Часть 1. О необходимости частого причащения мирян

Чашу Жизни вкусите

О необходимости для истинного христианина постоянного, непрестанного причащения Святых Христовых Таин

Авторы: Игумен Петр (Мещеринов), Александр Боженов

«Наше учение согласно с Евхаристией, а Евхаристия, в свою очередь подтверждает наше учение» (Св. Ириней Лионский) [1] .«Когда верный раб Господень повинуется в чем-либо Господу своему, будучи обязан к тому или внушением Божием, или заповедию, то оправдывает пред всеми то самое, что он действует не по своей воли и не по гордости, а единственно из опасения оскорбить Господа неисполнением Его повеления. (Св. Киприан Карфагенский) [2] .«Если бы кто-нибудь со стороны, придя к нам, хорошо бы узнал заповеди Христовы и расстройство нашей жизни, то не нашел бы худших врагов Христа, нежели мы» (Св. Иоанн Златоуст).

Предисловие

Поводом к написанию данной статьи послужили размышления одного молодого христианина о современной практике причащения, представленные на одном из Интернет-форумов [3]. Вот этот текст:

«Попытаюсь раскрыть суть вопроса более конкретно. Итак, человек в результате своего духовного пути и своих познаний в итоге осознает нужду в теснейшем и постоянном общении со Христом и во Христе со всеми верными христианами. Как следствие, постоянное и единственно подлинное участие в Евхаристии для него становится естественной нормой. Скажем, человек собирается на евхаристическое собрание каждый Воскресный день и вместе со всеми верными причащается Господа. При этом для него тут же встает проблема конфликта наличествующих в Церкви традиций подготовки ко Причастию с такой практикой, к которой он пришел в результате духовных исканий. Самое первое — любой священник, любой молитвослов, почти любая книжка ему расскажут о том, что перед причастием обязательно требуется пост как минимум три дня. Человек буквально считает на пальцах — суббота, пятница, четверг и среда, как и без того постный день, и того — четыре постных дня подряд каждую неделю. А если вдруг посреди недели дополнительно выпадает какой праздник большой, когда все христиане также собираются в евхаристическое собрание, то из постов человеку, очевидно, вовсе и не вылезать. Это самое первое что встречается, самое банальное, что призвано из человека выбить всякую нужду к непрестанному Причащению, которое может быть у него родилось. Ладно, думает человек — искушение всего лишь, с кем не бывает, — прорвемся! И человек дополнительно привыкает к непрестанному пощению (а кто-то может тут уже и передумал, решил что не по физическим силам ему непрестанно участвовать в Божественной Трапезе вместе со всеми верными христианами).

Следующий этап, который он непременно обязан пройти — это исповедь, причем каждую неделю. Каждую субботу после всенощной вечером, либо с первым лучом солнца каждое воскресенье, задолго до начала службы, он должен стойко отстаивать свою очередь к аналою, чтобы в течение двух минуток священнику поведать немного о своих помыслах, за неделю скопившихся. А если, опять же, на неделе праздник какой, когда все христиане собираются на евхаристическую трапезу, то, очевидно, сию процедуру нужно проходить уже два раза в неделю. Это второе, что призвано заставить человека забыть и о смысле Евхаристии и о непрестанном участии в ней. Но ведь это все искушение от лукавого, который пытается нас от Евхаристии отвлечь, поэтому мы стойко проходим этом этап и ступаем дальше. Но кого-то и здесь, несомненно, уже отсеют.

Итак, третий этап. Для самых непоколебимых. Во время всего поста читать каноны. Как минимум три канона — всем известно какие. А для любителей молитвослов советует еще и акафист такой небольшой — Иисусу Сладчайшему. Это во время поста и, разумеется, в дополнение к вечернему правилу. А накануне Причастия добавить еще несколько псалмов и один канон, тоже известно какой. Ну а в самый день Причастия, т.е. в воскресенье, — очевидно, еще до восхода солнца (а то не успеешь на Литургию и на исповедь, если не прошел накануне) в дополнение к утреннему правилу еще присовокупить десять молитв, тоже известно каких. И так каждую неделю. Это третье, что в конце концов либо выбьет-таки из человека окончательно всякое желание непрестанно участвовать в Евхаристии, либо отправит его в монастырь.

Это я говорю предельно простым человеческим языком о тех совершенно ясных проблемах, которые встанут перед любым человеком. И всякое богословствование, цитирования Отцов, исследования древних практик, постановлений Соборов, анализ Литургии и прочее и прочее — все это буквально рассыпается в свете современных традиций, сложившихся в Церкви за последние века под влиянием практики редкого Причащения.

Почему на каждой Литургии предстоятель Евхаристии сперва лицом к народу возглашает: «и причастие Святого Духа, буди со всеми вами», а когда выносят Чашу, он же говорит: «К Чаше могут приступать только те, кто прошел таинство исповеди.» А остальные верные что, от Церкви отлучены? Какому из его слов верить? Почему бы вместо того ему не сказать что-нибудь более согласного с Литургией: «Вси вернии да вкушают от Божественныя Трапезы!» Такой небольшой и коротенький возглас заставил бы многих задуматься и об Евхаристии и о том, к чему призваны христиане. Но ничего такого нет. С амвона не провозглашают о смысле Литургии, не говорят о необходимости непрестанного Причащения. Проповедь в храме у нас вообще очень редко бывает сколь бы то ни было полезной и насущной. Вместо этого вполне целенаправленно воспитывается в людях искаженное понимание о Таинстве Покаяния, как о некоем необходимом пропуске до Чаши. Часто говорится об очистке совести в исповедании помыслов на исповеди. Но какое отношение Таинство Покаяния — Таинство воссоединения с Церковью отпадших от нее членов, в следствии ли ересей, отлучения, или же совершения смертных грехов, соотносится с чисто монашеской практикой исповедания помыслов своему духовному отцу? А если нет духовного отца? Механическое перенесение существующих традиций подготовки ко Причастию на тех, кто часто Причащается, вообще вредно. Сужу по себе. Я как раз был тем, кто упорно пытался пробиться через второй этап, описанный мною выше. Не имея собственного духовного отца, — ибо не так легко его найти, — Таинство покаяния при частом к нему приступании внешне выглядело очень скупо — кратенькое перечисление помыслов и некоторых согрешений имевших место быть (о коих мы прощение просим каждый вечер), перед священником, не знающего меня лично, молча меня выслушивающего и также молча полагающего епитрахиль. Все происходит быстро, т.к. вопросов я обычно не задаю — на них всегда можно найти ответ во множестве имеющейся литературе и Интернете. Занимает посему это постоянно около двух минут, только ожидание очереди длиться два часа. И вот при частом приступании к такой процедуре я пришел к двум выводам. Первый — это что происходит профанация Таинства покаяния. И второй — происходит и профанация практики исповедания помыслов.

А однажды я спросил на такой исповеди у одного из священников по сему весьма волнующему меня вопросу и его соотношением, скажем, с практикой в Греческой Церкви. На что получил поразивший меня по своей аргументации ответ — что мол да, там у них так сложилось, но у нас (!) милостью Божией сохранилась более благочестивая практика! Вот и все. О каком здесь непрестанном Причащении речь может идти? Есть традиция и все. Спорить о чем-то я тогда конечно не стал, куда мне спорить со священством, да и пустой вышел бы разговор. Однако, желания чтобы Евхаристия была бы центром моей жизни, у меня не отбилось и пришлось мне поступать как говорится «на свой страх и риск» — решать все своей совестью и нести ответ за это на грядущем Страшном Суде, самому решать вопросы о постах, о частоте исповеди, о необходимом правиле и осознавать при этом свое личное недостоинство, а еще и чувствовать себя в Церкви маргиналом, ибо редко где находишь осуществление описанного у святых отцов образа жизни. А ведь частое участие в Евхаристии, Причащение, необходимо именно для общего единения церковного народа во Христе, чтобы будучи Таинством Церкви, оно было общим Таинством, а не индивидуализировалось. А в итоге выходит как раз по-другому, — вместо единения получаем еще одно разъединение по признаку часто и редко причащающихся, а потому и Таинство так и остается индивидуальным. Грустно».

Попробуем разобраться в этом вопросе. В первой части нашего труда попытаемся обосновать необходимость по учению Церкви частого причащения ее членов — мирян, а, во второй, попытаемся, на основании первой части, ответить на представленные недоумения христианина.

Часть 1. О необходимости частого причащения мирян

Согласимся с автором письма в том, что действительно, к огромному сожалению, большое количество современных христиан пренебрегает тем бесценным даром Приобщения, который оставил нам Спаситель. Даже на Пасху и на Светлую седмицу в храмах может присутствовать громадное количество не подходящего к Чаше Жизни народа, туже картину часто приходится наблюдать и на многочисленных ныне молодёжных православных форумах, фестивалях, съездах. И это касается не просто «захожан», или невоцерковленной части нашего общества, а самых что ни на есть активных членов наших приходов. Согласимся и с тем, что практика редкого причащения и связанная с ней практика подготовки глубоко проникла в психологию как священников, так и паствы. В связи с этим наступила настоятельная необходимость напомнить божественные установления, церковные постановления и учение святых отцов по этому вопросу. Ниже представлены обоснования необходимости частого (в терминологии некоторых святых отцов непрестанного причащения) для христианина.

Среди аргументов, подтверждающих необходимость частого причащения для христианина, можно усмотреть сущностные, то есть вытекающие из самых основ христианской веры; исторические, подтверждающие, что подобная практика существовала с апостольских времен у всех поместных церквей по всему миру во все времена; практические, имеющие важное непосредственное значения для ведения христианином правильной духовной жизни.

1. Завет Спасителя. Господь Иисус Христос призывает нас в Своем Благовестии: Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную и Я воскрешу его в последний день.Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек. (Ин. 6, 53-58). Из этих слов Спасителя ясно следует, что Господь обращает наше внимание на непрестанность Божественного Причащения, поскольку иначе сказал бы, вкусивший и испивший, а не как в Писании ядущий и пиющий.

Также Господь при установлении Таинства говорит: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22,19; 1 Кор.11,24), то есть не просто вспоминайте, перебирайте мыслью и чувством, а именно творите, т.е. каждый день и всегда выявляйте делом, совершайте не один, или два, или три раза, но ежедневно (как то объясняет божественный Златоуст[4]) в воспоминание Моих страданий, Моей смерти, Моего Воскресения и всего Моего домостроительства спасения.

К тому же, когда Господь предавал это Таинство Своим ученикам, Он не сказал им в форме совета: «Кто хочет, пусть ест Мое Тело, и кто хочет, пусть пьет Мою Кровь», как Он сказал: Если кто хочет идти за Мною (Мф.16:24) и «если хочешь быть совершенным» (Мф.19:21). Но Он провозгласил повелительно: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое «, и «пейте из нее все, сия есть Кровь Моя» (см. Мф.26,26-28). То есть непременно вы должны есть Мое Тело и обязательно должны пить Мою Кровь (так толкуют преп. Никодим Святогорец и святитель Макарий Коринфский).

Эти слова Господа ясно представляют два необходимых момента в Причащении: один состоит в обязательном повелении, которое они содержат, а другой — в длительности, на которую указывает слово «творите», что, понятно, означает то, что нам повелевается не просто причащаться, но причащаться непрестанно.

Каждый христианин прислушиваясь к голосу совести понимает, что как бы он не готовился, он всегда недостоин причащения. Дерзаем причащаться мы только в послушании и по прямому повелению Господа: «Недостоин я, Владыко Господи, чтобы Ты вошел под кров души моей. Но так как Ты, Человеколюбец, хочешь жить во мне, то я дерзновенно приступаю. Ты повелеваешь, и я раскрываю двери, которые Ты один создал, и войдешь Ты с обычным человеколюбием, войдешь — и просветишь мой помраченный разум»[5] — исповедуем мы каждый раз готовясь к принятию Святых Таин.

Если человек решает сам, как часто он может приступать к причащению, в зависимости от того насколько он «достоин»/»недостоин», он ставит себя как бы мерой и Божественного Дара и своего собственного достоинства.

Следует остановиться и на той разновидности подобного подхода, когда мерилом достоинства для человека выступает мнение духовника или священника, решающего за человека, «достоин» он или «недостоин» причащения. Понимая важность пастырского руководства, все же следует отметить что в Евангелии Христовом мы не находим поддержки мнения, что именно и только священник должен регламентировать таинственную жизнь христианина. Христос в Евангелии призывает, чтобы причастие стало нашей пищей и не назначает распорядителей этой Тайны: «Я есмь хлеб жизни» (Ин. 6,35;6,48), «приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин. 6,35), «старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий» (Ин.6,27), «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14, 6)», «Хлеб наш насущный дай нам на сей день «(Мф. 6,11). Свмч. Киприан Карфагенский о последней фразе Господа говорит так: «просим же мы ежедневно, да дастся нам этот Хлеб, чтобы мы, пребывающие во Христе и ежедневнопринимающие Евхаристию в снедь спасения, будучи, по какому-либо тяжкому греху, отлучены от приобщения и лишены небесного хлеба, не отделились от Тела Христова...»[6].

Напротив, мы можем увидеть в Евангелии, что Христос не назначая распорядителей Таин, призывает нас к тому, чтобы мы жили в соответствии с Евангелием постоянно так, чтобы оно (Святое Причастие) не стало нам в осуждение: «говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5,20), «будьте совешенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5,48), предлагая нам в Самом Себе образец жизни (Ин. 13,15; 1 Петр. 2,21-23; Филип. 2,6-11). Об этом свидетельствует и апостол Павел: «да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей» (1 Кор. 11,28). Т.е. имея в виду, по толкованию Иоанна Златоуста, чтобы причастие стало нашей пищей, мы должны жить достойно его, чтобы оно не стало нам в осуждение: «главное благо в том, чтобы приступать к Ним (к таинствам) с чистою совестию…; он (Павел) знает одно только время для приступания к тайнам и причащения — когда чиста совесть …; не должно касаться этой трапезы с порочными пожеланиями, которые хуже горячки. Под именем порочных желаний необходимо разуметь как телесные, так и вообще все порочные наклонности (любостяжание, гневливость, злопамятность)… Праздник есть совершение добрых дел, благочестие души и строгость жизни; если ты имеешь это, то всегда можешь праздновать и всегда приступать. Потому (апостол) и говорит: «да испытывает себя» каждый, и таким образом да приступает; повелевает испытывать не одному другого, но самому себя, устрояя судилище без гласности и обличение без свидетелей»[7].