Общие соображения

Начнем с анализа некоторых допущений, лежащих в основе работы Скиннера. Хотя допущение о том, что поведение подчиняется закономерностям, имплицитно содержится во всех психологических исследованиях, оно часто не эксплицировано, и многие из импликаций остаются нераспознанными. Скиннер, как и Фрейд, заслуживает признания за то, что постоянно подчеркивает наличие закономерностей в поведении и, что, возможно, более важно, за распространение этого убеждения в обществе. Посредством своих трудов и тщательно поставленных экспериментов Скиннер убедил многих в том, что принцип детерминизма применим к человеческим существам, что поднимает много вопросов относительно представлений о человека как свободном существе с определенными жизненными целями. К примеру, Скиннер постоянно подчеркивает, что если мы принимаем это принцип, то распределение вины или ответственности за поступки имеют мало смысла. Один индивид совершает серьезные преступления, другой служит человечеству. Оба типа поведения – следствие взаимодействия переменных, которые полностью детерминируют поведение и могут быть определены. Поведение индивида – полностью продукт объективного мира, и может быть понято с этой точки зрения. В сущности – и Скиннер полагает, что это так и на практике, – действия индивида могут быть расценены как столь же закономерные, как движение бильярдного шара после удара другим.

Разумеется, все теоретики личности допускают, что поведение подчиняется законам. Но Скиннер таким образом развернул это допущение, что оно стало понятно обычному человеку. Следующий отрывок ясно иллюстрирует взгляды Скиннера:

"Наука – больше, чем просто описание событий такими, какими они происходят. Это – попытка обнаружить порядок, показать, что определенные события состоят в закономерных отношениях с другими. Пока такие отношения не раскрыты, на науке нельзя основывать никакой практической технологии. Но порядок – не только возможный конечный продукт: это рабочее допущение, которое должно быть принято в самом начале. Мы не можем применить научные методы к субъективному миру, который, как допускается, весьма непостоянен. Наука не только описывает, она предсказывает. Она имеет дело не только с прошлым, но и с будущим. Но предсказание – не последнее слово: оно может контролироваться настолько, насколько могут изменяться или контролироваться соответствующие условия. Если мы хотим использовать научные методы в сфере человеческих отношений, мы должны допустить, что поведение подчиняется закономерностям и детерминировано. Мы должны ожидать открытия того, что деяния человеческие – результат определимых условий, и что если эти условия обнаружены, мы можем предсказывать и до некоторой степени определять его действия.

Эта возможность многим кажется обидной. Она противостоит пониманию человека как свободного существа, чье поведение – результат не определенных предшествующих условий, а спонтанных внутренних изменений. В философии человека преобладают представления о внутренней "воле", во власти которой вмешиваться в каузальные отношения, что делает невозможным предсказание поведения и контроль за ним. Предложить отбросить эти представления – значит быть угрозой многим нежно лелеемым убеждениям, подрывать то, что выглядит вдохновляющей и творческой концепцией человеческой природы. Альтернативная точка зрения настаивает на том, что в человеческом поведении действуют понуждающие силы, которые мы предпочитаем игнорировать. Она бросает вызов нашим притязаниям, мирским или духовным, независимо от того, сколько мы обретаем от допущения о том, что человеческое поведение – настоящая научная проблема; никто из тех, кто воспитан в традициях западной цивилизации, не сможет согласиться с этим без борьбы. Мы просто не желаем такой науки" (1953).

Скиннер выдвигает положение о том, что, анализируя поведение, непрофессионал припишет причинную роль среды в отношении одних видов поведения, но не в отношении других. Если на фабрике есть контролер, то очень несложно приписать хорошую работу рабочего именно этому. Мы больше доверяем рабочему, столь же усердному и в отсутствие надзирателя, поскольку в этом случае причины поведения не столь очевидны. Таким образом, мера доверия к человеку обратно соотносится с тем, насколько бросаются в глаза причины его поведения. Скиннер утверждает, что поведение рабочего подчиняется закономерностям независимо от того, насколько его причины очевидны наблюдателю, и доверие к индивидам лишь требует поиска факторов, контролирующих их поведение.

Представление о том, что все поведение подчиняется закономерностям, предполагает возможность контроля за поведением. Все, что требуется – манипулировать условиями, влияющими на изменения поведения. Возможны разногласия по поводу того, обязательно ли предполагает контроль понимание или объяснение, но на чисто практическом уровне Скиннер предпочитает использовать термин "контроль", поскольку смысл его ясен. Скиннера не слишком интересуют те аспекты поведения, которые сильно сопротивляются изменениям, например, те, которые зависят от наследственности. Изучаемое им поведение – то, что представляется наиболее пластичным, то, в отношении которого можно допустить, что изменения привносятся посредством манипулирования теми типами переменных среды, которые обычно взаимодействуют с человеком. Интерес Скиннера к поведению связан не только с любопытством по поводу того, как оно происходит, но и из желания обнаружить возможности манипулирования. Слово "контроль" отчасти используется потому, что точно отражает именно это. Скиннер часто утверждал, что при правильном подходе возможность манипулирования поведением можно использовать для всеобщего улучшения.

Теперь возникает вопрос о том, как легче всего добиться контроля. Скиннер полагает, что здесь наиболее уместен функциональный анализ. Под функциональным анализом Скиннер понимает анализ поведения с точки зрения причинно-следственных отношений, когда сами причины контролируемы, то есть стимулируются, депривируются и т.п. Психологи часто пользуются терминами "независимая переменная" и "зависимая переменная". Независимая переменная – та, которой манипулирует экспериментатор, зависимая переменная – та, которая изменяется в результате этой манипуляции. Скиннер противопоставляет функциональный анализ поведения тому анализу, который направлен лишь на поиск корреляций между зависимыми переменными, а не на поиск каузальных отношений. При установлении корреляций, как и при классификации черт, мы можем, к примеру, обнаружить, что очень агрессивные люди также очень интеллектуальны. Но мы при этом не показываем, как можно поощрять (или наоборот) агрессивную диспозицию или интеллект. Мы лишь связываем следствие со следствием, но не раскрываем предшествующих переменных, влияющих на обе характеристики. Таким образом, хотя мы и можем до определенной степени предсказать поведение, поскольку можем измерить интеллект и предсказать агрессивность, мы не располагаем указаниями на то, какой переменной следует манипулировать, чтобы повысить или снизить агрессивность.

Скиннер настаивал на том, что поведение можно лучше всего изучить, обращаясь к тому, как оно соотносится с предшествующими событиями. Это положение принимается и многими другими психологами. Скиннер утверждал также, что при функциональном анализе поведения нет необходимости говорить о механизмах, действующих внутри организма. Он полагает, что поведение может объясняться и контролироваться исключительно посредством манипулирования средой, в которую включен организм, и что нет нужды рассматривать организм отдельно или выдвигать какие-либо положения о том, что происходит внутри него. Этот аргумент не пользуется популярностью у психологов за пределами сферы влияния Скиннера.

Чтобы понять его точку зрения, полезно бросить взгляд на то, что говорил Скиннер относительно обычных каузальных объяснений поведения, основывающихся на идее внутренних событий в плане причинно-следственных связей. Предположим, человек идет в ресторан, зовет официанта и заказывает гамбургер. Когда гамбургер принесен, он его поглощает, не делая пауз для адресованных ему разговоров. Вопрос: почему человек ест? Одно из привычных объяснений: потому что он голоден. Но откуда мы знаем, что он голоден? Мы лишь знаем, что человек проявляет некоторую активность, которую связываем с некоторыми условиями среды и за которыми оно следует. Но, используя такое описание, мы не признаем, что бытие голодным предшествует еде; нет, акт торопливой еды – это часть того, что мы подразумеваем под голодом. Термин "быть голодным" может просто описывать некоторый набор активностей, ассоциируемых с определенной независимой переменной (потреблением пищи), во многом так же, как понятие "игра в бейсбол" включает броски, удары, отбивание мяча и т.д. Каждую из этих активностей можно объяснить указанием на следствие событий, предшествующих игре в бейсбол. Но активности не объясняются просто описанием их как части игры в бейсбол. Мы не говорим, что индивид бросает просто потому, что играет в бейсбол. Игра в бейсбол – это не событие, предшествующее бросанию, броски – это часть "игры в бейсбол".

Возражая против этой линии рассуждений, мы можем сказать, что понятие "быть голодным" используется для обозначения события, предшествующего еде (прошло несколько часов после последнего принятия пищи), и что "быть голодным" – причина еды. В этом смысле "быть голодным" может использоваться как каузальная связь между пищевой депривацией и поведением в ресторане. Тогда возникает проблема, как определить эту каузальную связь и какие свойства ей приписать.

Обычны два решения этой проблемы. Одно заключается в том, чтобы дать событию "быть голодным" место в психическом мире, приписать ей нефизический статус. Такое делается часто, и возникает представление о внешнем человеке и внутреннем человеке. Внешний человек, или человек поведения, как его можно назвать, ведом и контролируем внутренним метафизическим человеком. Это представление иллюстрируется повседневными утверждениями типа "он справился с этим только благодаря огромной силе воли". Это утверждение производит впечатление объяснения, потому что кажется, что в нем указывается нечто предшествующее поведению. Разумеется, правда, что эти события, как предполагается, происходят в нефизическом мире; при этом совсем не ясно, как они могут влиять на события физические. Более серьезное возражение против такого типа объяснений заключается в том, что при внимательном взгляде оказывается, что у этих событий нет никаких определенных свойств, кроме способности продуцировать то поведение, которое они объясняют. Тот же тип объяснения существовал у первобытных людей, полагавших движение солнца силой, контролирующей людей, тогда как единственным свидетельством существования этой контролирующей силы было само движение солнца. Контролирующую силу можно выдумать для объяснения любого мыслимого события. Пустоту такого типа объяснений проще всего обнаружить, задавшись вопросом о том, насколько увереннее можно предсказать эффект теперь, когда мы изолировали причину. Тогда оказывается, что нет никакой изоляции, что причина неотделима от следствия, поскольку у причины нет никаких свойств, кроме как производить следствие.

Обычно объяснение на основе психических причин выдвигается тогда, когда игнорируются важные для поведения физические события. Скиннер полагает это наиболее вредным типом объяснения, поскольку у него обманчивая внешность, и он, выглядя удовлетворительным, сдерживает исследование тех объективных переменных, которые действительно могут осуществлять контроль за поведением.

Другой статус, который мы можем приписать "бытию голодным", физиологический. Мы можем обратиться к сокращениям желудка, концентрации сахара в крови, активации мозговых центров и т.д. При физиологическом объяснении можно изолировать каузальные события, предшествующие поведению; при этом никто не говорит о том, что психические события влияют на физические. Скиннер не занимает жесткую позицию против физиологических объяснений; он полагает, что в конечном итоге поведение можно предсказать, проследив действие переменной среды через всю последовательность физиологических событий, которые за ней следуют. Однако Скиннер подчеркивает, что наука о поведении не обязательно требует знания физиологических процессов; он полагает, что, даже когда мы понимаем эти процессы, практический контроль за поведением осуществляется манипулированием "традиционными" независимыми переменными за пределами организма. Таким образом, Скиннер не видит причин не относиться к человеческому организму как к запертому – но не пустому – ящику с различными входами и выходами, и полагает, что такое отношение даст наиболее эффективный контроль за этими выходами. Как мы увидим, при рассмотрении экспериментальной работы Скиннера его точка зрения подкрепляется успехами, достигнутыми в русле его подхода. Как мы отмечали, у Скиннера есть программа описательной науки, поскольку попытки связать зависимую и независимую переменные без промежуточных шагов означает выход к закономерностям или общим гипотезам, но не теориям. Различие между ними не всегда понятно, но в одной из дискуссий по поводу того, необходимы ли теории в науке, Скиннер пытается объяснить, что составляет теорию. Следующий отрывок показывает, что он использует этот термин для описания системы, соотносящей одну систему наблюдений с другой на основе системы событий или конструктов, которые описываются в терминах, отличных от тех, что используются для описания наблюдений, и которые сами в настоящее время наблюдаемы.

"Некоторые базовые допущения, характерные для любой научной деятельности, иногда называются теориями. Пример: природа скорее упорядочена, чем основана на случайности. Некоторые утверждения также относятся к теории на том простом основании, что они пока еще не факты. Ученый может догадаться о результате эксперимента до того, как его осуществил. Предсказание и последующее формулирование результатов может быть построено в тех же терминах и в той же синтаксической аранжировке, различие – в степени уверенности. В этом смысле никакое эмпирическое положение не является абсолютно нетеоретическим в том смысле, что оно никогда не является исчерпывающим, как никакое предсказание не делается абсолютно без данных. Здесь термин "теория" будет относиться не к положениям такого типа, а к объяснению наблюдаемого факта с апелляцией к событиям, происходящим где-то еще, на ином уровне наблюдения, описанным в иных терминах и измеренных, если это вообще имело место, на основе других показателей" (1953, с. 26).

Подход Скиннера основан на допущении, что поведение подчиняется закономерностям, и наша задача – контролировать его. Далее, эта задача разрешима на основе закономерного соотнесения независимых переменных, или входов в организм с зависимыми переменными, или выходами из организма, и последующее контролирование поведения посредством манипулирования этими входами (событиями среды) так, чтобы получить конкретный выход (реакцию).

Date: 2015-10-21; view: 289; Нарушение авторских прав