Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Старица – Москва
Хромов повторно прочитал обратный адрес на письме из Москвы, удивленно хмыкнул. – Кто такой Шелестов, мама? – спросил он у Зинаиды Васильевны. Мать сидела у печки, грела больные ноги. – Шелестов? Не припоминаю. – Виктор Анатольевич, – добавил сын. – У тебя не было такого ученика? Странно, что письмо адресовано мне. – Раскрой и прочитай, чего гадать‑то? Валерий с некоторой опаской последовал ее совету. Он не любил сюрпризов. Мало ли что таится в аккуратно заклеенном белом конверте с изображением памятника Пушкину на лицевой стороне? Хорошее ли известие? Он отрезал край ножницами, вытащил сложенный вдвое листок с напечатанным текстом. Господин Шелестов скупыми официальными фразами сообщал, что является доверенным лицом гражданки Хромовой Яны Арнольдовны, ныне покойной, и настоятельно просит Валерия Хромова как можно скорее приехать в Москву и посетить адвокатскую контору Шелестова, расположенную на улице Горбунова, для беседы. Речь пойдет о наследстве, оставшемся после смерти его супруги. – Какое еще наследство? – пробормотал Хромов. – Ничего не понимаю. Зинаида Васильевна водрузила на нос очки и попросила дать ей письмо. Она прочитала текст вслух, по привычке. – Яночка умерла? Не может быть. Отчего? Такая молодая... – Трудно поверить, – вздохнул Валерий. – Мы так и не развелись, а близких родственников у нее не было. Значит, квартира мне достанется. Но... как же похороны? Ее надо похоронить! Завтра поеду. Нет... сегодня. У нас есть деньги? – Посмотри в шкатулке. – Боже мой... я ничего, ничего не знал! Как она жила все эти годы? С кем? Возможно, болела. Ах, Яна, Яна! Ни разу не позвонила, не написала! Что с ней случилось? Он еще не до конца осознал, что Яны больше нет. – Так ведь и ты молчал, – печально произнесла Зинаида Васильевна. – Обидели вы друг друга и не хотели прощать. Грех это! Теперь ты вдовец. – Вдовец, – растерянно повторил Хромов. – Вдо‑вец... Он достал из комода шкатулку с облупившимся по уголкам лаком и пересчитал деньги – их хватало на билет до Москвы, но не на достойные похороны. Как же быть? Валерий опустился на диван, тяжело вздохнул: – Денег мало. И одолжить не у кого. – А Лида не даст? Лидой звали подружку сына, ту самую телеграфистку Семенцову, которая принесла скорбную весть. – Лида на работе, – оживился Хромов. – Пойду, пожалуй, спрошу! Да... захвачу письмо. – Он сложил лист и засунул в карман, нервно прошелся по комнате, кусая губы. Какая‑то мысль пришла ему в голову, и он снова вытащил письмо, пробежал глазами. – Тут есть телефон этого Шелестова. Может, позвонить? Не ожидая ответа, Валерий накинул куртку и поспешил на почту. Лидия принимала телеграмму у пожилого мужчины в очках, сосредоточенно считала слова. Хромов наклонился к окошку. – Что‑то случилось? – испуганно подняла она голову. – Я сейчас освобожусь. Через пару минут женщина дала старику сдачу, квитанцию и подозвала Хромова. – Иди сюда, Валера! На тебе лица нет. В том письме что было‑то? – Жена моя умерла... Яна, – прошептал он. – Ехать надо. – На похороны? Его лицо исказила гримаса то ли горя, то ли... недоумения. – Не знаю. Денег дашь в долг? – Конечно. – Я позвонить должен... одному человеку, в Москву. – Иди во вторую кабинку, – сказала телеграфистка. – Код набирать умеешь? Погоди... давай номер. Пальцы Хромова плохо слушались, когда он писал на обрывке бланка номер господина Шелестова. – Вот... Лида обратилась к молодой девушке, которая сидела рядом, они пошептались. Хромов был как во сне, словно за него ходил, говорил и действовал кто‑то другой. Он не помнил ни как оказался в кабинке междугородной связи, ни подробностей разговора с Шелестовым. Только одно дошло до его сознания – Яну уже похоронили, осталось уладить кое‑какие формальности, касающиеся имущества. Валерий даже не ощутил облегчения, он забыл поблагодарить Лиду и девушку, которая помогла связаться с Шелестовым. – Чудной мужик, – сказала та, глядя ему вслед. – Будто не в себе. – У него жена умерла, – объяснила Семенцова. – Горе у человека! Сколько он должен за разговор? Я заплачу. Хромов шел по улице, не ощущая холода. Не то чтобы он все еще любил Яну – его потряс сам факт смерти женщины, такой же молодой, как и он сам, с которой они делили постель и прожили бок о бок не один месяц. «Значит, вот как бывает, – думал Хромов, шагая по обледеневшему тротуару, – есть человек... и нет человека. Будто и не было». Он вернулся домой, попросил мать собрать вещи и отправился на вокзал. Чего тянуть‑то? Раз надо, он приедет, поможет разобраться с имуществом Яны. Хотя какое там имущество? Мебелишка старая, ценностей никаких, кроме телевизора да холодильника. Интересно, квартира у Яны приватизированная? Если да, то можно будет ее продать. Мысль переехать в Москву и жить в квартире покойной жены не пришла Валерию в голову. Он бы не смог. Он с содроганием представлял себе, как переступит порог пустой квартиры, где витает дух смерти... где каждая вещь пропиталась запахами хвои, свечного воска и сладковатым привкусом тлена. До сих пор Хромову не приходилось сталкиваться со смертью лицом к лицу – он избегал покойников, похорон и даже разговоров на эту печальную тему. Единственная бабушка его давно упокоилась с миром в своей деревне, в получасе езды от Старицы, и все хлопоты по совершению обряда взяла на себя Зинаида Васильевна; о судьбе отца Валерию было ничего не известно, а другой родни у Хромовых не осталось. Возможно, поэтому он столь близко к сердцу принял кончину Яны. Словно смерть постучалась в двери к нему, Валерию, – грубо и неожиданно вторглась в его привычный мирок. Находясь в полной прострации, Хромов побродил по вокзалу, разглядывая табло, нашел кассу, взял билет до Москвы, дождался поезда и вошел в вагон, сел... Внутри звенела пустота. Стук колес навевал глухую дрему, веки отяжелели... и открылись, когда поезд подъезжал к конечному пункту назначения. – Спал я, что ли? – ни к кому не обращаясь, произнес Хромов. Пора выходить, добираться до улицы Горбунова, где ждал господин Шелестов. На перроне в зеленоватом свете фонарей видно было, как летит с черного неба густой снег.
Виктор Анатольевич Шелестов отпустил секретаршу и курил, стоя у открытой форточки. Где же, черт возьми, этот Хромов? Заблудился, что ли? Мобильного телефона у него наверняка нет – не свяжешься, не выяснишь, в чем дело. Вот наказание! Будь Шелестов преуспевающим адвокатом, гонорары которого заставляют коллег завистливо вздыхать, он бы плюнул на запаздывающего посетителя и ушел домой. К сожалению, Виктор Анатольевич не мог позволить себе такой роскоши. Дела его шли кое‑как, клиентов было мало. Наконец кто‑то робко постучал в дверь. – Слава богу, – пробормотал Шелестов, бросая окурок в пластиковую корзину. – Надеюсь, это он. Хромов произвел на адвоката удручающее впечатление – бесцветный, безликий, начисто лишенный какого‑либо намека на индивидуальность, плохо одетый, с унылым, кислым лицом, он переминался с ноги на ногу и молчал. Если бы перед этим Виктор Анатольевич не изучил внимательно документы, из которых следовало, что покойная Яна Арнольдовна и здравствующий Валерий Михайлович Хромовы состояли в законном браке, то удивился бы. Однако впечатление об умершей оказалось весьма обманчиво, посему адвокат не стал делать поспешных выводов. – Пойдемте, – сказал он и повел испуганного посетителя в свой кабинет, расположенный рядом с кабинетом нотариуса. – Я уполномочен посвятить вас в некоторые подробности. Вы не против? У Хромова язык присох к небу, и он только согласно кивнул. В скромно обставленном кабинете адвокат по‑хозяйски уселся за стол, а посетителю предложил занять стул с кожаным сиденьем. Тот, не поднимая глаз, покорно сел. «Что это с ним? – неприязненно подумал господин Шелестов, доставая пакет с документами. – Он дееспособен хотя бы?» – Ваша жена умерла... э‑э... шестнадцатого января сего года... – Простите, – перебил его Хромов. – Но я бы хотел знать, отчего... ну, какая была причина ее смерти? Болезнь или несчастный случай? – Яну Арнольдовну убили. – У‑убили? – переспросил Хромов, и его губы задрожали. – Как убили? Вы... что‑то путаете. – Убили, – подтвердил адвокат. – Причем зверски. Тело было изуродовано... вот заключение о смерти. Кстати, мне придется сообщить в милицию о вашем появлении. Формальность, но я обязан ее соблюсти. – В ми... милицию? – еще больше побледнел Хромов. – В случае насильственной смерти необходимо выяснить все обстоятельства. Ко мне приходили из уголовного розыска, но я ничем не смог им помочь... тогда. Они особо и не настаивали, так... соблюдали процедуру. Убийцы вашей жены, в принципе, известны – это банда «Алая маска». Слышали? В Москве от их рук погибли уже несколько женщин. Отличительная черта почерка преступников – изуродованные лица жертв, потому их так и назвали. Они могут ворваться не только в квартиру, куда угодно: в маленький магазинчик, в аптеку, в парикмахерскую. Быстро расправиться с какой‑нибудь женщиной и скрыться. Говорят, бандитов трое, вероятно, психически неуравновешенные люди, наркоманы. Вашей жене не повезло, она неосторожно открыла им дверь квартиры... а впрочем, от судьбы не уйдешь. Вы верите в судьбу? Валерию казалось, что это происходит не с ним – как будто он смотрел детективный сериал по телевизору или видел страшный сон. – Дело в том, что вас не могли сразу найти, – продолжал между тем адвокат. – У Яны Арнольдовны не оказалось ни вашего адреса, ни свидетельства о браке, ее паспорт тоже пропал. Где вы? Чем занимаетесь? Никто не знал. Соседи успели о вас забыть, да и вообще в многоквартирных домах жильцы бывают едва знакомы. А вот мою визитку обнаружили среди вещей убитой, поэтому пришлось давать пояснения. Хромов отказывался что‑либо понимать. – Кстати, что вы делали в тот день, когда убили вашу супругу? – усмехнулся Виктор Анатольевич. – У вас есть алиби? – Я... каждый день работаю, с утра до вечера: много заказов. У меня один выходной – скользящий. – Вот об этом вы и расскажете следователю, если он спросит. Сомнительно, что вас вызовут для дачи показаний. Судя по словам Яны Арнольдовны, вы давно расстались, отношений не поддерживали, да и способ убийства, все детали ясно указывают на «Алую маску». Надеюсь, вы не являетесь членом этой... преступной группы? – Что вы! – подскочил на стуле Хромов. – Я впервые слышу... от вас... про убийство и про... бандитов. Я живу в Старице. – Знаю, знаю, – почти добродушно закивал адвокат. – Вы позволите? У нас нынче идет борьба с курением... Ничего, если я стану дымить в вашем присутствии? Он достал сигарету и прикурил. – Пожалуйста... – пробормотал посетитель. Господин Шелестов сделал несколько глубоких затяжек и, прищурившись, уставился на Валерия. – Приехать из Старицы в Москву, совершить убийство и уехать обратно – пара пустяков. Вы не находите? – Д‑да... да, конечно. Но это не я! Я не бандит! Я... столяр. Делаю двери, окна... мебель разную. Я года два никуда не выезжал, – оправдывался Хромов. – У меня мать больная! – Лежачая? – Нет. Пока ходит, но оставлять ее надолго нельзя. У нее бывают приступы... по ночам. Шелестов выпустил струю дыма, хмыкнул. Ему расхотелось дразнить приезжего, тот и так еле дышит от страха и растерянности. Куда ему сотворить то, что сделали с Яной убийцы? Его от одного вида тела стошнило бы, а то и в обморок бы хлопнулся. Хлипкого мужичонку выбрала себе в мужья покойная Хромова. Правду сказать, она и сама внешностью не вышла, зато в другом оказалась не промах. А по виду не подумаешь... Ладно, хватит байки травить, пора и к делу приступать. – Я пошутил, – примирительно произнес адвокат. – Успокойтесь. Бывший супруг его клиентки покрылся испариной, нервно заерзал. – Ч‑что от меня тре... требуется? – с трудом выдавил он. – Расписаться где‑нибудь? – Ваша жена принесла мне на хранение некоторые бумаги... незадолго до смерти. Признаться, меня это удивило. Сказала, на непредвиденный случай. – Бумаги? – не поверил своим ушам Хромов. – На хранение? – Именно! Это документы. Все оформлено честь по чести. Яна Арнольдовна передала их в закрытом конверте, ваш адресок положила. По нему я вас и отыскал! – Меня? – Вас, сударь! Потому как мы с... покойной заключили договор – устный, разумеется, – что при резком изменении жизненных обстоятельств я вскрою конверт и найду человека, чей адрес окажется среди бумаг. Полагаю, смерть госпожи Хромовой можно квалифицировать как резкое изменение жизненных обстоятельств? – Да, конечно, – мрачно подтвердил Валерий. – Выходит, вы были знакомы? – Я адвокат, – ушел от прямого ответа Шелестов. – Она была моей клиенткой, которая обратилась за определенного рода услугой и заплатила за нее. Немалую сумму, между прочим. С тех пор мы больше не встречались. О насильственной смерти своей клиентки я узнал от оперативника уголовного розыска. Теперь я исполняю взятые на себя обязательства. Прошу вас, – он подвинул лежащий на столе конверт с бумагами в сторону Хромова. – Посмотрите. У овдовевшего супруга дрожали руки. Он взял конверт, вытащил из него бумаги... какие‑то бланки с печатями и подписями... другие документы. – Что это? – Валерий поднял глаза на адвоката. – Я не понимаю. – Ваша жена, как оказалось, была состоятельной женщиной... весьма обеспеченной. Гм‑м... поскольку по закону вы являетесь ее мужем, а других родственников не имеется, через условленный промежуток времени все ее имущество перейдет к вам. Если не объявятся другие наследники и не заявят о своих правах. Хромов почувствовал себя нехорошо. Яна была богата? Что за чушь! Вероятно, это все‑таки сон. – Вы шутите? – Неужели мне больше делать нечего? – сердито сдвинул брови господин Шелестов. – Сидеть допоздна в офисе и разыгрывать столяра из Старицы по поводу состояния его зверски убитой жены – занятие неблагодарное и даже... кощунственное. Я такого греха на душу брать не собираюсь. Да и удовольствия никакого! – Не верю, – угрюмо буркнул Валерий. – Почему? Вы ведь уже давно вместе не проживали, и по словам Яны Арнольдовны, никаких отношений не поддерживали: следовательно, вам неизвестно, как складывалась ее судьба. К тому же перед вами документы – читайте, разбирайтесь. У Хромова кружилась голова, а в груди появилось ощущение нарастающего беспокойства.
|