Черная индия

В детстве Дэниэлс был заядлым читателем Жюля Верна, французского писателя девятнадцатого века, предсказавшего множество чудес будущего, от самолетов до путешествия на Луну. Джон прочел все его романы, в том числе почти неизвестные. Одной из таких книг была «Черная Индия», действие которой происходило в шотландской угольной шахте.

Джону подумалось, что это название как нельзя лучше подходит для самого нижнего подвального этажа станции Кадорна. Ее стены и потолок были черными от копоти бочек из-под горючего, которые на протяжении двух десятков лет служили здесь единственным источником тепла.

Когда-то эта станция метрополитена была связана с расположенной над ней железнодорожной станцией, ежегодно обслуживавшей около сорока миллионов пассажиров. Теперь от толп осталось одно воспоминание, уже почти превратившееся в легенду, но хаос, царивший теперь в этом огромном пространстве, был вполне похож на хаос часа-пик до Страдания.

Чтобы попасть на станцию, им пришлось пройти три блокпоста и то, что Васкес назвал минным полем. Не было никаких свидетельств, подтверждающих его слова, но они все равно аккуратно следовали указаниям Чиноса, который шел по туннелю, словно танцуя: влево, вправо, вперед. Два шага влево, четыре вперед. «Самые длинные десять минут в моей жизни», — подумал Дэниэлс.

Блокпосты были организованы безупречно: старые рельсы скреплены между собой так, что образовывали заграждение, способное остановить даже носорога. За каждым из таких барьеров стояло по пять вооруженных ружьями солдат.

По мере того, как они приближались к станции Кадорна, походка Маркоса Васкеса становилась все увереннее и смелее. Часовые у первого барьера приветствовали его с почтением, вызвавшим у Ваганта некоторое беспокойство. Видимо, среди Лос Чинос парень был заметной фигурой.

Вагант и Крисмани прекрасно понимали друг друга без слов. Взгляды, которыми они обменялись перед барьером, ясно говорили: «Оружие не сдадим».

― Это ты, Маркос? — спросил из темноты усиленный мегафоном голос, как только они повернули за угол коридора. Похоже, у Лос Чинос были приборы ночного видения.

― Я, — отозвался юноша.

― А остальные кто?

― Посетители.

― Идите вперед с поднятыми руками. Да не ты, остальные.

Вагант и Крисмани переглянулись. Потом подняли руки и подошли к барьеру. Висевшие на ремнях фонарики позволяли разглядеть детали заграждения: куски рельс, похоже на зубы гигантского зверя, и установленные вертикально цементные плиты, выкрашенные в черный.

― Если хотите пройти, сдавайте оружие, — сообщил им тот же голос.

Крисмани отрицательно помотал головой.

― У нас нет ни малейшего желания делать это.

― Таковы правила.

― Плевал я на твои правила. Если хотите, мы его сложим, но только после того, как разрядим в вашего дружка.

По другую сторону барьера воцарилось молчание.

Потом голос спросил:

― Что нам делать?

― Впустите нас, — ответил Маркос, подтверждая тем самым подозрения Ваганта по поводу своего статуса. Его тон был чересчур небрежным, а приказ исполнен слишком поспешно, без малейших колебаний.

Когда-то посты охраны имели телефонную или радиосвязь. Но в мире, пережившем Страдание, не осталось ничего подобного. Поэтому те же проволочки повторились и на двух следующих блокпостах, укрепленных еще надежнее, чем первый. Но и там одного слова юноши было достаточно, чтобы их пропустили, не настаивая на сдаче оружия. Вагант чувствовал себя все более неуютно.

Первыми признаками приближения города Чинос — станции Кадорна — были запахи и шумы. Резкую вонь экскрементов и дыма Вагант почувствовал еще в полумиле от города, едва они прошли последний блокпост. Последний участок туннеля освещали лампы низкого напряжения, соединенные кабелями. Свет был приглушенным до минимума, но привыкшим к темноте глазам казался почти ослепляющим.

Стены туннеля, а в некоторых местах и потолок, покрывали грибы и мох. От навоза, на котором они росли, и шел запах дерьма.

― В приготовленном виде они не воняют, — уточнил Маркос, хотя его никто и не спрашивал. Но по тому, как сморщился его нос, было видно, что он невысокого мнения об этой пище.

По мере приближения к источнику шума вонь дерьма постепенно сменялась удушающим запахом дыма. Едким, нездоровым запахом.

― Найти древесину бывает непросто, — объяснил Маркос, — а дизельное топливо всегда под рукой.

Казалось, он тоже чувствует себя неловко. Странно. Вагант подумал, что, войдя в город, юноша начнет вести себя еще увереннее. Собственно, именного этого он и опасался. Но Маркос, напротив, казался смущенным под взглядами окружавших его людей. Как будто чувствовал себя виноватым в чем-то.

Город Лос Чинос развивался вокруг заброшенных путей метрополитена. Стены раскопали, чтобы увеличить жилое пространство. Теперь станция походила на гигантскую пещеру, в которой кишела беспорядочная жизнь. На чем-то вроде рыночной площади на нескольких десятках прилавков продавалось все подряд: от еды до одежды, от утвари до разваливающихся книг, на которые Дэниэлс обратил было любопытный взгляд, но тут же с разочарованием обнаружил, что все они написаны по-китайски.

Люди за прилавками разглядывали вооруженных незнакомцев со смесью любопытства и подозрительности. Значительная часть торговцев имела азиатские черты лица. Зато среди покупателей и охраны, вооруженной только длинными металлическими дубинками, было немало латиноамериканских лиц. Охранники стояли то здесь, то там, опираясь на столбы, густо заклеенные разноцветными объявлениями.

Даниэла подошла к одному из ярких постеров. На нем была изображена девушка в купальнике внутри странного аппарата с яркими лампами.

― Если хочешь, могу сводить тебя пожариться, — шепнул ей на ухо Маркос

― Не уверена, что хочу жариться.

Чинос расхохотался.

― Ну это смотря кто будет тебя жарить, querida [19].

― Откуда у вас электрическая энергия? — спросил Крисмани.

Вагант вмешался:

― У нас есть дела поважнее. Где твои начальники? Где ваш управляющий?

― Управляющий? Что это вообще такое? У нас есть король.

― Я думал, что ваши начальники называются лаобань.

― Ты неправильно думал. Лаобань много, а самый могущественный из них — наш король.

Сказав это, он показал на постройку из кирпича, доходившую до самого потолка станции, с узкими и высокими окнами и мраморными вставками. Отцу Дэниэлсу она напомнила средневековые церкви, в строительстве которых использовались античные статуи, колонны и каменные плиты. Здесь использовали более современные мраморные детали, но результат был тот же.

― Король чего?

― Король мамбо, естественно, — ответил Маркос, указывая на разноцветную роспись на одной из стен: Майкл Джексон, делающий лунную походку, в расшитом блестками пиджаке.

― Кто это? — спросила Даниэла.

Джон Дэниэлс с улыбкой покачал головой.

― Долгая история.

Потом сказал ей на ухо: «Он танцевал что угодно, но только не мамбо».

Форма на стоявших у входа часовых была не просто безупречна, она была выглажена. Ружья, которые они держали в положении «на плечо», начищены до блеска, как и сапоги. Проходя мимо, Вагант и Крисмани почувствовали себя неловко. Запах немытых человеческих тел до такой степени вошел для них в норму, что только теперь, когда было с чем сравнить, они почувствовали, насколько грязны и привыкли к собственной грязи, — что, наверное, даже хуже.

― Ведите себя подобающе при короле, — шепотом предупредил их Маркос.

Фыркнув, Вагант сделал шаг вперед.

Один из Чинос остановил его.

― Никто не войдет туда с оружием. Никто.

― Без своего оружия я буду чувствовать себя голым. Не думаю, что предстать голым перед королем — подобающее поведение.

― Он прав, — прогремел голос изнутри здания, — если кто-то и должен входить сюда голым, так это моя дама.

Васкес склонил голову и опустился на колени.

Из глубины темного входа выступил чернокожий человек, одетый во все белое. На шее висело несколько массивных, как якорные, золотых цепей. Не толстый, но в теле. Короткие курчавые волосы. Темные очки.

«А эти Чинос любят эффектные выходы», — подумал Дэниэлс.

Вокруг стояло шесть охранников, державших руки на пистолетах.

― Кого ты привел ко мне, Маркос?

― Нарушителей границ.

― А что у тебя с зубами?

― Несчастный случай, — солгал Маркос. Король пожал плечами.

— Ну так что, скажешь, кого привел в мой дворец?

Вагант раскрыл было рот, чтобы ответить, но король прервал его:

― Молчать. Я хочу поговорить со своим сыном.

«Вот дерьмо, — подумал начальник разведчиков, — я врезал сыну короля».

― Я встретил их на станции Пагано. Я шел туда на встречу с Джулио и его Альберти, но когда пришел, эти козлы перебили его и всех его людей.

― Мы им уже заплатили за этот месяц?

― Нет.

― Ах так? Тем лучше. И что же? Они уложили их всех? Эти четверо?

― Эти четверо и их войско. Я насчитал не меньше пятидесяти человек. Они снаружи.

Выражение лица короля стало более напряженным.

― Черт возьми. И откуда они? Вы откуда, парни?

― С Бонолы.

― С Бонолы? Что-то вы далеко отошли от своей зоны, ребятки.

― Я не знал, что существуют зоны.

― О, существуют, еще как существуют. Нужно учить географию. Существует зона Монстров и зона Сынов Гнева, зона Альберти и зона Серожопых... Разумеется, зона Циклопов, и Безголовых, и Амазонок...

― Ты шутишь, — сказал Вагант.

― Отчасти. Входите. Я покажу вам карту, так будет понятней. Можете оставить оружие при себе, если вы так лучше себя чувствуете. Но даже не пытайтесь использовать его, потому что мои ребята, чуть что, мигом хватаются за пистолет.

Они прошли по коридору, на стенах которого висели картины. Джон узнал одного Уорхола и нескольких Лихтенштейнов. Пыль и черная копоть свечей, освещавших коридор, сделали их темными, как старинные полотна.

Они вошли в комнату пять на шесть метров, освещенную гигантским канделябром из муранского стекла, свисавшим с высокого потолка. Лампочки светились слабо и прерывисто, но сам факт наличия электричества был чудом в этом новом мире.

― Садитесь, располагайтесь, — пригласил их король мамбо.

Семь кресел, стоявших вокруг письменного стола, не подходили друг другу по стилю, но все были отличного качества.

― Эти Сыны Гнева, — спросил король, — что вам о них известно?

― Немногое, — ответил Вагант.

― Вы живете ближе. Что можете сказать о них вы? — вмешался Дэниэлс. — Откуда взялись эти головорезы?

Король пожал плечами.

― У нас нет точных данных, — ответил он. — Мы знаем только, что все изменилось около двух лет назад. До того они жили, никого не доставая, в зоне центрального вокзала. Было известно, что у них есть электричество, — вероятно, от генераторов. Вполне логично, что на станции были генераторы. Конечно, мы знали, что они превосходят нас в военном отношении. Когда владеешь такой соблазнительной крепостью, как у них, нужно иметь хорошую оборону.

― А потом? Что произошло два года назад?

― Этого никто не знает. Эти сукины дети вдруг ни с того ни с сего сделались ужасно агрессивными. Они начали одеваться во все черное, таскаться по городу на этих своих бронированных пикапах, захватывать территории вдоль линии метрополитена. Они перебили много наших. Тоннельных крыс... Как вы их называете?

― Разведчиками, — ответил Вагант.

― Ну да, разведчиков. Мы находили их искромсанными на мелкие куски, а во рту у них лежали металлические шарики в виде глаз. У нас накопилась целая коллекция. Десятки шариков. И каждый из них означает одного мертвеца. Потому что, убив пару десятков разведчиков, они вошли во вкус и стали нападать на торговцев, на поселения. Они убивают всех подряд: мужчин, женщин, детей. Для них это не имеет значения. Мы для них всего лишь мясо. У меня мороз по коже при мысли об этих уродах.

Король щелкнул пальцами.

― Подай мне карту.

Один из охранников отдал легкий поклон и подошел к шкафу. Когда он вернулся, в руках у него была крупноформатная карта, лежавшая в исцарапанной и потертой пластиковой тубе.

Он развернул карту на столе.

Этот стол представлял собой настоящий музейный экспонат: поверхность была отделана кожей, потертой, но еще красивой, а позолоченные ножки сделаны в форме львиных лап. Король ткнул пальцем в центральную часть карты метрополитена Милана. Но это не была одна из карт, распространенных до Страдания. В отличие от них, эта была однотонной и, видимо, нарисована от руки. Она больше напоминала пиратскую карту сокровищ, чем продукт технологической эры.

И была усеяна какими-то знаками.

Король вытащил из ящика письменного стола шкатулку. Открыл ее. Внутри лежали фигурки для какой-то настольной игры, разноцветные пешки: красные, синие, желтые, зеленые. Он начал расставлять их на карте с ловкостью профессионального крупье.

Закончив, удовлетворенно осмотрел результат своего труда. Указательным пальцем, который, как и остальные, украшали сразу несколько массивных колец, обвел зеленые пешки.

― Это наша территория. Девять станций.

Затем указал на территорию желтых, располагавшуюся к северу от зоны Чинос.

― Эти четырнадцать станций принадлежат Сынам Гнева. По крайней мере, мы полагаем, что они их контролируют.

Затем расставил шестнадцать голубых пешек южнее желтых.

― Эти станции контролируют засранцы Альберти.

― Но это целых три разных линии, у которых нет ни одной общей станции, — заметил Крисмани.

Король раздраженно взглянул на него.

― Я предпочел бы, чтобы меня не перебивали. Однако ты правильно заметил. Дело в том, что раньше под контролем Альберти находился и центр города. Все пересадочные станции принадлежали им. Теперь они, наверное, пользуются наземным сообщением. Или вообще не поддерживают связь. Никогда больше не перебивай меня. Мне не нравится, когда меня перебивают.

Он ткнул пальцем в карту.

― Пагано. Кадрона. Дуомо. Альберти были хозяевами города. А потом пришли мы. А после нас Сыны Гнева. А Монстры захватили Дуомо. Альберти потеряли пересадочные станции и отошли на более отдаленные отрезки линий. Но некоторые остались жить на прежних местах. Обнаружив их, Сыны Гнева их распинают. Ну а мы используем как вспомогательные силы, когда нам нужно.

― А иногда отправляете для проверки боеготовности чужаков, оказавшихся на вашей территории, — заключил Вагант.

― Такое тоже случается. Хороший король прежде всего заботится о своих подданных. Ну что же, я вам все рассказал. Теперь давайте поговорим о вас. Вы сказали, что пришли со станции Бонола. Говорят, там есть одна сильная группа. Она живет в месте, которое называется Железные врата.

― Это мы. Точнее, частично. Некоторые из нас живут на две станции севернее. Меня зовут Вагант, я начальник разведчиков Города. А это Серджио Крисмани, военачальник Железных врат.

― А у города, где живут те, кто не из Железных врат, есть название?

Вагант развел руками.

― Нет. Мы его просто называем Городом.

― Скромненько, — заметил король.

Он снял солнцезащитные очки и положил их на стол. Оказалось, что у него голубые глаза. Они невероятно ярко сияли на фоне смуглой кожи.

Король достал из коробки две красные пешки. Одну он поставил на станцию Бонола. Вторую некоторое время держал на весу, пока Вагант не произнес: «Молино Дорино»[20].

Король поставил вторую пешку на эту станцию.

― Хорошо. Теперь скажите мне, пожалуйста, что вам надо на территории Лос Чинос.

― Это долгая история.

― Великолепно! Время здесь тянется очень медленно. Мы всегда рады послушать долгую историю. Особенно если она интересная.

Вагант кивнул.

― Мы направляемся на территорию Сынов Гнева.

― Покончить с собой можно и более простым способом.

― Сыны Гнева взяли в плен наших детей, — сказал Крисмани.

― Наделайте новых. К этому времени от малышей уже остались только кости и дерьмо в сортирах центрального вокзала.

Серджио Крисмани готов был вскочить со своего кресла, но Вагант знаком велел ему успокоиться и произнес:

― Пока надежда есть, мы не отступим.

Король презрительно поморщился.

― Мой сын говорит, что вас всего пятьдесят человек. Вы хорошо вооружены, это я признаю. И даже хорошо вымуштрованы, судя по тому, как вы разнесли в клочья этих Альберти. То есть, с этим справился бы любой, но Маркос говорит, что вы это сделали буквально за две секунды. Но совершенно очевидно, что вы понятия не имеете о том, что говорите. Вы не представляете, с кем связываетесь. У Сынов Гнева сотни солдат. Может быть, даже тысяча. Тысяча сильных, организованных солдат. У них есть грузовые автомобили, а если вам показалось, что наши блокпосты надежно устроены, то вы просто не видели их блокпостов. У вас нет никаких шансов победить. И если бы вы были поумнее, мысль о том, чтобы пойти на них войной, даже не пришла бы вам в голову.

― Это не война, — послышался голос.

Все обернулись.

Отец Джон Дэниэлс сидел, скрестив на груди руки. Его голос звучал спокойно и твердо.

Король рассмеялся.

― А это кто такой?

― Меня зовут Джон Дэниэлс. Я служитель Римско-католической церкви.

― Ах, ну ничего себе. Римско -католической прямо-таки. Что-то ты далеко от своей штаб-квартиры. От Рима-то.

― У Церкви нет штаб-квартиры. Как нет и территории.

― И армии у нее тоже нет, насколько я знаю. Так что не мешай взрослым разговаривать.

Джон отрицательно покачал головой.

― Нет. Ты должен знать, почему это не война.

― Ну и?

― Потому что это крестовый поход.

Король посмотрел на него в упор. Потом отвернулся с презрительной миной.

― Здесь не место вашим христианским заскокам. Закрой рот, священник, или мне придется тебя заткнуть.

― При всем моем уважении, Ваше Величество, я служу гораздо более могущественному королю.

Король вскочил с кресла, рассыпав по столу пешки.

― Схватите этого нахала!

Охранники, стоявшие за спиной Джона, сделали было движение в его сторону, но тут произошло невероятное.

От тела священника отделилась фигура женщины. Она парила в воздухе, указывая пальцем на короля.

― ВЫСЛУШАЙ ЕГО! — приказала она. Ее голос был тихим, но ему невозможно было сопротивляться.

Все изумленно смотрели на призрак поразительно красивой девушки с белым как снег лицом.

Разинув от удивления рот, король упал обратно в свое кресло. Охранники застыли.

Девушка-призрак положила руки на Джону на плечи.

― Выслушай его! — снова приказал голос девушки в головах всех присутствующих.

― Это не простая война, это крестовый поход, — спокойно повторил отец Дэниэлс. — Сыны Гнева украли у меня один предмет, необходимый для достижения высшей цели. В руках неправильных людей он представляет собой огромную опасность. Я скажу тебе, что это. Это атомная бомба. И ее мощности достаточно для того, чтобы полностью уничтожить два квадратных километра этого города.

Король судорожно ловил воздух ртом.

― Эта бомба принадлежит мне, и она мне нужна, — продолжал Джон. — Вам не нужно знать, для чего именно. Я должен получить ее назад, а для того, чтобы сделать это, мне нужно собрать войско, способное сразиться с Сынами Гнева. На данный момент, как ты верно заметил, наши силы недостаточны. Поэтому я предлагаю тебе присоединиться к нам.

― Ты чокнутый. Даже если мы объединимся, нам с ними не справиться.

Джон Дэниэлс улыбнулся.

― Мы будем не одни. Алессия, присутствующая здесь, — представитель союзников, на которых мы можем рассчитывать.

Девушка-призрак утвердительно кивнула.

― Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Джон, увидев улыбку короля.

― Нет, не знаешь. Видишь ли, есть небольшая загвоздка. Путь к центральному вокзалу ведет через станцию Гарибальди. А она укреплена так, что через нее не пролезет и иголка. Это настоящая крепость. Они превратят нас в фарш.

Джон показал на точку на карте.

― Эта линия охраняется слабее.

Король поднял на него удивленный взгляд.

― Откуда ты знаешь?

― Я просто знаю это, и все.

― Тогда ты должен знать и то, что станция Монтенаполеоне обрушилась. Теперь на ее месте кратер в сто метров диаметром. Прямо как от бомбы, раз уж мы об этом. А следующая за ней станция, Турати, тоже укреплена, хоть и не так, как Гарибальди, учитывая, что из тоннелей, ведущих от Монтенаполеоне, на нее все равно ничто не может проникнуть.

― Остается поверхность.

― Больше километра по земле?

― Мы можем пройти ночью.

Король рассмеялся.

― Ночью? Ты, наверное, забыл, кому принадлежит город по ночам. Ты заметил, что на станции Дуомо нет пешек? Хочешь знать, почему? Вообще-то, я тебе уже говорил: она давно принадлежит Монстрам. И теперь это Улей. Да-да, именно Улей. Так мы его и называем. Гнездо, из которого Монстры по ночам разлетаются по городу и разоряют его. По ночам центральные улицы Милана кишат этими грязными тварями. Так что забудь об этой идее. Кроме того, человек не может оставаться на поверхности так долго.

«КОЕ-КТО МОЖЕТ», — прозвучал в их головах голос Алессин.

― Альберти ведь делают это, — возразил Джон. — Кроме того, когда вы с нами, вам нечего бояться Созданий ночи.

― Да неужели? С чего бы это? Вы что, приручили их?

Король произнес эти слова нахальным тоном, но взгляд, брошенный им исподтишка на Алессию, выдавал его страх.

― Нет. Гораздо лучше. Они будут нашими союзниками.

― Да ну? Не верю. Эти Создания — дикие звери. Вы не видели станции после их атаки. Они невероятно жестоки. Они не останавливаются ни перед чем.

Крисмани откашлялся.

― Священник говорит правду. Им удалось захватить станцию Бонола только благодаря поддержке Монстров. Наши люди — свидетели.

― Брехня.

Джон Дэниэлс почувствовал, что внутри его тела поднимается невероятная, неизвестная энергия. Каждый его мускул пришел в напряжение.

Если бы он захотел, он мог бы убить короля одним своим взглядом. Он чувствовал это. Он мог бы взглядом поджечь эту комнату или взорвать любой находящийся в ней предмет.

Он ткнул пальцем в одну точку на карте.

Пешки подскочили на столе, а потом пулями взлетели в воздух. Двое охранников сделали шаг по направлению к нему, но отлетели назад, как будто ударившись о невидимую стену.

Потом Джон поднял взгляд и встретился глазами с королем.

Никому и никогда не рассказывал король Чинос о том, что он увидел в это мгновение. Потому что он и сам не мог в это поверить.

Глаза священника превратились в два черных камня, от которых исходило сияние — черное сияние, которое, казалось, засасывало в себя все вокруг. Король попытался отвлечься от этого сверхъестественного взгляда, но ему это не удалось. Он почувствовал, что его затягивает в черную пустоту. Ноги оторвались от пола, и он ощутил, что летит к медленному водовороту из миллионов, миллиардов крутящихся в воздухе зеркальных осколков. Воронка поглотила его, и он очутился высоко в небе над древним городом с пустынными улицами и заброшенными домами с обвалившимися крышами. Все покрывал слой грязного снега. По этой серой поверхности медленно и торжественно двигались странные существа. Внезапно король осознал, что стремительно падает на землю, и с криком замахал руками и ногами.

Он упал в мягкий, как пуховая перина, сугроб и, приподнявшись, увидел, что его окружили черные крылатые создания без лиц.

Не было никакой возможности вырваться из круга этих существ, рассматривавших его и двигавшихся вокруг словно в танце. Затем круг разомкнулся, и к нему подошла фигура в капюшоне. Ее шаги были такими странным, что король вздрогнул.

― Знакомство с тобой честь для меня, — произнесла фигура.

― Кто ты? — пробормотал король.

― О, у меня было уже так много имен, и так много имен еще будет. Что есть имя? Ты можешь назвать льва комнатной собачонкой. Главное — не удивляться потом, когда он тебя сожрет. Имена — ничто. Важно, чем мы являемся.

― Ну тогда что ты?

Тот не ответил. Протянул королю руку и помог подняться.

― Идем. Ты должен кое-что увидеть.

Король посмотрел на четырехпалую руку Монаха, не веря своим глазам. Она была черной, с толстой кожей и очень длинными острыми ногтями. Это была рука настоящего монстра. Тем не менее, в этом странном сне (который в то же время и не был сном) он взял ее и пошел за Монахом.

Монах показал пальцем на гору, стоявшую в отдалении.

Зрение короля прояснилось. Он увидел, что на самом деле это вовсе не гора, а полуразрушенный купол старинного здания.

Затем оно снова превратилось в гору, по склону которой король карабкался вслед за Монахом. Они добрались до самого верха, и король заглянул за зубчатый край.

Внизу он увидел неф базилики, освещенный тысячами свечей. В их золотом сиянии человек в красном говорил с украшенного фигурами ангелов и демонов мраморного амвона.

Этот человек был толст, неприлично толст. Он говорил, брызжа слюной на коленопреклоненных мужчин и женщин, как будто окропляя их.

В свете свечей глаза человека в красном сверкали, как раскаленные угли. Из его рта изрыгались слова ненависти. Королю удавалось расслышать только обрывки его речи.

Проклятые мутанты...

Крылатые демоны...

Еретики...

Грешники...

Очистить огнем...

Человек в красном с криком воздел руки к небесам.

Присутствующие поднялись на ноги.

― Присоединяйтесь ко мне в священном крестовом походе! — прогремел проповедник, указывая рукой в угол нефа. Двое гвардейцев втащили в помещение крылатое создание. Его крылья безвольно висели вдоль тела, как две мокрые тряпки. По-видимому, оно было без сознания или, по крайней мере, не способно было бы реагировать, даже если бы не тяжелые цепи.

Оскорбления, издевки, злоба и плевки сопровождали создание на его коротком пути к куче картона и дров. Гвардейцы бросили его туда и сразу же отошли. Один открыл канистру и вылил ее на картон и на существо, которое почти уже не шевелилось. Судя по всему, оно уже было при смерти.

Человек в красном лично поднес факел к куче, на которой лежало скованное создание. Языки пламени с треском вспыхнули, вздымаясь быстро, как звери, и отбрасывая темные тени на собравшуюся толпу. Лица собравшихся были уродливы, чудовищны. Глаза светились ненавистью. На каждый стон, каждый приступ агонии существа они реагировали жадной радостью.

Король в ужасе отпрянул от кратера этого вулкана ненависти.

― Кто эти звери?

― Это Рим, — ответил ему Монах.

― Это омерзительно.

― А вы разве ничего подобного не делаете?

― НЕТ! То есть, мы, конечно, сражаемся с этими созданиями. Но мы никогда не ловили их. И даже если бы поймали, не стали бы делать ничего подобного.

― Это был мой брат, — прошептал Монах в сознании короля.

― Твой... брат?

― В том смысле, в котором всякий человек твой брат. Ты, наверное, слыхал о таком. Точно так же каждое из этих созданий — брат мой или сестра моя. Мы с ними одна плоть.

Король снова заглянул за край купола. Тело создания горело, слышалось потрескивание жира и щелчки лопавшихся костей.

― Пламя еще не угасло, — вскричал проповедник. — Дадим ему еще работы?

Толпа ответила оглушительным криком.

Те же двое гвардейцев потащили к костру полуголую девушку. Она билась, силясь вырваться из их грубой хватки.

Рот девушки был зашит проволокой. Ее глаза вышли из орбит — то ли от ярости, то ли от страха.

― Лючия Мори, последняя из проклятого рода, пройди очищение огнем!

Слова человека в красном возбудили толпу, которая волной хлынула вперед, грозя столкнуть в огонь и гвардейцев.

― Лючия Мори, сегодня твой нечестивый род умрет вместе с тобой!

― Этот человек — новый кардинал Рима, — произнес голос в сознании короля. — На протяжении многих месяцев он держал эту ни в чем не повинную женщину в плену, насилуя и пытая ее. Теперь она надоела ему, и он избавляется от нее, как от мешка мусора. Следи внимательно за тем, что сейчас произойдет. Смотри и запоминай.

Король мамбо хотел отвернуться или хотя бы закрыть глаза. Но не был способен сделать ни то, ни другое. Ему пришлось, не отрываясь, наблюдать чудовищную сцену. Сперва гвардейцы двумя палочными ударами перебили колени девушки, а потом бросили ее в пламя.

Безумный стон перешел в крик боли, а потом настоящий вой, когда пламя, расплавив проволоку, освободило рот девушки. Казалось, ее агония не прекратится никогда. Толпа старалась не упустить ни малейшей детали этой бесчеловечной муки. В конце концов языки пламени захватили молодое тело, превратив его в черную бесформенную кучу.

Король заметил разочарование, охватившее толпу, когда это гнусное зрелище закончилось. Это разочарование было, пожалуй, самым страшным из произошедшего.

«Идем, — прозвучал голос Монаха, — ты видел достаточно».

Вернуться в сознание было как прыгнуть с разбега в ледяную воду.

В этом видении — если это на самом деле было видение — королю впервые в жизни не было холодно. Погружение обратно в реальность было болезненным.

Он оглядел людей за столом, как будто не узнавая их.

― Папа?.. — произнес Маркос. При взгляде на него король понял.

― Вы все это видели?

Крисмани и Вагант кивнули. Даниэла еще была слишком потрясена. Раввин Самуэль сидел с закрытыми глазами, опустив голову. Он бормотал что-то на непонятном языке. Быть может, молитву.

Король взглянул в глаза священнику. Несмотря на то что именно эти глаза погрузили его в чудовищное видение, он почему-то не был зол. Девушка-призрак парила за спиной священника, но король даже не обратил на нее внимания после того, что ему только что пришлось увидеть.

― То, что я видел... это правда?

― Боюсь, что да,— ответил Дэниэлс.

― Ты же из Рима. Этот монах в красном был твоим начальником?

― Ты имеешь в виду кардинала? Нет. Я понятия не имею, кто это такой. Много месяцев назад, когда я покидал Рим, кардиналом был Фердинандо Альбани. А семья Мори была самой могущественной в Новом Ватикане.

― А так и не скажешь.

― Да, теперь уже нет.

― Я, конечно, слыхал о всяких... типа Борджиа... в общем, о таких людях, о далеком прошлом... Но я представить себе не мог ничего подобного. Ничего похожего на то, что я только что видел.

― У меня уже было это видение, когда я впервые повстречал Монаха. Оно потрясает. Но это ничто по сравнению с тем, что произойдет, если не остановить этих монстров...

При слове «монстр» король первым делом представил себе одно из крылатых созданий.

Потом ему вспомнился ужасный треск костей в огне и зашитый проволокой рот, взорвавшийся в нечеловеческом вопле.

― Тот сумасшедший в красном использовал то же название, что и ты. «Крестовый поход».

Джон кивнул.

― Слова не всегда соответствуют вещам, которые называют ими, — сказал он, как будто читая мысли короля. — То, что называет крестовым походом этот безумец, на самом деле является обычной резней. Мы же идем в крестовый поход ради справедливой цели, во имя веры и во имя человечества. Мы хотим спасти жизни, а не уничтожить их.

Король потер подбородок.

― Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Дэниэлс. — Ты спрашиваешь себя, что получишь, если присоединишься.

― По-моему, это нормально.

Джон Дэниэлс улыбнулся.

Пальцем показал на карту.

Пешки, все это время непостижимой силой удерживавшиеся в воздухе, упали обратно на карту. Но не в беспорядке. Они встали обратно на свои места.

Однако не все.

Зеленые пешки, стоявшие на станциях Москова и Ланца, скатились со стола. Обе станции окрасились в желтый, как будто в этих двух точках карта в мгновение ока состарилась.

― Вы потеряли контроль над этими станциями два месяца назад.

Король побледнел.

― Ваши оборонительные меры ни к чему не привели. Они прошли через блокпосты, как горячий нож сквозь масло. Сыны Гнева были здесь. И ваши дети тоже у них в заложниках, — безжалостно продолжал Дэниэлс. — Их условия предельно ясны и не подлежали обсуждению. Вы должны предоставить им проход через свою территорию, снабжать пищей и боеприпасами, а потом отправиться с ними на отдаленные от центра станции линии и стать там их вассалами.

― Откуда ты знаешь?

― Просто знаю, и все. Как и то, что тебе эти условия не по душе. И что вы пытаетесь заключить союз с Альберти, чтобы получить их поддержку. Поначалу вы думали, что сможете противостоять Сынам Гнева, но подозреваю, что, учитывая неготовность ваших потенциальных союзников, вы предпочли прибегнуть к альтернативному плану.

― Подозреваешь? Значит, ты знаешь не все, — с вызовом заметил король.

― Я могу узнать это, проникнув в твое сознание. Но предпочел бы не делать этого. Извини за откровенность, но это не самое приятное для посещений место.

― Ах так? Ну, знаешь ли, я тоже не то чтобы ждал гостей, — парировал король с саркастической усмешкой.

― Ну так? — вмешался Вагант. — Каков ваш альтернативный план?

Король покачал головой.

― Мы спросили Альберти, смогут ли они принять нас на своей территории.

― И что они ответили?

― Они согласились, — со вздохом ответил король, — но на определенных условиях.

― Можно я попробую угадать? — сказал Вагант. — Условия предполагают, что вы предоставите Альберти право свободного перемещения по вашей территории...

Король кивнул.

― Кроме того, вы должны будете снабжать их оружием и боеприпасами.

― Да.

― И, разумеется, должны быть и дополнительные условия...

― Да. Довольно тяжелые.

― А что насчет ваших детей? Тех, что в плену? Когда ты сказал, что наши дети наверняка уже съедены, ты подумал о ваших?

При этих словах Ваганта король в ярости вскочил на ноги.

― А что мы можем сделать? А? Скажи мне, умник, что мы можем сделать? Думаешь, осталась хоть какая-то возможность, которую мы не испробовали? А?

Дэниэлс поднял вверх руку.

― У нас для тебя есть предложение получше. Но для начата скажи: ты никогда не думал, почему Сыны Гнева хотят покинуть свою территорию?

― Ну конечно.

― И до чего додумался?

― Они бегут от чего-то.

― Но ты не знаешь, от чего?

― Нет. А ты?

― Я тоже нет. Но я начинаю подозревать кое-что.

Король с любопытством смотрел на него.

― И что же ты подозреваешь?

― Они знают, что их территория находится под угрозой. Я могу предположить, что их враги — Создания ночи.

― Монстры, ты хочешь сказать? Нет, это невозможно. Сыны Гнева не боятся их. Они разделили территорию: Сыны Гнева контролируют день, а Монстры ночь. Улей занимает всего одну станцию. Если это кому и мешает, то Альберти, а не Сынам Гнева.

― Все действительно так просто утроено?

― Да. Ну конечно, несколько раз равновесие пытались нарушить. Пару раз Монстры, один раз люди. Но все три раза ничего не вышло. С тех пор ситуация стабилизировалась, и в последнее время не происходило ничего, что могло бы изменить ее.

Вдруг в их сознании зазвучал голос Алессии.

«Я знаю, что они собираются сделать».

Джон обернулся.

Глаза девушки-призрака были как два ледяных зеркала: страхи священника отразились в них и заточили до остроты лезвия — лезвия правды. Это лезвие вонзилось в сознание всех присутствующих и парализовало их.

Теперь все они знали.

― Сыны Гнева используют бомбу против Улья, — пораженно прошептал король.

― И тем самым сделают непригодным для жизни весь центр города, в том числе свой собственный штаб, — закончил его мысль Вагант.

Отец Дэниэлс закрыл глаза. Страдание исказило его лицо.

― Поэтому им нужно мигрировать дальше от центра. Поэтому они хотят заполучить станцию Бонола. И плевать на сотни невинных, которые погибнут на станциях, которые взорвутся, и до которых дойдет радиоактивное излучение. Они ни с кем не хотят делить власть. Ради того, чтобы разрушить Улей, они готовы превратить центр города в радиоактивную пустыню.

Алессия кивнула. Из ее лазурных глаз скатилась призрачная слеза.

― Мы должны что-то предпринять, — тихо произнес король.

― Присоединяйтесь к нам, — ответил Джон.

― Но у вас нет шансов. Вы погибнете ни за что.

― Не факт. Позови сюда начальников Альберти. Или попроси у них пропуск, чтобы мы могли пройти к ним. Они умеют передвигаться по поверхности. Мы должны поговорить с ними. А времени у нас совсем мало.

― Сколько солдат могут вывести на бой Чинос? — спросил Вагант. Король посмотрел на Маркоса и знаком дал ему понять, что он может сказать правду.

― Двести, — ответил юноша, — но у нас плохо с боеприпасами.

― Оружие и боеприпасы не проблема, — сказал Вагант.

Лицо Маркоса осветила счастливая детская улыбка.

― И бронежилеты у вас есть? — спросил он. — Я всегда мечтал о такой штуке.

― Конечно, есть, — ответил ему Крисмани. — Не сказать, что много, но есть. Мы нашли около двух десятков в офисе одного частного охранного предприятия.

― Можно мне один?

― Их носят только штурмовые группы.

Юноша не мог скрыть своего разочарования.

― Но я думаю, что для сына короля мы сможем сделать исключение, — поторопился сказать Вагант. Крисмани не возразил.

В глазах короля мелькнула какая-то нерешительность.

― Ты хочешь что-то сказать? — спросил его Дэниэлс.

― Я... если ты заберешь бомбу, что получим мы?

― По-моему, это очевидно. Вы останетесь в живых и останетесь на своей территории.

― А кому достанется территория Сынов Гнева?

― Это уже ваше с Альберти дело.

― Нам достаточно контролировать красную ветку к северу от Буонарроти, — сказал Вагант.

Крисмани кивком подтвердил его слова.

― А кому достанется бомба?

Дэниэлс решительно поднял руку.

― Бомба моя. Я вез ее в Рим, когда у меня ее украли.

― В Рим? Это очень далеко.

― Сюда я тоже пришел издалека. И я отвезу ее в Рим.

― Ты используешь ее против того чокнутого в красном и его людей?

― Я постараюсь не делать этого. Но если это будет необходимо, то да, я использую ее. Чтобы положить конец его омерзительному режиму.

Король долго раздумывал, покусывая губу. Потом встал и протянул руку Джону.

― Можно попробовать. Это безумие, конечно, но можно попробовать. Нужно разработать хороший план. Мой сын — стратег. Но только предупреждаю вас, что он ублюдок. В обоих смыслах, в том числе технически. Моя законная жена дарила мне только дочек. Но он остается ублюдком. Рожденным от одной служанки, которая доставляла мне удовольствие, когда мне было скучно. Не надейтесь использовать его как заложника. И если он захочет пойти на первую линию атаки, я не против. Дайте бронежилет, если ему так хочется. А каска не нужна, голова у него и так твердая.

Джон Дэниэлс пожал протянутую ему руку. Рука короля была мягкой и потной. Совсем не такой, как два часа назад.

Остальные встали. Джон Дэниэлс сделал это последним. Всякий раз присутствие Алессии вытягивало из него все силы. Ему нужно было оправиться, хоть он и не хотел показывать слабость.

― Мы разобьем лагерь на станции Пагано. Потом вернемся сюда, чтобы поговорить с вами и с Альберти, когда они явятся, — сказал Вагант. — Скажите им, чтобы решали побыстрее. Срок ультиматума истекает скоро.

Ни король, ни Маркос не ответили. Вагант и остальные попрощались легким кивком и вышли из комнаты.

― Ты доверяешь этому типу? — шепотом спросил Ваганта Серджио, когда они выходили из дворца.

― Ни на грош. А ты, Джон?

― Нет. Но у нас нет выбора.

― Ты выглядишь уставшим.

Джон улыбнулся Ваганту. Этот юноша ему нравился. Скромный, быстрый в решениях и в действиях, он был прирожденным командиром.

― Я немного отдохну перед тем, как отправиться.

― Отправиться? Куда?

― Я думал, это очевидно. В одиночку мы далеко не уйдем. Нам нужно... расширить ряды.

Даниэла посмотрела на него обеспокоенным взглядом.

― Ты же не хочешь сказать... ты же не пойдешь...

― Не волнуйся. Они не причинят мне вреда.

― Я пойду с тобой, — предложил Вагант.

― Нет, лучше не надо. Ты здесь нужнее. Судя по тому, что мы успели увидеть, Альберти понадобится курс ускоренной боевой подготовки. А слить три армии за такой короткий срок будет непросто. Вы с Серджио и Даниэлой уже сделали одно чудо, объединив армии двух городов. Теперь я прошу вас еще об одном чуде.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Потом Вагант кивнул.

― Ты прав. Значит, наши дороги расходятся. Тебе на восток.

― Похоже на то. Но, так или иначе, это дело решится быстро.

― Береги себя, Джон.

― Не премину. А вы держите нос по ветру. И порох сухим, как говаривал Оливер Кромвель.

― Кто?

― Забей.

Он улыбнулся на прощание и повернул назад, искать дорогу, ведущую к Улью.

Идя по переходам и открытым пространствам подземной станции, Джон встретил больше детей, чем за все время после Страдания. Здесь их были десятки, от пяти до десяти лет, с лицами всевозможных оттенков. Странный детский язык, на котором они говорили, показался Джону смешением нескольких наречий. Неустанная беготня и веселый гвалт напомнили малышей на какой-нибудь итальянской площади много-много лет назад. По-видимому, у Чинос была очень высокая рождаемость. Впрочем, презервативы, как и другие средства контрацепции (кроме известных человечеству еще с каменного века), стали воспоминанием, почти легендой. Как и сигареты, презервативы использовались не по своему прямому назначению, а в качестве валюты, в том числе и в Новом Ватикане.

«Вот были бы довольны ханжи-священники, которые так яростно боролись против контрацептивов, называя их орудием Дьявола», — с горькой улыбкой подумал Джон. А потом заметил — точнее, увидел, впервые увидел, — что эти дети выглядели здоровыми. Он с содроганием вспомнил комнату на станции Аврелия, где были заперты дети-уродцы, жертвы радиации, которые в этом поселении использовались в качестве убойного скота. Туннели, в которых жили Чинос, были достаточно глубокими, чтобы обеспечить надежную защиту от царившей на поверхности невидимой смерти. Но и здесь наверняка случались аномальные роды, появлялись на свет сыновья и дочери, которых ни одна мать не захочет прижать к груди. Джон ничего не хотел знать об этом. Он не хотел думать о том, как поступали люди, желавшие избавиться от других людей. Жизнь в этом мире и без того стала слишком ужасной, и не было нужды задавать себе явно лишние вопросы.

Жизненная сила этого поселения была настоящей усладой для всех органов чувств. Запахи, звуки, непрестанное движение.

Он увидел людей, играющих в маджонг. Стук падающих со стола на пол тяжелых костей звучал непрерывно и радостно, как биение сердца. Бойкая торговля на рыночных прилавках, влюбленный шепот молодой парочки за колонной и даже всхлипывания, доносившиеся из-за опущенных занавесок, звучали как музыка — в мире, забывшем, что такое настоящая музыка.

Проходя мимо прилавков и жилых помещений, Джон в очередной раз удивился тому, как сильно успел измениться образ жизни человека за каких-нибудь два десятилетия. В том, ушедшем мире эти люди стояли бы здесь же, хорошо одетые и сытые, в ожидании, и слушали бы объявления из громкоговорителей в вырывающихся из туннелей порывах ветра, предвещающих появление поезда. Кто-то читал бы книгу, другие слушали бы музыку, заткнув уши наушниками, или стояли бы, уткнувшись в свои мобильные телефоны. Теперь ничего из этого не осталось. Жизнь стала гораздо сложнее. Но в то же время и гораздо проще. Человек потерял возможность игнорировать своего ближнего.

Ассортимент большинства прилавков, окруженных веселым хаосом покупателей и любопытствующих, был весьма небогат. Однако среди них Джон не без удивления обнаружил ювелирную лавку. На лоскуте синего бархата были разложены кольца и ожерелья, а также ряд старинных монет. Джон узнал римский денарий Марка Аврелия, лежавший рядом с монетками по два евро.

Закрыв глаза, он мог бы представить, что находится на настоящем рынке. Но он не мог позволить себе закрыть глаза.

Когда он был уже на середине станции, за спиной послышался крик: «Подожди!»

Джон обернулся.

Согнувшись почти пополам под громадным рюкзаком и двумя автоматами, его пытался догнать раввин Самуэль.

― Ты идешь не в ту сторону, — сказал священник.

― Нет, в ту. Я иду с тобой.

― Зачем?

― Я никогда не видел этих... В общем, тех, которых мы называем Монстрами. Даже во время нападения на станцию Бонола.

― Многие на твоем месте посчитали бы, что им повезло.

― Но я должен понять. Они такие же, как тот, из видения? Который отвел короля на купол?

― Нет. Не все они такие. Монах особенный. Уникальный.

― Так или иначе, это создания необычные. И я должен увидеть их своими глазами. Кроме того, я могу оказаться полезен.

― Для начала оставь оружие.

― Идти туда без оружия? Ты шутишь? Мы же идем на территорию этих... Короче, туда. И ты хочешь, чтобы мы шли без оружия?

― Именно. В любом случае, против этих созданий оно бесполезно.

Раввин в замешательстве потер заросший подбородок.

― Ты хотя бы знаешь, добро это или зло? — спросил он наконец

― В каком смысле?

― Отродья Дьявола или дети Господа, как и мы?

Джон Дэниэлс расхохотался.

― Дети Господа, как и мы? Ну-ну! Но, кроме шуток, я правда не знаю, кто они. Это точно создания из плоти и крови, обладающие неким рассудком и некоторыми непостижимыми способностями. Это все, что я могу сказать. Единственное, что я знаю наверняка, — мы в них нуждаемся.

― Тебе не кажется, что справедливости ради стоит признать и то, что они нуждаются в нас? Если мы не остановим Сынов Гнева, они сметут их с лица земли. И если ты не получишь назад свою бомбу, тот римский жирдяй в красном продолжит свой крестовый поход против них...

Раввин остановился и сосредоточенно смотрел на Джона.

― Можно даже сказать, что они больше нас заинтересованы в успехе нашего предприятия.

― Смотря как на это посмотреть.

Раввин снова потер подбородок.

― Знаешь, я еще с детства привык думать о высших существах как о демонах и ангелах. Мне трудно представить, как создания из плоти и крови могут обладать сверхспособностями.

Он искоса взглянул на Джона Дэниэлса. Тот улыбнулся.

― Продолжай, Самуэль, не стесняйся. Спроси меня, кто я на самом деле.

Раввин покраснел. Джон смотрел на него дружелюбно.

― Я такой же человек, как и ты. Да, у меня есть дополнительные способности. Но на самом деле не факт, что они действительно принадлежат мне. Быть может, я всего лишь работаю как пассивный передатчик сил, идущих извне.

― А этот диббук[21]... Этот призрак...

― Алессия не призрак. Это настоящая женщина. Просто она живет на другом уровне реальности.

― Ты настолько привык к чудесам, что считаешь их обычным делом?

Джон пожал плечами.

― Если чудеса случаются, значит, в этом нет ничего необычного. Сейчас электричество, например, стало необычной вещью. Но это же вовсе не чудо. Кстати, а ты не задумывался о том, откуда в этом городе электричество?

― Конечно, задумывался. И я даже знаю ответ. У них есть большая комната, прямо у нас под ногами, в которой несколько десятков рабов безостановочно крутят педали закрепленных на полу велосипедов. Их непрерывная работа и вырабатывает то маленькое количество электроэнергии, которым пользуются король и его подданные.

― Вот видишь. Это тоже вовсе не чудо. Просто старая добрая способность людей бессовестно заставлять других оплачивать свои излишества.

Джон снова надел рюкзак и продолжил путь.

Вздохнув, раввин тоже поднял свое снаряжение, в том числе автоматы.

― Они не позволят тебе войти с ними, — сказал Дэниэлс, даже не обернувшись.

― Посмотрим. В любом случае, здесь я их не оставлю. Так я могу пойти с тобой?

― Знаешь, как говорится: дорога открыта для всех, кто хочет, тот и иди.

Они дошли до края платформы. За ней открывался темный туннель, который вел к огромной станции Дуомо.

Джон наклонился и погладил по руке старика, лежавшего на цементном полу, как будто в ожидании поезда, который должен был увезти его отсюда. Судя по его виду, жить ему оставалось совсем недолго. Его бросили здесь, на периферии поселения, как мешок мусора.

Старик прошептал что-то своим беззубым ртом и улыбнулся. Его глаза загорелись.

Джон осенил лоб умирающего крестным знамением и поднялся. Соскочил на рельсы и включил фонарик.

Слабо освещенный туннель открывался перед ними, как путь в неизвестность.

― Идем, — произнес он.

Старик повернул голову вслед. Он смотрел на красивую девушку, шедшую рядом с ними. Она была похожа на его жену, умершую двадцать лет назад. Перед тем, как исчезнуть, девушка ему улыбнулась.

Старик закрыл глаза.

В темноте галереи, всего в нескольких шагах от него, мыши ждали, когда он перестанет двигаться.

Когда чужаки покинули дворец, король мамбо сел за стол. Он взял в руки одну из красных пешек, повертел ее и поставил обратно на карту. Опрокинул ударом ногтя. Проделал то же самое с остальными. Некоторые пешки скатились со стола, другие остались лежать на карте.

― О чем ты думаешь? — тихо спросил его Маркос.

― Я думаю об этой бомбе.

― Да.

― Я думаю, что это приобретение отлично дополнило бы наш арсенал. Как и бронежилеты, автоматы и боеприпасы. Кроме того, я думаю, что после победы над Сынами Гнева мы могли бы немного пересмотреть условия соглашения с нашими союзниками...

― После победы над Сынами Гнева? Ты правда думаешь, что это возможно?

― Еще час назад я бы ответил тебе отрицательно. А теперь отвечу: «не исключено». Ты видел, на что способен этот священник. Если то, что он говорит, — правда, если он действительно пришел в Милан пешком, я могу поверить во все, что угодно. Думаю, что будущее заключает в себе неограниченное число возможностей. Неограниченное.

― Вот и прекрасно. Только можно я попрошу тебя кое о чем, папа?

― Смотря о чем.

― Когда мы пересмотрим наше соглашение... Отдашь мне того придурка по имени Вагант?

― Если хочешь. Считай его моим рождественским подарком в этом году.

Хищная улыбка Маркоса Васкеса никак не отразилась в его жестоких злых глазах. Они были похожи на два холодных камня.