Доктрина о Троице

Восточное христианство непознаваемость Бога подчеркивает гораздо больше, чем западное. Это объясняется существованием различных подходов к доктрине о Троице, исторически сложившихся на Востоке и на Западе. Конечно, все христиане рассматривают Бога как Единого в Трех Лицах.

Однако православное богословие преимущественно подчеркивает триединство Бога и различение Лиц, в то время как западные богословы склонны подчеркивать единство Лиц Бога. На Востоке одной из главных ересей, с которой боролись ранние богословы, являлся «модализм». Суть его заключается в том, что Отец, Сын и Дух рассматривались как три разных проявления (так называемые «модусы» или «модальности», отсюда «модализм») одной Монады (Бога). В Ветхом Завете Бог проявил Себя как Отец, в Евангелиях — как Сын, а после вознесения Сына, от времени основания Церкви, — как Дух Святой. Эти три «модуса», или формы откровения, указывают на Бога как на одно, а не на три Лица. Такое толкование стирает различение между тремя Лицами Святой Троицы, так как Лица здесь всецело поглощены сущностью (или естеством). Согласно этому учению, на кресте умер Бог-Отец; а это делало искупление невозможным. Поэтому Церковь верно усмотрела опасность и несоответствие модализма библейскому учению о Боге. В борьбе с этой ересью в IV в. восточные отцы Церкви, ведомые преимущественно великими каппадокийцами (Василием, Григорием Нисским и Григорием Назианзином), провели четкое различие между тремя Лицами Троицы, и определили отношения между Ними в категориях «не-рожденности», «рожденности», и «исхождения»: Отец — не рожденная Ипостась; Сын — Ипостась, извечно рожденная от Отца; Дух Святой — Ипостась, исходящая от Отца.

Запад же, напротив, видел опасность не столько в модализме, сколько в языческом политеизме (многобожии). Поэтому раннее западное богословие стремилось объяснить Троицу таким образом, чтобы было очевидно, что три Лица Святой Троицы не являются тремя отдельными Богами. В борьбе с политеизмом западные богословы, ведомые главным образом Августином (354-430 гг.), подчеркивали единство Божьего естества, определяя его как «сущность» или «субстанцию», естество, под которым они подразумевали полноту Божьих свойств (или атрибутов). Согласно такому пониманию Троицы, Отец, Сын и Дух — это один Бог, потому что Они обладают единым естеством, одними и теми же атрибутами.

Поскольку восточное богословие особое значение придает различению Лиц Святой Троицы, Православие относится отрицательно ко всему, что затеняет триединую множественность Бога. Вот почему православные богословы усматривают единство Бога скорее не в единосущии трех Ипостасей Святой Троицы, а в Личности Бога-Отца. Таким образом, Божественность Сына и Духа Святого они видят не столько в том, что Они имеют с Отцом одни и те же атрибуты, сколько в Их отношениях с Отцом. Т.е., единство Бога зависит не от абстрактного понятия сущности или атрибутов Бога, но от Ипостаси Бога-Отца, Который главенствует над Божеством. Авксентий пишет: «Единство Божества сохраняется единоначалием Отца, Который является Единым Источником Божеского естества».

В соответствии с этим понятием, православные богословы утверждают, что две другие Ипостаси берут Свое начало от Отца как от Единого Начала: Сын от Отца рождается, Дух Святой от Отца исходит. Таким образом, эти две Ипостаси имеют непосредственную зависимость от Отца, но в то же самое время они не зависят друг от друга настолько, как от Отца. Лосский указывает, что доктрина об исхождении Духа Святого исключительно от Отца имеет решающее значение для православного понимания Святой Троицы, потому что именно она указывает как на различение Лиц (т.е. Отца и Сына), так и на полное единоначалие или монархию Отца. К подобному выводу приходит и Зизиулас: «Единство Бога означает не столько единосущие, сколько то, что Отец есть "Первопричина" и рождения Сына, и исхождения Духа». Евангельские же христиане утверждают, что Святой Дух исходит и от Отца, и от Сына, так как в этой формулировке доктрины об исхождении Духа существует очевидное указание на общность Отца и Сына: Они имеют одну сущность, из которой исходит Святой Дух, единосущный Им.

Во времена Среднековья, различие во мнениях об исхождении Духа Святого привело к ожесточенному спору по вопросу filioque (лат. «и от Сына»). В Никейском Символе Веры, появившемся в результате II Вселенского собора в 381 г., первоначально было указано, что Дух Святой исходит от Бога-Отца, вопрос же относительно исшествия Духа от Бога-Сына в символе веры не затрагивался. Однако многие богословы и на Востоке, и на Западе утверждали, что Святой Дух исходит и от Отца, и от Сына, хотя Восточная Церковь чаще использовала выражение «от Отца через Сына». Вследствие того, что в VI-VII вв. к символу веры на Западе было добавлено ciioBofilioqiie, к середине IX в. спор по вопросу «и от Сына» достиг пика. В это время восточный патриарх Фотий, настаивавший на исхождении Духа Святого исключительно от Отца, был осужден Константинопольским собором в 869-870 гг. (который Западная Церковь считает VIII Вселенским собором). Таким образом, спор по вопросу «и от Сына» стал одним из важнейших догматических расхождений, предопределивших разделение восточного и западного христианства на Православную (на Востоке) и Римско-католическую Церковь (на Западе).

На самом же деле, причиной спора по вопросу «и от Сына» было не столько различие во мнениях относительно исшествия Духа Святого (так как библейские доводы в пользу какой-либо стороны отсутствуют), сколько различие в понятиях о Троице, лежавших в основе этого спора. Вопрос заключался в следующем: что же является основной составляющей Божеского естества — сущность (естество) или личность? Православные настойчиво утверждают, что согласно западному учению о Троице такой составляющей является именно сущность (естество), что соответственно определяет суть Троицы скорее как взаимоотношения между тремя Лицами внутри единой Божеской сущности. Лосский пишет:

Поэтому Восточная Церковь и воспротивилась формуле «Filioque», которая как бы наносила урон единоначалию Отца: или надо было нарушить единство и признать два начала Божества, или же обосновывать единство, прежде всего общностью природы, которая тем самым выдвигалась бы на первый план, превращая Лица во взаимосвязи внутри единой сущности.

Признание двух начал Божества, конечно, указывало бы на то, что Бог-Отец и Бог-Сын — фактически два самосущных «Бога», что в христианстве неприемлемо. Лосский обвиняет Западную Церковь скорее в том, что она имела тенденцию подчеркивать единство сущности (естества) Бога в ущерб реальному различению Лиц.

Отрицание Православием «и от Сына» обосновано его апофатическим (отрицательным) богословием, т.е. желанием не позволить свести Бога к абстрактному, философскому понятию, которое превращает Бога в просто идею, не имеющую реальной жизни. Бог существует исключительно как три извечных Личности, Каждая из Которых обладает одной и той же сущностью (или естеством), и одними и теми же свойствами (или атрибутами), и не существует другой сущности, именуемой Божеским естеством. В этом отношении, православные правильно утверждают, что именно три Ипостаси, а не Их природа, являются основными составляющими Божеского естества, в то время как западное богословие, сосредотачиваясь на единосущности Бога, подвергается риску упустить этот факт. Лосский, указывая на существующую в западном богословии опасность полагать сущность Бога выше Его триединства, признает также, что и восточное богословие, настаивая на единоначалии Отца, имеет опасный уклон к суб-ординационизму, т.е. подчеркиванию преимущества Отца над Сыном и Духом Святым. Таким образом, существует, с одной стороны, опасность потерять из виду личностный характер Бога как общение трех Ипостасей, а с другой стороны, в том, что легко упустить из виду равнозначимость трех Ипостасей, превратив Сына и Духа в «меньших богов». Таким образом, ожесточенный спор по вопросу «и от Сына» преимущественно являлся результатом желания и Востока и Запада сохранить учение о Святой Троице от потенциальных ошибок, которые они усматривали каждый в учении противоположной стороны.

Нет сомнений, что богословские споры о Троице носят чрезвычайно сложный характер. Поэтому среди множества едва различимых отличий и трудно уловимых различий читатель легко может потерять из виду суть самого вопроса. Однако, существуют, по меньшей мере, две причины, почему евангельские христиане должны знать об этих отличиях и различиях в учении о Троице. Первая причина состоит в том, что хотя большинство православных христиан вряд ли до конца понимает суть богословского спора по вопросу «и от Сына», тем не менее, доктрину об исхождении Духа Святого исключительно от Отца они вполне могут использовать как солидаризующий тезис против евангельских христиан. Общаясь с православными христианами, вы наверняка столкнетесь с этой доктриной, и потому вам полезно будет знать о ее существовании.

Во-вторых, евангельским христианам необходимо осознавать, что хотя и в западном и в восточном тринитарном понятии таятся определенные опасности, оба эти учения о Святой Троице опираются на те аспекты Божьего характера, которые имеют ключевое значение для христианской веры и жизни. Западный акцент на единстве Бога (несмотря на то, что между Ипостасями существует определенное различие, и что Бог-Отец действительно имеет определенный приоритет) помогает нам понять, что три Ипостаси Бога являются одновременно и равными и единосущными. Тот, Кто пришел в этот мир для нашего спасения был не «меньшим Богом», но Сыном Божьим, равным Отцу и извечным, как и Отец. Восточное богословие, бесспорно, соглашается с этим фактом, однако следует иметь в виду, что западный подход предохраняет от субординационизма, оберегая важную истину, что Сын, осуществивший искупление, есть тот же Самый Бог, что и Отец. А восточный подход, указывая на Лица, как на составляющие Божества, выдвигает на первый план тот факт, что Бог — не просто существо, владеющее такими атрибутами как всеведение, всемогущество, вездесущность и т.д., но, скорее, сообщество или общение трех Божественных Личностей. Любовь же, которую эти три Лица разделяют друг с другом, является причиной сотворения и искупления человека, чтобы и он имел такое же общение с Ним. Восточное богословие, настаивая на различении Лиц Святой Троицы, помогает нам избежать опасности сведения Бога к абстрактной философской идее, и выдвигает на первый план личностную, реляционную природу Бога и вытекающую отсюда реляционную природу христианской жизни.

И восточное и западное учения о Троице хранят в себе важные истины, касающиеся вопроса спасения христианина. Тем не менее, различия между этими учениями заслуживают особого внимания, так как они приводят к разным понятиям о Личности Христа. Мейендорф говорит, что если рассматривать Лица Троицы лишь как внутренние отношения внутри Божественной сущности, то Личность Сына, в таком случае, не могла бы рассматриваться как экзистенциальный центр Его человеческой природы, и не могла бы быть субъектом спасительных страданий Христа. Для того чтoбы лучше понять это утверждение, содержащее глубокое значение, ниже мы рассмотрим, как восточное и западное богословия понимают личность Христа.