Холодная война и антикоммунизм

Молния! Холодная война не была борьбой между Соединенными Штатами и Советским Союзом

(5 марта 2007 года)

Это была борьба между Соединенными Штатами и странами третьего мира. Люди всех стран третьего мира боролись за экономические и политические изменения, против репрессивных режимов, поддерживаемых Соединенными Штатами, или создавали собственные прогрессивные правительства. Эта борьба за самоопределение не совпадала с потребностями американской правящей элиты, и поэтому она была направлена на то, чтобы разделаться с подобными правительствами и движениями даже при том, что Советский Союз фактически не принимал никакого участия в этих событиях. Примечательно, что те люди, которые высмеивают теории заговора, в то же время безоговорочно верят в существование международного коммунистического заговора. Вашингтонские официальные лица, конечно, не могли признаться, что они вмешиваются, дабы помешать экономическим и политическим переменам в странах социалистической ориентации, и называли это «борьбой с коммунизмом», «борьбой с коммунистическим заговором», «борьбой за свободу и демократию».

Мне напомнила обо всем этом недавняя статья о Сальвадоре в газете «Вашингтон пост». Речь шла о двух людях, которые находились по разные стороны баррикад во время гражданской войны 1980–1992 годов. Один из них – Хосе Сальгадо (Jose Salgado) был солдатом правительственной армии, а сейчас является мэром Сан‑Мигеля, второго по величине города Сальвадора. «Вашингтон пост» пишет, что Сальгадо с энтузиазмом следовал тактике выжженной земли, которую исповедовало его армейское начальство, включавшей уничтожение детей, стариков, больных и целых деревень. Он помнит, как ему твердили, что это делается во имя борьбы с коммунизмом. Но его часто навещают сомнения относительно того, что он видел, что делал и за что боролся.

Война, поддерживаемая Америкой, которую тогда выставляли борьбой против коммунизма, сейчас видится бывшим солдатам и партизанам не столько как идеологический конфликт, сколько как борьба за благополучие и права человека. «Нас, солдат, обманывали, – говорит Сальгадо. – Нам говорили, что коммунизм представляет угрозу. Но, оглядываясь назад, я осознаю, что те, против которых мы боролись, не были коммунистами. Мы просто были бедными деревенскими жителями и убивали других бедных деревенских жителей».

По его признанию, он когда‑то думал, что партизаны мечтали о коммунизме, но теперь, когда те же самые люди являются его коллегами по бизнесу и политике, понимает, что они хотели того же, чего и он: процветания, возможности продвигаться в жизни, свободы от репрессий. Все то, что они видят вокруг себя сегодня, еще больше раздирает душу и создает неверие в свои силы. Несмотря на все жертвы, Сальвадор все еще остается одной из самых бедных стран Западного полушария. По данным ООН, более 40 процентов сальвадорцев живут менее чем на два доллара в день, в стране все еще процветают насилие и коррупция. Для некоторых открытым остается вопрос: действительно ли все это стоило того? Сальгадо говорит: «Мы проливали кровь, убивали своих друзей, а в итоге все так же плохо… Посмотрите на всю эту нищету – богатство находится в руках кучки людей».

Партизаны, против которых когда‑то боролся Хосе Сальгадо, живут с теми же сомнениями. Бывший партизан Бенито Аргета (Benito Argueta) сожалеет, что будущее оказалось не тем, в которое он верил. По его словам, притом что некоторые фракции коалиции партизанских армий, сражавшихся в гражданской войне, были марксистскими, идеология не имела никакого отношения к его решению взяться за оружие и оставить ферму, где его отец своим каторжным трудом зарабатывал всего лишь несколько колонов. Идеология также не играла никакой роли в желании его друзей вступить в Народную революционную армию. Он помнит, что боролся «за клочок земли, за право своих детей когда‑нибудь учиться в университете»[287].

Сальвадорское правительство, возможно, никогда не воевало бы так жестко без массированного притока военной техники и вооружения из Вашингтона и оказания ему помощи в подготовке личного состава, составивших в общей сумме 6 млрд долларов. В результате погибли 75 тысяч сальвадорцев и примерно 20 американских военнослужащих были убиты или ранены. Инакомыслящие сальвадорцы до сих пор опасаются праворадикальных эскадронов смерти. В Сальвадоре едва ли произошли какие‑либо существенные социальные перемены. Малочисленный класс имущих все еще владеет страной, а бедные, как всегда, остаются бедными. И все же «коммунизм» был побежден, а Сальвадор остается частью «свободного мира» и лояльным членом империи, отправляя свои войска в Ирак[288].

Это интересно не просто с исторической точки зрения. Гражданская война в Колумбии все еще продолжается. Правительственные войска и значительное количество военизированных формирований правого толка при неисчерпаемой вооруженной поддержке Соединенных Штатов год за годом, десятилетие за десятилетием борются против коммунизма, против партизан Революционных вооруженных сил Колумбии (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia, FARC). Число жертв намного превысило таковые в Сальвадоре. Ирония в том, что для тех в Колумбии, кто назывался коммунистами, горстка людей старшего возраста, возможно, десять, двадцать или тридцать лет назад представляли себя как наследники Че Гевары, но уже в течение длительного времени главной мотивацией этих левых военизированных формирований стали прибыль от наркотиков и похищение людей в отместку за смерть товарищей. При этом сами они остаются в живых и на свободе. Когда‑нибудь оставшиеся в живых с обеих сторон вполне смогут выразить свои чувства и извинения, подобно упомянутым выше сальвадорцам, а также задаться вопросом: каким же адом все это было или, по крайней мере, какими интересами в их стране были одержимы Соединенные Штаты? Для тех кто, возможно, забыл, напомню, что Советского Союза не существуете 1991 года.

И еще когда‑нибудь оставшиеся в живых по обе стороны «войны Вашингтона с террором» могут задаться вопросом: кем были реальные террористы?

Индустрия американского мифа

В 1939 году Советский Союз подписал договор с дьяволом – нацистской Германией, потому что те и другие хотели одного и того же – разделить Польшу. Не имея на то никаких оснований, Советский Союз в 1940 году присоединил три Прибалтийских государства: Литву, Латвию, Эстонию. Также без какого‑либо обоснования Советский Союз занял после Второй мировой войны остальную часть Восточной Европы.

Все это делалось, очевидно, потому что СССР являлся экспансионистской, жестокой империей, которой нравилось порабощать другие народы без особых причин – ведь то была «империя зла». Советский Союз саботировал оптимистические планы Ялтинского соглашения 1945 года по установлению мирной и дружественной обстановки в послевоенной Европе.

Все эти россказни отлиты в бронзе в американских СМИ, учебниках и фольклоре. Однако я хотел бы поправить кое‑какие утверждения, проходящие как официальные документы.

Значительная часть западного пропагандистского материала была выжата из советско‑германского соглашения 1939 года. В действительности, Советский Союз был вынужден подписать соглашение из‑за неоднократных отказов западных держав, особенно Соединенных Штатов и Великобритании, заключить с Москвой договор о коллективной обороне против фашистской Германии[289]. У Москвы для опасений были веские основания. Их легендарная разведслужба добыла сведения, что Адольф Гитлер, в конечном счете, нападет на СССР. Это было бы только на руку западным державам, которые в ходе печально известной Мюнхенской конференции 1938 года надеялись подтолкнуть Третий рейх к движению на восток. Таким образом, это был сговор Запада с нацистами, а не набившее оскомину «умиротворение». Последний тезис, конечно, многократно использовался для оправдания американских военных акций против опасного врага. Соглашение с Германией было необходимо Советскому Союзу, чтобы выиграть время для развертывания обороны на западном направлении. Фюрер тем временем был больше озабочен своими планами вторжения в Польшу, тогда как демократии Запада отказались прийти на помощь социалистическому правительству Испании, осажденному немецкими, итальянскими и испанскими фашистами. Адольф Гитлер вынес из этих событий важный урок: он увидел, что для Запада реальным противником был не фашизм, а коммунизм и социализм. Это стало понятно и Иосифу Сталину.

Прибалтийские государства были частью Российской империи с 1721 года до российской революции 1917 года, произошедшей под конец Первой мировой войны. С окончанием войны в ноябре 1918 года и поражением Германии победители – США, Великобритания, Франция и другие – разрешили немецким войскам оставаться в Прибалтике целый год. Такая военная помощь Антанты была призвана не допустить установления там социалистических правительств. В каждой из этих трех республик немцы привели к власти своих людей, заявивших о независимости от Советской России. Страна к тому времени была столь ослаблена революцией, мировой и гражданской войнами, разжигаемыми бывшими западными союзниками, что советскому правительству не осталось ничего другого, кроме как принять свершившийся факт. Необходимо было спасать остальную часть еще не вставшего на ноги Советского Союза. В целях противостояния массированной западной пропаганде русские объявили, что они добровольно предоставляют Балтийским республикам возможность сделать свой выбор на принципах антиимпериализма и самоопределения.

Однако не нужно удивляться тому факту, что русские продолжали расценивать Прибалтику как законную часть своей страны и выжидали момент для того, чтобы присоединить отторгнутые территории.

За 25 лет западные государства трижды нападали на Россию. Первый раз это было в ходе Первой мировой войны (1914–1918), затем последовала иностранная интервенция (1918–1920) и, наконец, Вторая мировая война (1939–1945). Жертвами только этих двух мировых войн стали около 40 млн человек. Советский Союз потерял значительно больше людей на собственной земле, чем за границей, чего нельзя сказать ни об одной другой великой державе. В качестве плацдарма для вторжения Запад использовал Восточную Европу. Поэтому неудивительно, что после Второй мировой войны для Советского Союза было необходимо перекрыть этот плацдарм. В случае любой другой страны американцы рассматривали бы это как акт самообороны, но только не в контексте холодной войны.

На протяжении семидесяти лет США использовали просчеты Советского Союза, иногда реальные, но зачастую сфабрикованные, для оправдания американской внешней политики. Так, ужасы, творимые Соединенными Штатами в Корее, прикрывались необходимостью борьбы с коммунизмом. Подобным образом кошмары, устроенные американцами во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Индонезии, Чили, Гватемале, Сальвадоре, Никарагуа и других странах, оправдывались тем же: «Мы боремся с коммунизмом». Теперь, конечно, «мы боремся с терроризмом» – опять‑таки в интересах капиталистического, империалистического и мирового господства. Неудивительно, что многие люди с социальной совестью, особенно те, кто пострадал от ужасов американской внешней политики, стали противниками антикоммунизма[290].

Ялтинское соглашение 1945 года установило послевоенный порядок в Европе и подтвердило право народов выбирать форму государственного управления, при которой они будут жить. Нам постоянно твердили, что именно коммунисты привели к краху этого благородного соглашения. Однако фактически сделали это Соединенные Штаты и Великобритания, которые циничным образом нарушили данное положение раньше Иосифа Сталина. Так случилось в Греции, еще до завершения войны в Европе, когда Вашингтон и Лондон грубо вмешались в гражданскую войну, став на сторону греческих коллаборационистов, и таким образом помогли им одолеть борцов против нацизма. А среди них были несколько человек, которых можно назвать – глубокий вдох! – коммунистами[291].

Антикоммунизм все еще держит в смертельных объятиях души американцев. Свидетельство тому – вопли, исходившие несколько лет назад из уст Джорджа Буша, Дика Чейни, Дональда Рамсфелда и СМИ по поводу того, что правозащитная организация «Международная амнистия» (Amnesty International) назвала американские тюрьмы пыток «гулагом наших дней».

Могло ли что‑либо еще сильнее обозлить и оскорбить преданного американского солдата холодной войны, чем сравнение Соединенных Штатов с Россией сталинского периода?

Берлинская стена – еще один миф холодной войны

Пятидесятая годовщина постройки Берлинской стены пришлась на 2011 год. И снова мы услышали избитые клише времен холодной войны о противостоянии свободного мира и коммунистической тирании на фоне простой истории возникновения стены. Нам говорят, что «в 1961 году правительство ГДР возвело стену, чтобы удерживать угнетаемых ими граждан от бегства в свободный Западный Берлин». Почему? «Потому что коммунисты не любят, когда люди свободны и знают правду». Наверное, была и другая причина?

Прежде всего, еще до появления стены тысячи восточных немцев каждый день ездили в Западный Берлин на работу, а вечером возвращались обратно. Также многие перемещались в обоих направлениях для походов по магазинам или по другим делам. Таким образом, их не держали в восточной части против их желания. В таком случае, почему же все‑таки была воздвигнута стена?

Существовали две главные причины.

Во‑первых, западная часть запутывала восточную активной политикой переманивания восточногерманских профессиональных кадров и квалифицированных рабочих, подготовленных и обученных правительством ГДР. Это, в конечном счете, привело к серьезному кризису с рабочей силой и производством в Восточном Берлине. Как писала в 1963 году газета «Нью‑Йорк таймс», одним из показателей является то, что «от наличия стены экономически пострадал Западный Берлин, который потерял примерно 60 тысяч квалифицированных рабочих, ежедневно приезжавших из Восточного Берлина на работу»[292].

В 1999 году газета «Ю‑эс‑эй тудей» (USA Today) писала: «С разрушением Берлинской стены в 1989 году восточные немцы вообразили, что при «свободной жизни» настанет изобилие потребительских товаров и все трудности исчезнут. Десять лет спустя 51 % бывших восточногерманских немцев высказались, что жили счастливее при социализме»[293]. Более ранние опросы, вероятно, показали бы еще выше процент людей с подобными ощущениями, поскольку за прошедшие десять лет многие из тех, кто помнил жизнь в ГДР, умерли. Хотя и десять лет спустя, в 2009 году, «Вашингтон пост» сообщала: «Западные немцы говорят, что сыты по горло ностальгическими воспоминаниями их восточных соотечественников об эпохе социализма»[294].

Именно после объединения в восточной части родилась новая пословица: «Все, что коммунисты говорили о коммунизме, было ложью, а все, что они говорили о капитализме, оказалось правдой». Следует также отметить, что разделение Германии на два государства в 1949 году, создавшее почву для сорокалетнего враждебного противостояния в холодной войне, было решением США, а не СССР[295].

Во‑вторых, в 1950‑е годы американские поборники холодной войны в Западной Германии начали кампанию грубого саботажа и подрывной деятельности против Восточной Германии с целью ослабления ее экономической системы и государственного управления. ЦРУ, другие спецслужбы и военные ведомства США вербовали, оснащали, обучали и финансировали целые группы и отдельных лиц среди населения в Западной и Восточной Германии. В ход шло все – от преступлений несовершеннолетних до террористических актов. Годилось все, что затрудняло жизнь людей в Восточной Германии, ослабляло поддержку правительства и дискредитировало СЕПГ.

Это было примечательное мероприятие. Соединенные Штаты и их агенты использовали взрывчатые вещества, осуществляли поджоги и устраивали короткие замыкания. Использовались и другие методы, чтобы выводить из строя электростанции, верфи, каналы, порты, общественные здания, бензоколонки, общественный транспорт, мосты и прочее. Диверсанты пускали под откос товарные поезда, нанося серьезные травмы рабочим, сожгли двенадцать вагонов грузового поезда и повредили воздушные шланги нескольких поездов. Для вывода из строя заводских станков использовалась кислота, а для остановки турбин в них засыпался песок. Был подожжен керамический завод, организованы беспорядки на предприятиях, отравлено семь тысяч коров сельскохозяйственного молочного кооператива, добавлено мыло в порошковое молоко, предназначенное для восточногерманских школ. При аресте злоумышленников было изъято большое количества яда кантаридина, предназначавшегося для сигарет, которыми снабжались руководящие деятели ГДР.

Для срыва политических собраний изготовлялись «вонючие бомбы». Чтобы сорвать Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Восточном Берлине, была организована рассылка поддельных приглашений и ложных обещаний устроить бесплатное проживание, а также сфабрикованных уведомлений об их отмене и прочее. На участников устраивались нападения со взрывчаткой, применялись зажигательные бомбы и огнеопасные предметы. Чтобы вызвать беспорядки и негодование в промышленности и профсоюзах, устраивали дефицит продовольствия, подделывали и распределяли в большом количестве продуктовые карты, рассылали фальшивые налоговые уведомления и другие правительственные директивы и документы. Было и многое другое[296].

В одном из исследований под названием «Международные исторические рабочие документы о холодной войне» (№ 58. С. 9) Международный центр ученых имени Вудро Вильсона (Woodrow Wilson International Center for Scholars) в Вашингтоне, который является консервативным апологетом холодной войны, утверждает: «Исчезновение границы в Берлине сделало ГДР уязвимой для массового шпионажа и подрывной деятельности. Как показывают два документа из приложений, ее перекрытие в свое время обеспечивало коммунистам большую безопасность».

В 1950‑х годах ГДР и Советский Союз направляли неоднократные жалобы бывшим западным союзникам СССР и в ООН по фактам саботажа и шпионажа, призывая закрыть западногерманские учреждения, занимающиеся подобными делами, и представляли при этом наименования и адреса этих организаций. Однако жалобы не были услышаны. Поэтому естественно, что восточные немцы ограничили въезд в страну с Запада и, в конечном счете, возвели стену. Однако даже после того как строительство стены было завершено, люди постоянно, хотя и в ограниченном количестве, продолжали легально перемешаться с востока на запад. В 1984 году, к примеру, ГДР выдала 40 тысячам человек разрешения на выезд в ФРГ. В 1985 году, как утверждали газеты ГДР, более 20 тысяч уехавших захотели возвратиться обратно, после того как разочаровались в капиталистической системе. Правительство Западной Германии считает, что за предыдущие десять лет на родину вернулись 14 300 восточных немцев[297].

Американские СМИ, как Берлинская стена

В декабре 1975 года, когда Восточный Тимор, находящийся в восточной части Индонезийского архипелага, освобождался от колониальной зависимости Португалии, там шла борьба за власть. Движение левых сил «Фретилин» (Frente Revolucionária de Timor‑Leste Independente – Революционный фронт за независимость Восточного Тимора) взяло верх и объявило Восточный Тимор независимым от Португалии. Через девять дней Индонезия вторглась на территорию Восточного Тимора.

Это случилось через день после отъезда из Индонезии президента США Джеральда Форда и госсекретаря Генри Киссинджера, разрешивших президенту Мухаммеду Сухарто использовать американское оружие. Оно, согласно американскому законодательству, не могло применяться в агрессивных целях. Однако Индонезия была самым ценным союзником Вашингтона в Юго‑Восточной Азии, и в любом случае Соединенные Штаты не намеревались сквозь пальцы смотреть на какое‑либо правительство левого толка.

Индонезия вскоре установила полный контроль над Восточным Тимором благодаря поставкам американского оружия и оказанию другой военной помощи, а также при дипломатической поддержке ООН. По оценкам «Международной амнистии», к 1989 году индонезийские военные убили 200 тысяч человек из 600–700 тысяч, что, вероятно, является одним из самых высоких показателей за всю историю войн[298].

Разве не примечательно то, что в многочисленных статьях американской ежедневной прессы после смерти экс‑президента Джеральда Форда 26 декабря 2006 года не было ни одного упоминания о его роли в резне, устроенной в Восточном Тиморе? Поиск в обширной базе данных Lexis‑Nexis и других СМИ находит упоминание об этом только в нескольких письмах читателей к редактору, но ни слова нет в сообщениях новостных агентств, таких как «Ассошиэйтед пресс», которые обычно реже уклоняются от освещения острых вопросов, чем газеты. Ни единого упоминания не было и в основных программах новостных радио‑ и телепередач.

Представьте себе, что было бы, если бы после смерти Аугусто Пиночета СМИ никак не упомянули о его роли в свержении правительства Сальвадора Альенде в Чили или о последовавших убийствах и пытках. Как ни странно, в статьях о Джеральде Форде также упоминалось его замечание, сделанное им год спустя после военного переворота Аугусто Пиночета: американский президент заявил, что Соединенные Штаты сделали в Чили то, что было «в высших интересах самого чилийского народа и, конечно, в наших интересах»[299].

В период холодной войны ни американское правительство, ни масс‑медиа никогда не упускали возможности сообщить о неприятных для Советского Союза событиях, о которых не упоминалось в их СМИ.

Линкольн Гордон: вундеркинд из Гарварда и его преступления против человечества

Линкольн Гордон (Lincoln Gordon) умер в декабре 2009 года в возрасте 96 лет. В 19 лет он с отличием окончил Гарвард, обучался в докторантуре и получал престижную стипендию Родса в Оксфорде. Первую книгу свою он издал в 22 года, а затем множество трудов о государственном устройстве, экономике и внешней политике Европы и Латинской Америки, в 23 года став преподавателем Гарварда. Во время Второй мировой войны доктор Гордон был одним из руководителей Совета по военному производству (War Production Board), затем главным разработчиком программ «плана Маршалла» в послевоенной Европе, послом в Бразилии, занимал другие высокие должности в Государственном департаменте и Белом доме. Также он являлся членом Международного центра ученых имени Вудро Вильсона, экономистом Брукингского института (Brookings Institution), ректором университета Джонса Хопкинса (Johns Hopkins University). Президент Линдон Джонсон похвалил его за «редкое сочетание опыта, идеализма и практического суждения» в период дипломатической службы.

Вы представили себе картину? Вундеркинд, интеллектуал, известный лидер, выдающийся патриот Америки.

Абрахам Линкольн Гордон также всегда появлялся там, где был нужен Вашингтону при особых обстоятельствах. Он координировал военный переворот в Бразилии в 1964 году, в результате которого свергли умеренное левое правительство Жуана Гуларта (Joro Goulart), а бразильский народ был обречен на два десятилетия жесточайшей диктатуры. Правозащитники в течение долгого времени считали, что именно благодаря бразильской военной хунте появилось понятие «пропавшие» (desaparecidos), а по всей Латинской Америке распространились методы пыток. В 2007 году правительство Бразилии выпустило 500‑страничную книгу под названием «Право на память и правду» (The Right to Memory and the Truth), в которой описываются систематические бесчеловечные пытки, насилие, исчезновение почти 500 левых активистов, с иллюстрациями трупов и жертв пыток.

В своей телеграмме в Вашингтон после удачного переворота Линкольн Гордон пишет – такое вряд ли сорвалось бы с языка даже госсекретаря Джона Фостера Даллеса (John Foster Dulles), – что без удачного госпереворота в Бразилии «все южноамериканские республики были бы полностью потеряны для Запада». Это фактически положило начало целому ряду фашистских антикоммунистических переворотов на юге Латинской Америки, на десятилетия поселивших там ужас и кошмар, проводившихся различными диктаторскими режимами при содействии ЦРУ, кульминацией которых стала операция «Кондор» (Operation Condor) по преследованию и уничтожению левых активистов.

Позже Линкольн Гордон дал показания на слушаниях в Конгрессе. Полностью отрицая свое участие в государственном перевороте в Бразилии, он заявил, что переворот был «единственной наиболее решительной победой свободы в середине XX столетия».

Вот запись телефонного разговора между президентом Линдоном Джонсоном и Томасом Манном (Thomas Mann), заместителем госсекретаря по межамериканским делам, от 3 апреля 1964 года, спустя два дня после переворота:

«Манн: Я надеюсь, что вы так же довольны по поводу Бразилии, как и я.

Джонсон: Так и есть.

Манн: Я думаю, это – самое важное событие, случившееся на полушарии за три года.

Джонсон: Я надеюсь, что они дадут нам некоторый кредит вместо ада»[300].

Когда вам снова повстречается гарвардский вундеркинд, попытайтесь контролировать свое восхищение, независимо от того, какой пост человек занимает, даже если он – президент Соединенных Штатов. Сосредоточьтесь не столько на либералах, «самых лучших и ярких», которые приходят и уходят, а на американской внешней политике, которая остается неизменной на протяжении десятилетий. В Америке было, есть и будет множество Бразилий и Линкольнов Гордонов. В плане дипломатии они ничем не отличаются от парней, управлявших компаниями Enron, AIG, и Goldman Sachs.

Конечно, не все наши чиновники от внешней политики похожи на них. Некоторые еще хуже. Те же самые люди, которые читали Данте, учились в Йеле и слушали курс «гражданской добродетели», потом нанимали на работу нацистов, манипулировали результатами демократических выборов, вводили ЛСД безвольным лицам, вскрывали корреспонденцию тысяч американцев, свергали правительства, поддерживали диктатуры, организовывали убийства и готовили вторжение в Залив Свиней. Во имя чего? – спросит критик. «Это не гражданская добродетель. Это империя»[301].

Запомните слова обвиненного в шпионаже Элджера Хисса (Alger Hiss): тюрьма была «хорошим дополнением к трем годам, проведенным в Гарварде».

Антикоммунизм‑101: насильственное похищение истории

Нам нравится думать о смерти как моменте истины. Независимо от того, как долго человек жил лживой жизнью, когда он отправляется на встречу с ее всевышним автором, отвратительные факты его жизни все равно проявляются. По крайней мере, некролог – последняя возможность расставить все по местам. Но некрологи тем, кто играл важную роль во внешней политике США, редко выполняют эту функцию. Обеззараженная версия про внешнюю политику и роль в ней покойного из некролога попадает в одобренные Техасом американские учебники истории.

Я говорю о смерти Линкольна Гордона и абсолютном отсутствии в его некрологах упоминаний о преступлениях против человечества в Бразилии. Вскоре скончался Филипс Тэлбот (Phillips Talbot), который был назначен президентом Джоном Кеннеди помощником госсекретаря США по Ближнему Востоку и Южной Азии, а затем послом США в Греции. В 1967 году греческая армия и спецслужбы, тесно связанные с ЦРУ, свергли еще одно прогрессивное правительство – Георгиоса Папандреу (George Papandreou) и его сына Андреаса Папандреу (Andreas Papandreou), который был членом кабинета министров. В течение последующих семи лет греческий народ страдал от тяжелейших репрессий и пыток. А в некрологе Филипсу Тэлботу говорится:

«Доктор Тэлбот спал в своей постели, когда танки грохотали по афинским улицам, и был совершенно ошеломлен, услышав в 6 часов 10 минут утра по армейскому радио, что военные захватили власть в стране. Доктор Тэлбот был твердо уверен, что Соединенные Штаты не имели никакого отношения к событиям. Незадолго до своего возвращения домой в 1969 году доктор Тэлбот сообщил газете «Нью‑Йорк таймс»: «Вы можете быть уверены, что не Америка участвовала в этом. У нас не было никакой информации о кульминационных событиях, которые пришлось пережить тем, кто находился в стране последние несколько лет»[302].

Андреас Папандреу был арестован во время переворота и провел в тюрьме восемь месяцев. Вскоре после его освобождения он и его жена Маргарет посетили посла Филипса Тэлбота в Афинах. Папандреу позже рассказал следующее:

«Я спросил Тэлбота, могли бы Соединенные Штаты вмешаться в события в момент переворота, чтобы предотвратить гибель демократии в Греции. Он отрицал, что можно было сделать хоть что‑то. Затем Маргарет задала важный вопрос: «Что если бы переворот был коммунистическим или левым?». Тэлбот без колебаний ответил: «В этом случае, конечно, они бы вмешались и не допустили бы подобного»[303].

В ноябре 1999 года во время визита в Грецию президент Билл Клинтон был вынужден заявить:

«Когда хунта пришла к власти в 1967 году, США позволили интересам в холодной войне преобладать, так сказать, над обязанностью поддержки демократии, которая являлась, в конечном счете, делом, за которое мы боролись в холодной войне. Важно, что мы это признаем»[304].

Неожиданное признание Билла Клинтона заставило находящегося в отставке Филипса Тэлбота написать в «Нью‑Йорк таймс»:

«При всем уважении к президенту Клинтону, он был не прав, признав, что Соединенные Штаты поддерживали переворот в Греции в 1967 году. Переворот был результатом соперничества греческих политических кругов и противоречил американским интересам во всех отношениях. Некоторые греки утверждали, что Соединенные Штаты могли бы восстановить гражданское правительство. На самом деле, у нас не было ни права, ни средств для свержения хунты, как бы плохо это ни смотрелось»[305].

Или, как сказал бы Барт Симпсон, герой мультипликационного сериала «Симпсоны»: «Я этого не делал, меня никто не видел, вы не можете ничего доказать!».

После прочтения письма Филипса Тэлбота в газете «Нью‑Йорк таймс» в 1999 году я написал ему на нью‑йоркский адрес и напомнил то, что Андреас Папандреу сообщил по этой теме. Ответа я не получил.

В случаях с Бразилией и Грецией США в ходе холодной войны свергли только два из множества левых правительств, подавляя революционные движения на том основании, что Америка имела моральное право и обязательство одолеть «зло советского коммунизма», который, как нам говорили, провоцировал эти силы. По большому счету, это миф. Большевизм и западный либерализм были едины в своем неприятии народной революции. Россия являлась страной с революционным прошлым, а не революционным настоящим. Даже на Кубе пыл Фиделя Кастро и Эрнесто Че Гевары всегда немного смущал Советский Союз. Иосиф Сталин сажал бы таких людей в тюрьму.

Кошмар сторонника холодной войны

Джек Кубиш (Jack Kubisch) умер 7 мая 2007 года в Северной Каролине. Вы, вероятно, никогда не слышали о нем. Он был сотрудником иностранного отдела Государственного департамента и служил в Мексике, Франции и Бразилии, а также послом в Греции. Во время военного переворота в Чили 11 сентября 1973 года, свергнувшего демократически избранное социалистическое правительство Сальвадора Альенде, он был помощником госсекретаря по межамериканским делам.

После удачного переворота на Джека Кубиша оказали сильное давление, чтобы снять обвинения в причастности Соединенных Штатов к перевороту. Он утверждал, что вмешиваться в чилийские события было не в интересах США – было бы лучше, если бы Сальвадор Альенде остался на весь срок и привел чилийский народ к полному разорению. Только в этом случае, по его мнению, люди бы поняли, что социализм себя дискредитировал. Только тогда осознали бы, что социализм не работает. А то, что случилось, спутало все карты[306].

Перечитайте эти слова еще раз. В них лаконично и четко изложена идеологическая подоплека внешней политики Соединенных Штатов, чего вы не найдете ни водном публичном высказывании высокопоставленного американского чиновника. Хотя слова Джека Кубиша и основаны на тезисе о том, что политика Сальвадора Альенде приводила Чили к разорению (это совершенно не соответствует действительности), в них четко сформулирована основная цель внешней политики США – не допускать развития любого общества, которое могло бы служить успешной альтернативой капиталистической модели. В период холодной войны Вашингтоном было жестоко наказано множество слаборазвитых стран, имевших подобные устремления. Куба продолжает оставаться в этом списке, по принципу: пусть лучше такие страны постигнет «полное и всеобщее разорение», чем они добьются поставленной цели.

Вашингтон не видит за развивающимися странами никаких других грехов, кроме подлинной независимости. В случае с Сальвадором Альенде независимость явилась в особенно провокационной форме – в облике марксиста, избранного конституционным путем и соблюдающего конституцию. Такое не могло пройти. Это потрясло сам фундамент башни антикоммунизма, доктрину, кропотливо создававшуюся многие десятилетия. Эта доктрина гласила, что коммунисты могут прийти к власти только посредством силы и обмана, что они могут сохранить власть, лишь терроризируя население и промывая ему мозги. Для вашингтонских идеологов сценарием худшим, чем марксист у власти, мог быть только законно избранный марксист у власти.

Доктор Стрейнджлав

(4 июля 2008 года)

Было издано множество книг на тему Карибского кризиса 1962 года. Я не прочел ни одной из них. Недавно вышла еще одна – «За минуту до полуночи» (One Minute to Midnight), автором которой является сотрудник газеты «Вашингтон пост» Майкл Доббс (Michael Dobbs). Я не буду читать и эту. Причина, по которой авторы продолжают писать подобные книги, а издатели – их выпускать, очевидна. Мир был как никогда близок к ядерной войне между Соединенными Штатами и Советским Союзом! Артур Шлезингер‑младший (Arthur Schlesinger, Jr.), историк и советник президента Джона Кеннеди, назвал это событие «самым опасным моментом в истории человечества»[307].

Но я никогда не верил в это. Подобный страх основан на убеждении, что одна или обе страны были готовы применить ядерное оружие друг против друга и желали этого. Однако такое бы никогда произошло из‑за взаимно гарантированного уничтожения (Mutually assured destruction, MAD; «mad» дословно означает «сумасшедший». – Прим. ред.). К 1962 году ядерные арсеналы Соединенных Штатов и Советского Союза стали настолько огромными и сложными, что ни одна из супердержав не могла полностью уничтожить ядерные силы другой стороны, даже начав первой наносить внезапные ракетные удары. Ответный удар последовал бы неминуемо или почти неминуемо. Развязывание ядерной войны было самоубийственно. Если бы Япония имела ядерные бомбы, Хиросима и Нагасаки не подверглись уничтожению.

Советский лидер Никита Хрущев стремился только к паритету. Соединенные Штаты уже имели ракетные и авиационные базы в Турции, а также ракеты малой и средней дальности в Западной Европе, нацеленные на Советский Союз. Позже Хрущев писал:

«Американцы окружили нашу страну военными базами и угрожали нам ядерным оружием. А теперь они почувствуют, что значит, когда ракеты противника нацелены против них. Нам не оставалось ничего другого, кроме как дать им немного их же собственного лекарства. В конце концов, у Соединенных Штатов не было никакого ни морального, ни правового спора с нами. Мы не дали кубинцам ничего большего, чем американцы давали своим союзникам. У нас были те же самые права и возможности, что и у американцев. Наше поведение на международной арене подчинялось тем же правилам и ограничениям, что и поведение американцев»[308].

Фактически у каждого президента США, начиная с Гарри Трумэна, был свой доктор Стрейнджлав, военный или гражданский, который уговаривал применить ядерное оружие, когда дела шли крайне плохо, касалось ли это Кореи, Вьетнама или Кубы («Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» – кинофильм 1964 года режиссера Стэнли Кубрика, антимилитаристская сатира на военные программы США и гонку вооружений в целом; одержимый американский генерал Джек Риппер, в другом варианте перевода – Джек Потрошиллинг, на почве антикоммунистической паранойи в обход высшего командования США и президента начинает ядерную атаку на СССР. – Прим. ред.). Предлагалось также использовать ее непосредственно против Советского Союза, раз и навсегда избавившись от ублюдков‑коммунистов, которые создавали столько проблем во многих странах мира.

Но ни один из президентов не поддавался давлению. Поступить так мог только сумасшедший, то есть подвергающий себя «взаимно гарантированному уничтожению». Именно поэтому все устрашающие разговоры в последние годы о Саддаме Хусейне и Иране, об их предполагаемом потенциальном оружии массового поражения были всего лишь страшилками. Ни Хусейн, ни иранцы не сумасшедшие, и не хотят взаимно гарантированного уничтожения. Единственными современными лидерами, о которых я не делаю подобного заключения, являются Усама бен Ладен и Дик Чейни, при этом последний – настоящий доктор Стрейнджлав.

Холодная война была изумительной эпохой для юмора об Армагеддоне (конце света). Вот вам одна история. Некий американский генерал Томас Пауэр (Thomas Power), рассуждая в декабре 1960 года о таких вещах, как война с применением ядерного оружия и упреждающий ядерный удар США, сказал: «Идея заключается в том, чтобы уничтожить этих ублюдков! В конце войны, если в живых останутся двое американцев и один русский, – мы победили!». Один из слушателей при этом заметил: «Хорошо, но только сделайте так, чтобы одним из этих двоих был мужчина, а второй – женщина»[309].

Как спасти Японию от пацифизма

«Искренне стремясь к миру во всем мире, основанному на правосудии и порядке, японский народ навсегда отказывается от войны как суверенного права нации и от угрозы силой или ее применения как средства урегулирования международных споров. Поэтому никогда не будут применяться сухопутные, морские и воздушные силы, а также другие средства военного характера. Государство не имеет права на военные действия» (статья 9 Конституции Японии, принятой в 1947 году и поддержанной большинством японского народа).

В создании конституции 1947 года большую роль сыграли победа и оккупация Японии американцами в конце Второй мировой войны, а также лично генерал Дуглас Макартур (Douglas MacArthur).

Но после того как коммунисты пришли к власти в Китае в 1949 году, Соединенные Штаты предпочли иметь сильную Японию в составе антикоммунистического лагеря. Это был большой шаг назад, когда сам генерал Макартур приказал создать «национальный полицейский резерв», который стал зачатком будущих сил самообороны Японии. Во время посещения Токио в 1956 году госсекретарь США Джон Фостер Даллес сказал японским государственным чиновникам: «В прошлом Япония показала свое превосходство над русскими и над Китаем. Настало время для Японии снова подумать о том, чтобы стать великой державой»[310].

Были подписаны различные американо‑японские соглашения по безопасности и сотрудничеству в военной области, в которых, например, Японии предлагалось объединиться с США и НАТО в области военных технологий. Говорилось и об американских поставках современной авиационной техники и эсминцев. Япония оказывала всевозможную тыловую поддержку американцам в ходе проведения частых военных операций в Азии. США неоднократно давили на Японию, чтобы та увеличивала военный бюджет и численность вооруженных сил. В Японии было развернуто более сотни американских военных баз, охраняемых японскими вооруженными силами. Проводились совместные американо‑японские военные учения и исследования в области ПРО.

В 2001 году американский посол в Японии заявил: «Я думаю, что реальная обстановка в мире подсказывает Японии необходимость пересмотреть статью 9 (конституции)»[311]. В 2002 году под давлением Вашингтона Япония направила в Индийский океан несколько своих военно‑морских судов, чтобы заправлять горючим американские и британские корабли, находящиеся там в рамках афганской кампании, затем посылала вспомогательные силы в Ирак, чтобы помочь американцам вести боевые действия в этой стране. В 2004 году госсекретарь США Колин Пауэлл отметил: «Если Япония собирается играть свою роль на мировой арене и стать полноправным активным членом Совета Безопасности, а также взять на себя обязательства члена Совета Безопасности, необходимо пересмотреть статью 9 в таком свете»[312].

Результатом всего этого (может быть, это показательно) стал случай, когда 54‑летняя японская учительница по имени Кимико Нэдзу (Kimiko Nezu) была наказана за то, что отказалась встать под звуки государственного гимна, написанного в 1999 году на слова песни времен Второй мировой войны. Учительницу перевели в другую школу, ей задерживали и урезали зарплату, угрожали увольнением с работы за то, что она выступала против песни, в свое время исполнявшейся имперской армией и призывавшей к вечному правлению императора. На выпускных торжествах в 2004 году уже 198 преподавателей отказались поддержать исполнение песни. В результате ряда штрафных мер и взысканий на следующий год среди протестующих остались только Нэдзу и еще девять преподавателей. После этого Нэдзу разрешали преподавать только в присутствии другого учителя[313].

Немцев тоже надо научить убивать

(март 2007 года)

Отваживая Японию от пацифистской послевоенной конституции и внешней политики и направляя ее по верному пути так, чтобы она вновь стала военной державой, действующей в соответствии с американскими интересами, Соединенные Штаты, конечно, имели в виду и другого своего главного противника по Второй мировой войне. Но недавние события показывают, что Вашингтон теряет терпение из‑за темпов перехода Германии в объятия американской империи. Германия отказалась отправить войска в Ирак и направила только вспомогательный контингент в Афганистан, недостаточный для пентагоновских любителей повоевать и их союзников по НАТО. Ведущий немецкий журнал «Шпигель» (Der Spiegel) сообщил следующее:

«На встрече в Вашингтоне представитель администрации Буша в разговоре об Афганистане выразил представителю ФРГ по вопросам германо‑американских отношений Карстену Фойхту (Karsten Voigt) свое недовольство, заявив: «Вы сосредоточены на восстановлении и поддержании мира, а неприятные веши оставляете нам. Немцы обязаны научиться убивать».

Британский офицер в штабе НАТО сказал немецкому офицеру: «Каждую неделю мы отправляем домой по два цинковых гроба, в то время как вы, немцы, раздаете мелки и шерстяные одеяла». А один канадский сотрудник НАТО отметил, что пришло время, когда «немцы должны оставить свои казармы и начать учиться убивать талибов». Брюс Джордж (Bruce George), член британского парламента и председатель Комитета по обороне Палаты обшин, заметил: «Одни попивают чай и пиво, а другие в это время рискуют своими жизнями». В Квебеке один канадский чиновник сказал своему немецкому коллеге: «У нас гибнут люди, а вы попиваете пиво»[314].

И все же во многих других случаях после окончания войны немцы не смогли избавиться от имиджа нацистских убийц и монстров.

Наступит ли день, когда представители «свободного мира» будут насмехаться над талибами и иракскими повстанцами за то, что те живут в мире?

Человек никогда не сможет летать

(12 января 2007 года)

Холодная война еще продолжается, поскольку идеологический конфликт, который был в ее основе, не исчез. И он не может исчезнуть, пока существует капитализм, который приносит прибыль, а прибыль ставится важнее окружающей среды. Пока те, кто ее получают, не задумаются о других путях развития.

Так, когда президент Венесуэлы Уго Чавес объявил о планах национализации телефонных и электрических компаний, чтобы ускорить социалистическую революцию, представитель «центрального капитализма» пресс‑секретарь Белого дома Тони Сноу (Tony Snow) не преминул отреагировать на это следующими словами: «Во всем мире национализация имеет длинную и бесславную историю неудач. Мы поддерживаем народ Венесуэлы и считаем, что для него наступили тяжелые времена»[315].

Сноу, по‑видимому, уверовал, что в холодной войне капитализм взял верх над социализмом. Неизбежная победа превосходящей идеи. Мальчики от капитала ехидно посмеиваются над смертью социализма. Это слово было исключено из правил хорошего тона. И там надеются, что никто не заметит, как любой социалистический эксперимент любого характера в прошлом столетии подвергся искажению, низвержению, извращению, дестабилизации или сокрушению. Каждый такой эксперимент был свергнут, разбомблен, захвачен или задушен с помощью Соединенных Штатов. Ни одному социалистическому правительству или движению – от революции в России до Кубы и сандинистов в Никарагуа, Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти в Сальвадоре, от Китая до Гренады, Чили и Вьетнама – не было позволено возвыситься или пасть исключительно по внутренним причинам. Никого не оставляли в достаточной безопасности, без страха перед всесильным противником за границей. Даже государства с социальной демократией типа Гватемалы, Ирана, Британской Гвианы, Сербии и Гаити, которые не были влюблены в капитализм и не искали других путей развития, и те заставляли глотать пыль, поднятую дядей Сэмом.

Это напоминание неудачи первых экспериментов братьев Райт с летающей машиной, которая никак не могла взлететь, потому что автомобильные воротилы саботировали каждый испытательный полет. А добрый и богобоязненный народ Америки глядел на это, видел результаты, мудро кивал своей многоликой головой и торжественно возглашал: человек никогда не сможет летать.

Тони Сноу хочет нас убедить, что правительство не может состязаться с частным сектором в эффективности больших и важных дел. Действительно ли это верно? Давайте на мгновение напряжем мозги, отложим в сторону то, что нам втолковывали, и вспомним, что именно американское правительство высадило человека на Луну, построило огромные плотины, изумительные национальные парки, систему автомагистралей между штатами на большом пространстве. Оно создало Корпус мира, невероятно мощную военную машину (не будем сейчас говорить о том, в каких целях она используется), систему социального обеспечения, бесплатного медицинского обслуживания, страхования банковских вкладов, защиты пенсионных фондов от корпоративного злоупотребления. Сюда же относятся Агентство по защите окружающей среды, национальные институты здоровья, Смитсоновский институт, закон о ветеранах и многое другое. Короче говоря, правительство весьма успешно справлялось с делами, которыми хотело заниматься, или с теми, которыми его вынуждали заниматься трудовые и другие движения. В качестве примера можно привести установление стандартов здоровья и безопасности рабочих, выработку требований к изготовителям продуктов питания указывать подробную информацию о компонентах, входящих в их состав.

Когда Джордж Буш занял пост президента, одной из его основных задач было определить, может ли работа федеральных служащих быть сделана более эффективно частными подрядчиками. Он называл эту задачу в высшей степени приоритетной для его администрации. К концу 2005 году было исследовано около 50 тысяч государственных рабочих мест. На то время эффективность работников госсектора превзошла остальных более чем на 80 процентов[316].

Американским гражданам следует напомнить, что они уже инстинктивно знают, но склонны забывать, когда сталкиваются с утверждениями типа тех, о которых говорит Тони Сноу. Это то, что они не хотят большего правительства или меньшего правительства, влиятельного правительства или слабого правительства. Они просто хотят, чтобы правительство было на их стороне.

И между прочим, Тони, большинство населения Советского Союза в прошлые годы имело намного более высокое качество жизни и большую ее продолжительность при их «неудавшейся» национализированной экономике, чем они имеют сейчас при необузданном капитализме.

«Когда грабеж становится нормой жизни для небольшой группы людей, живущих в обществе, они со временем создают для себя правовую систему, которая легализует этот порядок, и моральный кодекс, который прославляет его» (Фредерик Бастиа, «Закон» – Frederic Bastiat, The Law, 1850 год).

Это ваше мнение об антикоммунизме

(22 апреля 2006 года)

В начале месяца в графстве Майами‑Дейд штата Флорида (а где же еще?) родитель одного из учеников попросил руководство школы запретить пользоваться туристической книгой под названием «Поедем на Кубу» (Vamos a Cuba), где на обложке изображены улыбающиеся дети, а внутри – красочные сцены фестиваля на Кубе. «Как бывший кубинский политзаключенный я считаю, что этот материал – ложь, – написал школьному руководству Хуан Амадор (Juan Amador). – В книге неверно изображается жизнь на Кубе. Я полагаю, что это вызвано стремлением создать иллюзию и исказить действительность». Он, по‑видимому, считает, что на Кубе никто и никогда не бывает счастливым и даже никогда не улыбается[317].

Итальянский премьер‑министр Сильвио Берлускони заявлял входе своей предвыборной кампании, что при Мао Цзэдуне китайские коммунисты варили младенцев, чтобы делать из них удобрения[318]. При этом он ссылался на «Черную книгу о коммунизме» (The Black Book of Communism) – «историю» коммунизма, изданную в 1997 году, которая для исследователей коммунизма является тем же, чем «Протоколы сионских мудрецов» для изучающих иудаизм или избранные заявления Джорджа Буша для понимания того, почему мы воюем в Ираке. Замечание Берлускони может фактически расцениваться как прогресс в сказочном мире антикоммунизма, потому что после российской революции 1917 года на Западе долго и упорно распространялось утверждение, что большевики убивают и едят младенцев. Ранние язычники верили, что христиане пожирали своих детей. То же самое говорилось и о евреях Средневековья.

Памятник жертвам коммунизма

Этот памятник был установлен в 2007 году в Вашингтоне, возле Капитолия, и связан с Глобальным музеем коммунизма в Интернете. Оба памятника радикальны в своей однобокости. Сегодня молодым людям бывает трудно в это поверить, но ложь, преподносимая американским людям и миру о холодной войне, Советском Союзе и коммунизме, или «коммунизме», была даже более привычной и скандальной, чем ложь последних лет относительно Ирака, Афганистана и терроризма, или «терроризма». Самой необычной и главной ложью периода холодной войны являлось утверждение о существовании некоего международного коммунистического заговора, стремящегося завладеть миром и уничтожить все приличное и святое на Земле.

Идеологический грабеж истории никогда не выглядел приличным делом. Кто, надо спросить, построит памятник и музей жертвам антикоммунизма? Кто задокументирует и сохранит для истории отвратительные случаи гибели людей, разрушений, пыток, нарушений прав человека и уничтожения надежд под лозунгом борьбы с коммунизмом? Кто сохранит для истории названия этих трагедий: Вьетнам, Лаос, Чили, Корея, Гватемала, Сальвадор, Камбоджа, Индонезия, Иран, Бразилия, Греция, Аргентина, Никарагуа, Гаити, Афганистан, Ирак и многие другие?

Почему еще существует НАТО?

На протяжении многих лет НАТО совершало масштабные действия: бомбардировка Югославии в 1999 году, жандармское патрулирование Балкан, обеспечение безопасности Олимпийских игр в Греции в 2004 году, официальная «ответственность» за ведение войны в Афганистане, обучение иракских сил безопасности, участие в войне с терроризмом. Из более свежих примеров: ведение позорной семимесячной войны против Ливии в 2011 году и попытка сделать то же самое в Сирии в 2012 году с санкции Совета Безопасности ООН или без нее. Добавим увеличение числа членов блока, который включает теперь двадцать шесть стран, плюс еще двадцать других стран, сотрудничающих с НАТО по программе «Партнерство во имя мира».

Позвольте спросить, откуда у НАТО такие полномочия? Какая группа граждан когда‑либо голосовала за это? Почему вообще существует НАТО?

В период холодной войны нам говорили, что НАТО необходимо для защиты Западной Европы от советского вторжения. Как некоторые уже заметили, Советского Союза больше не существует (бытовало правдоподобное мнение, что НАТО первоначально было создано для подавления левых сил в Италии или Франции, если к власти по итогам выборов придут коммунисты).

Нам также говорили, что НАТО должно было противостоять Варшавскому договору. Но Варшавский договор свернул свою деятельность в 1991 году, призвав НАТО сделать то же самое.

Если бы НАТО не стало вмешиваться в события за пределами Европы, на первый план вышел бы вопрос о его бесполезности и отсутствии для него поля деятельности. Как говорится, «без места или без дела».

Если бы НАТО никогда не было, какие аргументы можно было бы привести сегодня в пользу создания подобной организации? Ничего, кроме потребности в обслуживании американской внешней политики и обеспечении американских производителей оружия миллиардами долларов за счет гарантированных продаж постоянно увеличивающемуся количеству членов организации.

Розенберги как герои

Преподаватель курса политических наук Джон Джерасси (John Gerassi) в колледже округа Куинс в Нью‑Йорке написал в газету «Нью‑Йорк таймс» письмо следующего содержания:

«Редактору.

В статье «Признания шпиона» (Рубрика «Обзор за неделю», 21 сентября 2008 года) Сэм Робертс (Sam Roberts) утверждает, что люди, «чрезвычайно лояльные крайне левому движению, считали, что супруги Розенберг невиновны». Я, будучи крайне левым, начиная с работы в качестве корреспондента и редактора журналов «Тайм» и «Ньюсуик» в Латинской Америке, никогда не считал, что Розенберги были невиновны. И никто из моих крайне левых друзей так не считает. Мы всегда говорили, и я повторяю это моим студентам каждый семестр, что если бы они были виновны, то стали бы величайшими героями на этой планете. Мое объяснение весьма просто: США придерживались принципа нанесения ядерного удара первыми, а СССР – нет (до Горбачева). В 1952 году американские военные и различные разведывательные ведомства рассчитали, что первый удар по советским стартовым позициям вывел бы из строя все русские ракеты за вычетом шести процентов. И те шесть процентов автоматически были бы выпущены по американским городам. Военные тогда просчитали, что случилось бы, если бы одна ракета угодила прямо по Денверу (почему они выбрали Денвер, а не Нью‑Йорк или Вашингтон, никто не объяснил). Исследование показывает: 200 тысяч человек погибли бы на месте, а 2 млн – в течение месяца. Был сделан вывод, что игра не стоит свеч. Другими словами, я говорю своим студентам, что вы родились, а я живу, потому что Советский Союз имел средства устрашения против нашего «превентивного» удара, а не наоборот. И если верно то, что Розенберги помогли СССР получить это средство устрашения, они – спасители нашей планеты.

Джон Джерасси».

Не будет неожиданностью узнать, что газета «Нью‑Йорк таймс» не позволила подобным мыслям попасть на свои благородные страницы.