Глава 1. Янтарь

Виктория Финли

Тайная история драгоценных камней

Амфора Travel – 0

Посвящается Мартину

и Патрику, моему отцу.

Прошу тебя,

останься с нами подольше

Предисловие Начало поисков

Я сам себе напоминаю маленького мальчика: он ищет на берегу красивые ракушки и гладкие камушки, а между тем у ног его плещется океан Истины, глубины которого еще неизведанны.

Исаак Ньютон

Я вовсе не предлагаю впредь не подвергать камни анализу, просто все хорошо в меру. Главное в нашем деле – красота и ореол романтики, которым окутаны драгоценности. Современная геммология зачастую лишена души. Мы продаем иллюзию, поэтому приходится переквалифицироваться в фокусников.

Ричард Хьюс, геммолог, специалист по рубинам и сапфирам

Когда русские иконописцы начинали работу над новой иконой, то первым делом на ровную доску (чаще всего из древесины липы) наносили специальный грунт, так называемый левкас – меловой порошок, замешенный на животном или рыбьем клею. Белый цвет лился с готовой иконы, символизируя душевную чистоту. Святых изображали с помощью натуральных красок – в ход шли лазурь из Афганистана, зеленая ярь, киноварь. Если икону создавали по особому заказу, то ббльшую часть полотна покрывали золотом, иногда оставляя только окошки, из которых выглядывали лики святых, а в качестве заключительного штриха оклады наиболее выдающихся образцов иконописного искусства украшали драгоценными камнями, поскольку они символизировали небо, тогда как краски символизировали землю.

На написание первой книги[1]меня вдохновили натуральные красители – различные растения, минералы и даже насекомые, которые служат сырьем для изготовления красок. Однако, собирая материал, я также частенько слышала истории о еще одном источнике цвета – драгоценных камнях. Я узнала немало интересного: оказывается, в былые времена человек, подобравший на побережье Северной Европы кусочек янтаря, рисковал оказаться на виселице; самый насыщенный черный тон назван в честь редкого драгоценного камня, который рождается благодаря той же химической реакции, что и уголь; а Христофора Колумба бросили в тюрьму за то, что он утаил жемчуг от королевской семьи, снарядившей его экспедицию. Но особенно меня потрясли рассказы о том, что благодаря последним открытиям науки алмазы теперь можно получать в лабораториях и ювелирный рынок стоит на пороге серьезных изменений.

А затем жених подарил мне в честь помолвки кольцо с тремя небольшими квадратными камешками – один бледно‑зеленый, как мятная жвачка; второй темно‑зеленый, словно бутылка, выловленная из морских глубин; а третий темно‑красный и напоминает крошечный кирпичик. Эти камни не слишком ценны сами по себе, честно говоря, это просто стекляшки, зато они могут похвастаться интересной историей. Им уже исполнилось восемь веков, а восемьдесят лет назад их отковырял от стены мальчик, которому впоследствии предстояло стать митрополитом, причем произошло это в месте, чья священная красота изменила ход жизни целых империй.

Я имею в виду храм Святой Софии в Стамбуле (некогда Константинополе, бывшем столицей Византийской империи). наверное самый величественный в христианском мире. В 987 году убранство этого храма произвело столь сильное впечатление на киевского князя Владимира, что он избрал для Руси христианство в качестве государственной религии. Однако в 1453 году Константинополь захватили мусульмане, и храм на долгое время превратился в мечеть. Христиане никак не могли с этим смириться, в их числе был и тот самый маленький мальчик, которому в 1920‑е годы довелось жить в Стамбуле. Вместе с друзьями он часто пробирался в храм, притворившись мусульманином, и делал вид, что молится, а сам тем временем тайком отколупывал от стены кусочки мозаики, которые потом продавали туристам на рынке. Когда мальчик вырос, то стал священником, а потом митрополитом. Он и не вспоминал о своей детской шалости до тех пор, пока, будучи уже совсем старым, случайно не нашел у себя три последних камушка, которые и подарил моему жениху. Когда камешки попали ко мне в виде обручального кольца, то стали для меня настоящими сокровищами: ведь содержимое шкатулки с драгоценностями ценится не только и не столько за редкость, размер или чистоту, самое главное – истории, которые рассказывают нам камни.

Так вот и получилось, что с новеньким кольцом на пальце я отправилась на поиски историй, связанных с драгоценными камнями. Да уж, интересного оказалось немало: я увидела самую грандиозную в мире выставку‑продажу драгоценностей, кроме того, я посетила древнюю Столицу драгоценностей в Шри‑Ланке, побывала в Бирме на легендарных рубиновых приисках в Могоке, а еще в японской деревеньке, где юный продавец лапши грезил о выращивании жемчуга, и в оживленном «алмазном» районе Антверпена. Я даже слетала в Калифорнию, чтобы встретиться с человеком, отец которого «изобрел» изумруд, а сам он обнаружил способ получения идеальных желтых алмазов.

Эта книга в основном посвящена совсем маленьким камушкам; да, я упомянула пару раз о камнях внушительных Размеров, но это так, для пущего эффекта. Даже самые крупные из драгоценностей невелики по размеру. Корень слова «ювелирный» восходит к латинскому jocale, означающему «маленькая игрушка, предмет для забавы», от которого и произошло старофранцузское слово, заимствованное английским языком в виде jewel. Так что в мире ювелиров термин «величиной с куриное яйцо» означает ну просто гигантские размеры. Из упомянутых в книге камней только гагат, коралл, янтарь и жемчуг имеют органическое происхождение; большинство драгоценностей – это минералы в чистом виде, кристаллы, которые созревают в недрах земли миллионы лет, а потом являют миру красоту, ради которой люди готовы пойти на воровство, измену и даже убийство.

Я ожидала, что в процессе сбора материала обнаружу массу забавных исторических анекдотов, но никак не думала, что в настоящее время отрасль переживает такой кризис. Фальшивки существовали испокон веков, это неотъемлемая часть ювелирного дела, но лишь сравнительно недавно появилось огромное количество искусных подделок и технологий «доводки» камней; кроме того, активно развивается целая новая отрасль по выращиванию синтетических камней столь высокого качества, что даже специалисты иногда затрудняются определить разницу. На конференции по проблемам геммологии я познакомилась с одной дамой, которая служит оценщиком ювелирных камней, и она мне призналась, что ей как профессионалу просто страшно.

В ходе своих изысканий я выяснила, что за многими редкими камнями тянется целый шлейф историй, порой удивительных, а иногда и страшных. А еще у любого, пусть даже небольшого и не совсем чистого, камня есть своя собственная биография: место рождения, имена тех, кто изобрел такую огранку, имена владельцев и так далее. В самом маленьком камушке, который мы носим или еще только собираемся примерить в качестве украшения, пусть это даже искусная подделка, сокрыто множество сведений о геологии, культу‑10 ре, жизни наших предшественников. И если некоторые из драгоценных камней и впрямь являются настоящими кладами в прямом смысле слова, то абсолютно все они представляют просто кладезь разнообразной информации для пытливого ума.

И последнее. Решение о написании этой книги я приняла при довольно странном стечении обстоятельств. Весной 2002 года я жила в Гонконге, где заканчивала книгу по истории красок и набрасывала тезисы следующей книги, и тут мне позвонил мой друг, сообщивший печальную новость: его отец внезапно скончался от сердечного приступа. Мы поехали на похороны в Англию и задержались там на пару недель. Покойный был пастором, и на меня большое впечатление произвели рассказы о том, как его воля, решимость и подлинно христианская любовь повлияли на судьбы многих людей. Однажды мы гуляли вдоль Темзы неподалеку от Оксфорда, и я призналась своему другу, что идея написать книгу о драгоценностях отошла на второй план, поскольку все эти байки кажутся мне слишком легкомысленными, но он горячо возразил, заявив, что рассказы о драгоценностях многослойны: здесь тебе и страсть, и жадность, и чудеса; по большому счету, это истории о человеческой природе и о Природе с большой буквы. А еще мой друг напомнил, что его отец одобрял замысел этой книги и наверняка уговорил бы меня продолжить работу. В этот момент мимо нас по реке проплыла баржа с говорящим названием «Самоцвет». Как я потом выяснила, эта баржа обычно стояла на причале в Рагби и редко заплывала так далеко на юг. Это показалось мне загадочным совпадением и добрым предзнаменованием, поскольку Дерек, покойный отец моего друга, очень любил каналы и баржи. Уж не знаю, найдутся ли другие авторы, кого на написание книги вдохновила случайно проплывшая мимо баржа, но со мной произошло именно так. Надеюсь, вам понравится ^то, что у меня в конечном итоге получилось.

Пролог

– 1‑10‑

В 1802 году преуспевающий венский банкир Якоб Фридрих ван дер Июль скупил одиннадцать лучших коллекций минералов в Европе и решил, что неплохо бы составить каталог и всё классифицировать. Для этой работы он выбрал молодого немецкого минералога по имени Фридрих Моос; правда, тот не мог похвастаться особым опытом, ибо успел лишь поработать на серебряных приисках в Нойдорфе. Моос написал несколько статей о разных показателях оценки минералов, как то: хрупкость, плотность, магнитные свойства, электропроводность, твердость и другие. Труднее всего оказалось измерить твердость. Долгое время молодой ученый ломал голову над тем, в каких единицах можно сравнить твердость топаза и золота и во сколько раз алмаз тверже всех остальных пород.

Гений Мооса состоит в том, что он подошел к проблеме совершенно не с той стороны. Вместо того чтобы определить абсолютную твердость минералов, он решил создать сравнительную шкалу твердости. Для этого ученый выбрал десять распространенных минералов от талька до алмаза и расположил их в таком порядке, что каждый последующий был способен поцарапать предыдущий, присвоив им номера от 1 до 10. Самый мягкий (1) – это тальк, а самый твердый – алмаз, который по праву получил индекс 10. (Стекло, разумеется, не является минералом, но если бы применить к этому материалу шкалу Мооса, то оно бы оказалось где‑то посредине.) Моос выяснил, что так называемые «органические» камни, включая гагат, жемчуг, янтарь, мягче, чем стекло, а минеральные – тверже. Сам ученый признавал, что единицы в его шкале весьма условны: к примеру, алмаз, которому присвоен номер 10, в несколько раз тверже рубина (9). Но зато шкалой легко пользоваться. Вы можете попробовать это сделать даже дома: все, что способен поцарапать ноготь, будет занимать позиции 1 и 2; если вам потребовался перочинный нож, то речь идет о твердости от 2 до 5; если вы можете с помощью образца поцарапать кварц, то его твердость выше 7. Даже в наши дни шкалу Мооса используют для классификации драгоценных камней, поэтому я решила применить ее при организации материала этой книги. Да и при выборе драгоценных камней лишние знания тоже не помешают. Алмазы, рубины и сапфиры очень прочные, потому особенно хороши в кольцах; изумрудам присвоили индекс 8, они чуть мягче; а твердость янтаря и вовсе 2–2,5, он легко царапается, поэтому больше подходит для сережек и ожерелий.

Глава 1. Янтарь

В море изменчивых ветров торговцы ныряли за жемчугом, а в том море, над которым стоит в зените Полярная звезда, они искали желтый янтарь.

Надпись на обелиске, возведенном правителем Ниневии

О, если бы это насекомое могло говорить, насколько изменились бы наши представления о далеком прошлом!

Иммануил Кант (о мухе, замурованной в янтаре)

– 2–2,5‑

В древнем ущелье Чеддар в графстве Сомерсет есть огромная пещера Гофа, названная в честь капитана Ричарда Гофа, открывшего ее более века назад. С тех пор археологи обнаружили здесь массу предметов материальной культуры, а также множество останков древних людей, включая полностью сохранившийся скелет человека, жившего девять тысяч лет тому назад. А в 1950 году в пещере вдобавок нашли и, видимо, самый древний из драгоценных камней, известных человечеству, – темно‑красный, довольно грязный и смахивающий на залежалую полупрозрачную ириску, по размерам не больше кредитной карточки. Это был янтарь, который добыли как минимум двенадцать с половиной тысяч лет тому назад. И пускай внешне находка мало напоминает сокровище, – это сокровище по сути, поскольку является одним из первых свидетельств любви человечества к янтарю, зародившейся еще в доисторические времена.

Когда археологи нашли янтарь в пещере Гофа, наука еще не шагнула так далеко, чтобы выяснить, откуда он, из Британии или нет. В Британии редкие образцы необработанного местного янтаря встречались на острове Уайт, а одно из древнейших изделий из этого камня было обнаружено в начале 1970‑х на Украине, в приднепровском селе Добраничевка. Вопрос о происхождении находки в пещере Гофа оставался открытым четырнадцать лет, и вот наконец профессор Вассар‑колледжа Нью‑Йоркского университета сумел дать на него ответ. Применив стоматологическое оборудование, он взял кусочек янтаря и измерил способность материала поглощать инфракрасное излучение. Выяснилось, что образец имеет балтийское происхождение, а значит, ему около сорока миллионов лет.

На самом деле, ничего удивительного. Большая часть всего янтаря в мире происходит именно из Балтийского региона Северной Европы. Но вот каким образом янтарь попал в пещеру Гофа так давно? Сейчас на восточное побережье Англии каждый год выбрасывает небольшое количество янтаря, но в те времена Британию еще связывал с материковой Европой земляной мост, который исчез только восемь с половиной тысяч лет назад. Да и Балтийское море вплоть до 5500 года до нашей эры было вовсе не морем, а огромным пресноводным озером. Напрашивается вывод: раз маленький обломок янтаря проделал путь в сотни километров, то его принесли сюда люди.

Возможно, это единичный образец, который завез сюда в своем дорожном мешке какой‑нибудь случайный путешественник, но, скорее всего, учитывая расстояние, которое преодолел камень, речь идет о целой серии торговых сделок. Янтарь передавали из рук ^в Руки, выменивая на еду, оружие, кремень, меха, и находка в Сомерсете – самое раннее свидетельство наличия на территории Европы разветвленной торговой системы, которую можно назвать Янтарным путем.

Итак, мы отправимся на восток и из Южной Англии через древний земляной мост переберемся в нынешнюю Северную Францию, а оттуда в Нидерланды, через Северную Германию в Данию и еще восточнее, в дельту реки Вислы в Польше, поскольку это самый богатый янтарем регион в мире: по статистике, восемьдесят процентов мировых запасов сукцинита, как еще называют янтарь, находится именно здесь. Торговля янтарем развернулась настолько активно, что, по мнению ученых, ускорила наступление бронзового века в Балтийском регионе. Янтарь и изделия из него обнаружены не только в пещере Гофа. Находки в многочисленных могильниках и пещерах по всей Европе, а также в Северной Африке и на Ближнем Востоке свидетельствуют, что балтийский янтарь путешествовал за многие сотни километров, начиная с каменного века. Самое интересное, что янтарь описывается уже в древнегреческих источниках. К примеру, в «Одиссее» Гомера (приблизительно VIII век до нашей эры) янтарь упоминается трижды. Описывая убранство комнат царя Менелая, Гомер называет, наряду с золотом, серебром и слоновой костью, и единственный самоцвет – электрон, как греки именовали янтарь.

Вы удивлены? Еще бы, ведь в наши дни к янтарю относятся как к бедному родственнику других драгоценных камней: он легкий, мягкий, дешевый и отнюдь не редкий. Однако в былые времена этот самоцвет за свою историю и физические свойства ценился на вес золота, а то и дороже. Янтарь настолько заинтриговал 18 первых физиков, что в честь него назвали одно из самых необычных явлений природы – электричество. Мало того, на протяжении истории человечества янтарь вдохновлял искателей сокровищ, диктаторов, воров, крестоносцев, ученых, безумцев и кинематографистов. Для кого‑то он являлся доказательством существования Господа, а для кого‑то наоборот, но обо всем по порядку.