Что сталось с Евой Браун.

(По материалам А. Сидоренко)

Могла ли любовница Гитлера остаться живой и бежать из поверженного Берлина? Подобный вопрос может показаться абсурдным: известно, что после 16‑летней связи с фюрером она стала его женой в ночь с 28 на 29 апреля 1945 года, а 30 апреля покончила жизнь самоубийством вместе с вождём нацистов. Этой версии смерти Евы Браун придерживались более полувека, но в последние годы стали известны некоторые факты, позволяющие в ней усомниться.

Гитлер впервые увидел её в фотоателье Генриха Гофмана. Молодая светловолосая девушка в довольно короткой юбке произвела на фюрера неизгладимое впечатление. «Знакомый шефа буквально пожирал меня глазами и непрерывно говорил комплименты», – вспоминала об этой встрече Ева, которая только после отъезда таинственного мужчины с магнетическим взглядом и смешными усиками узнала, что разговаривала с самим Адольфом Гитлером.

Ева не разбиралась в политике, абсолютно ею не интересовалась, поэтому Гофману легко удалось убедить девушку, что она познакомилась с надеждой нации и будущим спасителем Германии. Вскоре о Гитлере стали много писать в газетах и говорить по радио, и, хотя отец Евы называл его наглецом и молокососом, это знакомство весьма льстило самолюбию молодой девушки.

Гитлер был на 23 года старше Евы и вполне годился ей в отцы, но это не мешало ему проявлять настойчивость в ухаживании. Вождь нацистов считал себя гением, а великие люди, по его мнению, имели право содержать девушку для личных физических потребностей, особо не утруждая себя размышлениями о её чувствах. «Мужчина, – говорил Гитлер, – должен иметь возможность навязать свою волю любой женщине. Женщины… ничего другого и не хотят». Надо сказать, у несостоявшегося художника и будущего отца нации, помимо развивающегося романа с Евой, сложились весьма непростые отношения с его очаровательной племянницей Гели Раубаль. Многие биографы фюрера считают, что Гели была единственной настоящей любовью этого страшного человека. Влюблённая в Гитлера, Гели, которая была на 19 лет моложе своего дяди Адольфа, сильно переживала, узнав о Еве Браун. Чтобы не раздражать племянницу, Гитлер почти прекратил встречи со своей новой пассией. Причина самоубийства Гели Раубаль до сих пор остаётся тайной. Одни считали, что «милый» дядюшка замучил племянницу своими извращениями в сексе, другие, наоборот, видят причину смерти девушки в невозможности их плотской любви из‑за родственных отношений. Ходили даже слухи, что Гели в приступе ревности застрелил сам Гитлер… Скорее всего дядя Адольф, как называла Гитлера любимая племянница, просто извёл Гели своей чрезмерной опекой, а она оказалась гораздо более свободолюбивой, чем впоследствии Ева Браун.

После трагедии с Гели Раубаль Гитлер вновь встретился с Евой в Мюнхене только в начале 1932 года, и с тех пор она прочно заняла своё место рядом с фюрером. Он сразу заявил ей, что его общественное положение не позволяет думать о браке, и Ева смирилась с ролью любовницы, которая должна сидеть дома и ждать момента, когда фюрер осчастливит её своим появлением. Гитлер же настолько был занят политической борьбой в Берлине, что у него не только на встречи, но и на письма не оставалось времени. 1 ноября 1932 года Ева предприняла попытку самоубийства, выстрелив в себя из пистолета отца. Скорее всего она не собиралась умирать, а, слегка ранив себя, хотела этим привлечь внимание Гитлера. Во всяком случае, когда Ева пришла в себя, она не потянулась снова к пистолету, а позвонила знакомому доктору, который оказал ей первую помощь и отвёз в больницу. О происшествии стало известно Гитлеру. Его заверили, что девушка на самом деле хотела покончить с собой и только по счастливой случайности осталась жива.

Хотя Гитлер после попытки самоубийства Евы стал оказывать ей гораздо больше внимания, её уцелевший дневник говорит о том, что любви фюрера ей как всегда не хватало. Вот только одна запись:

«11.3.1935.

Как бы мне хотелось тяжело заболеть и дней восемь ничего не знать о нём! Ну почему я должна всё это выносить? Лучше бы я его никогда не видела.

Я в полном отчаянии, постоянно покупаю себе снотворное, хожу полусонная и уже меньше думаю о нём. Хоть бы меня чёрт забрал. В аду точно лучше, чем здесь».

Когда от Гитлера не было известий почти 3 месяца, а Ева узнала, что он проводит время с очаровательной «валькирией», она предприняла вторую попытку самоубийства, выпив 35 доз снотворного. В ночь с 28 на 29 мая 1935 года её сестра Ильзе обнаружила Еву без сознания и оказала ей первую помощь. Ильзе сразу предположила, что Ева инсценировала попытку самоубийства. На видном месте лежал её дневник, где она написала о намерении принять 35 доз, но на самом деле выпила только 20 доз. Кроме того, Ева точно знала, что Ильзе зайдёт к ней в этот день, чтобы вернуть вечернее платье.

Гитлера очень встревожила очередная попытка любовницы свести счёты с жизнью. Он уже потерял Гели, и ему не хотелось, чтобы подобное повторилось. Гитлер окружил её заботой, а в 1936 году перевёз Еву в своё поместье Бергхоф в юго‑восточной части Баварии. Здесь она гораздо чаще могла встречаться со своим возлюбленным, но появляться в Берлине ей запрещалось. Исполнилась мечта Евы о маленькой собаке. Теперь у неё появились сразу два скотч‑терьера – Негрус и Катушка. Ева увлечённо занималась фотографией и, конечно, в первую очередь снимала Гитлера. Права на публикацию снимков фюрера, которые она делила с Генрихом Гофманом, сделали её финансово зависимой от своего всемогущего любовника.

Ева Браун полностью устраивала Гитлера. Как‑то он заявил одному из своих приближённых: «Люди с очень развитым интеллектом должны выбирать себе примитивных и глупых женщин. Что было бы, если бы у меня сейчас была женщина, вникающая в мою работу! В свободное время я хочу покоя». Гитлер заблуждался, считая Еву не очень умной женщиной. По отзывам её учительницы, она была довольно смышлёной и всё схватывала на лету. Скорее всего, фюрер специально тормозил её развитие, ограничивая круг общения и увлечений, сказывалась, видимо, и значительная разница в возрасте любовников.

Хотя на Еву была оформлена двухэтажная вилла на окраине Мюнхена, начиная с 1938 года она жила в Бергхофе буквально на полулегальном положении: во время приездов гостей ей даже запрещалось выходить из комнаты. Только в последние два года её жизни Гитлер разрешил Еве посещать Берлин.

15 апреля 1945 года Ева Браун приехала в Берлин, чтобы находиться со своим возлюбленным. На его просьбы и требования покинуть бункер она ответила отказом. В ночь с 28 на 29 апреля исполнилась заветная места Евы: стоялось её бракосочетание с Гитлером. По общепринятой версии, 30 апреля Ева покончила жизнь самоубийством вместе с фюрером, приняв ампулу с цианистым калием. А что если это опять была инсценировка?

В 1995 году вышла книга Хью Томаса «Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере», в которой автор на основании рассекреченных данных архивов выдвинул свою версию последних часов Гитлера и Евы Браун. Томас считает, что Гитлера, который не нашёл в себе сил покончить жизнь самоубийством, задушил его денщик Линге, а Ева Браун осталась жива – вместо неё был сожжён труп неизвестной женщины. На каком же основании Томас сделал такое сенсационное заключение?

Известно, что рядом с рейхсканцелярией в воронке из‑под снаряда 5 мая 1945 года были обнаружены сильно обгоревшие мужской и женский трупы, которые впоследствии идентифицировали как тела Гитлера и Евы Браун. При вскрытии так называемого трупа Евы Браун выяснилось, что женщина при жизни (это было видно по скоплению крови в тканях) была смертельно ранена шрапнелью… Хотя во рту у трупа находились осколки стекла, предположительно от ампулы с ядом, и сохранялся запах цианида, во внутренних органах следов от яда не оказалось. Это говорило о том, что ампула с ядом была раздавлена во рту у мёртвого человека. Труп Евы опознали по зубному протезу, но золотой мост, по утверждению ассистентки зубного врача Евы, никогда ей не устанавливали… Остались без ответа и другие вопросы, связанные с зубами жены фюрера. Томас пишет: «У Евы Браун было двадцать шесть собственных зубов, а русские обнаружили только одиннадцать. У неё были все передние зубы, русские нашли лишь один – левый резец». Вызывало сомнение и состояние обнаруженных зубов.

Залечены они были некачественно, чего жена фюрера себе позволить явно не могла. Как предполагает Томас, какую‑то мёртвую женщину просто подобрали в окрестностях бункера для подлога, при этом у трупа удалили часть зубов, которые могли бы раскрыть обман. На мёртвую женщину надели платье Евы Браун, раздавили у неё во рту ампулу с цианистым калием и сожгли.

Возникли проблемы и при идентификации Гитлера. Не зря на вопрос журналиста: «Что случилось с Гитлером?» – маршал Г. К. Жуков в июне 1945 года ответил: «Обстановка очень загадочная. <…> Опознанного трупа Гитлера мы не нашли. Сказать что‑либо определённого о судьбе Гитлера я не могу. В самую последнюю минуту он мог улететь из Берлина, так как взлётные дорожки позволяли это сделать». У трупа Гитлера тоже была раздавлена во рту ампула с цианидом, хотя, согласно показаниям пленных, он застрелился. Опознание также проводилось по зубам. Любопытно, что при осмотре и вскрытии патологоанатомы обнаружили отсутствие левого яичка, хотя врачи фюрера не отмечали в его половых органах каких‑либо аномалий. Пожалуй, только состояние здоровья Гитлера, который в апреле 1945 года превратился в настоящую развалину, не позволяет Томасу выдвинуть предположение о побеге фюрера из Берлина.

НКВД, пытаясь выяснить, что всё же произошло в бункере в последние дни Третьего рейха, подсаживало своих агентов в камеры к пленным фашистам. Линге, денщик Гитлера, как‑то заявил такой подсадной утке относительно смерти Гитлера: «Только Мартин Борман и я знали правду…»

БЛИЦСКАНДАЛ ВОКРУГ «ДНЕВНИКОВ ГИТЛЕРА»

(По материалам А. Сидоренко)

Герд Хайдеман, 32 года проработавший в популярном немецком журнале «Штерн», был настолько увлечён изучением истории нацизма, что в 1973 году даже продал свой дом в Гамбурге, чтобы купить бывшую яхту Германа Геринга «Карин‑2».

Вскоре яхта Геринга стала своеобразным морским клубом, где пожилые наци чувствовали себя героями прошедшей войны, вспоминали былые подвиги и поднимали бокалы, провозглашая тосты в память Адольфа Гитлера.

В конце 1970‑х годов Хайдеман уже считался своим человеком среди выживших нацистов, благодаря чему репортёру удалось узнать великую тайну об уцелевших личных дневниках фюрера. История этих сенсационных исторических документов такова. Во второй половине апреля 1945 года советники Гитлера предложили ему перевезти секретные документы Третьего рейха и его личный архив в тайное место в Баварских Альпах.

Гитлер согласился, 10 самолётов с секретным грузом вылетели из Берлина, но до цели добрались только 9, один самолёт был сбит. Хайдеману рассказали, что когда Гитлер узнал, какой из самолётов разбился, он назвал это катастрофой, ведь именно там находился его личный архив – письма, документы, записки, а главное – дневники, которые якобы сгорели во время аварии. Неделю спустя Гитлер покончил жизнь самоубийством.

Однако дневники Гитлера не сгорели, часть секретного груза успел вытащить из‑под обломков самолёта немецкий крестьянин, припрятавший дневники фюрера до лучших времён. В конце концов одна из тетрадок, исписанная неразборчивым почерком Гитлера, оказалась у коллекционера фашистских реликвий Фрица Штепеля.

В январе 1980 года Хайдеман выехал в Штутгарт, где встретился со Штепелем. Богатый коллекционер, вероятно, почувствовал в Герде родственную душу, поэтому и показал ему святая святых своей коллекции – мемориал Гитлеру. Здесь были фотографии, письма, плакаты, открытки, различные предметы, а главное – дневник фюрера.

Хайдеман с трепетом взял в руки великолепно сохранившуюся тетрадь в кожаном переплёте, украшенную красными лентами и сургучными печатями. Для Герда это была не только бесценная реликвия Третьего рейха, но и сенсация, благодаря которой он мог достичь вершин журналистской карьеры. Конечно, он сразу попытался узнать у Штепеля, как он стал обладателем такого документа, но коллекционер ушёл от ответа, сообщив, что это тайна.

История с дневниками Гитлера разворачивалась на фоне всё возрастающего интереса к фашистскому прошлому Германии. К началу 1970‑х годов подросло поколение немцев, не отягощённых виной за преступления нацистов. Спустя 30 лет после смерти Гитлера его имя вновь стало популярным.

Воскрешение фюрера и его соратников из исторического небытия назвали «волнами Гитлера». Именно на гребне такой «волны» Хайдеман и решил раскрутить сенсацию с дневниками Гитлера. Это сулило не только хорошие деньги, но и всемирную славу.

Первым делом о дневнике Гитлера Хайдеман сообщил Генри Наннену, издателю «Штерн», но, к своему удивлению, не нашёл у него поддержки. Однако Хайдеман не угомонился и обратился к Манфреду Фишеру – директору‑распорядителю компании, которой принадлежал «Штерн». Фишер воскликнул: «Отличная история! Берём!»

Заручившись согласием Фишера, Хайдеман вновь пришёл к Штепелю, чтобы выкупить дневник и выяснить его историю. Коллекционер рассказал, что получил дневник от профессора Конрада Фишера.

Фишер оказался маленьким лысым мужчиной. Он занимался коммерцией и коллекционировал нацистское наследие. Профессор подтвердил, что именно он продал дневник Штепелю, и сообщил о ещё 27 томах, которые при наличии денег вполне можно было бы достать. Потрясённый, Хайдеман отказывался верить в такую удачу, но профессор говорил весьма убедительно, и репортёр «Штерн» ушёл от него в полной уверенности, что откопал настоящую сенсацию.

Профессор хотел получить 1 миллион долларов и по 40 тысяч за каждый новый том дневников. Хайдеман обратился к Манфреду Фишеру, и тот сказал: «Нет проблем». Кроме того, профессор Фишер потребовал значительное время на доставку документов. По его словам, дневники были спрятаны в тайниках по всей Восточной Германии. Время профессору дали, а Манфред Фишер решил не раскрывать тайну дневников, пока «Штерн» не приобретёт все тома.

На протяжении двух лет, с 1980 года по 1982 год, Хайдеман каждые два месяца встречался с профессором Фишером и получал очередной том. Эти встречи напоминали сцены из фильмов о шпионах… Каждый раз в различных тёмных барах‑подвальчиках профессор и журналист совершали обмен – тетрадка в кожаном переплёте на чемоданчик с деньгами.

После получения очередного дневника Хайдеман приносил его «Штерн», где его с трепетом листали, а затем переправляли в секретный банковский сейф в Цюрихе. Когда зашла речь о последнем томе, Манфред Фишер решил провести целый ряд мероприятий, предшествующих публикации. Но тут профессор поразил Хайдемана и руководство «Штерн» известием, что дневников Гитлера на самом деле намного больше – 67! На их доставку опять требовались годы…

«Штерн» больше не мог ждать, ведь было заплачено почти 4 миллиона долларов. Дневники Гитлера решили обнародовать 22 апреля 1983 года. Парадоксально, но только после выплаты такой огромной суммы документы догадались проверить на подлинность…

Предварительные результаты обнадёживали. Известный американский графолог Ордвей Хилтон заявил, что, по его мнению, это почерк Гитлера. Бегло ознакомились с дневниками английский историк Хью Тревор‑Ропер и Герхард Уайнберг из университета Северной Каролины. Они также пришли к выводу, что дневники настоящие.

С целью максимальной раскрутки сенсации «Штерн» пригласил популярную в Германии телеведущую Барбару Дикманн, чтобы она сняла фильм о дневниках Гитлера.

Как только Дикманн встретилась с Хайдеманом, у неё сразу возникли сомнения относительно его душевного здоровья. О дневниках Гитлера он говорил только шёпотом, даже если рядом никого не было. Она поделилась своими сомнениями с руководством «Штерн», но ей ответили: «Дневники‑то настоящие…» С профессором Фишером ей увидеться не разрешили.

Спустя много лет в интервью, которое она дала при съёмках документального фильма «Секретные дневники Гитлера», Барбара Дикманн рассказала, как Хайдеман показал ей свою коллекцию нацистских реликвий. За стеклом в маленьком помещении за его кабинетом хранилось какое‑то грязное бельё. С придыханием, шёпотом он говорил ей, что никому больше не показывал этих реликвий, включающих бельё Евы Браун, вещи Гитлера и тому подобное. Дикманн тогда прямо сказала ему: «Хайдеман, ты сумасшедший!»

Руководство «Штерн» торопилось. Историку Тревору‑Роперу практически не дали времени, чтобы подробно ознакомиться с рукописями. Он был настроен довольно скептически, но, когда увидел дневники и получил заверения в порядочности посредника, подтвердил подлинность документов. Однако опубликовать своё заключение он согласился лишь после того, как ему предоставят возможность поговорить с Хайдеманом.

21 апреля 1983 года руководство «Штерн» на пресс‑конференции сообщило о сенсационной находке. Гордый Хайдеман демонстрировал дневники фюрера собравшимся журналистам.

За право публикации дневников «Штерн» только от лондонского еженедельника «Санди таймс» получил 400 тысяч долларов. Собирались печатать дневники Гитлера итальянская «Панорама», французская «Пари матч», а вот остальные издания медлили, ожидая более авторитетных заключений о подлинности документов.

23 апреля лондонская «Таймс» напечатала статью о дневниках Гитлера, где сообщалось, что Тревор‑Ропер признал дневники подлинными. По иронии судьбы, именно в тот день, когда «Таймс» вопреки договорённости напечатала его положительное заключение, Тревор‑Ропер наконец встретился с Хайдеманом.

Хайдеман историку не понравился: он отвечал уклончиво, постоянно путался и не вызывал никакого доверия. В тот же день Тревор‑Ропер позвонил в редакцию «Таймс» и предложил отменить публикацию, так как у него появились серьёзные сомнения относительно подлинности документов. Однако маховик сенсации уже был запущен.

24 апреля в Германии тиражом 2 миллиона экземпляров вышла первая часть записок Гитлера, в тот же день выдержки из дневников появились и в лондонской «Таймс». Люди выстраивались в очередь к газетным киоскам, а тираж «Штерн» подскочил сразу на 300 тысяч.

Тем временем в редакции «Штерн» уже знали, что, согласно заключению Федерального архива Германии, дневники являются подделкой. Достаточно сказать, что в красной ленте, которая украшала каждую обложку, эксперты обнаружили полиэстер… Но на состоявшейся очередной пресс‑конференции руководство «Штерн» утаило это заключение, правда, Тревору‑Роперу рот закрыть не удалось, он успел заявить о своих сомнениях.

Когда «Штерн» 4 мая опубликовал вторую часть дневников, представители Федерального архива уже в обход журнала обратились к населению Германии и назвали дневники наглой, абсурдной и поверхностной подделкой. Поступило заключение и от эксперта‑графолога, нанятого журналом «Ньюсуик», который также назвал дневники подделкой. Наконец, был обнаружен и один из источников, использованных фальсификаторами, – книга Макса Домаруса «Гитлер: речи и заявления. 1932–1945». Разразился грандиозный скандал.

Кто же так хитро обвёл вокруг пальца руководство «Штерн»? Профессором К. Фишером оказался Конрад Куяу, владелец небольшого магазинчика в Штутгарте, торгующий нацистской символикой.

Не было никаких дневников фюрера, не было сбитого самолёта, всю эту историю придумал сам Куяу, он же написал и более двух десятков томов дневников Гитлера, подделывая почерк фюрера.

Этот талантливый мошенник даже не почувствовал себя виноватым. По его словам, он создал неплохой товар, использовав при написании дневников в качестве источников около 600 книг и 1200 газет.

А ведь достаточно было вспомнить, что Гитлер не любил писать, а если и писал, то делал это карандашом. Должен был вызвать сомнение и тот факт, что ни помощники Гитлера, ни секретари не знали о дневниках, хотя фюрер якобы вёл их с 1932 года по 1945 год.

До сих пор не ясно, был ли Хайдеман жертвой обмана. Скорее всего, да. Но его, как и Конрада Куяу, судили за мошенничество и приговорили к 4 годам и 8 месяцам тюрьмы, а сам создатель дневников получил на два месяца меньше…