Т. М. Буякас

О ФЕНОМЕНЕ НАСЛАЖДЕНИЯ ПРОЦЕССОМ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И УСЛОВИЯХ ЕГО ВОЗНИКНОВЕНИЯ (ПО РАБОТАМ М. ЧИКСЕНТМИХАЙИ)

Наиболее яркий пример того, сколько радости, подъема чувств, глубокого удовлетворения приносит само совершение действий, а не их результат, являет собою игра (см., например, Хейзинга, 1992). Существует, однако, целый ряд самых разнообразных форм трудовой деятельности, которые ориентированы в первую очередь на процесса не на результат: художники, скульпторы, поэты, Композиторы нередко проводят дни и ночи напролет за работой, ничего не замечая вокруг себя; но, завершив произведение, могут тотчас потерять всякий интерес к нему. Процесс созидания настолько привлекает и поглощает их, что ради него самого они готовы жертвовать многим: не спать, голодать, не иметь гарантий ни в общественном признании своего продукта, ни в материальном вознаграждении и т. п.; Страницы истории искусства изобилуют примерами поистине трагической судьбы ее действующих лиц. Тоже самое можно сказать о труде ученых, архитекторов, режиссеров, руководителей производства и представителей других профессий, неустанно бьющихся над решением поставленных задач; об актерах, о спортсменах и танцорах, которые действуют прежде всего ради самого процесса и глубоко переживают его.

Работы американского психолога М. Чиксентмихайй относятся к той же научной парадигме, так как они прямо нацелены на экспериментальное изучение деятельности, мотивы которой в первую очередь ориентированы на процесс, а не на результат (Csjkszentmihalyi, 1975, 1990; Chikszentmihalyi M., Chikszentmihalyi I., 1988; Chikszentmihalyi, Robinsoon, 1990). Продукт такой деятельности автор также видит в развитии навыков и способностей человека, в росте и становлении его личности. Анализ его работ позволяет выявить главные свойства и механизмы деятельности, ориентированной на процесс. Следует подчеркнуть, что во многом они тождественны главным чертам игры, которые выделяет Й.Хейзинга (1992). Обратимся к ним.

Для обозначения состояния, возникающего в процессе такой деятельности, Чиксентмихайи вводит специальный термин «поток» («Flow»), взятый из самоотчетов респондентов, которые часто употребляют его при описании пережитого ими состояния. Переживание «потока» часто возникает в контексте социального взаимодействия; в трудовой и спортивной деятельности; при восприятии произведений искусства; в условиях домашнего труда и ухода за детьми; в занятиях, связанных с землей, миром растений и животных; даже работа на поточной линии, если она специально организована, может породить это переживание. В работах Чиксентмихайи показано, что состояние «потока» можно испытывать в процессе практически любой деятельности. И только от самого человека зависит, сможет ли он научиться формировать условия, порождающие подобное переживание.

Чиксентмихайи полагает, что это состояние является оптимальным как для самого человека, так и для качества производимого им продукта. Поэтому для характеристики его в функциональном плане автор вводит понятие «оптимальный опыт» («optimal experience»). (Насколько эта характеристика принципиальна для автора, можно понять по заглавию его обобщающей монографии: «Поток: психология оптимального опыта» (1990).) Чтобы разобраться в причинах, побудивших автора считать этот опыт оптимальным, рассмотрим более подробно феноменологию «потока».

В течение многих лет Чиксентмихайи анализировал опыт «потока» в условиях, где он возникает спонтанно, естественным путем. Его респондентами были люди (альпинисты, шахматисты, композиторы, хирурги и др.), с большой энергией и усердием отдававшиеся такой деятельности, за которую не получали ни денег, ни известности. Скорее наоборот — жертвовали престижем, славой, властью, деньгами и т. п. Их аконвенциональность, однако, не была связана с потерей интереса к вознаграждению вообще: эти люди были замотивированы внутренне — лучшей наградой для них являлось наслаждение и глубокое удовлетворение, доставляемое самим процессом деятельности.

Перед тем как дать аналитический портрет переживания «потока», приведем образец самоотчета альпиниста, в котором это состояние предстает целостно.

«Ты так адаптирован к скалам, что становишься частью их. Появляется приятное чувство своего полного включения: ты подобен пантере, покоряющей скалы. Ты так включен в то, что делаешь, что перестаешь быть наблюдателем, а становишься только участником. Ты движешься в гармонии со всем, частью чего ты являешься; Это дзен-состояние, подобное медитации: правильные вещи случаются без каких-либо размышлений — они просто случаются. Однако ты более сконцентрирован, чем когда-либо. Ты не думаешь, как надо сделать, — ты просто делаешь. Приходит правильное решение, но не рационально. Разум закрыт, ведет тело. Это один из экстремумов человеческого опыта: ты чувствуешь себя более живым, чем когда-либо; ты чувствуешь себя растущим и использующим свои лучшие таланты и способности; ты являешься мастером своей ситуации; ты владеешь ею целиком. Нет скуки и беспокойства. Время, проходит незаметно» (здесь и далее отрывки из интервью цитируются по: Csikszentmihalyi, 1975).

Несмотря на то, что при описании опыта «потока» одни респонденты акцентируют в большей мере его аффективное измерение (чувство глубокого удовлетворения), другие —мотивационное (насколько сильно желание его продолжать), третьи — когнитивное (степень и легкость концентрации), во всех интервью можно выделить ряд характерных свойств и признаков этого состояния.

Наиболее ясный признак «потока» — это чувство слитости со своими действиями («слияние действия и осознания»). В этом состоянии субъект настолько вовлекается, погружается в то, что он делает, что у него исчезает осознание себя как чего-то отделенного от совершаемых им действий. В «потоке» нет дуализма: субъект осознает только свои действия. Но как только сознание (расщепляется и появляется внешняя позиция, т. е. он начинает воспринимать свои действия со стороны, как-то оценивать и комментировать их (Хорошо ли я делаю? Следует ли мне это делать? Что я делаю в данный момент? и т. д.), — «поток» прерывается. В «потоке» нет нужды в рефлексии — ведет само действие, поэтому его трудно поддерживать долго без хотя бы коротких перерывов, во время которых субъект задает себе подобные вопросы. Коррелятом слияния действия и осознания является потеря чувства времени — время протекает незаметно. Поясним сказанное выдержками из интервью.

Танцор: «Вы тотально включены в то, что делаете. Вы чувствуете себя целиком вибрирующим, становитесь частью музыки. Вы чувствуете музыку в теле».

Альпинист: «Ты не оцениваешь своих действий — ты просто делаешь их. Действия просто случаются. Все работает само, работает гладко».

Шахматист: «Я не осознаю себя и свои проблемы в это время. Я вижу только позицию, я думаю только об альтернативах игры, больше ни о чем. Только игра приходит ко мне».

Другой чрезвычайно важный признак «потока» - полная управляемость ситуацией, полный контроль за своими действиями. Описывая свой опыт, респонденты часто подчеркивают, что их способности, навыки и т. п. были адекватны требованиям деятельности, вызовам ситуации. Это соответствие переживается ими как «задача в руках», как возможность всецело управлять своими действиями.

Знаменитый скалолаз: «На старте любого большого восхождения я чувствую страх, дискомфорт и опасность. Но как только я начинаю восхождение, все мой опасения забываются: я целиком управляю ситуацией, предвижу и могу предсказывать ее. Я владею ситуацией намного больше, чем когда вожу автомобиль».

Хирург: «Я наслаждаюсь состоянием полного управления происходящим».

Студент, пишущий сочинение: «Я чувствую себя действительно всемогущим, как будто информация находится в ладонях моих рук и я могу формировать ее любым способом, как я только хочу».

Следующий признак «потока» — потеря самосознавания — казалось бы, парадоксален: чувство себя теряется на высшей точке уп­равления ситуацией. Отсутствие «Я» в создании не означает, однако, что человек потерял контроль над своей психикой или над своим телом. Исчезает лишь стандартная концепция себя, некий «конструкт-Я», посредник, которого мы обычно ставим между стимулом и ответом. Взамен этого субъект получает наиболее интенсивное сознавание своих внутренних процессов. Так, скрипач осознает каждое движение своих пальцев, шахматист — весь поток своей умственной деятельности; скалолазы сообщают о возросших кинестетических ощущениях, о ранее неосознаваемых мышечных напряжениях. Это — состояние полной, мобилизации, высокого уровня внутренней активности. Выход за пределы своих программ, за ограничивающие сознание рамки приводит порой к новым неожиданным решениям, способствует творчеству. (Композитор: — «Я нахожусь в эстетическом состоянии в такой мере, что не чувствую себя вообще. Мои руки свободны от меня, и я ничего не могу сделать с тем, что случается, Я только наблюдаю это, и это течет само»).

Потеря сознавания себя обычно сопровождается чувством объединения с окружающими (будь то горы или коллеги). Так, виолончелист чувствует себя частью «гармонии сфер»; хирург во время сложной операции чувствует, что вся команда «стала единым организмом». Японские мотоциклисты-подростки замечают, что когда пробег идет хорошо, они «все со-настроены, становятся одной плотью, неким «сверх-Я» и тогда достигают высшей скорости. В этом состоянии «одной плоти» субъект расширяет свои границы, так как становится частью действующей системы, большей, чем его индивидуальное «Я». Этот опыт может принести чувство смирения: субъект видит, что для успеха следует действовать по иным правилам, чем те, которые ты предпочитаешь,— по правилам системы. Чиксентмихайи заметил, что одни люди больше, другие меньше предрасположены к состоянию «потока». Неудачи последних автор впрямую связывает с чрезмерной склонностью к самоконтролю.

Состояние «потока» характеризуют трансцендентные переживания: чувство гармонии с окружением, забывание своих проблем, потеря чувства себя как отдельной личности. В результате трансцендирования происходят существенные изменения в ценностно-смысловой сфере личности, уходят многие проблемы, исчезают психологические защиты («Моя релаксация и открытость дают семье больше, чем деньги, которые я больше не могу давать им»).

Опыт трансдендирования наиболее ярко переживают альпинисты: «Ты становишься макрокосмом, появляется океаническое Чувство ясности, слияния и тождественности со Вселенной: я распростер руки а почувствовал, что слился со Вселенной, я почувствовал себя частью большого целого — Единством. Открываются двери в себя, исчезают фальшивые маски, слетают все фальшивые самооценки. Ты имеешь огромный шанс найти свой потенциал. Современный человек мало думает об Универ­суме и своем месте в нем. Он думает о машинах, партиях, деньгах и т. п. Здесь же ты чувствуешь своё правильное место в Природе — ты чувствуешь себя с Природой».

Еще один момент, связанный с «потоком» — аутотеличность опыта. (От латинского Autotelic: Auto – Я, telic – цели, причины в себе самом.) Опыт для своего развития не нуждается во внешней мотивации. Внешние цели задают только направление развития или правила действия, сутью является действование ради себя самого. Достижение цели важно только для того, чтобы наметить следующее действие; само по себе оно не удовлетворяет. Сохраняет и поддерживает действия не их результат, а переживание процесса, сам опыт «потока».

Поэт-скалолаз: «Мистикой восхождения является процесс скалолазания. Вы рады, когда, взобрались на вершину, но истинное желание — идти дальше. Оправданием восхождения является процесс восхождения, так же как оправданием поэзии является процесс писания. Цель потока — сохранять его течение, оставаться в потоке. Это не движение вверх, а дление потока: вы движетесь вверх, только чтобы сохранять течение потока. Нет причин для восхождения, кроме самого восхождения».

Иначе говоря, именно субъективное переживание является главным мотивирующим фактором деятельности, в которой формируется состояние «потока».

(Вопрос о внутренней мотивации деятельности средствам» «порождаемого ею самою удовольствия» был поставлен еще в конце прошлого столетия преподавателем Духовной академии В. А. Снегиревым: «Именно приятное волнение деятельности... служит главным постоянно действующим в течение всего процесса стимулом и двигательной силой. При этом другие стимулы, первоначально вызывающие деятельность, например ожидаемое благо или устранение какой-либо неприятности, отступают на задний план к вовсе не сознаются, так что начавшаяся деятельность сама себя поддерживает и питает при посредстве порождаемого ею самою удовольствия» (1893, С. 447).)

И наконец, «поток» всегда является для субъекта состоянием, которое приносит ему чувство глубокого удовлетворения, наслаждения процессом деятельности. Практически все самоотчеты пронизаны высказываниями типа: «Я наслаждаюсь», «Я чувствую себя легко с собой и другими», «Я хочу делать это опять и опять», и т. п. Мы уже убедились, сколь серьезным мотивирующим фактором оказывается это позитивное внутреннее переживание. Однако в некоторых случаях появляется эффект, близкий к наркотическому: хирурги, например, подчас оказываются в таком «плену» у практики оперирования, что отпуск для них часто является проблемой, а отстранение от операции (из-за допущенной ошибки) может стать личной катастрофой.

Чиксентмихайи специально разъясняет, что наслаждение, упоение процессом деятельности (enjoyment) — это специальная категория, и ее следует отличать от чувства удовольствия (pleasure), которое также может приносить этот процесс. Чувство упоения не возникает без полной концентрации на деятельности и поэтому оно — результат вкладывания значительных ресурсов внимания. Такая деятельность позволяет субъекту выйти за пределы своих программ к неожиданным смыслам, позво­ляет открыть новые способности. Удовольствие же, наоборот, можно испытывать без приложения каких-либо усилий, поэтому оно не ведет к росту и развитию личности.

Итак, феноменология «потока» показывает нам, что люди которые переживают это состояние, оказываются целиком поглощены своим занятием; испытывают глубокое удовлетворение от того, что они делают — это чувство приносит сам процесс деятельности, а не его результат; они забывают личные проблемы, видят свою компетентность, обретают опыт-полного управления ситуацией; они переживают чувство гармонии с окружением, «расширения» себя; их навыки и способности развиваются, личность растет. Насколько эти элементы опыта присутствуют, настолько субъект получает наслаждение от своей деятельности и перестает беспокоиться о внешней оценке. Естественно, что такой опыт является оптимальным для человека. Он позволяет упорядочить случайный поток жизни субъекта, дает базовое чувство опоры: в каждый давний момент субъект может сконцентрировать все свое внимание на осознанно выбранной «задача в руках» и мгновенно забыть то, что его разрушало. «Поток» - арбитр, с помощью которого люди придают форму своему опыту; «поток» — потенциально - наиболее творческий, наиболее завершённый вид опыта, так как он помогает человеку экспериментировать в новых условиях; взаимодействуя с новыми их «вызовами».

Почему же мы так редко испытываем это состояние в повседневной жизни? Почему оно знакомо нам главным образом в форме так, называемого досуга: игры в шахматы, альпинизма, танцев, медитации, религиозных ритуалов и т. д.? Почему мы до сих пор не владеем этим оптимальным состоянием сознания?

Анализ работ М. Чиксентмихайи позволяет выделить условия возникновения «потока», что представляется нам важным в связи с возможностью формирования этого состояния в процессе любой деятельности.

Анализ интервью показывает, что ключевым условием «потока» является интенсивная и устойчивая концентрация внимания на ограниченном стимульном поле.

Известный при шизофрении симптом anhedoma («потеря удовольствия») Чиксентмихайи впрямую связывает с неспособностью этих больных к переживанию «потока». Это состояние не возникает у больных шизофренией из-за свойственного им беспорядочного внимания ко всему, что их окружает, т.е. неспособности к устойчивой концентрации внимания на ограниченном стимульном поле.

Хирург: «Внимание настолько совершенно, что я забываю о временя, о своем теле, об окружении, о других людях. Я ничего не осознаю, кроме своих рук».

Шахматист: «Я ничего не слышу. Мир кажется отрезанным от меня, и все, о чем я думаю — моя игра».

Композитор: «Телефон может звонить, входной звонок может заливаться, дом может рушиться или что-нибудь в этом роде: когда я начинаю работать, я реально исключаю весь мир».

Чтобы это условие — интенсивная и устойчивая концентрация внимания на ограниченном стимульном поле — было выполнено, обычно прибегают (как это делается, например, в медитации) к произвольной концентрации внимания. Однако произвольная концентрация внимания зависит исключительно от субъекта — от его навыков и мотивации. Сформировать же эти навыки далеко не просто. Исследования Чиксентмихайи представляют для нас особый интерес именно потому, что автор выявил «внешние ключи», которые способствуют концентрации и тем самым обеспечивают состояние «потока». Ими являются определенные требования деятельности («вызовы ситуации») и определенная структура деятельности. Рассмотрим их более подробно.

«Вызовы ситуации». Экспериментально показано, что войти в «поток» оказывается легче в ситуациях, которые обеспечивают следующие возможности: исследование неизвестного и открытие нового, решение проблем и принятие решений, соревнование, появление чувства опасности, появление чувства близости с другими или потери границ Эго. В целом это ситуации, способствующие изучению субъектом своих возможностей, попытке расширения их, выходу за пределы известного, творческим открытиям и исследованиям нового. Иначе говоря, это ситуации, в которой удовлетворяют «центральную человеческую потребность» (как ее видит знаменитый французский антрополог R. Callois, 1958) в трансцендировании — в выходе за пределы известного, прости­рании субъекта в новые пространства навыков, способностей, умений.

Структура деятельности. Во-первых, вхождению в «поток» способствуют те виды деятельности, где есть ясные, непротиворечивые цели, точные правила и нормы действования для их достижения и где есть ясная (прямая, точная, мгновенная) обратная связь о результате действия. Эти условия помогают удерживать концентрацию на процессе. Полное, тотальное включение в деятельность невозможно, если неизвестно, что надо делать и насколько хорошо ты это делаешь. Альпинист, хирург и другие точно знают, что надо делать в каждое мгновение, а результат каждого действия ясно и мгновенно интерпретируется, причем часто просто на сенсорном уровне, а уже лотом — на интеллектуальном и техническом. Каждый результат выступает для них одновременно и как внутреннее условие следующего действия, т. е. сразу же включается в дальнейшее протекание процесса деятельности в качестве его нового внутреннего условия. Именно такую деятельность А. В. Брущлинский определяет как «живой процесс» и (так же как Чиксентмихайи) рассматривает ее как основу действительного психического развитие.

Во-вторых, вхождение в «поток» облегчается в такой деятельности, которая все время бросает вызовы способностям субъекта. Субъект должен уметь их замечать и отвечать на них соответствующими умениями и навыками. Необходимым условием «потока» является баланс между вызовами (требованиями деятельности) и индивидуальными способностями субъекта. Однако это не просто соответствие навыков вызовам: породить «поток» может лишь такой баланс, в котором и вызовы и навыки оказывается выше определенного уровня. Этот уровень индивидуален: то, что может породить «поток» у одного человека, не обязательно вызовет его у другого. У каждого субъекта существует так называемый «личный средний уровень», т. е. некий баланс навыков, и вызовов. Когда и навыки и вызовы ниже этого уровня, что обычно для стандартной, хорошо отлаженной деятельности, нечего ожидать опыта «потока» даже в условиях баланса. Когда возможности для действий (вызовы) ниже среднего уровня, а личные способности недоиспользованы, возникает состояние апатии и скуки. (В качестве главной причины появления апатии и руки при работе на поточ­ной линии, а также в разных видах однотипной работы, исследователи называют не­доиспользование способностей и навыков субъекта (Сох, 1980).) Когда же задача не обеспечена соответствующими навыками, появляется состояние тревоги. И только деятельность, навыки и вызовы которой превышают «личный средний уровень», не содержит точек для релаксации и поэтому заставляет субъекта быть непрерывно внимательным, требует от него высокого уровня концентрации. Только такая деятельность создает все условия для полного, тотального включения субъекта, которое сопровождается чувством глубокого удовлетворения, наслаждения (рисунок). Высказывания респондентов свидетельствуют о том, что такой баланс обычно хорошо чувствуется: «Это похоже на стробоскопический эффект: стоит действию стать слишком легким или слишком трудным, как фильм начинает запинаться и ты осознаешь черные границы каждого кадра». Или: «Если я играю с более слабым игроком, я могу думать о событиях дня. В течение хорошей игры я думаю только об альтернативах игры — больше ни о чем».

Вызовы

|

Беспокойство, | «Поток» =

тревога | наслаждение

-------------------------------|--------------------- навыки

Апатия | Скука

|

|

Состояние как результат соответствия навыков,

cпособностей субъекта «вызовам», требованиям деятельности.

Иначе говоря, «поток» случается в таких условиях, которые понуждают субъекта к полному выявлению своих способностей, к полной мобилизации себя. Когда есть баланс, все внимание субъекта собрано, исключительно на деятельности. Чтобы человек оставался в «потоке» по мере развития своих способностей, необходимо нарастание вызовов. Для этого не обязательна смена деятельности — важно уметь находить новые вызовы в той же самой деятельности, уметь замечать их. Это глубоко индивидуальное свойство (свойство гения, по У. Джемсу), но и ему можно научиться, можно развить его в себе.

Только в постоянной динамике — в узнавании вызовов, соразмерных навыкам, и в подтягивании навыков к актуальным вызовам человек будет сполна реализовывать явленную ему ситуацию, а результатом этого станет полноценный продукт и чувство глубокого удовлетворения. Именно с такой особенностью вчувствования в вызовы Бытия и в подтягивании («вытягивании») себя к ним связано, как мы считаем, рождение всего нового и прекрасного в мире в человеке. Так творческая деятельность становятся источником внутреннего роста.

В специальном исследовании Чиксентмихайи талантливых студентов было обнаружено что при выполнении одних я тех же домашних заданий часть студентов скучала, тогда как другие получали наслаждение. Почему одна и та же работа заставляла скучать одних и наслаждаться других? Дело было в способности студента узнавать вызовы, соразмерные их навыкам (Csikszentmihalyi, 1988).

Те, кто познал «поток», стремятся его поддерживать, и это является мощным стимулом для внутреннего роста. Те же, кто не познал его, имеют, наоборот, опыт тревоги или скуки и стараются скомпенсировать его досугом, т. е. дополнительно уменьшают свой шанс обрести состояние «потока» в работе.

Работа хирурга является хорошим примером того, как учитывается фактор баланса: выдающиеся хирурги делают только одну короткую, но чрезвычайно трудную часть операции, оставляя менее сложные части другим хирургам, квалификация которых ниже.

Подведем итоги. Ограниченное стимульное поле, четкость целей, и понимание того, как они могут быть достигнуты, ясная и мгновенная об­ратная связь, баланс навыков и вызовов —являются теми «внешними ключами», которые позволяют сформировать устойчивое и концентрированное внимание на объекте деятельности и тем самым создают условия для глубокого и полного включения в нее. И наоборот: в проблематичной ситуации (например, когда операция переходит из сложной в проблематичную), там, где нет баланса или отсутствует ясная обратная связь концентрация ломается, самосознание возвращается, появляется напряжение и беспокойство, «поток» исчезает. Деятельность, в которой присутствуют все вышеперечисленные условия («внешние ключи») у Чиксентмихайи называет хорошо структурированной — она может сама по себе служить триггером для возникновения «потока».

Не может быть совершенным общество, в котором наслаждение получают от наркотиков, относятся к работе как к беспощадной и неприятной обязанности и противопоставляют ее досугу. Длительные исследования «потока» привели М. Чиксентмихайи к выводам: 1) любой труд может доставлять глубокое удовлетворение; 2) необходима переориентация общества на то, что серьезная работа может приносить большее наслаждение, чем любая форма досуга; 3) вообще необходимо переоценить дихотомию «работа — досуг».