Октября. Вернувшись утром домой, я обнаружил там спящую на диване Алису

Вернувшись утром домой, я обнаружил там спящую на диване Алису. Кругом сияла чистота, и поначалу мне показалось, что я попал не в свою квартиру. Потом я заметил, что она не тронула кучу разбитых пластинок, разорванных книг и нот в углу. Скрипнула половица. Алиса проснулась и увидела меня.

– Привет, сова!

– Я не сова, я додо. Глупый додо. Как ты сюда попала?

– По пожарной лестнице, из квартиры Фэй. Я позвонила ей и спросила про тебя, и она сказала, что ты странно себя ведешь – со всеми ссоришься. Мне пришла в голову мысль навестить тебя… Я прибрала тут немного. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

– Имею, и очень много. Мне противно, когда меня жалеют!

Алиса подошла к зеркалу и принялась расчесывать волосы.

– Я здесь не потому, что мне жалко тебя. Мне жалко себя.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Хочу сказать… – она в раздумье пожала плечами. – Это… это как в поэме. Мне захотелось увидеть тебя.

– Так почему ты не пошла в зоопарк?

– Не надо так, Чарли, прошу… Я долго ждала тебя и вот… решила прийти сама.

– Зачем?

– Еще есть время, и я хочу провести его с тобой.

– Как в песне?

– Не смейся надо мной, Чарли.

– Я не смеюсь. Просто я не могу позволить себе тратить время на кого-то другого. Мне его и самому не хватает.

– Я не верю, что ты так страстно желаешь одиночества.

– Именно этого мне хочется больше всего.

– Мы так мало были вместе… Нам было о чем поговорить и было, чем заняться. Пусть и недолго, но наше время было! Ведь мы же знали, что может случиться, это ни для кого не было секретом. Чарли, я не отвергла тебя, я просто ждала. Хоть теперь-то мы на одном уровне?

Я метался по квартире.

– Но это же безумие! У нас нет никакого будущего! Я не осмеливаюсь загадывать вперед, я вспоминаю только прошлое! Через несколько месяцев, недель, дней – кто знает! – я отправлюсь в Уоррен. Ты же не пойдешь туда за мной?

– Нет, – согласилась Алиса. – И навещать тебя я скорее всего тоже не буду. Я постараюсь забыть тебя и не хочу притворяться, что поступлю иначе. Но пока ты здесь, нет причин терпеть одиночество.

Она поцеловала меня прежде, чем я успел что-нибудь сказать. Мы сели рядом на диван. Я ждал, но паника не приходила. Да, Алиса – женщина, но, может быть Чарли понял наконец, что она ему не мать и не сестра.

Я вздохнул с облегчением, как выздоравливающий после тяжелой болезни, потому что теперь ничто не могло остановить меня. Не время для страха и притворства – так у меня не могло получиться больше ни с кем на свете. Все барьеры рухнули. Я размотал нить, которую вручила мне Алиса, выбрался из лабиринта, а у выхода ждала меня она. Я люблю ее.

Не буду притворяться, будто знаю, что такое любовь, но то, что произошло, было больше, чем секс. Меня словно подняло над землей, выше всяких страхов и пыток, я стал частью чего-то большего, чем я сам. Меня вытащили из темницы собственного разума, и я стал частью другого существа. Пронзенная лучом света растаяла окутывавшая мой мозг серая пелена. Как странно, что свет может ослеплять…

Мы любили друг друга. Ночь постепенно превратилась в тихий день. Я лежал рядом с Алисой и размышлял о том, как важна физическая любовь, как необходимо было для нас оказаться в объятиях друг друга, получая и отдавая. Вселенная расширяется – каждая частичка удаляется от другой, швыряя нас в темное и полное одиночества пространство, отрывая нас: ребенка от матери, друга – от друга, направляя каждого по собственной тропе к единственной цели – смерти в одиночестве.

Любовь – противовес этому ужасу, любовь – акт единения и сохранения. Как люди во время шторма держатся за руки, чтобы их не оторвало друг от друга и не смыло в море, так и соединение наших тел стало звеном в цепи, удерживающей нас от движения в пустоту.

Прежде чем заснуть, я вспомнил интрижку с Фэй, и улыбнулся про себя. Как там все было просто! Да и не удивительно…

Я приподнялся на локте и поцеловал закрытые глаза Алисы.

Теперь она знает обо мне все, в том числе и то, что вместе мы пробудем недолго. Она согласна уйти в тот момент, когда я попрошу ее. Думать об этом тяжело, но то, что мы обрели, – это больше того, чем большинство человечества владеет за всю свою жизнь.