От Александров к Николаю: приближение катастрофы

С конца шестидесятых годов затягивается новый тугой узел русской истории. Вторая Александровская эпоха завершилась 1 марта 1881 года взрывом двух бомб на Екатерининском канале. В результате седьмого покушения император был смертельно ранен, террористы казнены (хотя Л. Н. Толстой в письме новому царю просил помиловать их, надеясь, что в результате этого акта христианского милосердия будущие террористы откажутся от своих целей и история России пойдет мирным, эволюционным путем), и новый император Александр III, вернулся к политике «подмораживания» России, сдерживания и свертывания всяких преобразований.

Взгляд на царствование Александра III весьма неустоявшийся. При нем Россия не воевала, развивалась промышленность, осваивались окраины империи. Но император совершенно отказался от политических и либеральных изменений, быстро отстранил от власти чиновников, работавших при отце, преследовал всякие проявления свободомыслия. Это время называют эпохой контрреформ.

Если эпоха Александра II в чем-то напоминала «дней Александровых прекрасное начало», то время Александра III - их печальный конец. Это - вторая тупиковая эпоха, чеховское время «хмурых людей», жизни «в сумерках», время растерянности, поиск новых идеалов

Глядя уже из другого времени, но опираясь на суждения современников, поэтический образ времени создал А. Блок в незаконченной поэме «Возмездие» (1911), Здесь Россия предстала сказочной красавицей, заколдованной злыми силами, а главным злодеем-колдуном оказался обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, непримиримый консерватор, ближайший советник императора.

Вопросы и задания

1. Как оценивали современники уходящий 18 век? Чем объяснялись эти оценки?

2. Каковы не календарные, а исторические границы «настоящего, не календарного» «Девятнадцатого века»? Какие исторические события обозначают его начало и конец?

3. Какие императоры правили Россией в ХIХ веке?

4. Славянофил А. С. Хомяков в начале царствования Александра II вывел шутливый закон исторического чередования: «В России хорошие и дурные правители чередуются через одного: Петр III был плохой, Екатерина I I – хорошая, Павел I плохой, Александр I хороший, Николай I плохой, этот будет хорошим!». Оправдалась ли эта закономерность в дальнейшей русской истории ХIХ века? А в ХХ веке?

5. Какие эпохи русской истории обозначают как двадцатые годы, тридцатые годы, сороковые годы, шестидесятые годы, семидесятые годы, восьмидесятые годы? В чем главный смысл этих эпох?

6. Какой смысл вкладывают в определения «люди двадцатых годов», «люди тридцатых годов», «люди сороковых годов», «шестидесятники», «семидесятники», «восьмидесятники»?

7. Мятеж не может кончиться удачей.

В противном случае его зовут иначе.

Какое слово имеет в виду автор этой эпиграммы? Как, с вашей точки зрения, можно назвать события на Сенатской площади?

8. В чем смысл полемики Чаадаева и Пушкина о судьбе России? Кто, с вашей точки зрения, оказался прав в этом споре?

9. В какую из эпох ХIХ века развертывался спор западников и славянофилов? Чем различались эти общественные лагеря?

10. В 1856 году Л. Н. Толстой пишет повесть «Отец и сын», которая получает окончательное заглавие «Два гусара». Повесть начинается с огромного предложения-периода (193 слова), представляющего характеристику целой эпохи.

«В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время, - в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой пыльной или грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики, - когда и длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков; когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, - в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, - в губернском городе К. был съезд помещиков и кончались дворянские выборы».

Прокомментируйте, опираясь на словари и энциклопедии предметные реалии и имена этого фрагмента (дамы-камелии, пожарские котлеты, мартинисты, Милорадович и пр.).

Попробуйте, опираясь на детали этого отрывка, определить, в какие времена живут толстовский отец и сын (ему посвящена вторая половина повести).

Какой толстовский замысел предсказывает эта характеристика эпохи?

Какое произведение русской литературы шестидесятых годов предсказывает первоначальное толстовское заглавие?

Попробуйте, подражая Толстому, дать в одном предложении-периоде характеристику нашего времени.

11. В исторической поэме и двух исторических романах замечательных русских

писателей ХХ века, созданных примерно чрез столетие после описываемых событий, в

толстовской манере энциклопедического периода даются характеристики

пореформенной России.

Б. Л. Пастернак Девятьсот пятый год (1936)

Барабанную дробь
Заглушают сигналы чугунки.
Гром позорных телег -
Громыхание первых платформ.
Крепостная Россия
Выходит
С короткой приструнки
На пустырь
И зовется
Россиею после реформ.

Это - народовольцы,
Перовская,
Первое марта,
Нигилисты в поддевках,
Застенки,
Студенты в пенсне.
Повесть наших отцов,
Точно повесть
Из века Стюартов,
Отдаленней, чем Пушкин,
И видится,
Точно во сне.

Да и ближе нельзя:
Двадцатипятилетье - в подпольи.
Клад - в земле.
На земле -
Обездушенный калейдоскоп.
Чтобы клад откопать,
Мы глаза
Напрягаем до боли.
Покорясь его воле,
Спускаемся сами в подкоп.

Тут бывал Достоевский.
Затворницы ж эти,
Не чаяв,
Что у них,
Что ни обыск,
То вывоз реликвий в музей,
Шли на казнь
И на то,
Чтоб красу их подпольщик Нечаев
Скрыл в земле,
Утаил
От времен и врагов и друзей.

Это было вчера,
И, родись мы лет на тридцать раньше,
Подойди со двора,
В керосиновой мгле фонарей,
Средь мерцанья реторт
Мы нашли бы,
Что те лаборантши -
Наши матери
Или
Приятельницы матерей.