Международные организации

Американское планирование

Президент Рузвельт был известен тем, что решал проблемы по мере их поступления; избыточное теоретизирование не было его особенностью. Цели США во второй мировой войне публично были выражены лишь единожды – во время встречи с Черчиллем в августе 1941 г. в бухте Арджентия: самоопределение, свободная торговля, отказ от территориальных приращений, свобода морей, разоружение, «свобода от страха и нужды». Рузвельт говорил конгрессу в январе 1943 г., что его целью является «достойный и продолжительный мир». Примерно было ясно, что США не уйдут в кокон изоляционизма.

Как пишет американский историк Г. Колко, «если отбросить риторику, удобные ссылки на необходимость „открытых дверей“ в международной экономике означали американское экономическое превосходство, часто монопольный контроль над многими из критически важных сырьевых материалов, на владении которыми основывается современная промышленная мощь… Соперничество между Соединенными Штатами и Британией из‑за нефти и по поводу послевоенных мировых экономических структур ускорило неизбежное ослабление Британии во время войны и создало вакуум в мировой мощи, который американцы быстро и с удовлетворением заполняли на Ближнем Востоке и в Латинской Америке. Новая роль не была ни спонтанной, ни случайной, она была принята с энергией и желанием, что англичане восприняли как американский эквивалент тех самых сфер влияния и блоков, в создании которых Вашингтон обвинял Англию. Уничтожение британской мощи в огромных районах мира, вхождение в эти районы Америки несло с собой огромную политическую и глобальную ответственность, что неизбежно для тех, кто желает завладеть доходами в мировых масштабах, и это новое бремя было в такой же степени побочным продуктом американского стремления к мировой экономической экспансии, в какой оно было ответом на подъем левых сил повсюду и, в меньшей степени, на рост русской мощи… Именно этот круг экономических и политических целей, избранных Соединенными Штатами в конце второй мировой войны, противопоставил их Советскому Союзу, подъему левых сил и Британии как партнеру‑сопернику по защите мирового капитализма».

Первый этап внутреннего планирования приходится на 1941 – 1943 гг. Более ясными становятся экономические цели, менее ясны пока военно‑политические ориентиры. Самая важная характерная особенность: американцы не предвидели социального подъема, революций и т.п. в Европе и Азии. Они полагали, что ситуация в общем и целом контролируется ими и не следует впадать в паранойю. Крушение «"старого порядка» виделось им поступью прогресса, а не сейсмической катастрофой перестройки мира. За планирование отвечал государственный департамент, его идеологи играли роль прорицателей. Во главе этой интеллектуальной подготовки к регламентации послевоенного мира стоял государственный секретарь Корделл Хэлл.

Нередко его изображают как малую величину при великом президенте, это не так. Рузвельт в это сумасшедшее, бурное время нуждался в советах из многих мест; он умел манипулировать людьми. Ему нужны были люди с идеями. Хэлл сумел превратить весьма склонный к апатии государственный департамент в живой планирующий организм державы, восходящей на вершину глобального могущества. При нем начались постоянные дискуссии, выделялись талантливые аналитики, обретали простор оригинальные генерализаторы.

Тогда еще не было ЦРУ, а военное ведомство не являлось стабильной огромной силой, каковой оно является сейчас. Опыт и знания встречались с оригинальностью мысли только среди повидавших мир опытных дипломатов. Осенью 1944 г. Хэлл «освобождается» от конкурента – близкого к президенту Самнера Уэллеса. Теперь именно Хэлл становится главным «практикующим» стратегом американской внешней политики. Хэлл вышел из великой школы Вудро Вильсона, первым увидевшего шанс для Соединенных Штатов определить условия мирового развития. Задачей номер один была мировая свобода торговли. Вот что Хэлл пишет об этом в мемуарах: «К 1916 году я обрел философию, которой руководствовался все двенадцать лет пребывания на посту государственного секретаря… С тех пор ничем не ограниченная торговля несла с собой мир; высокие тарифы, торговые барьеры и нечестная экономическая конкуренция несут с собой войну. Разумеется, здесь задействовано еще много факторов, но если мы освободим торговлю от дискриминации и искусственных препятствий, делающих государства смертельно завистливыми по отношению друг к другу, жизненные условия будут улучшаться и гасить источники, порождающие войну – только тогда мы получим шанс на продолжительный мир».

Раскол мира на торговые блоки вызвал вторую мировую войну. Следует создать гарантии от повтора. Нацизм он воспринимал как германское желание овладеть сырьевыми материалами. Послевоенным мир будет построен «на программе торговых соглашений как краеугольный камень строительства либерального мира». В мае 1941 г. Хэлл огласил «несколько простых принципов» американской политики, которые Соединенные Штаты не отставляли все 1940‑е годы: «Миром должны править недискриминационные коммерческие отношения… Доступ к сырьевым запасам должен быть открыт всем нациям без исключения… Международная финансовая система должна быть реформирована таким образом, чтобы доступ к капиталу был открыт для всех стран, чтобы торговля объединяла страны». Следующие четыре года были временем конкретной разработки этих принципов.

Рационально построенная мировая экономика – вот единственная панацея от мировых бед. Публично Корделл Хэлл изложил свою внешнеполитическую в июле 1942 г. Один за другим госсекретарь Хэлл, влиятельный вице‑президент Генри Уоллес, военный министр Генри Стимсон, ближайший советник президента Гарри Гопкинс и сам президент Франклин Рузвельт стали на эту платформу ликвидации экономических барьеров и всемирных организаций. Будущее требует американского лидерства в мировой экономике, «все противоположное сводится к экономическому национализму». (Даже союзники – Англия и др. – видели в последнем опасность американской гегемонии).

Корделл Хэлл работал упорно и неутомимо. К своему уходу из государственного департамента в ноябре 1944 г. он уже проложил основополагающие рельсы послевоенного устройства мира. Модель уже существовало, ее следовало только наполнять содержанием. Сменивший его на посту государственного секретаря Эдвард Стетnинниус был президентом «Ю.С. Стил», вице‑президентом «Дженерал Моторз», сыном партнера Дж. П. Моргана – и идеи многолетнего мирного могущества США на основе доступа американской экономики ко всем мировым рынкам – были ему более чем близки. Идеи Организации Объединенных наций были ему хорошо знакомы и он, улыбчивый и моложавый мультимиллионер, разделял их всем сердцем.

Всю эту плеяду более всего страшила мировая депрессия, которая омрачила их мир, начиная с 1929 г., и вызвала к жизни японский милитаризм и германский фашизм. Сделать все, чтобы мир не делился заново на торговые блоки – вот задача Хэлла, Стеттиниуса и Бирнса, возглавивших американскую дипломатию на крутом историческом повороте. Эта группа опиралась на фактический консенсус в Вашингтоне: объединить мир одним рынком. Сделать войну нерациональной. Позволить американскому могуществу проявить себя на всех рынках мира.

Одним из наиболее влиятельных сенаторов в Капитолии этого времени был сенатор Артур Ванденберг – главный оратор республиканской партии по вопросам внешней политики. В его штате жило много поляков и финнов, что частично объясняет его хорошо всем известное отношение к России. Его «коньком» была политика СССР в Восточной Европе. Ванденберг был известным сторонником могучих военно‑морских и военно‑воздушных сил США в послевоенном мире. Именно ему госсекретарь Хэлл одному из первых показал в 1944 г. проект создания ООН и экономических организаций, чье создание планировалось в Думбартон‑Оксе. Именно Ванденберг произнес наилучший комплимент Организации Объединенных наций: «Поразительная вещь, – пишет Ванденберг в дневнике, – до какой степени консервативным является план создания этой всемирной организации… Я был приятно поражен, до какой степени Хэлл взялся охранять американские интересы». Ванденберг фактически возглавил «комитет восьми» сенаторов, созданный исполнительной властью, чтобы не повторить фиаско Вудро Вильсона после первой мировой войны. Он хотел использовать механизм ООН для контроля над Советским Союзом – о чем и говорил совершенно открыто.

На самом раннем этапе обсуждения плана создания ООН Соединенные Штаты выдвинули вопрос о создании американских военных баз в наиболее важных с геополитической точки зрения местах. Филиппины часто цитировались как модель. В 1943‑1944 гг. в Вашингтоне шли ожесточенные споры о том, как получить во владение мировую цепь баз – на море и военно‑воздушных, особенно на Тихом океане. Чан Кайши заранее обещал базы в Китае (в Тегеране Сталин во время обсуждения этой темы промолчал).

В ООН предполагалось членство 44 государств, из которых 23 твердо следовали в американском фарватере. Ванденберг требовал «откровенного разговора со Сталиным». Тот 6 ноября 1944 г. провозгласил, что «способом разрешать противоречия между тремя великими державами является сохранять единство интересов».

Не все разделяли американскую схему. Возглавивший «Свободную Францию» генерал де Голль полагал. что после войны в Европе будут лишь две мощные страны – Россия и Франция. Англичане удалятся на свои острова, а американцы спрячутся за Атлантикой. Союз Парижа и Москвы будет подлинной осью Европы. «Мы не можем зависеть от помощи Великобритании или Соединенных Штатов». У беседовавшего с генералом Гарримана сложилось впечатление, что де Голль готов вместе со Сталиным «играть» против Америки.

Советская пресса впервые критически отозвалась о возможности создания западноевропейского блока. Русские впервые сделали ясным, что создание любых блоков рассматривается ими с подозрением.

Date: 2015-09-24; view: 276; Нарушение авторских прав