Общественное развитие Алжира в конце XIX в. Окончание полувековой борьбы за покорение Алжира позволило европейским колонизаторам ощутить себя хозяевами страны

Окончание полувековой борьбы за покорение Алжира позволило европейским колонизаторам ощутить себя хозяевами страны. В конце XIX в. страна наиболее четко подразделяется на две части — «полезный Алжир» (PAlgerie utile) и «туземный Алжир». «Полезный Алжир» включал в себя центральную и западную часть алжирского приморья, подвергшуюся наиболее интенсивному хозяйственному освоению. Строительство новых зданий, дорог, мостов, осушение болот и ирригация засушливых земель, возведение поселков колонистов и новых городов заметно изменили облик целых областей страны. «Туземный» же Алжир, включавший горные и пустынные районы, по-прежнему оставался в рамках традиционного хозяйства и системы родоплеменных отношений. Как в традиционном, так и в модернизированном секторах алжирской жизни последняя треть XIX столетия ознаменовалась перестройкой социальных связей, появлением новых и уходом со сцены старых общественных сил. В конце XIX столетия в колониальном обществе Алжира окончательно складывается довольно противоречивый социальный тип «алжироевропейца». С одной стороны, «новые приезжие» составили прочную опору колониального режима, поскольку всех их объединяло общее желание стать хозяевами покоренной страны. Поэтому поселенцы-нефранцузы торопились оформить в Алжире получение французского гражданства и воспользоваться сопутствующими ему политико-правовыми преимуществами. Мысль о том, что «Алжир — это Франция» неизменно оставалась стержнем их мировосприятия. С другой стороны, «алжиро-европейцы» довольно быстро осознали свою самобытность и важность для колониальной администрации. Высмеивая жителей метрополии за «французский дух скаредности и бесплодных умствований», себя они полагали «новой европейской расой средиземноморцев». На их облике, складе психики, быте, нравах и образе жизни сказалось длительное проживание в Северной Африке. Даже бытовавший в их среде французский язык был дополнен испанскими, итальянскими, арабскими и берберскими словами. Однако желание «алжиро-европейцев» распоряжаться Алжиром по-своему и даже сепаратистские устремления в их среде имели свои пределы. Опасаясь ограбленного, униженного, но так и не покорившегося арабо-берберского населения, европейцы Алжира неизменно уповали на защиту французской армии и полиции. Их господство в стране гарантировалось только военной мощью метрополии, а для организации передового производства они нуждались во французских инвестициях, технике и кадрах. Поэтому лидеры «алжиро-европейцев», на словах выступая за сохранение власти Франции над Алжиром, на деле стремились максимально использовать помощь метрополии и в минимальном объеме выполнять свои обязательства перед ней. Политические позиции «алжиро-европейцев» заметно различались в зависимости от их общественного статуса. Если в 30-х — 60-х годах XIX в. тон в этой среде задавали французские аристократы и отставные военные, то после 1870 г. преобладали так называемые «сеньоры колонизации» — крупные землевладельцы, оптовые торговцы, судовладельцы и предприниматели. Низы европейского населения нередко выражали недовольство засильем «сеньоров», однако совместное противостояние коренным жителям Алжира неизменно заставляло их сплачивать ряды. Структуры традиционного алжирского общества на протяжении XIX в. были, по существу, взорваны завоеванием и колонизацией страны. Прежние привилегированные группы (янычары, пиратские экипажи, кулуглу, мавры-андалусцы) полностью потеряли свой социальный статус и влияние. В обстановке почти не прекращавшихся сражений, набегов, репрессий и погромов многие из них погибли, а оставшиеся были вынуждены либо эмигрировать, либо пойти на службу к колонизаторам в качестве проводников, переводчиков, советников, чиновников. Разрушение французами городов и разорение цветущих районов побережья привели к тому, что городское население утратило прежнее корпоративное деление по религиозно-этническому признаку. Все горожане (турки, мавры, арабы, берберы, негры, евреи) оказались в равном положении «иностранцев в собственной стране». Кроме того, постепенный распад племенной структуры и обезземеливание алжирского крестьянства привели к застойной депрессии на селе. В итоге значительная часть сельских жителей была вынуждена обратиться к наемному труду у европейских колонистов или двинуться в город, втягиваясь в орбиту колониальной экономики. Городские же ремесленники, столкнувшиеся Уже в первые годы колонизации с массовым притоком качественных и дешевых фабричных товаров из метрополии, переживали в 50-х — 60-х годах XIX в. подлинную дезорганизацию системы труда. В последней же трети XIX столе-^Тия крах традиционного ремесла дал начало алжирскому промышленному наемному труду. Избыток рабочих рук поглощался городским плебсом. Традиционная интеллигенция также приобщалась к новым видам умственного труда: в конце XIX в. в городах уже нередко встречались получившие европейское образование алжирцы-учителя, врачи, журналисты или адвокаты. Наконец, процесс колонизации повлиял и на национально-этническое развитие коренного населения. С одной стороны, арабы Алжира, составляя этническое большинство, постепенно поглощали прочие группы населения (мавров, турок, кулугли, арабизировавшихся берберов). Тем самым культурно-лигвистический облик арабского населения Алжира заметно усложнился. С другой стороны, административно-хозяйственное объединение Алжира и ломка региональных барьеров объективно содействовали формированию у коренных алжирцев национального самосознания. Процесс колонизации оказал многостороннее и сложное воздействие на жизнь Алжира. Несомненно пагубное влияние колониального завоевания на традиционное общество и экономику страны. Однако колонизация, помимо желания ее творцов, многое дала Алжиру. С ее началом алжирцы стали знакомиться с достижениями европейской науки и техники, новейшими средствами транспорта и связи, методами ведения сельского хозяйства, промышленными технологиями, образованием, здравоохранением и культурой управления, сложившимися в метрополии.

Политический режим Алжира (70-е — 90-е годы XIX в.)

После установления во Франции Третьей республики (1870 г.) алжирские европейцы вновь поставили перед Парижем вопрос о политико-административном устройстве крупнейшей французской колонии. Внедренная Наполеоном III фикция полусамостоятельного «Арабского королевства» Алжира категорически не устраивала «сеньоров колонизации», и крах Второй империи заметно развил сепаратистские настроения в их среде. «Алжи-ро-европейцы» выступали даже за переподчинение Алжира Британской империи, коль скоро «он не нужен Франции». В ответ правительство Третьей республики поспешило умиротворить претензии колониальных кругов.

Сначала в Алжире было четко проведено различие между гражданами и подданными Франции (1870 г.). Гражданами (citoyens) признавались как французы Алжира, так и проживавшие там европейцы, пожелавшие вступить во французское гражданство. Подданными (sujets) считались все представители коренного населения. Граждане платили те же налоги, что во Франции и судились по французским законам, тогда как подданные выплачивали также особые «арабские подати», а их юридическое положение предопределялось военно-полевым законодательством. Следующий этап политико-правового оформления колониального режима пришелся на начало 80-х годов. В 1880 г. декретом президента Франции в Алжире было восстановлено гражданское самоуправление, отмененное Наполеоном III в 1852 г. «Гражданская территория» страны (побережье и центральные районы) делилась на три департамента (Оран, Алжир и Константина). За европейским населением каждого из них вновь было признано право посылать по два депутата и по одному сенатору во французский парламент. Южная часть страны (Сахара и присахарские районы) по-прежнему считались «военной территорией» и управлялись «арабскими бюро». Правда, на «гражданской территории» эти неприемлемые для «сеньоров» посредники между Парижем и арабо-берберскими вождями были упразднены. Для успокоения колонистов, требовавших большего внимания Франции к нуждам Алжира, в 1881 г. был издан еще один декрет о слиянии систем управления метрополии и колонии. Иными словами, генерал-губернатор теперь был одновременно представителем Парижа и главой местной «алжиро-европейской» администрации. Декреты 1880 г. впервые признали за коренными алжирцами право избирать своих депутатов в местные органы самоуправления. Однако оно относилось далеко не ко всем арабам и берберам. Те же декреты разделили департаменты Алжира на «полноправные» и «смешанные» коммуны. «Полноправные» коммуны были населены преимущественно европейцами, и в них местное население могло избрать «своих» муниципальных советников. Однако этих советников-алжирцев не могло быть более 1/ 4 от общего числа, сколько бы избирателей ^За них ни проголосовало. Поэтому депутаты от арабов и берберов всегда оказывались в меньшинстве, а закон 1884 г. дополнительно установил, что участвовать в местных выборах могут только алжирцы-землевладельцы, фермеры, служащие колониальной администрации или обладатели французских наград. Что касается «смешанных» коммун, населенных премущественно «туземцами», то они вообще не имели самоуправления.

Таким образом, главным принципом устройства политической системы Алжира была опора на привилегированное европейское меньшинство и недопущение коренного населения к управлению страной. Эти задачи решал и принятый в 1881 г. «туземный кодекс», регулировавший правовое положение арабо-берберского большинства. Согласно положениям кодекса, колониальные власти получали право без суда арестовывать, заключать в тюрьму сроком до 2 лет или высылать с места жительства «подозрительных» алжирцев. Коренным жителям запрещалось создавать политические партии, занимать административные должности, издавать газеты на арабском языке. Нарушители запретов могли подвергаться телесным наказаниям и конфискации имущества. В целом «туземный кодекс» отдавал алжирцев на милость колониальной администрации. Окончательно политический режим Алжира оформился в 90-х годах XIX в. В 1894 г. был создан Высший совет Алжира — совещательный орган при генерал-губернаторе. Европейцев в нем представляли 60 высших чиновников и «сеньоров», а местных жителей — 7 племенных вождей. В 1896 г. под нажимом «сеньоров» администрация Алжира вновь была выделена в особое ведомство, не связанное с министерствами Франции. Это было вызвано тем, что «сеньорам», располагавшим мощной группой давления в Париже, все же нередко противостоял парламент Франции, не утверждавший предлагавшиеся ими законы. Наконец, в 1898 г. были созданы Финансовые делегации Алжира — консультативное учреждение, предлагавшее генерал-губернатору проект бюджета Алжира и план налоговых реформ. Финансовые делегации состояли из трех секций (24 европейца-колониста, 24 европейца-неколониста и 21 алжирец, из которых 9 назначались генерал-губернатором). Этот важный орган управления финансами колонии сразу же стал послушным орудием европейского большинства. Созыв Финансовых делегаций подтвердил своеобразное «двоевластие» Парижа и колониальных элит: при формальной лояльности к власти метрополии верхушка колонистов стремилась приспособить деятельность губернатора и его администрации к проведению своих реальных интересов.

С конца 80-х годов XIX в. в политической жизни Алжира все чаще проявляются культурно-правовые требования алжирцев, носившие по сути антиколониальный характер. В эти годы в городской образованной среде формируется единение национального предпринимательства и традиционной интеллигенции. С 1887 г. алжирские «патриоты-традиционалисты» неоднократно выступали с петициями к колониальным властям, в которых призывали их уважать законы и обычаи ислама, а также смягчить политику «натурализации», т. е. предложения мусульманам французского гражданства за счет их отказа от своей религии и традиций. С 1892 г. начинает оформляться и противоположное по духовному содержанию течение «младоалжирцев», соглашавшихся на получение всех прав граждан Франции даже при условии частичного «офранцуживания». Как правило, среди «младоалжирцев» было немало молодых людей, учившихся в метрополии и предполагавших обеспечить свою самореализацию путем полного слияния с правящими группами Франции, хотя бы ценой полной ассимиляции и потери национального самоопределения.

Тунис

Date: 2015-10-18; view: 324; Нарушение авторских прав