Безымянные призраки

Было бы ошибочно думать, что названные нами обитатели петербургского Зазеркалья исчерпывают все население параллельного мира такого огромного мегаполиса, каким на самом деле является Санкт‑Петербург. Как уже говорилось, еще древние знали о количественном преимуществе погребенных над живущими. А ведь с тех пор эта разница только увеличивалась. Эти общие замечания в равной степени касаются как всего мира в целом, так и Петербурга в частности. Такая статистика печальна по определению. Там действительно больше, чем здесь. И имя им легион. Мы их помним. Мы их чтим. Правда, делаем это чаще всего в рамках фамильных традиций. Со светлыми призраками своих близких мы встречаемся в семейных легендах и на кладбищах в так называемые родительские дни. И только немногие из них приобретают общегородское значение. Такие призраки становятся героями городского фольклора, о них начинают складывать легенды и предания. Некоторых мы назвали по имени, большинство же остаются безымянными, хотя и они достойны упоминания.

Рассказы о пресловутом фаворите императрицы Анны Иоанновны курляндском герцоге Эрнесте Бироне переплетаются с таинственными легендами о тенях жертв этого временщика, замученных в секретных службах, расположенных в разных частях города. Одна из таких тайных служб находилась будто бы на берегу реки Ждановки. По старым преданиям, петербуржцы не раз встречались здесь с призраками загубленных Бироном душ. Другие секретные службы Бирона находились на левом берегу Фонтанки, вблизи Прачечного моста, в самом ее устье, там, где она вытекает из Невы. На этом месте впоследствии был разбит сад Училища правоведения. По свидетельству Пыляева, сад пользовался «особенно дурной» славой, «люди суеверные видели здесь по ночам тени замученных злым герцогом людей».

К этому же ряду легенд можно отнести и более поздние легендарные свидетельства малолетних кадетов Училища правоведения. С суеверным ужасом кадеты утверждали, будто бы еще во времена Петра I на месте училища стоял дом Персидского посольства. Однажды за какую‑то провинность одному тамошнему персу отрубили голову. С тех пор обезглавленная тень того перса бродит по ночным коридорам училища, наводя неподдельный страх на будущих правоведов.

Знающие люди говорят, что к началу XX века на учете петербургской полиции было более двадцати обывательских домов, известных своей «дурной репутацией». Так, например, двухэтажный особняк на Песках считался среди окрестных жителей «Клубом самоубийц». По ночам из его окон доносились стоны и похоронная музыка. На Петербургской стороне такой же нехорошей славой пользовался дом на Большой Дворянской улице. Говорили, что в нем собираются «замаскированные покойники» и при тусклом свете черепов, пустые глазницы которых горят неземным светом, играют в карты, притом, окна, двери и ворота этого дома были всегда закрыты. Там же на Петербургской стороне был еще один загадочный, так называемый «Каменный дом», над которым постоянно витали таинственные духи.

Хорошо был известен полиции и дом, несколько жильцов которого почти одновременно покончили жизнь самоубийством. В народе его называли «Чертов дом».

Много говорили в старом Петербурге и о «заколдованном доме на Университетской набережной рядом с Академией художеств». Дом был наглухо закрыт от посторонних взглядов черным забором, в нем более четверти века никто не жил, но многие с ужасом утверждали, что в этом пустующем доме «воют привидения и вообще происходит нечто загадочное».

Академия художеств. 1903 г.

Писатель Иван Лукаш отмечал в «Старых снах», что на исходе XIX века в Петербурге все еще жили привидения. Призрак «николаевского солдата в аршинном кивере, тускло блестевшем в потемках», являлся на Васильевском острове в Первом кадетском корпусе; жило по привидению в Академии художеств и Медицинской академии. «Призрак женского пола по виду богаделка в наколке и черной пелеринке, тощенькая Шишига в прюнелевых башмаках верещала и шмыгала в старом доме, что напротив Николаевского моста, в том самом доме, крашеном желтой краской, где открылась позже зубная лечебница. Танцевали изредка стулья на Конюшенной и, кроме привидений и танцующих стульев, жил в Петербурге престарелый черт».

Еще один призрак живет в бывшей летней резиденции великого князя Николая Николаевича «Знаменке», что находилась вблизи Петергофа. В начале XVIII века это была обыкновенная загородная мыза, которая принадлежала А. Д. Меншикову. Затем ее владельцами были стольник И. И. Ржевский, адмирал Н. Ф. Головин, генерал‑фельдмаршал А. Г. Разумовский, сенатор И. В. Мятлев. Современный вид «Знаменке» придал в 1835 году архитектор А. И. Штакеншнейдер. От старой «Знаменки» сохранились пустующие корпуса старинных конюшен, вокруг них до сих пор витают самые невероятные легенды. Там постоянно появляются призраки, причем в разное время и разным людям они являются в одних и тех же образах «высокой тучной старухи в сопровождении карлика».

В 1784–1788 годах в северной части Царицына луга по проекту архитектора Джакомо Кваренги строится дом купца Ф. Гротена. Четырехэтажное здание выходит фасадами одновременно на Неву и Марсово поле. Здание часто меняло своих хозяев и, может быть поэтому, обросло преданиями и легендами. В Петербурге говорили, что в доме появились привидения. По комнатам и лестничным переходам будто бы бродит призрак самого Петра Великого, который «водит за собой призрачную молодую даму и обвиняет ее в клятвопреступничестве». Очевидцы слышали даже крепкую петровскую брань. Правда, как и за что ругает Петр свою жертву, разобрать не могли. В конце концов дом приобрела Екатерина II и подарила его фельдмаршалу Салтыкову, под именем которого он и остался в истории петербургского зодчества. Привидения будто бы исчезли. В обществе считали фельдмаршала человеком скучным, и злоязычная молва утверждала, что даже привидениям в его доме стало невесело. В настоящее время дом Салтыкова принадлежит петербургской Академии культуры.

В Ленинградской области, в 40 километрах от Петербурга расположен небольшой поселок Саблино. Название поселка происходит от речки Саблинки, которая в свою очередь носит такое имя якобы потому, что в плане имеет форму сабли. В советское время поселок назывался Ульяновкой, в память о пребывании здесь семьи Ульяновых – матери В. И. Ленина Марии Александровны, его сестры Анны Ильиничны и ее мужа М. Т. Елизарова. Здесь они жили в 1904–1906 годах. Бывал здесь и сам Ленин.

Широкую известность Саблино приобрело своими искусственными пещерами. Во второй половине XIX века в них добывали песок для изготовления стекла. Всего таких пещер восемь, но входы в две из них некогда были завалены породой. В пещерах до сих пор можно обнаружить окаменелые останки обитателей древнего моря. Особенно славится пещера «Левобережная»: внутри нее расположено подземное озеро, гремящие водопады, зал спящих летучих мышей и прочие диковинки пещерного царства. Вход в саблинские пещеры разрешается только в сопровождении специалистов‑спелеологов. Согласно местным легендам, в Саблинских пещерах живет призрак некогда погибшего спелеолога, появляется он только перед взорами неорганизованных и заблудившихся посетителей пещер. Якобы он заманивает их все дальше и дальше от входа, пока последние отблески дневного света не исчезнут за спинами.

Между прочим, легенда о погибшем спелеологе тесно переплетается с легендой о «Белой даме» подземелий, широко распространенная среди тех, кто занимается изучением и исследованием подземных пещер – диггеров. Она никого специально не заманивает вглубь подземных ходов, но тот, кто с ней случайно повстречается, обязательно погибнет.

А теперь выйдем из подземного царства на нашу грешную землю и обратим свои взоры в небо. Жителям современной Гражданки известна современная легенда о летящем мальчике, который жил на березовой аллее, в одном из многоэтажных панельной постройки жилых домов, на территории бывшего совхоза «Ручьи». Однажды впечатлительному ребенку показалось, что он способен летать. Взобравшись на вершину одной из березок, он раскинул руки и… взлетел в сторону другого дерева. Мальчик погиб. Несколько лет на ветвях той самой березки виднелся кем‑то укрепленный лоскут красной материи. Жители окрестных кварталов до сих пор утверждают, что, если очень захотеть, то над березовой аллеей и сегодня можно увидеть тень летящего мальчика.

Не так давно в Петербурге распространились слухи об одном невероятном явлении, которое неожиданно возникло в Петербурге в последнее время, на рубеже третьего тысячелетия: на стеклах некоторых домов и витрин магазинов были обнаружены необъяснимые круглые отверстия, размером около двух миллиметров в диаметре на входе и с трехкопеечную монету на выходе. Особенно много таких дырочек было на стеклах, ограждающих билетные кассы Финляндского вокзала. Попытки выяснить причину их появления ни к чему не привели. Ясно было одно: явление имело явные признаки астрального происхождения. После проведения специальной баллистической экспертизы оказалось, что траектории гипотетического полета «пули» упирались либо в глухие стены, либо в пол, либо вообще уходили в небо. Предполагаемого небесного стрелка тут же окрестили «фантомом‑снайпером». Выяснилось, что при этом больше всего пострадал огромный район вокруг Финляндского вокзала: таинственными отверстиями были буквально испещрены торговые киоски, телефонные будки, окна жилых домов. Специальными службами было проведено несколько уникальных экспериментов. Стреляли из всего, что может стрелять, в том числе из рогаток – шариками от подшипников. Удалось‑таки получить похожие отверстия, но все они были с острыми, рваными или потрескавшимися краями, в отличие от отверстий, оставленных фантомом‑снайпером, которые абсолютно все имели оплавленные гладкие кромки.

Но вернемся еще раз на землю. В октябре 1945 года в южной части Московского проспекта, между Кузнецовской и Бассейной улицами, на месте карьеров довоенного кирпичного завода был заложен парк в честь победы советского народа в Великой Отечественной войне. На 68 гектарах земли были проложены прогулочные аллеи, высажены деревья, разбиты цветники и лужайки для отдыха, вырыта целая система искусственных прудов.

Парк стал одним из любимых мест отдыха не только жителей Московской заставы и Средней Рогатки, но и горожан из самых отдаленных районов города. Всеобщую любовь к этому парку выразили «Митьки» – известная популярная группа питерских художников. С их общей легкой руки парк нередко называют: «Паркушка Победушка».

Между тем по городу расползались слухи о неких необычных явлениях, происходивших с посетителями парка. Многие чувствовали себя тут неважно: кружилась голова, терялась ориентация, в глазах мелькали какие‑то неясные блики. Тогда‑то и вспомнили, что здесь, в печах кирпичного завода, в обстановке особой сверхсекретности сжигали трупы погибших во время блокады ленинградцев. Кроме того, как рассказывали старожилы, на всей территории современного парка производились массовые захоронения. Вопреки тысячелетним общечеловеческим традициям, места этих захоронений ничем не отмечались – ни креста, ни оградки, ни холмика, ни какого‑нибудь другого памятного знака. Потому и напоминали о себе духи погибших, которые, как известно, никогда никуда не исчезают.

В последние годы тщательно скрываемая правда, наконец, обнаружилась. Действительно, территория современного Московского парка Победы в 1941–1944 годах стала общей могилой тысячам ленинградцев и воинов Ленинградского фронта, погибших и умерших от голода, холода и вражеских артиллерийских обстрелов и бомбежек.

В 1996 году в парке, наконец, был установлен памятный знак – православный крест над общим погребением. После этого дышать здесь, как утверждают петербуржцы, стало легче. Но парк с тех пор стали называть «Второй Пискаревкой».

В этой связи хочется еще раз напомнить о трагикомической истории, якобы случившейся на Пискаревском мемориальном кладбище и хорошо известной в ленинградской городской мифологии. Легенды об этой нашумевшей истории из уст в уста передавались в 1950 – 1960‑х годах. Оказывается, посмертной справедливости к себе требовали не только забытые потомками безвестные обитатели общей могилы в Московском парке Победы. Напомнили о себе и тени тех, кого вроде бы никогда не забывали, а всегда чтили и поминали. Напомнили несколько странным, но достаточно поучительным образом.

Впервые эта легенда получила художественное воплощение в литературе в одной из новелл Михаила Веллера. И теперь читателю стало еще труднее понять, то ли она была где‑то услышана писателем, то ли придумана самим Веллером и затем, растиражированная в его книгах, пошла самостоятельно гулять по белому свету. Легенда связана с давней традицией бросать в бассейн при входе на кладбище монетку на память о посещении. В ней рассказывается о том, как ежедневно, после закрытия Пискаревского кладбища для посетителей, милицейский наряд, постоянно дежуривший при мемориале, в полном составе уходил на промысел. Сержант, раздевшись, залезал с сачком в бассейн и тралил, ефрейтор стоял на страже, а рядовой складывал горсти мелочи в мешочки. Поработают, выпьют, поделят деньги и ждут следующего дежурства.

Только однажды в полночь сержанту приспичило по‑большому. Вышел он в темь глухую, в дождь проливной, зашел в могильную чащу, присел, полы шинели за голову закинул. Все бы ничего, да встать обратно не может. Тянет его потусторонняя сила вниз. Осквернил, значит, святое место, оскорбил прах погребенных. Вот Бог и наказывает. Ополоумевшего от ужаса несчастного сержанта нашли через полчаса: «сидит и скулит, глаза зажмурены, уши руками зажал, а полой шинели прочно наделся на сломанное острие могильной оградки за спиной. Окликнули – скулит. Отцепили, подняли – скулит». На другой день сдали сержанта в психушку. Не гневи Бога. Не оскверняй прах погибших. Не обогащайся за счет мертвых.

В Петербурге есть еще одно памятное место, где вот уже в течение нескольких десятилетий можно встретиться с массовым скоплением безымянных призраков, историческая справедливость к которым только в последнее время начала восстанавливаться. Это призраки моряков, погибших в морских глубинах во время Русско‑японской войны 1904–1905 годов.

В 1911 году на набережной Ново‑Адмиралтейского канала на деньги, собранные по всей России, была выстроена церковь во имя Происхождения Честных Древ Креста Господня и Святителя Николая Чудотворца. В народе храм называли «Церковью Христа Спасителя», «Спасом‑на‑водах» или «Цусимской церковью». Храм стал «символом братской могилы для погибших без погребения героев‑моряков» и одновременно памятником морякам. Собор строился по проекту архитектора M. М. Перетятковича, в ретроспективном стиле и напоминал древнерусский белокаменный храм Покрова Богородицы на Нерли. Говорят, на этот прототип указала архитектору греческая королева Ольга Константиновна, возглавлявшая Комитет по увековечению памяти моряков. На внутренних стенах собора были укреплены бронзовые доски с именами 12 тысяч погибших моряков – от рядовых до адмиралов. «Летописью ужаса» называли этот скорбный список в Петербурге. Над досками висели копии судовых икон и были начертаны названия кораблей.

Спас‑на‑водах

После революции храм несколько раз закрывали. Наконец, в 1932 году его взорвали. Сценарий уничтожения церкви был тщательно разработан в кабинетах Смольного. По этому поводу был устроен настоящий праздник. Очевидцы рассказывают, что на противоположной стороне Невы, на Васильевском острове, был сооружен специальный деревянный помост, откуда руководители города наблюдали за гибелью «символа старого режима». Согласно одной из городских легенд, доски с именами погибших предварительно были сброшены в Неву. Правда, по другой легенде, местные жители собирали разбросанные взрывом осколки мемориальных бронзовых плит и прятали их по домам. Одну из этих досок, говорят, еще долго можно было увидеть в магазине вблизи Большого дома, на ней разделывали мясные туши. Согласно той же легенде, камни разрушенного храма пошли на строительство Большого дома.

Остается добавить, что «Спас‑на‑водах» считался одним из красивейших храмов города. В его оформлении участвовали такие известнейшие художники как, В. М. Васнецов, Н. А. Бруни, В. М. Микешин и другие. Церковь украшали мозаики, среди которых была самая почитаемая прихожанами, изображавшая лик Иисуса Христа. Рассказывают, что во время взрыва именно этот лик в целости сорвался со стены и упал в воды Ново‑Адмиралтейского канала. Согласно преданиям, глаза Спасителя еще долго укоризненно и печально глядели со дна канала в небо.

В настоящее время разрабатывается проект восстановления мемориального храма. Надо полагать, будут восстановлены и памятные доски с именами всех погибших. Тогда души их успокоятся, а тени перестанут тревожить прихожан.

Date: 2015-10-21; view: 447; Нарушение авторских прав