Психология допроса малолетних свидетелей и потерпевших

Закон не ограничивает возраста свидетелей. В ряде случаев ими могут быть дети дошкольного возраста (от трех до шести лет) и младшего школьного возраста (от шести до 11 лет). Их допрос должен осуществляться с учетом возрастных особенностей, присущих каждому из указанных возрастных периодов.

Малолетние свидетели обладают, как известно, крайне ограниченным жизненным опытом, и их показания требуют психологически обоснованной интерпретации. Поэтому при допросе необходимо участие педагога, воспитателя или специалиста по возрастной психологии.

Дети особенно подвержены суггестивному влиянию взрослых, генерализованным обобщениям (по несущественным признакам). У них значительна склонность к воображению, ложному опознанию (образы прошлого и текущего воздействия могут соотноситься по второстепенным, несущественным признакам).

Особенно сложны для детей установление причинно-следственных связей явлений, интерпретация значения действий малознакомых людей, мотивов и целей их поведения. Память ребенка дошкольного возраста отличается непроизвольностью, слабым развитием произвольного запоминания, направленностью на яркие отличительные особенности объектов.

Восприятие внешности людей малолетними свидетелями и потерпевшими, как правило, неточно. Большее внимание они обращают на броские приметы, одежду, эмоционально-экспрессивные поведенческие особенности. Хуже запоминаются черты лица. Рост человека, как правило, завышается. Смещаются понятия “молодой” и “старый”. Процессы узнавания несовершенны, часты ошибки, ложные узнавания.

Восприятие младших школьников отличается большей дифференциацией цвета, величины, формы объекта, детализацией объектов в процессе наблюдения. Они лучше решают те задачи, в которых имеется возможность действия с предметами, а словесному описанию событий предпочитают показ. Свободный рассказ таких свидетелей о событии. отличается дискретностью, событие расчленяется на единицы без установления взаимосвязей между ними. Для них более доступна операция анализа, чем синтеза. Как установлено многими исследованиями, ребенок показывает себя гораздо более способным отделить элементы от целого, которое дано ему сразу, чем объединить то. что встречалось в его опыте разделенным. Младшие школьники легче находят различие, чем сходство (нередко они затрудняются сделать сравнения, если им не указывают конкретных параметров для этого), легче абстрагируют отдельные свойства предметов, чем их связи и отношения. Их обобщения расширительны. В значимые моменты события они включают второстепеные элементы.

Особенно часто малолетние допрашиваются об обстоятельствах, связанных с сексуальными посягательствами. Не понимая значения совершаемых с ними сексуально направленных действий, дети осознают их необычность, “стыдность”. Повышенная эмоциональная значимость таких действий, невольное участие в них способствуют сравнительно прочному их запоминанию. Однако последовательность этих событий следователь должен постоянно уточнять (“Что было до этого?” “Что с тобой было сделано, когда ты...?” и т. п.). Непонимание смысла совершаемых действий существенно затрудняет их воспроизведение.

При допросе малолетних свидетелей и потерпевших необходимо учитывать их индивидуально-психологические особенности. Соответствующие сведения следователь получает из бесед с родителями, воспитателями и учителями, из знакомства с условиями жизни ребенка, с общим уровнем его психического развития. При этом выясняется, какими знаниями и умениями владеет ребенок, склонен ли к чрезмерному фантазированию, чем увлекается, как ведет себя со взрослыми и со сверстниками, каковы черты его характера, особенности темперамента (общительность, уравновешенность, возбудимость или инертность), имеются ли какие-либо психические аномалии, дефекты речи, что может вызвать повышенную психическую напряженность и т д. Необходимо знать и позицию малолетнего по отношению к расследуемому событию, его психическое состояние в момент совершения преступления, а также обсуждались ли эти события в присутствии ребенка, мог ли он слышать о них от других лиц и т. п Кроме того, следует исключить все попытки взрослых подготовить ребенка к допросу

При подготовке к допросу следователь может использовать консультации педагога, психолога. Допрос может происходить в домашней обстановке, в дошкольном или медицинском учреждении, в школе, детской комнате милиции и т. п., в зависимости от того, где можно добиться максимальной коммуникативной активности. При этом формулировки вопросов должны быть заранее продуманы совместно со знающим ребенка педагогом.

Закон не определяет конкретных функций педагога при допросе этой категории свидетелей, и нередко его присутствие является формальностью. Между тем основная функция педагога на допросе состоит в установлении контакта с ребенком, в педагогически правильной постановке вопросов, в обеспечении оптимального эмоционального состояния допрашиваемого. Консультация с педагогом необходима и для оценки полученных показаний, и для определения необходимости назначения судебно-психологической экспертизы при возникновении сомнений в уровне интеллектуального и речевого развития ребенка, его способности правильно воспринимать существенные для дела обстоятельства, Вовлечение ребенка в общение должно происходить постепенно. Вначале следует дать ему возможность освоиться с новым местом и новыми людьми. Первоначально допустима ориентировочная беседа о нем с сопровождающими его взрослыми людьми, с обращением к ребенку с отдельными сопутствующими вопросами. При этом речь следователя должна быть краткой, доступной, но не подделанной под “детский стиль”.

Для определения способности ребенка правильно излагать события ему можно сначала поставить задачу описать те события, которые заведомо ему хорошо известны. При этом следователь должен возбуждать деятельность ребенка на положительно эмоциональном фоне и избегать неприятных для него вопросов.

Переходя к существу дела, следователь может повысить мотивационную ответственность ребенка, сообщив, что его показания очень важны для правильной оценки расследуемого события. Учитывая особую чувствительность детей, следует блокировать тенденцию, направленную на оправдание ожидания следователя. В начале допроса надо сказать ребенку, что если он чего-то не знает, то он должен открыто заявить об этом. Однако не следует специально фиксировать начало допроса, необходимо плавно перевести разговор на получение показаний по существу дела. При этом, поскольку дети не способны к логичному свободному рассказу, осуществляется диалогическое взаимодействие с ребенком, по отдельным эпизодам события ставятся конкретные, понятные вопросы, исключающие, однако, односложные ответы.

Сложность вопросов должна наращиваться постепенно: сначала целесообразно выяснить круг лиц, участвовавших в преступном событии, обстановку, которую ребенок хорошо запомнил, действия, которые он сам совершал, и лишь затем задавать вопросы о содержании самого события. При этом следует оказывать мнемическую помощь, побуждая ребенка к припоминанию развития события, к установлению связи между его отдельными эпизодами.

Можно побуждать детей повторять вслух вопросы следователя. При этом следует избегать не только внушающих воздействий, но любого проявления жесткости в обращении (“Ты обязательно должен сказать” и т. д.). Не следует поправлять ошибки в речи ребенка. Учитывая ограниченность объема, устойчивости и распределенное™ детского внимания, повышенную утомляемость при однообразной форме деятельности, можно предложить ребенку изобразить то, что он видел, назвать цвет, форму и т. п. по наглядному эталонному материалу.

Все вопросы, связанные с травмирующими психику ребенка обстоятельствами, должны чередоваться с нейтральными, эмоционально положительными.

Общая продолжительность допроса детей дошкольного возраста не должна превышать 20 минут, а детей младшего школьного возраста - 30 минут. В случае сильного душевного волнения допрос должен быть временно прекращен, а внимание ребенка переключено на эмоционально - положительные объекты.

Ученые издавна стремились проникнуть в сущность формирования в памяти очевидцев интересующей правосудие информации, выработать надежные приемы получения, проверки и оценки свидетельских показаний. Это объясняется значительным числом следственных и судебных ошибок, связанных с добросовестным заблуждением опознающих.

Особенности восприятия, формирования и передачи информации очевидцами, субъективные и объективные факторы, под воздействием которых эта информация деформируется, неоднократно исследовались путем разнообразных экспериментов. Впервые такие эксперименты были проведены в 1902 году В. Штерном в Германии.

Двум группам студентов (33 человека) и учащимся (14 человек) демонстрировались художественные полотна в черно-белом и цветном исполнении. Одна часть испытуемых опрашивалась о воспринятой информации сразу же после демонстрации, другая - через определенные промежутки времени. Кроме этих опытов, В. Штерн провел так называемые естественные эксперименты, в процессе которых перед испытуемыми (24 студента) неожиданно разыгрывались сценки, о сюжете которых, о внешности участников событий и других деталях опрашивали очевидцев.

На основе этих опытов В. Штерн сделал следующие выводы: а) точность воспоминания - не правило, а исключение из него, б) ошибочность показаний возрастает по мере увеличения времени, прошедшего с момента восприятия; в) устойчивость восприятия у женщин больше, чем у мужчин (соотношение 3:2); г) точность запоминания у мужчин больше, чем у женщин (соотношение 4:3); д) память о некоторых явлениях не заслуживает доверия, если только восприятие не происходит с сознательным намерением запомнить воспринимаемую информацию.

Хотя выводы В. Штерна интересны, убедительность их невелика, так как в экспериментах принимало участие незначительное число испытуемых.

Аналогичные эксперименты примерно в то же время были проведены в Англии Ф. Листом и несколько позднее в Германии О. Липпманом и М. Борст2. Суть экспериментов сводилась также к демонстрации испытуемым художественных полотен (М. Борст), в разыгрывании перед ними различных сценок (О. Липпман, Ф. Лист) с последующим опросом. В экспериментах принимало участие незначительное число испытуемых.

Выводы, к которым пришли эти экспериментаторы, существенно не отличались от выводов В. Штерна.

Подобные эксперименты проводили и русские ученые (В. М. Бехтерев, И.Я. Фойницкий и др. в 1904 году).

В наше время эксперименты пока чаще всего направлены на выявление чисто психологических аспектов восприятия человеком информации и лишь немногие посвящены выявлению факторов, влияющих на достоверность свидетельских показаний.

То, что эта проблема имеет еще много “белых пятен”, неверно объяснять только слабым научным интересом к ней или недостатком в организации и методике проведения экспериментов. Суть, очевидно, кроется в чрезвычайной сложности внутренних психических процессов, происходящих в сознании индивидуума и зависящих от многих самых разнообразных факторов субъективного и объективного характера, к объяснению и пониманию которых еще не создано всех необходимых предпосылок.

Возьмем, например, один из сложнейших и малоизученных вопросов, связанный с исследованием влияния внушения на степень изменения свидетельских показаний.

Под внушением мы понимаем психическое воздействие одного человека на другого. Это воздействие представляет собой процесс искусственного внедрения мысленного образа, хранящегося в памяти у одного человека, в психику другого.

Внушающему воздействию человек может подвергаться до восприятия конкретной информации, в момент восприятия и после ее восприятия.

В зависимости от того, на какой стадии было оказано внушающее воздействие, внушение можно разделить на три основных вида:

• оказанное до восприятия события (предрецептивное внушение);
• оказанное в процессе восприятия (внушение рецептивное);
• направленное на события, воспринятые в прошлом (пострецептивное внушение).

Каждый из указанных видов внушения нуждается в самостоятельном исследовании, однако нас главным образом интересует третий вид внушения (пострецептивное). Это связано с тем, что при допросе свидетелей следователь всегда имеет дело с показаниями о событиях, ранее воспринятых. Здесь речь идет не о реальном объекте или событии, воспринимаемых непосредственно, а воспроизводится мысленный образ воспринятой ранее информации. Результат в данном случае зависит, в частности, от того, насколько полно и четко хранится в памяти очевидца мысленный образ прошлых событий.

В 1972 году была проведена серия экспериментов, результаты которых помогли установить, под воздействием каких факторов происходит изменение воспринятой ранее информации. Было решено проверить степень деформации мысленного образа, хранящегося в памяти у очевидцев событий в зависимости от:

• пола;
• профессии;
• времени, которое прошло с момента восприятия;
• внушения;
• предварительной инструкции (одна часть испытуемых раньше уведомлялась о проводимом эксперименте).

Различным группам людей демонстрировался фрагмент цветного кинофильма. Авторы попытались отойти от традиционной формы проведения подобных экспериментов в учебных аудиториях и избрали несколько иной путь. Местом проведения экспериментов были кинотеатр Госфильмофонда “Иллюзион” и Дом культуры им. В. И. Ленина, а испытуемыми - кинозрители.

Кинотеатр был удобен для экспериментов потому, что восприятие информации там происходит в свободной и независимой обстановке. Кроме того, в отличие от студенческой или другой учебной аудитории, где учащиеся хорошо знают друг друга и могут оказывать друг на друга влияние, в среде кинозрителей это влияние несравнимо меньше. Тем самым обеспечивается определенная чистота восприятия и воспроизведения информации.

Эксперимент проводился 6 раз с 10 группами испытуемых. В нем участвовало 6 групп зрителей, контингент которых составлялся преимущественно лицами, имеющими высшее образование, студентами и учащимися. С целью охвата зрителей-рабочих трижды эксперимент проводили в упомянутом Доме культуры. В эксперименте приняли участие слушатели Высшей школы МВД СССР, имеющие стаж практической работы.

Всего в кинотеатре “Иллюзион” в эксперименте участвовали около 1700 человек (зал кинотеатра вмещает около 300 человек), каждый из которых получил вопросник. В результате опроса поступило 375 ответов. Таким образом, примерно каждый пятый принял участие в эксперименте. Из розданных в Доме культуры на двух сеансах 700 вопросников поступило 20, из которых 18 были заполнены учащимися средних школ и 2 ответа принадлежали рабочим.

Всего в эксперименте участвовало 475 человек. Последующее ознакомление с вопросниками позволило разделить всех участников по профессиям и роду занятий на 4 группы:

• студенты, учащиеся - 115 человек;
• инженерно-технические работники - 135 человек;
• научные и творческие работники - 145 человек;
• слушатели Высшей школы МВД СССР - 80 человек.

В первую группу входили студенты вузов, техникумов, учащиеся школ; во вторую - инженеры и техники; в третью - архитекторы, художники, журналисты, научные сотрудники и аспиранты; в четвертую - слушатели Высшей школы МВД СССР, в прошлом практические работники. Среди участвовавших в экспериментах было 270 мужчин и 205 женщин.

Зрителям был показан фрагмент из цветного еще не шедшего на экранах фильма. Он содержал эмоционально насыщенный сюжет криминального характера и вкратце сводился к следующему. Группа из пяти молодых людей (“хиппи”) сговаривается об угоне полицейского автомобиля, с тем чтобы отвлечь внимание шерифа и похитить девушку, которую он от них охраняет. Двое угоняют автомобиль, а остальные, воспользовавшись суматохой и отсутствием шерифа, бросившегося вдогонку за похитителями, пытаются увести девушку. Но их останавливает молодой человек, невольный свидетель разыгравшихся событий, побеждает их в драке, освобождает девушку и увозит ее на мотоцикле.

В связи с тем что эксперимент проводился перед сеансом и фрагмент демонстрировался непосредственно перед показом основной кинокартины, были приняты меры для исключения ретроактивного торможения, т. е. обратного воздействия последующих восприятии на предшествующие. Для этого предварительно установили дни, когда на экране демонстрировались спокойные, не содержащие эмоционально насыщенных ситуаций кинофильмы.

Фрагмент шел 6 минут. В процессе эксперимента проверили влияние инструкции на степень изменения мысленного образа, для чего испытуемых условно разделили на две группы, одна из которых просматривала фрагмент, не зная заранее об эксперименте, а вторую перед демонстрацией проинструктировали о сущности и значении эксперимента. Причем инструкция носила общий характер, чтобы не оказывать воздействия на восприятие информации.

Эксперимент для первой группы был проведен так. После того как кинозал заполнили зрители, в зале погас свет и на экране внезапно возникли кадры фрагмента. После его демонстрации зрителям разъяснили сущность и значение эксперимента и раздали заранее приготовленные конверты с вопросниками с просьбой заполнить их дома и отослать по адресу, указанному на конверте.

Второй группе испытуемых конверты с вопросниками дали до демонстрации фрагмента и одновременно разъяснили суть их участия в эксперименте.

В соответствии с событиями, составляющими содержание фрагмента, испытуемым были заданы следующие вопросы:

1) сколько человек договаривались об угоне автомашины и похищении девушки:

2) как они выглядели (опишите их внешность, одежду, особые приметы);

3) в каком месте договаривались участники преступления (опишите это место и обстановку);

4) сколько человек непосредственно участвовало в угоне автомашины;

5) как выглядел человек, севший за руль (опишите его внешность, одежду);

6) были ли на нем перчатки;

7) как выглядела похищенная машина:

8) сколько человек участвовало в похищении девушки (опишите их внешность, одежду, приметы);

9) опишите действия девушки в момент появления похитителей, а также место, где она находилась;

10) как выглядела девушка (опишите ее внешность, одежду);

11) кричала ли девушка, призывая на помощь;

12) было ли оружие у кого-нибудь из похитителей и угрожали ли они девушке;

13) ударил ли кто-нибудь из похитителей девушку;

14) при каких обстоятельствах девушке удалось бежать.

15) кто заступился за девушку (опишите их внешность, одежду);

16) сколько человек участвовало в Драке;

17) было ли в руках у кого-либо из участников драки какое-нибудь оружие;

18) была ли у кого-нибудь из участников драки дубинка;

19) был ли у кого-нибудь из дерущихся нож;

20) чем закончилась драка;

21) смогли бы Вы опознать участников драки, кого Вы запомнили лучше?

Особое внимание при составлении вопросника уделялось формированию наводящих вопросов, ответы на которые должны были выявить влияние внушений на деформацию мысленного образа у свидетелей.

Для проверки влияния формы наводящего вопроса анкеты содержали пять видов вопросов. Первый вид состоял из вопросов, задаваемых в объективной форме (например: Были ли перчатки на руках похитителя, севшего за руль? Кричала ли девушка, призывая на помощь? Была ли у кого-нибудь из участников драки дубинка?).

Второй вид вопросов был сформулирован в субъективной форме (Видели ли Вы на человеке, севшем за руль, перчатки? Вспомните, кричала ли девушка, призывая на помощь? Видели ли Вы, как один из похитителей ударил девушку? и т. д.).

Третий вид вопросов поставлен в негативной форме (Не было ли перчаток на похитителе, севшем за руль? Не кричала ли девушка, призывая на помощь? Не ударил ли кто-нибудь из похитителей девушку? и т. п.).

Четвертый вид вопросов имел уточняющий, наводящий характер в отношении несуществующих предметов, действий (Какого цвета были перчатки у человека, севшего за руль? Что кричала девушка, призывая на помощь? Кто из похитителей ударил девушку? Опишите дубинку, имевшуюся у одного из участников драки).

Все перечисленные формы вопросов представляют собой открытую подсказку, прямое внушение несуществующих предметов и действий. Однако на практике следователи (чаще всего невольно) задают наводящие вопросы в форме скрытой подсказки о предмете, лице, действии, реально существующих, известных допрашиваемому и им названных. В этом случае внушение вводится как второстепенный элемент и направлено на несуществующие второстепенные детали. Например, в пятом вопроснике были поставлены следующие наводящие вопросы: как выглядел севший за руль человек, на котором были перчатки (при условии, что испытуемый выше описал факт угона автомашины и назвал количество похитителей, но похититель, севший за руль, не имел перчаток); какого цвета были перчатки (этот контрольный вопрос позволил сделать вывод о том, принято ли внушение).

Таким образом, испытуемым для заполнения раздавались анкеты, разница между которыми состояла в различной форме наводящих вопросов. Из 21 вопроса в анкете таких вопросов было пять. Чтобы проверить влияние установки на запоминание, одну часть испытуемых инструктировали, а вторая - воспринимала информацию без уведомления. Для проверки влияния предмета вопроса на степень внушения испытуемым задавали вопросы о несуществующих деталях одежды, предметов, действий. Вопросы, кроме того, несли на себе различную смысловую нагрузку. Так, был задан вопрос о том, в каком месте похитители спрятали угнанную машину, хотя такого эпизода в фильме не имелось, а это действие служило логическим продолжением воспринятой ситуации.

Кроме указанных каждая анкета содержала вопросы, касающиеся данных о заполняющем (фамилия, возраст, образование, профессия, место работы, должность, увлечения и др”). Анализ ответов! показал, что наиболее полно и точно испытуемые описали действия участников событий, менее полно - признаки, характеризующие их количество, внешность, одежду, транспортные средства.

Если принять общее число суждений, высказанных всеми испытуемыми, за 100%, то можно легко подсчитать количество правильных и неправильных ответов и тем самым проследить тенденции восприятия различных видов информации. Так, 90% ответов мужчин и 94% ответов у женщин, характеризующих действия участников событий, оказались правильными. Описывая количество участников событий, мужчины в 84% ответов, а женщины в 79% сообщили правильные сведения. При характеристике внешности участников событий на киноэкране правильных ответов мужчин и женщин оказалось соответственно 78,8% и 81,4%, одежды - 74% и 80,5%. Несколько хуже были результаты восприятия признаков транспортных средств. Правильные ответы у мужчин - 67,1%, у женщин - 72,3%. Эти данные касаются ответов лиц, воспринимавших информацию без предварительной инструкции. Нетрудно заметить, что наибольшее число ошибок испытуемые допускали при описании транспортных средств, а наименьшее - при описании действий участников событий.

Ответы испытуемых, проинструктированных перед просмотром фильма, оказались несколько полнее и достовернее. Правильных ответов оказалось: при характеристике действий у мужчин - 91,2%, у женщин - 92,2%; количества участников событий - 78%; признаков их внешности - 79,8 и 82,4%; одежды - 74,2 и 81,5%; признаков транспортных средств - 71,8 и 71,6%.

Анализ суждений испытуемых о воспринятой информации позволил выявить зависимость ее изменения от пола и профессии.

Исходя из ответов испытуемых, воспринимавших информацию без предварительной инструкции, можно, сделать вывод, что женщины в целом сохраняют в памяти воспринятую ранее информацию несколько лучше мужчин (правильные ответы у женщин в среднем составили 80,2%, у мужчин - 77,6%).

Среди женщин наибольший процент правильных ответов в среднем по всем видам информации составил: у студенток и учащихся - 83%, инженерно-технических работников - 79,4%, научных и творческих работников - 77,9%. У мужчин наиболее правильные ответы характерны для научных и творческих работников - 81,4%, менее достоверны у инженерно-технических работников - 79,8%, у студентов, учащихся - 78%.

Для испытуемых второй группы, которые были предварительно проинструктированы о сущности и значении проводимых экспериментов, характерен более высокий процент правильных ответов. Так, правильные ответы у женщин составили 81%, у мужчин - 78,3% Среди женщин инструктаж положительнее всего сказался на студентах и учащихся, правильные ответы у которых составили 94,7%, у инженерно-технических работников - 75,8%, у научных и творческих работников - 72,2%.

У мужчин предварительный инструктаж также вызвал некоторый рост достоверности суждений: у научных и творческих работников - 85%, инженерно-технических - 79,9%, студентов, учащихся - 79%. В процессе анализа ответов удалось проследить зависимость достоверности суждений от таких факторов, как профессия испытуемых и вид информации, ими воспринимаемой. Так. признаки внешности участников событий на киноэкране лучше других запомнили женщины - научно-технические работники (85,3% правильных ответов), они же дали большее число правильных ответов и при описании признаков одежды (81,4%). Студентки и учащиеся, характеризуя признаки внешности участников событий, правильно ответили в 77,2%, а одежды - 79,6%. При характеристике количества участников и признаков автомобиля студентки и учащиеся дали высшие показатели (85,2% и 83,8% правильных ответов).

У мужчин наиболее правильные ответы о признаках внешности, одежды участников событий и признаков автомобиля принадлежат научным, творческим и инженерно-техническим работникам.

Слушатели Высшей школы МВД СССР лучше других ответили на вопрос о количестве участников событий (правильные ответы у них составили 88,5%). Таковы данные об ответах испытуемых, не получивших предварительного инструктажа.

Достоверность ответов группы испытуемых, которые воспринимали информацию после инструктажа, оказалась несколько выше.

Были исследованы также степень достоверности восприятия испытуемыми цвета демонстрируемых на экране объектов. Наиболее полные и достоверные ответы касались цвета волос участников события и цвета их одежды. Наибольшее число ошибок было допущено при описании цвета транспортных средств.

Любопытные факты выявлены и при анализе суждений испытуемых о цвете в зависимости от предварительного инструктажа испытуемых.

Качество восприятия цвета в группе, участвовавшей в эксперименте без предварительного инструктажа, оказалось значительно выше, чем у группы, с которой инструктаж проводился. Так, если в первой группе правильных ответов было у мужчин 85,6%, у женщин - 84,9%, то во второй группе мужчины ответили правильно лишь в 78,8% случаев, а женщины - в 79,9%.

В процессе проведения экспериментов попытались проследить влияние времени на степень изменения в памяти очевидцев воспринятого материала. Для этого 74 испытуемым через три недели после эксперимента предложили прислать повторные описания воспринятой информации в свободном изложении. Было получено 37 ответов с подробным описанием сюжета фрагмента, признаков внешности, одежды участников событий и т. п. Анализ ответов показал, что в течение трех недель информация сохранилась у испытуемых без заметных изменений. За исключением 6 незначительных, второстепенных ошибок, вновь присланные ответы дублировали предшествовавшие.

При анализе ответов испытуемых на наводящие вопросы установили, что в целом женщины поддаются внушению больше, чем мужчины. Среди женщин восприняли внушение 33,1%, среди мужчин - 26,9%. Удалось проследить также влияние профессии на степень внушения. Наиболее внушаемыми оказались студенты, учащиеся - 39,7%, наименее - научные и творческие работники - 22,6% и слушатели Высшей школы МВД-22,8%.

Исследование позволило установить пределы влияния различных форм наводящих вопросов на степень достоверности суждений испытуемых. Мы исходили из того, что каждый такой вопрос содержит в той или иной степени информацию о предмете и тем самым свидетелю подсказывается готовый ответ. Однако от формы наводящего вопроса зависит сила внушающего воздействия. Связано это прежде всего с тем, откуда испытуемый черпает необходимую информацию для ответа: из собственной памяти или из содержания вопроса.

Эксперименты наглядно подтвердили, что, чем больше свидетель при ответе на вопрос обращается к своей памяти, тем труднее он принимает предлагаемое внушение. Так, на вопрос, заданный в субъективной форме, поддалось внушению - 20,7% испытуемых, в объективной - 23,2% и в негативной - 26,2%. Данные формы вопросов объединены одинаковым примерно объемом внушения, а отличаются в основном по форме их постановки.

Кроме того, для указанных форм вопросов характерно, что сами они направлены непосредственно на предмет внушения. В отличие от них вопросы в форме уточняющей и непрямой подсказки направлены не на предмет внушения, а подчас на его второстепенные признаки. Эта особенность формы вопросов прямо связана с силой внушающего воздействия. И не удивительно, что при ответах на уточняющий вопрос внушению поддались 40,2% испытуемых, а на непрямую подсказку - 55,4%. Важно помнить также, что вопросы в форме непрямой подсказки несут большее внушение, чем уточняющие, так как в форме подсказки вопрос направлен на предмет или действие, о которых свидетель уже высказал суждение. Внушение здесь направляется не на главный предмет, а на второстепенные его элементы или признаки.

При анализе влияния предмета внушения на степень деформации показаний удалось установить следующие закономерности. Наводящие вопросы здесь были направлены на несуществующие детали, признаки одежды, предметов, действий. Более всего испытуемые поддались внушению при ответе на вопрос о несуществующем действии (49,8% ответов лиц, воспринявших внушение), о несуществующих деталях одежды (42,4%).

Большой процент деформации показаний объясняется, видимо, тем, что вопросы эти не меняют ни основной сюжетной линии эпизода, ни облика участников событий. Признание несуществующих признаков испытуемыми связано и с тем, что они логически вписываются в происходящую ситуацию, нисколько не затрагивая главной ее нити. Другое дело - вопросы о признаках и действиях, положительные ответы на которые существенно и резко меняют содержание сюжета (например, вопрос:

Ударил ли кто-нибудь из похитителей девушку? - при условии, что ее никто не трогал). Таким образом, если первая группа вопросов направлена на криминально-безразличные действия, то вторая связана с нарушением главной сюжетной линии, что в большинстве случаев и замечают испытуемые. Последняя форма вопросов меньше всего способствовала восприятию внушения. Так, при ответах на вопрос о несуществующих основных действиях внушение было воспринято всего в 7,4% ответов, а при ответе на вопрос о месте, куда якобы похитители спрятали похищенный автомобиль (такого эпизода фильм не содержал), - в 31% ответов.

Влияние установки на запоминание и формирование показаний и возможности при этом внушений проверили путем инструктирования некоторых испытуемых перед восприятием ими информации. Результаты показали, что при преднамеренном запоминании степень внушения понижается. В группе, где проводился инструктаж, ответы лиц, поддававшихся внушению, составляли 21,9%, а ответы лиц, воспринимавших информацию непроизвольно, - 29,5%.

Эксперимент можно рассматривать лишь как небольшое звено в цепи исследований, направленных на выявление особенностей восприятия, формирования и деформации мысленного образа, хранящегося в памяти очевидца. Однако определенные выводы можно было сделать и на его основе. Можно, например, утверждать, что при восприятии сложной, многоэпизодной ситуации полнев и лучше всего запоминаются действия участников событий, затем их количество, признаки внешности, одежда. Хуже запоминаются окружающие объекты, предметы, которыми они пользовались. Так, только незначительная часть испытуемых сумела правильно описать стилет, которым один из бандитов угрожал девушке при ее похищении, хотя предмет этот был показан крупным планом. Знание этой закономерности запоминания информации может сыграть положительную роль при подготовке и проведении допросов очевидцев.

Женщины по сравнению с мужчинами воспринимают и передают информацию полнее и достовернее, однако они больше поддаются внушению. Это нужно, учитывать при работе с очевидцами-женщинами.

Известно, какую опасность при допросах свидетелей представляют наводящие вопросы. Поэтому особое внимание хотелось бы обратить на их недопустимость

Следователи должны самое серьезное внимание обращать на форму вопросов, особенно при допросе женщин, так как они больше мужчин подвержены внушающему воздействию.

Повышенная внушаемость студентов, учащихся также ставит задачу четкой и осторожной работы с ними.

В процессе подготовки к допросу полезно не только изучить личность допрашиваемого, но и заранее продумать и сформулировать наиболее важные для следователя вопросы.

Указанный эксперимент имел уникальное продолжение. Было решено проследить влияние времени на степень деформации сведений, хранящихся в памяти у очевидцев.

Первый этап предполагал контрольную проверку через три-четыре недели после проведения эксперимента. 74 его участникам было предложено прислать в институт повторные описания воспринятой информации. 37 из них ответили с подробным описанием сюжета, признаков внешности, одежды участников и т. п. За исключением шести незначительных ошибок, касающихся второстепенных признаков, вновь присланные ответы дублировали предшествовавшие.

Через пять лет, в 1977 году, 100 участникам вышеописанного эксперимента также были вновь разосланы вопросники. Из них 60 человек прислали свои ответы. Характерно, что сравнение ответов показало, что те, кто наиболее полно в прошлом воспринял информацию, и по прошествии значительного времени сохранили относительно точные воспоминания по основным параметрам (количество участников, транспортное средство, характер действий и т. п.).

В 1978 г., спустя еще год с небольшим, был проведен устный опрос 25 участников эксперимента с предъявлением для опознания (с соблюдением соответствующего порядка) фотографий действующих лиц среди других сходных фотоизображений. Результаты проведенного эксперимента позволили выявить дополнительные данные и подтвердить ранее выявленные закономерности формирования и сохранения в памяти доказательной информации. В частности, было вновь установлено, что запоминание и забывание являются процессами сугубо избирательного характера. Так, та часть информации, которая согласовалась с интересами личности, имела отношение к профессиональной деятельности и была во время первого восприятия для субъекта эмоционально значимой, - сохранилась достаточно устойчиво и через многие годы. В частности, лица, связанные профессионально или любительски с транспортом, хорошо сохранили в памяти марку, цвет автомобиля. У женщин точнее сохранились в памяти предметы одежды участников события. В то же время длительный период позволил выявить такую закономерность, как наслоение на ранее воспринятую информацию новых впечатлений, не связанных с описанными событиями, но воспринимаемых по прошествии времени у отдельных участников как нечто связанное с ними.

Эксперимент показал, что женщины, как и вначале, точнее мужчин запомнили информацию.

Таким образом была подтверждена целесообразность, при возможности, получения свидетельских показаний, несмотря на длительность времени, прошедшего после самих событий.

Date: 2015-09-25; view: 326; Нарушение авторских прав