Дилемма Дженнифер

Во вторник вечером, все еще воодушевленная прошедшим семинаром, я решила начать разговор с Дженни (пять лет) с вопроса:

М а м а. У тебя есть время, чтобы поговорить?

Д ж е н н и ф е р. Да.

М а м а. Я бы хотела поговорить о нашей проблеме «середина ночи».

Д ж е н н и ф е р. Хорошо.

М а м а. Ты не хочешь мне рассказать, что ты чувствуешь в связи с этой ситуацией, которая так печалит нас обеих?

Д ж е н н и ф е р. Что‑то происходит во мне, мама (на лице гримаса, кулаки сжаты), и я не могу оставаться в своей комнате. Я просто хочу приходить в твою комнату.

М а м а. А, понятно…

Д ж е н н и ф е р. Я знаю, что ты это терпеть не можешь, так?

М а м а. Ну, давай я расскажу тебе, что я чувствую. После длинного дня я мечтаю лечь в кровать, свернуться под теплыми одеялами и быстро заснуть. Когда меня будят, я уже не такая приветливая мамочка.

Д ж е н н и ф е р. Я знаю.

М а м а. Давай посмотрим, сможем ли мы придумать какое‑то решение, которое сделает нас обеих счастливыми, хорошо? (Достает ручку и блокнот.)

Д ж е н н и ф е р. Ты собираешься писать это? Это будет список? (Очень впечатлена.)

М а м а. Да, можешь начать?

Д ж е н н и ф е р. Я хочу приходить в кровать к маме и папе.

М а м а. Хорошо (пишет). Что‑нибудь еще?

Д ж е н н и ф е р. Я могу охранять вас взамен.

М а м а. Хм… (пишет).

Д ж е н н и ф е р. Я могу читать при свете ночника, если буду что‑нибудь грызть.

М а м а. Убеждена, ты могла бы.

Д ж е н н и ф е р. Но если бы у меня была лампа… У меня может быть лампа?

М а м а (пишет). Что бы ты делала с лампой?

Д ж е н н и ф е р (взволнованно). Я бы могла читать книгу, играть с языкодержателем (папа – врач), писать мои письма…

М а м а. Кто‑то кажется взволнованным.

Д ж е н н и ф е р. Ладно, как насчет номера 4 (в списке)?

М а м а. У тебя еще есть идеи?

Д ж е н н и ф е р. Я бы могла просить попить.

М а м а. Хм… (Пишет).

Д ж е н н и ф е р. И пункт 5 – я бы хотела иногда выходить из комнаты, чтобы проверить, все ли у вас в порядке.

М а м а. У тебя получился целый список! Давай его перечитаем.

Джен быстро поставила крестик напротив первого и второго пунктов. Она говорила о покупке лампы, блокнота и карандашей на следующий день. Мы выбрали ужасную оранжевую лампу (ее выбор), чтобы она подошла (?) к ее красно‑белой комнате. Ночь прошла отлично. На следующее утро я получила коробку из‑под обуви (ее идея), полную ее рисунков. Прошла уже целая неделя, и она дает мне нормально спать. Скрестила пальцы на удачу».

* * *

Родители рассказывали нам, что как только их дети привыкали к методу «Решение проблемы», они легче улаживали разногласия со своими братьями и сестрами. Для родителей это была просто награда. Вместо того чтобы вмешиваться, принимать чью‑либо сторону, играть роль судьи и решать проблему, они утверждали наличие проблемы и адресовали ее тем, кому она принадлежала, – детям. Вот высказывание, которое, казалось, побуждало детей брать на себя ответственность и разбираться в своих конфликтах: «Дети, это серьезная проблема, но я верю, что вы оба можете ее обсудить и придумать решение, которое устроит вас обоих». Первый пример был рассказан отцом:

«Брэд (четыре года) и Тара (два с половиной) гуляли на улице. Брэд катался на трехколесном велосипеде Тары, Тара же хотела сама на нем кататься. Тара закатила истерику, а Брэд отказался слезать.

Обычно я бы, не колеблясь, сказал:

– Брэд, слезай. Это велосипед твоей сестры. У тебя свой есть!

Но, вместо того чтобы занимать сторону Тары, я сказал:

– Я вижу, что у вас есть проблема. Тара, ты хочешь кататься на своем велосипеде. Брэд, ты хочешь кататься на велосипеде Тары, а она не хочет, чтобы ты это делал. – Затем я добавил: – Я думаю, вам надо попытаться прийти к решению, которое бы устроило вас обоих.

Тара продолжала плакать, а Брэд задумался на некоторое время. Потом он сказал мне:

– Я думаю, что Тара может встать на багажник и держаться за меня, пока мы будем ездить.

Я ответил:

– Это решение должно обсуждаться с Тарой, а не со мной.

Тогда Брэд спросил Тару, а она согласилась! И так они оба катались до самого захода солнца».

* * *

Что не перестает нас удивлять, так это решения, которые придумывают сами дети. Обычно они очень оригинальны и гораздо более эффективны, чем те варианты, которые придумывают родители.

«Когда я вернулась домой после последнего семинара, мои дети были в разгаре спора по поводу красной куртки, которую они оба хотели надеть. Раньше эту куртку носила моя шестилетняя дочь, а теперь носит трехлетний сын. Они оба были готовы выйти на улицу и начали драться и кричать по поводу того, кто должен надеть эту куртку.

Я обратила на себя их внимание и сказала:

– Я вижу двух детей, которые хотят надеть одну и ту же красную куртку. Я вижу, что один ребенок раньше носил ее и до сих пор хочет, чтобы она оставалась у него. Я вижу второго ребенка, который хочет надеть куртку, потому что сейчас она принадлежит ему. Я уверена, что вы можете придумать какое‑то решение вместе. Я буду на кухне, когда вы разберетесь.

Я пошла в кухню, и мы с мужем удивленно слушали их обсуждение. Через пять минут они вошли и сказали:

– Мы пришли к решению! Джош будет надевать куртку в ресторан, а когда выйдем из ресторана и пойдем на ярмарку, я надену ее, а Джош наденет мою новую желтую куртку!»

* * *

Последняя история повествует о мальчике, который столкнулся с проблемой, как совладать со своими сильными чувствами:

«У Скотта (восемь лет) была проблема – он не знал, как избавиться от злости. В тот конкретный вечер что‑то разозлило его, и он бросился с сжатыми кулаками из‑за обеденного стола, не зная приемлемого способа избавиться от своей ярости. По дороге в свою комнату он случайно разбил мою любимую вазу.

Когда я увидела, как она разлетелась вдребезги, я пришла в бешенство и, к сожалению, начала кричать, как маньяк. Он же побежал в свою комнату и хлопнул дверью.

После того как моему мужу удалось склеить вазу, а гнев по прошествии некоторого времени улегся, я пошла к сыну и постучала в дверь. Когда он спросил: «Что?» – я узнала у него, могу ли я войти и есть ли у него время поговорить.

Он посмотрел на меня с благодарностью и сказал: «Да!» Такое ощущение, что одно мое присутствие убедило его в том, что я все еще люблю его и воспринимаю как человека, а не как неуклюжего неуправляемого ребенка.

Я начала с того, что спросила его, что он чувствует, когда так злится. Он сказал мне, что хочет ударить кого‑нибудь или разбить что‑нибудь, носиться вокруг и как можно сильнее швырять вещи. Я рассказала ему, что, когда он ведет себя подобным образом, мне хочется пойти в его комнату, взять его любимую игрушку и сломать ее. Затем мы посмотрели друг на друга с таким выражением, как будто сказали «Хм».

С ручкой и бумагой в руке я спросила его, можем ли мы придумать какие‑то способы показывать злобу или избавляться от нее так, чтобы мы оба могли с этим мириться. Он дал мне несколько вариантов:

«Папа может повесить боксерскую грушу.

Повесить что‑нибудь на стену, чтобы я туда кидал мячиком.

Подвесить пуф.

Включить радио на полную громкость.

Сделать турник.

Бить меня по голове подушкой.

Хлопать дверями.

Активно прыгать на полу.

Прыгать по кровати.

Включать и выключать свет.

Выйти на улицу и десять раз обежать вокруг дома.

Рвать бумагу.

Щипать себя».

Я не произнесла ни слова, но все записала. Интересно, что после того, как он произнес такие вещи, которые, как он знал, ему бы не разрешили делать, он слегка посмеивался, давая мне понять, что это то, чего он бы на самом деле хотел.

Перечитав список, я убрала некоторые пункты и объяснила ему, почему они не нравятся мне. Мы оставили четыре возможности.

Папа потратит определенное время на то, чтобы починить и повесить боксерскую грушу.

Мы повесим турник в проеме его двери.

Он будет бегать вокруг дома только в дневное время.

Когда мы обсуждали его желание рвать бумагу, я сказала:

– С этим только одна проблема.

Он ответил:

– Да, я знаю. Я ее потом подберу!

К этому моменту мы уже сидели близко, слегка касаясь друг друга, и спокойно разговаривали. В конце концов я сказала ему:

– Я бы хотела добавить только одну вещь, и это то, что всегда доступно тебе, когда тебя переполняет злоба.

– Я могу поговорить об этом, – тут же сказал он.

Мы оба легли спать, чувствуя себя отлично».

Date: 2015-09-24; view: 267; Нарушение авторских прав