Твой спутник на свадьбе? Неплохо, моя маленькая. Ничего, что я так называю тебя?- вежливо спросил Олег, - я могу быть напористым, и это не всем по душе. 7 page

После ужина все четверо переместились в зал. Ники сели близко - в мягкие кресла, расположенные подлокотник к подлокотнику, касаясь друг друга локтями, а супружеская чета Карловых разместилась на диване напротив. Между ними стоял столик с фруктами, десертом и сладким вином, от которого Никита отказался, сказав, что за рулем. Ника тоже отказалась, помня, что Кларский как-то отрицательно относится к алкоголю, даже к самому легкому. Она просто ела желе, приготовленное мамой

- У нас для разговора есть совсем немного времени, - начала Людмила Григорьевна взволнованно. Дочь предупредила ее о том, что они уедут в районе девяти часов. - Никита, вы хотите уехать вместе с нашей дочерью, я правильно поняла?

- Да, правильно, - подтвердил он, выбрав для себя вежливую и несколько отстраненную тактику поведения с родителями девушки.

- Куда? Я, так понимаю, вы не можете остаться в нашем городе, так?

- Так, - вновь согласился Кларский. - Мы уедем в Петербург. Из-за моей работы. - Они с Никой решили, что не станут говорить ее родителям истинных причин, если честно, девушка и сама о них плохо знала. Понимала только, что тут Укропу оставаться опасно.

Женщина закивала головой. Все-таки этот мальчик нравился ей и казался надежным, хотя она совершенно ничего о нем не знала. И вполне естественно, что она очень волновалась.

- И кем ты работаешь? - в отличие от жены, Владимир Львович обращался к Нику на "ты". Он об умнике, кравшем его дочку, хотел знать все.

- У меня есть свой бизнес.

- Ух ты! Бизнес! - преувеличенно радостно завосхищался мужчина. - И какой, позволь спросить?

- Я работаю с рынком ценных бумаг, - отозвался Никита. Он терпеть не мог лгать так откровенно, но ему приходилось это делать. Хотя, с другой стороны, он, действительно, планировал этим заниматься. Не зря он учился на факультете экономике - парнем он был умным и во многом отлично разбирался.

- Да ты что! То есть наша дочь не будет ни в чем нуждаться?

Две пары родительских глаз уставились на молодого человека, подносящего к губам чашку с горячим кофе, но так и не сделавшим из нее ни глотка. Кларский не думал, что общаться с родителями Ники будет так сложно. В прошлый раз было гораздо проще. Но в прошлый раз он не забирал их сокровище из дома. С другой стороны, здравомыслящий Никита понимал, что у Ники все-таки адекватные родители - многие другие вообще закатили бы скандал или же запретили бы дочери уезжать непонятно куда непонятно с кем.

- Не будет. Не беспокойтесь за вашу дочь, - уверенно произнес Никита, выпрямив плечи. Он говорил и выглядел совершенно серьёзно, так, как говорят и выглядят люди, не бросающие на ветер своих слов, а умеющие отвечать за них. - Со мной она будет в безопасности. Я беру за нее ответственность.

И хотя говорил парень негромко, но очень отчетливо и решительно и даже властно, так, что спорить с ним не хотелось.

Ника глянула на Укропа с замиранием сердца. Для нее его слова поистине были волшебными. Ее окутала нежность, и она положила ладонь на ладонь Кларского, а он, почувствовав прикосновение, тут же сжал ее пальцы. Хоть он и тот еще придурок временами, и целоваться его нужно заставлять, но все же Ник очень хороший. Ей повезло, что она встретила его. Невероятно повезло. И повезло, что он тоже стал испытывать к ней чувства и не забыл за три года, и пришел к ее подъезду, когда она возвращалась с девичника.

Возможно, нужно было подождать, прежде чем бросаться такими громкими словами, но Ник не мог ждать. У него было, что сказать, и он хотел сказать это прямо, глядя при этом в глаза отцу, и матери той, которую он любил.

- Ответственность? - всплеснул руками пухленький Владимир Львович. - Так ты, может быть, расписался бы с ней, ответственный ты мой!

- Распишусь. Немного позднее, - был полностью согласен с ним Кларский. Он, как закоренелый стратег, составил долгосрочный план на ближайшие несколько лет. Ника удивленно взглянула на него. Если честно, никакой свадьбы ей сейчас не нужно было - хватило по горло подготовке к торжеству с Александром. Сейчас она просто хотела наслаждаться любовью. Взаимной любовью, с нотками опасности и

- Да-а-а? - протянул со скепсисом глава дома Карловых, глядя прямо на Кларского. Тот, впрочем, взгляд его вполне себе спокойно выдержал. Он мог выдержать взгляд старшего брата, не всегда, правда, а это говорило об очень многом. Мало людей были способны смотреть в бешенные глаза Андрея Марта.

Минут десять папа Ники задавал молодому человеку самые разные и порою совершенно дурацкие вопросы, пока его не одернула Людмила Григорьевна. Она была бледна, но вела себя совершенно спокойно, изредка обращаясь к дочери и что-то спрашивая у нее.

- А что я такого делаю, Люда? - возопил мужчина. - Он утаскивает мою дочку, а я даже и спросить ничего не могу! Я что, должен индифферентно сидеть и хлопать глазами, мол, уводи ее, надоела? Вот когда у тебя будет дочь, ты поймешь, что такое прощаться с единственным ребенком! - пригрозил Владимир Львович Никите. О чем, о чем, но о детях молодой человек пока еще не думал.

- Я не хочу дочь, я хочу сына, - ляпнула Ника, и на нее тут же уставились родители. Да и Ник тоже взглянул на девушку в недоумении. - Лет через пять, - добавила она поспешно.

- А вы кого хотите, Никита? - обратилась мама девушке к Кларскому. Тот никого не хотел. Он вообще никогда не думал по поводу того, какого пола ребенка он хочет и вообще хочет ли.

- Я? - удивился он. - Мне нет разницы, сын или дочь. Это же ребенок, - он задумчиво нахмурил брови. - Какая разница, кто родится?

Людмиле Владимировне его ответ понравился.

- Никита не то, что ты, - обратилась она к сердитому мужу, который на самом деле очень боялся за Нику, а потому вел себя совсем не так радушно, как обычно, хотя считался добрейшей души человеком.

- А что я? - буркнул он.

- Ты же хотел только сына, - насмешливо сказала Людмила Григорьевна.

- Да-а-а? - заинтересовалась Ника. Ее папа, пытавшийся засунуть в рот ложечку с желе, случайно уронил десерт себе на светлую рубашку и, забавно выругавшись, побежал в ванную.

- О, да, - проводила его ласковым взглядом Людмила Григорьевна, не забыв напомнить, где лежат чистые рубашки. - Распланировал его жизнь еще до его появления. Володя уже бредил, как будет с сыночком ходить на рыбалку и охоту, и как будет учить водить машину и стрелять, - посмотрела мама Ники на Кларского. - Хотя стрелять он не умеет, а машину водит ужасно, - шепотом добавила она и улыбнулась.- А в итоге у нас родилась дочка. И ее мы назвали Никой. Редкое имя. - Теперь она с любовь посмотрела на девушку, которая несмело улыбнулась матери. - А знаете, почему?

- Почему? - спросил Ник. Его, действительно, заинтересовал этот вопрос.

- Потому что Ника - это древнегреческая богиня победы. Меня в честь нее назвали. Мне папа так объяснял, - сказала девушка, задумавшись. Чем больше она находилась в квартире родителей, теплой и такой уютной, тем меньше ей хотелось ей покидать ее, но тем больше хотелось, чтобы у нее и у Ника был дом ничуть не хуже.

- Не совсем так, - рассмеялась Людмила Григорьевна. В этот время вернулся ее муж и сел на свое место.

- Володя, а ты помнишь, как хотел назвать сына? - вдруг спросила его женщина. Владимир Львович укоризненно посмотрел на нее.

- Ну? - поторопила она его.

- Я хотел назвать сына Никитой, - буркнул тот.

- Понимаете, почему мы назвали дочь Никой? - спросила она у Никиты. - Потому что кое-кто безумно хотел сыночка Никиту. Никита -Ника. Похоже, правда?

Девушка, которая об этом никогда прежде не слышала, расхохоталась.

- А я-то думала, в честь богини мне такое имя дали! Так папа, значит, не хотел дочку, а хотел сына? Блин, папа!

- А что я? - отозвался тот.

- Между прочим, первые дни кое-кто депрессировал и страдал, что у него не сын, а дочь, - продолжила Людмила Григорьевна. - Вот, Володя, теперь, наконец, у тебя и появился сын Никита, - поддела мужчину его супруга.

Обстановка постепенно разряжалась.

- Ну, точно. Сынок, - мрачно взглянул на парня Владимир Львович. - Теперь у тебя два отца.

- У меня нет отца, - отозвался Кларский.

- А? Нет? - удивился Карлов-старший. - Ну, прости, - совершенно искренне сказал он. - Тогда, думаю, твоей маме не понравится, что я вдруг стал твоим отцом!

- У меня нет обоих родителей, - все тем же спокойным голосом сказал Кларский.

- Извини-извини, - замахал руками отец Ники. - Тогда другие родственники...

- Папа, - перебила его Ника, зная, что для Никиты это непростая тема для обсуждения.

- Родственников тоже нет, - бесстрастно произнес молодой человек, и в гостиной повисла пауза.

- Что же, вообще нет? - спросил Владимир Львович. Человеком он был хоть и немного вспыльчивым, но отходчивым и добрым, а еще очень жалостливым. Его злость по отношению к этому парню стала бледнеть. - Ты, что же, сирота? А кто же тебя воспитывал?

- Его воспитывали дедушка с бабушкой, - влезла Ника в разговор. Кларский кивнул в подтверждение ее слов. Супруги Карловы посмотрели на парня с жалостью - а такие взгляды Ник терпеть не мог с детства.

- Бедный мальчик, - вздохнул Владимир Львович, который в эмоциях мог бросаться от крайности в крайность.

- Не волнуйтесь, у меня были отличное детство и юность, - отозвался Никита, который не собирался жаловаться или рассказывать что-то личное. - Мне помогал брат. Я получил хорошее образование. И не нуждаюсь в деньгах. - Он добавил это на тот случай, если вдруг родители Ники подумают, что он не в состоянии обеспечить ее.

- Да ты до сих пор еще мальчишка, - сказал папа Ники. Кларский неожиданно вызвал в нем симпатию.

- Нет, - улыбнулся ему Никита, - я уже давно взрослый. Поэтому я готов взять ответственность за вашу дочь на себя.

"Видимо, взрослее тебя, Володя", - подумала Людмила Григорьевна с горечью. Если честно, главой семьи была она и привыкла сама решать многие вопросы, а ее супруг порой вел себя как совершенное дитя, хотя, с другой стороны, умудрялся и деньги зарабатывать для семьи, и помогать по дому жене-врачу.

- А где твой брат? - спросил Владимир Львович. Ника вздохнула.

- Погиб три года назад, - ответил Никита совершенно спокойно, хотя чего ему стоило это спокойствие, догадывалась сейчас только одна Ника, сжавшая его ладонь, чтобы он понял, что она с ним.

- Прости, Никита. - Поднял вверх руки Карлов-старший, понявший, что на тему родственников лучше этому парню вопросы более не задавать.

- Нам уже пора уезжать, - сказал Кларский, глянув на часы. - Простите, что увожу вашу дочь с собой. Я хочу с ней быть. И она тоже хочет. - Ника кивнула. - Но оставаться в этом городе у меня нет возможности. Поэтому мы уезжаем.

- Мама, я обещаю, что постоянно буду звонить тебе, - сказала девушка, сглотнув и через силу улыбаясь, чтобы не расстраивать родителей. Они до приезда Ника разговаривали на эту тему. - И по скайпу буду тебе звонить обязательно раз в день. И в гости приезжать, как только выдаться возможность.

- Хорошо, - закивала Людмила Григорьевна. - Хорошо. Я доверяю тебе, - сказала она вроде бы как дочери, но смотрела при этом она на Никиту, и тот понял, что она обращается к нему. Он едва заметно кивнул, словно бы говоря, что не подведет ее доверия.

Еще минут через пятнадцать они все вышли в коридор, увешанный картинами Ники, которые Никите очень нравились. Все-таки у девушки был неплохой художественный дар.

"Мне тоже нарисует", - подумал он неожиданно, глядя на горный пейзаж, на котором занимался оранжево-розовый нежный закат. Или рассвет?

Пока девушка и парень обувались, Владимир Львович принес сумку с вещами дочери.

- Что-то ты совсем мало с собой одежды взяла, - сказал он с беспокойством. - А как же теплые вещи?

- Вы мне потом их пришлете, - улыбнулась отцу девушка. - Ладно?

- Ну конечно пришлем, - проговорил он и неожиданно расплакался, обнимая Нику. - Не слушай мать, не слушай, - говорил ей Владимир Львович, - я, может и хотел сына, но и я никогда не жалел, что у меня родилась дочь. Слышишь, Ника?

- Слышу, папа, - прошептала она, не зная, что делать. Девушка никогда не думала, что бросать родителей будет так болезненно, хотя лет с семнадцати мечтала жить одна, но этого у нее никак не получалось.

- Пап, ну ты чего? - прошептала она.

Отец взял ее лицо в свои ладони, и из глаз девушки покатились слезы, которых она сама совершенно не ожидала.

- Обаятельно звони нам, поняла, Николетта?

- Поняла...

Он утер большими пальцами ее слезы и даже улыбнулся. Людмила Григорьевна, женщина менее эмоциональная, тоже обоняла дочь.

Никита на все это смотрел с глубоким недоумением. Ладно, женщины, но он никогда не видел, чтобы взрослый здоровый мужчина плакал - Ник несколько раз видел только слезы боли или же пьяно-наркотический плачь, не более. Он вообще был приучен к тому, что мужчины не плачут - "за них это сделают девки". Так говорил даже не Март, так говорил его отец в глубоком детстве, когда его сын упал и в кровь разбил коленку - на ней у Кларского до сих пор был шрам. Андрей тоже никогда не плакал. Он и перед смертью не проронил ни слезинки - в этом Никита был уверен.

- Мам, папа, нам пора, - тихонько сказала Ника родителям.

- Мы проводим вас до машины, - произнесла тихим, не своим голосом ее мама.

Кларский едва заметно качнул головой, и Ника тут же стала отказываться от этого, с трудом убедив родителей, что провожать их не надо.

Ник взял сумку девушки и открыл дверь.

- Никита! - позвал его по имени Владимир Львович, глаза которого до сих пор были красными, да и нос тоже немного покраснел и припух. - Мы тебе ее доверяем, сам сказал, что берешь ответственность, - погрозил он пальцем светловолосому парню. Тот хотел что-то ответить ему, но Владимир Львович не дал ему это сделать: он вдруг тоже обнял Ника и похлопал его по плечу одной рукой.

- Смотри, следи за ней. - И добавил ехидно. - Сыночек.

Мама Ники последовала примеру мужа и тоже обняла парня. Супруги не просто смутили Кларского, но даже как-то напугали его. Объятия их не были какой-то пустой формальностью, а были вполне по-родственному теплыми и приятными.

- Мы проводим вас до машины, - сказала Людмила Григорьевна, спохватившись.

Ник едва заметно качнул головой, и Ника тут же стала отказываться, с трудом отговорив мать не делать этого. А после, еще раз обняв родителей Ника, незаметно для родителей (это увидел только Кларский) коснулась кончиками пальцев рамки одной из картин, и вышла вон из родной квартиры, которую она так любила, вслед за человеком, которого она любила ничуть не меньше. Ник вызвал лифт, и дверь квартиры Карловых закрылась только тогда, когда захлопнулись створки лифта, который уносил вниз Ника и Нику.

Девушка прижалась к тому, кто взял на себя ответственность за нее, и тяжело вздохнула. Тот молча погладил ее по волосам и обнял за плечо. Они не обменялись ни единым словом, но этого им было не нужно - слова нужны не всегда, если есть чувства. Настоящие чувства, а не их подобия. И даже взгляды не нужны.

Перед тем, как выйти их подъезда, Никита вновь переоблачился - поменял футболку и надел надоевший ему парик. Из подъезда они выходили по одному - сначала он, потом, минут через пять, она. Ника не понимала этих глупых предостережений, но помня о прошлом молодого человека, слушалась его. Девушка, вытирая украдкой глаза, вышла на улицу, огляделась, как будто запоминала собственный двор, прошла жилых кварталов, перешла через пару дорог и только потом, в заранее условленном месте, села в автомобиль Кларского. К этому времени глаза ее окончательно высохли, но улыбка на лице так и не появилась.

Как только дочь ушла, в квартире Карловых стало пусто. Так пусто бывало, когда Ника уезжала в лагерь или в какие-нибудь поездки. Не хватало ее смеха, голоса, шагов - ее незримого присутствия, который всегда радовал ее родителей.

- Ты сегодня ни разу не вспомнил про своего Орлова, - сказала вдруг Людмила Григорьевна, закрыв дверь. Обычно муж говорил о лучшем друге к месту и не к месту. А в этот день ни разу не вспомнил о нем. И не вспоминал бы его очень долго, если бы жена не напомнила.

- Ах, на фиг его, - сказал Владимир Львович. - Слушай, а чего мы дома сидим?

- А где нам сидеть? На улице?

- В ресторан сходить можно, - предложил вдруг мужчина. Он чувствовал, насколько расстроена его жена внезапным отъездом дочери, и хотел ее поддержать.

- Не хочу никаких ресторанов, - покачала головой та и уронила руки на колени. - Еды дома полно.

- Да я же не еду имею в виду! - воскликнул ее супруг. - А атмосферу.

- Что мне до этой атмосферы? - если при дочери и ее молодом человеке Людмила Григорьевна крепилась, то сейчас готова была заплакать. Наверное, только сейчас, с хлопком двери, она осознала полностью, что дочка уехала. И ей было очень грустно.

- Людочка, ну чего ты? - взял ее за руку муж, искренне переживая за любимую женщину. - Не грусти. Ника же сказала, что будет звонить и скоро приедет в гости!

- Я не хочу, чтобы она приезжала в родной дом в гости, - почти прошептала женщина. Владимир Львович сел рядом с ней, ласково обнял и до самого позднего вечера рассказывал жене смешные и познавательные истории, коих знал множество, успокаивая звуками своего неспешного голоса, а после потащил на улицу прогуляться и купил здоровенный букет цветов, вызвав в цветочном круглосуточном магазинчике фурор.

А Никита и молчащая Ника уехали в квартиру Кларского. В машине они так и не разговаривали, просто изредка, без улыбок, смотрели друг на друга, и перекинулись парой слов перед железнодорожным вокзалом, куда Ника опять-таки из-за предосторожности, пошла одна, а вернулась с билетом в Санкт-Петербург, поезд в который отправлялся со второй платформы в час ночи, и шел через Москву. Поскольку все билеты уже были раскуплены заранее, девушке пришлось покупать билет в вагон класса "люкс" - других вариантов не было. Для всех она срочно уезжала сегодня. А после пара обменялась парой предложений в огромном гипермаркете, в который заехали по дороге. Когда они, сделав покупки, вновь очутились в автомобиле и проехали уже метров триста вдоль улицы с кучей самых разных кафешек и магазинчиков, Никита вдруг неожиданно затормозил и ловко заехал в только что освободившееся место в "кармане".

- Ты чего? - с недоумением посмотрела на него Карлова. На коленях у нее лежала большая кожаная сумка, подаренная матерью пару лет назад, но выглядевшая новенькой. Сначала Ника, получившая подарок от родительницы, была не слишком довольна - форма и размер сумки ее не очень устраивали, даже не смотря на то, что сумка была сделана из натуральной мягчайшей кожи. И не смотря на качество, девушка почти не носила ее, предпочитая модные сумки с классным дизайном, купленные в любимом торговом центре, которые, правда, кожаными не были и отличным качеством похвастаться не могли. Но с собой Ника взяла именно ту сумку, которая подарила ей мать - из натуральной кожи. Она была достаточно вместительной, и в нее девушка еще перед приходом Никиты, роняя на вещи слезы, положила не только свой темно-оранжевый нетбук, а также всю косметику, фен и кучу всего очень нужного. А еще туда же она положила и самую свою главную драгоценность - колье, подаренное Никитой, ее личную Серверную Корону, там же лежали и барсетка, зажигалка и ручка, которые были оставлены Ником три года назад. Ника не знала, зачем она хранит все, кроме колье с бриллиантами, которое стоит баснословную сумму.

- Подожди десять минут. Я сейчас вернусь, - сказал Нике Никита. Он подумал, что это прозвучало резко, и спросил. - Хорошо?

- Хорошо, - кивнула она. - Только не задерживайся надолго, ладно?

- Не задержусь, - пообещал он.

Молодой человек вышел из машины. Ника проводила его недоумевающим взглядом, так и не поняв, зачем Кларскому понадобилось, а узнала она об этом только тогда, когда они очутились минут сорок спустя в той самой квартире на третьем этаже, в которой провели вчера первую свою ночь.

- Держи, - протянул все еще молчащей Нике пакет Кларский, когда она стояла в почти пустой комнате напротив окна и смотрела на голубое - почти как ее глаза - небо. Парень понимал, что сейчас ей нелегко и хотел чем-то помочь этой глупой девчонке.

- Что это? - повернулась к нему Ника.

- Посмотри.

Она заглянула в шуршащий сине-фиолетовый большой пакет, а после удивленно взглянула на Никиту, который внимательно наблюдал за ее реакцией. Она ему была очень важна.

- Ого! - доставала из пакета девушка коробки с яркими разноцветными красками: гуашь, акварель, акрил, витражные краски и краски по росписи ткани. Еще в пакете обнаружились набор кисточек, мелки, чернографитные карандаши, палитра и несколько альбомов для рисования на пружине с огромными листами формата А3 и А4 с качественной шероховатой бумагой. А еще - мольберт со встроенным планшетом. Все эти вещи Нику притягивали, и каждую из них она сто раз повертела в руках. Рисовать девушка очень любил, правда, в последнее время с творчеством у нее не ладилось.

- Никита! - воскликнула она с неожиданным восторгом. Если сначала она была полностью опустошена, то сейчас ее эмоции выскакивали наружу - в душе Ники им явно не хватало места. Девушке как раз не хватало эмоциональной разрядке, и Кларский интуитивно это чувствовал. - Никита! Это же... это же так классно! Спасибо!

Он, сидя на подоконнике и наблюдая за подругой, улыбнулся. Хорошо, что ей понравился его подарок.

Девушка открыла одну из коробочек с баночками красок - витражные, как понял неискушенный в живописи Никита. Если честно, когда он покупал все эти вещи, то не думал, что какие-то краски и кисточки смогут вызвать в девушке такую бурю эмоций. Для него вся эта художественная чушь была лишь отголоском детства, и последний раз он рисовал красками в классе третьем. Но он видел, с каким сожалением Ника смотрела на картину в коридоре своей родной квартиры, и очень захотел, чтобы она нарисовала что-то, что будет украшать их общий дом - а ведь когда-нибудь они им обзаведутся. И произойдет это довольно скоро. Поэтому когда зоркий Ник случайно увидел магазин под незамысловатым названием "Лавка художника" (таких магазинчиков было в городе несколько, ибо они пользовались популярностью не только у профессионалов, но и у простых любителей художественного творчества), он не смог проехать мимо. Никита хотел сделать приятное своей девушке - и не прогадал.

- Ни-и-ик! - посмотрела на молодого человека Карлова с еще большим восторгом и захлопала в ладоши. Для нее все эти краски и кисти были волшебными вещами.

- Я хочу сделать тебе заказ, - сказал парень.

- Да-а-а? Какой? - горящими глазами уставилась на него девушка.

- Нарисуй мне что-нибудь.

- Нарисую, - Ника резво встала с углового кораллово-оранжевого дивана - единственной мебели в этой большой комнате и почти подбежала к Кларскому, продолжающему сидеть на подоконнике. Эмоциональная девушка, которой так важны были физические контакты и всякого рода прикосновения, чмокнула его в щеку и обняла, понимая, что не зря она согласилась уехать с ним из родного города - вслед за счастьем можно уехать и в другую страну, и на другой континент уплыть, и даже на другую планету улететь.

- Спасибо, Никита, - прошептала она ему. - Я не ожидала, честно. А я так люблю неожиданные подарки! Волшебно, - он игриво укусила его за мочку уха. Ему ничего не оставалось, как все-таки вновь поцеловать ее. Постепенно девушка все же приучала его к таким проявлениям нежности. - М-м-м! У меня есть предложение!

- Какое?

Он был рад, что Ника перестала хотя бы на какое-то время горевать по поводу разлуки с родителями.

- Поиграть. - Вновь легонько цапнула его зубами девушка - теперь уже за шею, правда, следов не оставила.

- Ну, давай, поиграем, - согласился Никита. Ему стало любопытно, что она придумала.

- Раздевайся! - велела ему Ника, одновременно завязывая светлые и длинные волосы в низкий хвост.

- Даже так?

- Так, так. Снимай футболку, я буду рисовать на тебе, - сообщила Ника "радостную" весть своему парню - как же ей было приятно осознавать, что он - ее. Только ее!

- На мне? Я похож на холст?

- Ты похож на укроп, - состроила ему хитрую мордочку Ника. - Ну, давай! Стесняешься, что ли?

Она помогла ему стянуть с себя футболку, с замиранием сердца глядя на обнаженные руки, плечи, живот, спину - фигура у Кларского была отличная и хорошо развитая и буквально приковывала взгляд девушки, которая вооружилась красками, кисточкой и стаканом воды.

- Аквагрима у нас нет и красок для бодиарта - тоже, но и гуашь подойдет, - весело говорила девушка, закусывая губу и обдумывая, что и где она нарисует на теле Никиты, которого затея не то, чтобы особенно вдохновила, но заинтересовала.

- Смоется? - только и спросил он.

- Конечно! - заверила его девушка. - Слушай, сядь куда-нибудь, а? А то мне неудобно будет. Только на диван не надо, мы можем его запачкать. Садись на пол! - скомандовала она парню, и тот послушался ее. Пусть сейчас командует, а чуть позже это будет делать он. И, возможно, тоже на этом же самом полу.

Ник опустился на пол и сел, как изящно выразилась Ника, в позу лотоса. Парень тут же поправил ее, сказав, что сидит "по-турецки".

- Чтобы сесть в позу лотоса, надо ступни положить подошвам вверх на противоположных бедрах, - сказал Кларский, который во всем любил точность.

- Зануда, - тут же был он награжден дурашливым эпитетом от девушки. - Кстати, Ник, я знаю, что нарисую на тебе.

- И что же?

- Лотос.

- Лотос? Почему лотос?

- А ты не знал? Лотос - это всемирный символ занудства, - хихикнула Ника.

- Да ты что? - прищурился Ник. Даже не смотря на милую словесную перепалку, сейчас он был в расслабленном состоянии. Ему нравилось происходящее и то, что эта девушка была рядом, даря непостижимым образом тепло, которого так не хватало раньше.

- Дурашка, дурашка моя, - ласково потрепала его по светлым волосам Ника. - Это символ возрождения. Символ начала жизни. Чистоты, гармонии, творчества.

- Думаешь, я не знал?

- Не знаю. А ты интересовался подобным?

- Не поверишь, но интересовался. Одно вовремя Март увлекался йогой. И даже изучал боевые искусства, - хмыкнул Никита. - Мне пришлось тоже.

- Ого! Ничего себе! Шутишь?

- Я похож на закоренелого шутника?

- Не-а. Просто я даже не ожидала, что ты интересовался таким...

- Интересовался. Я много чем интересовался. - Никита с интересом наблюдал, как Ника с увлечением сначала макает большую кисточку в баночку с розовой краской, после смешивает ее с белой, а затем касается ею его живота. Холодная краска заставила его вздрогнуть, и Ника, заметившая это, с улыбочкой посмотрела в лицо Кларского, словно спрашивая: " А долго ли ты выдержишь?". Он, поняв это, стал лекторским тоном рассказывать ей о лотосе и его символизме в восточной культуре - наверное, сам себя пытался отвлечь от вполне естественно мысли немедленно сделать так, чтобы его тела касалась не влажная жесткая кисть, а сухие и мягкие пальцы Ники.

Он говорил, а она рисовала.

- Ух ты, а ты был бы неплохим преподом, - высунув от усердия кончик языка, сказала Карлова, выслушав лекцию Никиты. Никогда раньше она не слышала, чтобы он так долго говорил.

- Я хотел бы поступить в аспирантуру, - сказал задумчиво молодой человек. Он вполне реально оценивал свои силы и точно знал, что смог бы написать и отлично защитить кандидатскую. И точно смог бы преподавать в университете.

- Вдруг ты однажды поступишь? - спросила его лукаво Ника. - Станешь преподавать... Представляю, каким спросом ты будешь пользоваться у девчонок-студенток! Если бы у меня был такой препод, я бы с ума сошла. И не только бы я одна. Люблю серьезных грозных мужчин, - прошептала Ника Нику на ухо.

- Если бы ты была моей студенткой, то ничего бы ты у меня не сдала, - обрадовал он ее.

- Потому что бы я тебе очень нравилась, и ты бы привлекал мое внимание к себе, занижая оценки и постоянно повышая на меня голос и ехидничая? - кокетливо спросила художница, смешивая новые краски. Ник был совершенно прав, когда решил, что творчество спасет ее от плохих мыслей.

- Нет, - покачал головой Кларский. - Отнюдь.

- А почему тогда??

- Потому что у меня все без проблем сдавали только прилежные студенты, выполняющие все работы в нужный срок, - усмехнулся он. - А ты ведь не входила в ряды...

- В ряды ботаников? - перебила его Ника, даже оскорбившись. - Нет!

- Я так и знал, что ты была разгильдяйкой, - довольным голосом сообщил Кларский.

- Сам ты разгильдяй, - Ника продолжала рисовать на его животе, и парню все нестерпимее хотелось, чтобы они перешли к чему-то другому, более интимному, чем импровизированный боди-арт. - Зато я танцевала на первых курсах. В университетском танцевальном коллективе. И кое-какие экзамены мне ставили на халяву, потому что мы постоянно были заняты и часто уезжали.

- Да? - не знал такой информации парень. - И что танцевала?

- Исторические танцы, - ответила девушка. Ник отметил про себя, что недаром Ника достаточно изящна, а движения у нее плавные, но не медленные, а наоборот, быстрые и очень приятные. Даже походка у нее такая. Неудивительно, что она занималась танцами.

- Исторические? Это те, в которые нужно переодеваться в специальные костюмы, имитирующие костюмы определенной эпохи? - показал свою осведомленность Никита.

Date: 2015-10-18; view: 253; Нарушение авторских прав