя танцуют сложные танцы под музыку. В этом обществе для парня не получить хоть какого-то образования и не знать истории и географии, а для девушки – не уметь хотя бы читать попросту стыдно. Это как и не стать взрослым человеком.

В долгие осенние вечера, под свист зимних вьюг молодежь знакомится, выбирая друг друга под одобрительные покачивания головой «старых хрычей и хрычовок», а девицы будут зачитываться любовными романами и (уже тайком) Апулеем и Катуллом.

Первый университет в Великом княжестве Русском откроют в 1500 году; Полоцк, Киев и Новгород – наиболее реальные кандидаты на место такого университета. Вполне может быть, что откроется одновременно католический, униатский и православный университеты, профессура которых безобразно переругается между собой. Скажем, в Киеве – ортодоксальный православный университет, в Полоцке – униатский, в Новогородке – католический, а в Новгороде возникает университет «стригольнический». Профессура этого университета отстаивает местную, новгородскую ересь, а во всех остальных столпах науки и саму ересь, и Новгородский университет имени Садко поносят самыми последними словами.

В этом обществе совершенно невозможны ни один из «героев» этой книги. Появление в этой виртуальности царя Ивана, Гришки-Малюты Скуратова и прочих кромешников вызовет действия однозначные и односмысленные: посполито рушенье, объявление вне закона, двести злотых лично от царя за голову каждого… Такого рода веселое оживление охватывало, вероятно, двор князя Владимира Святого, когда проходил слух о появлении вблизи Соловья-разбойника, Змея-Тугарина или другого чудища поганого.

Так же точно будут ловить и запорожцев, если они все-таки появятся. Их огромную «малину»-Сечь сначала обложат войсками с разных сторон, чтобы никто не сбежал, а потом начнут практиковаться в пускании ракет и в ведении навесного огня. Пойманных же будут распределять между осунувшимися от бессонницы врачами и обалдевшими от жутких подробностей следователями с красными опухшими глазами.

Но и судьба людей не кровавых, так сказать, идеологов маразма ведь не лучше.

Если в этом обществе появится протопоп Аввакум и начнет колотить посохом танцующих, пугая их геенной огненной; если тут бледной поганкой взрастет какой-нибудь Сильвестр и станет поучать людей, как именно надо бить жену, ими займутся даже не ретивые полицейские, а скорее добродушные немецкие доктора и их русские ученики. Прозвучат мудреные термины на латыни и немецком, доктора станут переглядываться с озабоченным видом, скорбно качать головами, а потом на возмутителей спокойствия навалятся дюжие санитары. Они исчезнут надолго, а может быть, и насовсем.

Печальна будет здесь судьба Ивана Вишенского. Православные, озабоченные просвещением, в лучшем случае просто его не услышат. Князь Острожский или перековавшиеся Воротынские могут его попросту зашибить, чтоб не хулиганил и не путался под ногами. Тот – бежать в католические области, да и там православным не до «идейных» параноиков. А отцы-иезуиты пригласят Ивана в уютное, хотя и несколько прохладное, подземелье, где одни люди разложат инструменты, а другие с доброй, ласковой улыбкой поинтересуются: откуда он так хорошо знает, какой именно язык любит дьявол? И где именно познакомился Иван с этой особой? При каких обстоятельствах? Кто его познакомил?

Что дьявол еще ему рассказывал? А кого он, Иван, успел лично познакомить с дьяволом?

В Новгород тоже не особенно убежишь – карпианцы таких даже не допрашивают, а попросту сразу кастрируют. Так сказать, насильственно «убеляют» для обретения девства, и тем самым – для спасения души.

Сбудься этот вариант – очень может быть, сегодня Россия тянулась бы узкой полосой от Карпат до Енисея, ограниченная с юга Областью Казачьей, а с северо-запада Господином Великим Новгородом. Может быть, было бы и единое государство… Не знаю и не считаю это важным.

Вот что важно: в этом государстве не допустили бы погрома в Праге в 1794-м, а если бы он совершился – за него давно принесли бы официальные извинения. В таком государстве жить как-то приятнее, независимо от его размеров.

И еще… Совершенно не исключена возможность, что Белоруссия и Российская Федерация еще образуют единое государство. Если не сейчас – то через какое-то не очень значительное время. Я очень боюсь, что многое, в том числе и милые чувства большинства русских (великороссов) к белорусам – пока они еще имеют место быть, – подвергнутся сильному испытанию. Потому что очень похожие на нас, говорящие «почти на таком же языке» православные белорусы «вдруг» окажутся какими-то непонятными людьми… то ли капризными, то ли наглыми, то ли просто глупыми. Примерно как оказались украинцы после присоединения к Московской Руси в XVII веке.

Такое же разочарование, кстати, ждет нас и в том случае, если к Российской Федерации присоединятся сербы.

…Может, лучше это «нам» попытаться, пока не поздно, стать похожими на «них»?

Date: 2015-10-18; view: 302; Нарушение авторских прав