Н. А. Бердяев

Государство

П

[ ... ] Я называю злым и безбожным государственное начало, которое в государственной воле и присущей ей власти видит высшее воплоще­ние добра на земле, второго Бога. Зла и безбожна не просто всякая го­сударственность в смысле организации общественного порядка и сис­темы управления, а государство абсолютное и отвлеченное, т.е. суве­ренное, себе присваивающее полноту власти, ничем высшим не же­лающее себя ограничить и ничему высшему себя подчинить. Суверен­ная, неограниченная и самодовлеющая государственность во всех ее исторических формах, прошлых и будущих, есть результат обо­готворения воли человеческой, одного, многих и всех. подмена аб­солютной божественной воли относительной волей человечес­кой, есть религия человеческого, субъективно-условного, поставлен­ная на место религии божеского, объективно-безусловного. И государ­ство абсолютно самодержавное, и государство либеральное, и государ­ство социалистическое, поскольку они признают себя суверенными, в безграничной государственной власти видят источник прав личности, в государстве — источник человеческой культуры и человеческого бла­госостояния, все они одинаково продукты неограниченного человеко-властия: власти одного в государстве самодержавном, власти многих — в либеральном, власти всех (народовластия) — в социалистическом. Сущность суверенной государственности в том, что в ней властвует субъективная человеческая воля, а не объективная сила правды, не абсолютные идеи, возвышающиеся над всякой человеческой субъективностью, всякой ограниченной и изменчивой человеческой волей. Этот взгляд наш противоположен общераспространенной лжи, по которой государство всегда есть воплощение объективного нравственного на-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 469

чала. Государство по самому существу своему, скорее, безнравственно И не может стать нравственным до тех пор, пока не отречется от власти человека над человеком, пока не смирит своей власти перед властью Божьей, т.е. не превратится в теократию.

Абсолютно самодержавное государство — человековластие одно­го — есть самая совершенная и крайняя форма воплощения «царства князя мира сего», это предельная форма человеческого самообоготво­рения, к которой всегда будет тяготеть всякое человековластие. Если полнота и суверенность власти приписывается человеческому, а не сверхчеловеческому, то является какая-то неискоренимая потребность воплотить эту власть в личности одного человека, которая тем самым делается более чем человеческой, приобретает черты как бы божест­венные. И тогда является divus Caesar¹ — обоготворенный человек. Но на земле был только один человек-Бог, один Богочеловек, и всякий дру­гой есть ложь, обман, подмена. Мировое освободительное движение, повсюду свергавшее государственный абсолютизм и царизм, поднима­ло личность в ее безусловном значении, растворяло государство в об­ществе и тем ослабляло злое начало в государственности, но не могло его вырвать с корнем и в дальнейших своих трансформациях ведет к новым явлениям абсолютного человековластия, суверенной государст­венности. Конституционные монархии и демократические республики хотя и признают права личности и ценность свободы, но отвлеченное государственное начало в них живет и творит зло. Как и в монархиях абсолютных, в новых, более свободных государствах судьба личности и судьба мира все еще зависят от человеческого произвола, от случайной и субъективной, только человеческой воли. А между тем права личнос­ти, свобода человека и все высшие ценности жизни только в том случае будут незыблемы и неотъемлемы, если они установлены волей высшей, чем человеческая, и если не зависят все эти блага от случайной и из­менчивой воли людей, одного человека или всех. Только абсолютный, внегосударственный и внечеловеческий источник прав человека делает эти права безусловными и неотъемлемыми, только божественное оп­равдание абсолютного значения всякой личности делает невозможным превращение ее в средство. Нужно права человека, достоинство и сво­боду личности поставить выше благополучия человеческого, интересов человеческих, субъективной и изменчивой воли человеческой. Для нас центр тяжести проблемы государства — это ограничение всякой госу-

^{________________}

¹ Divus Caesar — божественный Цезарь (лат.).

470 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

дарственной власти не человеческой волей, субъективной волей части народа или всего народа, а ограничение абсолютными идеями, подчи­нение государства объективному Разуму. [...]

III

Могут быть два типа учений об отношении между правом и государ­ством, о происхождении права и государства. Первый тип, преобладаю­щий и в теории и в практике, я бы назвал государственным позити­визмом. Учения этого типа видят в государстве источник права, за го­сударством признают полноту и суверенность власти, санкционирую­щую и распределяющую права. Такова прежде всего теория и практика самодержавного, абсолютного государства, неограниченной государст­венной власти. При государственном абсолютизме нет места для само­стоятельного источника прав личности, самой же власти — подателю права, опекуну человеческого благополучия, приписывается высшее происхождение. Но тот же принцип государственного позитивизма мы встречаем в совершенно иных, часто противоположных направлениях. Социализм в самой своей развитой, марксистской форме держится уче­ния о государственном происхождении права и об утилитарной его рас­ценке. Государство для марксистского социализма есть продукт эконо­мических отношений, а от него уже исходят и распределяются права. В обществе социалистическом все то же государство будет единственным источником прав, оно будет их распределять по-своему, в интересах об­щественной пользы, обладая полнотой и неограниченностью власти, само же государство будет результатом коллективного производства. Всякий государственный позитивизм признает абсолютность государ­ства и относительность права, отъемлемость прав, подвергает их рас­ценке по критериям государственной полезности. Так бывает и в госу­дарстве самодержавном, и в государстве демократическом, так будет в государстве социалистическом, если право подчиняется государству, если государству приписывается суверенность, если торжествует от­влеченное, безбожное в своем самодовлении государственное начало.

Противоположный тип учений, враждебный государственному по­зитивизму, признает абсолютность права и относительность государст­ва: право имеет своим источником не то или иное положительное госу­дарство, а трансцендентную природу личности¹, волю сверхчеловеческую.

^{___________________________}

¹ Трансцендентная природа личности — здесь: связанная с Абсолютом, Богом.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 471

Не право нуждается в санкции государства, а государство должно быть санкционировано правом, судимо правом, подчинено праву, рас­творено в праве. То, что в науке называют правовым государством, не всегда еще есть свержение принципов государственного позитивизма, и мы не знаем конституционных государств, которые освободились бы окончательно от суверенности государства и признали неотъемлемость прав, абсолютный характер права. Защищаемая мною теория в чистом виде почти не встречается, так как теория эта не только метафизичес­кая, но и религиозно-теократическая, а идеи теократические до сих пор придавали религиозный характер скорее государству, чем праву. Толь­ко теория единственного права и практика декларации прав человека и гражданина, в чистом ее виде, стоит на пути отвержения государствен­ного позитивизма, суверенности государства. И праведно в политичес­кой жизни лишь то, что заставляет смириться государство, ограничи­вает его и подчиняет началу высшему. Государство есть выражение воли человеческой, относительной, субъективно-произвольной, право — выражение воли сверхчеловеческой, абсолютной, объек­тивно-разумной. Я говорю о праве как абсолютной правде и справед­ливости, о внегосударственном и надгосударственном праве, заложен­ном в глубине нашего существа, о праве, отражающем божественность нашей природы. Право как орган и орудие государства, как фактичес­кое выражение его неограниченной власти есть слишком часто ложь и обман — это законность, полезная для некоторых человеческих ин­тересов, но далекая и противная закону Божьему. Право есть свобода, государство — насилие, право — голос Божий в личности, государст­во — безлично и в этом безбожно. [...]

Совершенное народовластие ведет к самообоготворению народа, обоготворению его человеческой воли, не подчиненной ничему сверх­человеческому, никаким абсолютным идеям. Но человеческая воля, обоготворившая себя, ничего сверхчеловеческого не возжелавшая, ни­чему высшему не поклонившаяся, — пуста и бессодержательна, она уклоняется к небытию. Человеческая воля только тогда наполняется бесконечно реальным содержанием и ведет к нарастанию бытия, когда ее желанным объектом делается мировое всеединство, вселенская гар­мония. Воля должна устремляться к бытию высшему, чем человечес­кое, тогда только в ней заключены абсолютные ценности. Народная воля как сумма ограниченных и случайных человеческих воль, дости­гаемая хотя бы и всеобщим голосованием, не может и не должна быть

472 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

обоготворяема, так как центр тяжести нужно перенести на объекты этой воли, на цели, которые воля полюбила и пожелала. [...]

У социал-демократии совершенное народовластие превращается в пролетаровластие, так как пролетариат признается истинным народом, истинным человечеством. В лице пролетариата социал-демократия обоготворяет будущее человечество, человеческую волю, как послед­нюю святыню. Социал-демократия обнажает природу народовластия и вскрывает внутреннее противоречие в самом принципе народовластия, указывает на возможную противоположность между формой и содер­жанием. Социал-демократы очень много говорят об учредительном со­брании, созванном на основе всеобщего, равного и проч. избиратель­ного права, о совершенном и окончательном народовластии, но они не подчинятся никакому учредительному собранию, никакой народной воле, если воля эта не будет пролетарско-социалистической, если она не возлюбит и не пожелает того, что полагается любить и желать по социал-демократической вере, по пролетарской религии. Важно не то, чтобы формальная народная воля правила миром, не в формальном на­родовластии спасение, как думают либерально-демократические док­тринеры, а в том, чтобы народ был пролетариатом по содержанию своей воли, т.е. нормальным человечеством, важны пролетарско-социалистические чувства в массе народной, так как для социал-демократии только пролетарий — нормальный, должный человек. В этом есть намек на переход от формальной политики к политике материальной, от формы народной воли к ее содержанию. Но к истинному содержа­нию никогда социал-демократия не может прийти, так как обоготворе­ние грядущего человечества (победоносного пролетариата), самообо­жание человеческой воли есть последняя ее святыня и потому предель­ный объект ее желаний есть пустота, бессодержательность и небытие. Пустая свобода от мирового всеединства, насильственное соединение распавшихся воль — вот печальный удел человеческого самообогот­ворения.

Вот почему путь народовластия в отвлеченной и самодовлеющей форме есть ложный путь. Не обоготворение народовластия должно быть поставлено на место обоготворения единовластия, а всякому человековластию должен быть положен предел, объективный, а не субъ­ективный предел, предел сверхчеловеческий, а не человеческий. Нужно ограничить не только человеческую власть одного или некото­рых, но и всех, так как миром не должна управлять никакая человечес­кая власть, всегда произвольная, случайная и насильственная. Это ог-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 473

раничение всякой власти не может быть делом народной воли как ме­ханической суммы человеческих субъективностей; ограничение всякой власти, подчинение ее высшей правде может быть только делом явле­ния в мире мощи сверхчеловеческой, изъявления миру воли абсолют­ной, воли тождественной с абсолютной для нас правдой и истиной, воли не формальной только, но и материальной. Декларация прав человека и гражданина, всякое торжество свободы в мире, всякое признание за личностью безусловного значения было декларацией воли божествен­ной, явление в мире правды сверхчеловеческой. Только потому нельзя лишить личность свободы, что не человек, а сам Бог возжелал этой сво­боды, только потому и права человеческие неотъемлемы и абсолютны, совесть человеческая не может быть насилована ни во имя чего в мире. Единственно верный путь есть направление воли человеческой к добру, объективному, абсолютному добру. Нужно воспитывать волю людей в благоговейном уважении к свободе, к неотъемлемом правам человека, к безусловному значению и призванию личности, нужно вызывать в людях чувство любви к тому, что абсолютно ценно, что непоколебимо должно почитаться, что выше человеческих страстей и желаний. Воля народная не может и не должна пониматься формально, отрываться от правды народной, субъективность человеческая должна стать тождест­венной с объективностью сверхчеловеческой. Мы ищем противоядия от невыносимой власти политического формализма, отравляющего все истоки жизни. Ядом формальной политики одинаково заражены и ре­акционеры, и умеренные либералы, и революционеры — все в поли­тиканстве своем забывают о содержании и цели жизни. Пусть политика станет наконец материальной, религиозной, а не лживой и прозрачной формой, заговорит наконец о реальной сущности вещей. Реальная же сущность — в победе над злом, над источником зла в мире, а не над произвольными, поверхностными страданиями и неудобствами.

Печатается по: Бердяев Н.А. Государство // Власть и право. Из ис­тории русской правовой мысли. Л., 1990. С. 286—296.

Date: 2015-09-25; view: 322; Нарушение авторских прав