Спите рядом

Вскоре после рождения нашего первенца, Лары, мы стали спать вместе с ней. Манди пришла к выводу: чтобы ребенок спал лучше, надо укладывать его с нами. Услышав об этом впервые, я пришел в ужас: «Недавно я смотрел фильм, где корова, перевернувшись во сне, задавила теленка. А кроме того, как мы будем заниматься любовью?» Но Манди, как обычно, настояла на своем и была права. (Точно так же, по ее желанию, мы обзавелись четырьмя детьми, хотя сначала я не хотел и одного.)

Совместный сон оказался настолько полезен, что с появлением каждого нового младенца мы действовали все решительнее, продлевая сроки этого удовольствия. Наша младшая дочь Карли до сих пор спит с нами, а ведь ей скоро год.

Эта практика полезна в силу многих причин:

Амаи. Мы считаем, что между новорожденным и родителями необходимо установить крепкие узы — так называемую спокойную привязанность. Если малыш, просыпаясь, видит рядом родителей, он не боится и не чувствует себя покинутым. Наоборот, у него возникает чувство защищенности и покоя. Работающие родители, укладывая младенца к себе в постель, увеличивают время общения с ним. Это замечательно и для малыша, и для них. Родители общаются с ребенком, укладывая его спать, успокаивают, если он проснулся ночью, и возятся с ним по утрам. Малыш понимает, что ему не нужно кричать, требуя пищи и внимания, и перестает терзать родителей воплями по ночам. У японцев существует такое понятие — амаи [236]. Это слово означает ощущение заботы и любви, возникающее у правильно воспитанного ребенка. Мы хотим, чтобы дети чувствовали нашу заботу и от окружающих ожидали, в первую очередь, любви. Даже если их ожидания не оправдаются, такой взгляд на жизнь наиболее продуктивен.

Безопасность. Многие родители слишком переживают за детей. Мы боимся внезапной смерти ребенка в младенчестве, беспокоимся, как бы у него не остановилось дыхание, опасаемся незнакомых людей, пожаров и наводнений, животных и насекомых. Если малыш рядом, у нас больше шансов его уберечь. В медицинской литературе мы не нашли ни одного случая, когда бы спящий родитель зада вил лежащего рядом младенца, неловко повернувшись на другой бок.

Общение с отцом. В наших семьях о детях в основном заботятся мамы. В результате между ребенком и матерью быстро устанавливаются близкие отношения, а отцу (когда до него наконец доходит, что он «третий лишний») стоит немалых трудов завоевать доверие малыша. Эта проблема не возникает, если ребенок спит вместе с родителями.

По берлинскому времени сейчас три часа утра, а для тех, кто только прилетел из Америки, — девять вечера. Мы лежим в постели и пытаемся уснуть, зная, что впереди трудный день, а рассвет наступит через четыре часа. Пятимесячная Карли просыпается и начинает хныкать. Манди пробует убаюкать ее, но безуспешно. Не помогают никакие ласки — малышка плачет все громче и громче. «Теперь попытайся ты, дорогой», — шепчет мне на ухо жена, хоть я и притворяюсь спящим. Протирая глаза, сажусь на кровати, а Манди плюхается рядом. Карли продолжает плакать. Что делать? Я начинаю ласкать дочку, растираю ей спинку, щекочу пятки, но все напрасно. У меня руки опускаются.

Может, что-нибудь спеть? Хорошая мысль, так и сделаю. Голос у меня не ахти, в восьмом классе лаже выгнали из хора, несмотря на то что «певцов» всегда не хватало. Мне было очень стыдно, и с тех пор я ни разу не пел на людях. Но вообще-то пою с удовольствием, хоть и фальшивлю.

«Гутен абенд, гуте нахт, мит Розен бедахт…» — завел я колыбельную Брамса. Карли тут же притихла, удивленно глядит на меня. Воспрянув духом, я продолжаю петь, и, когда дохожу до «Морген фрюезо Готт виль…», Карли, к моему изумлению, расплывается в широкой улыбке. Чтобы закрепить успех, пою погромче, жестикулируя, как Бартоло в «Севильском цирюльнике». Малышка смеется. Так продолжается добрых пять минут. В горле пересохло, я умолкаю, чтобы перевести дух. Карли снова начинает реветь.

«Мои глаза видели славу Господа…» — опять затягиваю я. Дочь моментально затихает и улыбается, глядя на меня.

Через три четверти часа мой репертуар иссяк, но Карли уже спит крепким сном. Для нас обоих это был полезный опыт. Я убеждаюсь, что не только Манди, но и я сам в состоянии успокоить ребенка. А Карли, больше привязанная к маме, оценила и меня. Теперь, когда малышка начинает плакать, я ее успокаиваю. По меньшей мере раз в день Манди призывает меня именно для этого, и я с удовольствием бросаю любые дела, чтобы спеть дочке песенку.

«Там, в долине, далеко внизу — послушай, как шумит ветер. Послушай, как шумит ветер, моя дорогая…»

Основное преимущество совместного сна — в том, что он способствует развитию «спокойной» привязанности. Тесное общение полезно как ребенку, так и родителям. Если младенец, просыпаясь, всегда видит родителей, готовых уделить ему время и внимание, само собой возникает чувство защищенности — ребенок знает, что о нем заботятся, его любят.