Глава первая. Сергей Сергеевич Слюсаренко

Сергей Сергеевич Слюсаренко

Шаг в небо

Авторский текст http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=163526

«Шаг в небо»: Лениздат, «Ленинградское издательство»; СПб.; 2008

ISBN 5‑289‑026617‑7, 978‑5‑9942‑0045‑2

Аннотация

Легко быть магом в ролевой игре и воевать деревянным мечом с игрушечным злом. Легко быть молодым и беззаботным. Но кем станешь ты, когда твой мир уничтожен, когда ни у кого нет сил бороться, когда враг жесток и холоден. Что нужно пройти и испытать, чтобы сказать – человек может все? Все. Даже умереть за любовь и честь.

Сергей Слюсаренко

Шаг в небо

Сыграй свою роль. Свою, не чужую. Ту, от которой зарыдает небо.

ПРОЛОГ

Через полчаса утро растворит ночную тьму. Тревожно побелеет свод небес, очерчивая стволы деревьев. Но ещё раньше начнут свой разговор птицы. И не надо будет при каждом звуке ночного леса хвататься за меч.

Крепостная стена пока неразличима в темноте. За стеной Зло. Зло будет повержено. Иначе зачем здесь я? Важно дождаться истошного зова зверя Ангевара – сигнала к началу боя. Но пока лишь утренняя роса покрыла меч и латы. И только напряженное дыхание моих воинов тревожит ночную тишину. Нас десять латников и я, маг Синего меча.

Сердце в предчувствии близкой схватки забилось гулко и редко. Вот уже звезды начали исчезать в светлеющем над головой небе. А потом пришел вопль Ангевара. Но для моих бойцов не надо было никакого сигнала – они чувствовали мир каждой частичкой души. Я успел лишь сжать рукоять Синего меча – Инденура, а крики латников уже распороли тишину спящего леса. В крепости раздались суетливые команды. А они проспали!!! Как стая боевых котов мы ринулись на приступ. Зря они рассчитывали на крепость дубовых ворот. Моя магия сильнее.

– Аперипор!!! – заклинание вылетело из моих уст, разрывая хитроумные запоры на воротах.

Анго, мой оруженосец, не соблюдая никаких правил, ринулся первым в щель разверзающихся ворот. Мальчишка! Сколько раз ему повторять! Удар меча поперек груди свалил его глубокий в крепостной ров. Нельзя идти на штурм вражеских укреплений без магии. Анго, Анго, надеюсь, ты останешься жив.

В распахнувшиеся ворота высыпалась горсть вражеских латников. Они надеются отбросить нас назад. Яркие плюмажи, униформные латы, не чета нашей, потертой в боях амуниции. Конечно, богатство Донгура, главного мага замка, известно всем. Но не деньги рубятся на мечах. Легким пассом я окружил себя защитной сферой. По правилам я не имею права участвовать в поединках с не‑магами. Но не‑маг всегда может вонзить мне в спину кинжал.

Зофо был лучшим фехтовальщиком у меня в отряде. Его манера боя изящна и эффективна. Сбить с толку противника и сделав вид, что спина не защищена, приманить еще одного. Потом перехватить удар глубокой отмашкой за спину. И потом изящным вольтом поразить сразу двоих. Те, кто был не знаком с его искусством, всегда попадались на этот трюк. Но…

– Командор! Я бросаю тебе вызов! Не надо тратить силу своих вассалов! – раздалось с крепостной стены.

Донгур все‑таки решился. Редкая схватка кончается битвой Магов. Куда проще разобраться силами простолюдинов – латников. А тот, кто проиграл в схватке магов – перестает быть магом навсегда. И сила его переходит к победителю. Но не время праздновать труса, я верю в силу своей магии? Моя рука, скрытая до сих пор складками мантии, поднялась вверх, пальцы сложены в двойной крест. Знак, знакомый только трубачу‑сигнальщику и Мастеру. Печальный звук корнета‑А‑пистон остановил бой. Нехотя опустили мечи воины – мои соратники и защитники крепости Зла. Сигнал «Всем – Стоять» – строг и не терпит промедления. Как всегда неведомо откуда, вышел Великий Мастер. Его роскошная свита шла чуть позади.

– Браво, браво, – Мастер говорил, не повышая голоса. Кто захочет – услышит. А кто не захочет, тот не придет сюда. – Вы поступили, как настоящие воины! Давно не было у нас боя магов. Что же, Донгур, Черный маг седьмого Холма, и ты Командор, светлый маг Синего меча. Выходите на битву!

Бой магов понятен только посвященным. Здесь нет ни жаркой рубки на мечах, ни изящных движений, ни напряжения противостояния. Здесь борьба знаний, борьба внутренней силы. Я первым вышел на место поединка. Я, Командор, маг первой ступени, только за день до этого посвященный, впервые в бою во главе отряда, был вынужден принять бой от самого Донгура. Бой, которого, пожалуй, не видел никто из моих латников.

Мастер стоял, окруженный свитой. Ива стояла ближе всех к Мастеру. Ива, я не ждал такого от тебя… Но я Маг. И мне все человеческое чуждо.

Врата замка со злобным скрежетом распахнулись, выпуская на место боя Донгура. Его белая мантия, вышитая, как сплетничали, настоящей золотой нитью, развивалась в легких струйках утреннего ветерка. Длинные, черные как смоль волосы, перехваченные серебряным обручем, струились, словно змеи по белой ткани мантии. В руках Донгур сжимал восточный меч, покрытый вязью тайных заговоров. Конечно, в простом бою такой меч разрежет мой Инденур как соломинку, но кто же я без магии?

– Донгур! Черный маг! – мой голос гремел над утренним лесом, – готов ли ты принять честный бой от меня, Командора, светлого мага, теперь и с соблюдением всех правил магического боя? Готов ли ты пасть в бою?

Я произнес обязательную формулу вызова.

– Да, Командор, я… – начал Донгур формулу ответа. Но тут у меня в кармане зазвонил сотовый.

Глава первая

– Вашу мать!!! – взревел Великий Мастер, Гоша Пыльцын. – Я, что зря вас, придурков предупреждал? За звонок мобильника во время игры – на хер!

– Ой, Гоша… – меня бросило в жар от смущения и стыда.

– Я тебе не Гоша! Игра не окончена!

– Прости, Мастер, я в твоей власти, – это была формула подчинения.

– Иди ты на…, – Гоша не считал нужным в этой ситуации придерживаться им же установленных правил, – тоже мне, воин, пере…м‑э‑э…портил всю игру! – и продолжил уже обращаясь ко всем:

– Я, Великий Мастер, объявляю бой магов оконченным. Победил Донгур в примапрове. Бой продолжают латники.

Донгур, он же Сашка Сотников, старый мой приятель, строго придерживаясь роли, подошел и разломал мой меч об колено. Ну конечно, он купил за немереные бабки свой «японский меч» в Центральном «Воен‑Охоте». А мой Инденур, хоть и четких линий, но все равно сделан из липы.

На поляне сошлись латники. Неловко размахивая палками, которые они называли мечами, воины пытались огреть друг друга по железкам, имитирующим латы. Ну что же, обычная ролевка. На фиг я связался с ними? Конечно, Ива так захватывающе рассказывала об играх, что я и сам поверил в то, что это настоящая жизнь, настоящая романтика. Вон в прошлую, первую для меня игру, мне так повезло, что я разгадал весь путь великого Имама и был удостоен звания мага. Гоша, пожимая мне руку после игры, сказал, что у меня большие перспективы.

Короче, сегодня я облажался. Глупо так.

Пока народ обустраивался в лагере, перед самой разборкой игры я, наконец, решился выяснить, кто же мне звонил. Ну, конечно, родители. Они в отпуске, в Ялте. Чтобы не пугать их неотвеченым звонком, я позвонил и выяснил, что там все хорошо, много народа, очень жарко и все дорого. Естественно, у них все дорого, а я после их звонка в полном дерьме. Хотя, кто мешал мне выключить телефон? Сам виноват.

Вечер пришел с тихим потрескиванием сосновых веток в костре. И, хотя наш лесной лагерь ещё не угомонился, еще бегают туда‑сюда не вышедшие из своей роли маги и орки и прочие упитанные эльфийки, еще гремит кованым железом в ближайших кустах Черный Рыцарь, отправившийся по нужде и потерявший равновесие в орлиной позе, но что‑то вечное и спокойное уже накрывает наш маленький мирок. Я не стал участвовать в разборе, который устроил с присущей ему серьезностью и въедливой иронией Пыльцын. Понятно и так, что он скажет. Я занялся костром возле моей палатки. Ну, не совсем моей. Нашей. Палатку мы брали на троих, я и мои два старых приятеля по университету. Сашка Андрукович и Толик Марченко. Ива сказала в прошлый раз, что хорошим тоном будет привести с собой на игру пару проверенных друзей. Сашка с Толиком с удовольствием согласились побегать по лесу и «посмотреть на этих придурков», как сказал Толик. Но, не смотря на скепсис, в игру они влились самозабвенно. Я сам видел, как Сашка в бою лупцевал сосновым мечом того самого Черного Рыцаря, что все ещё гремел в кустах, по железным бокам. А теперь, после разборки игры, после похвал и критики Пыльцына, все разбредаются по палаткам. Ужин готовить, костры разводить. А я уже развел.

– Ну и как, сильно меня Мастер поимел на разборках? – спросил я моих приятелей.

– Да выкинь дурное из головы, – Сашка всегда был трезвомыслящим. – Он вообще про тебя не вспоминал. Отметил, что игра прошла почти хорошо. Ну и всякое такое. Я не следил.

– А почему не следил? – я слегка удивился. – Ведь разбирали, что и как, в следующий раз могли бы опыт этой игры учесть.

– Я лучше в следующий раз пойду с секцией спортивного ориентирования. – Толик так и не понял смысла ролевки. Он вообще, был любитель разных видов спорта и мечтал стать мастером. Спорта, разумеется. – Ты извини, оно, конечно, весело было палками помахать, но мне ваша игра вроде книжек с фантастикой. Чушь собачья и никакого смысла.

– Ага, в спортивном ориентировании много смысла, – мне стало обидно и за игру и за фантастику. Хотя мне нравилась книжка «Военная топография», валявшаяся дома со старых времен, и хорошо её изучил. В лесу не потеряюсь.

– Да ты что! – Толик прямо взвился. – Ведь это прикладной вид спорта. В армии пригодится, не подумал? А если война?

– С кем война? С американцами? – Рассмеялись мы с Сашкой.

– А ну вас! – Толик не захотел развивать тему. – Лучше давайте сосиски жарить. Жрать охота!

Сосиски жарили, насадив на длинные палочки, прямо над огнем. В пламени они быстро чернели и теряли съедобный вид, но пахло вкусно.

– Да оставь несколько, – остановил я не в меру разошедшегося Сашку. Он норовил зажарить сразу все. – Ива придет, тоже захочет.

– С чего ты взял, что она сюда придет? – Сашка ляпнул то ли от простоты душевной, то ли действительно хотел расправиться со всеми сосисками сам.

– Ну а куда же она придет? – не очень уверенно возразил я. – Она же моя девушка, чего ей после игры где‑то там…

– По‑моему тебе о‑о‑очень сильно мозги морочат, – ну, что они все, сговорились? Толик вот теперь! – Она там так на мастера этого залипла. Так что, давай лучше выпьем, а то как‑то не того.

Я не люблю водку. И вообще, лучше пепси ничего нет. Сосиски, преданные огню, побросали в кастрюльку с томатным соусом, достали вилки, пластиковые стаканчики и устроили пир. Я конечно, для виду выпил с ними, но только для виду.

– Мужики, а вот если честно – я неожиданно для самого себя начал разговор – Вот у нас вроде все в жизни нормально, ну более‑менее. А тянет на такие необычные игры. Где вроде как война, схватки, там маги и …

– Меня – не тянет – безапелляционно сообщил Толик, – интересно было посмотреть, что тут за народ собирается.

– Ну не тянет, хрен с ним – слегка раздраженно выпалил я. Тут в голову пришла мысль такая… Тревожная и добрая, а он сразу… – Не тебя, так других. Почему мы тут вообще сидим? Ну, я не могу сказать… Мне пока кажется, что чем больше мы будем в эти игры играть – тем спокойней наша реальная жизнь будет. Ну… в общем, мне тут нравится.

– Ты, как всегда, сумбурен и невнятен, – заключил Сашка – Только все это не жизнь, а так. Вроде издевательства. Вот какие мы благородные и честные. Рыцари без страха и запора. А на самом деле… Каждый должен за себя стоять! Добро оно порождается силой!

Не знаю почему, наверное, из‑за того, что я так и не смог выразит словами то, что хотел, так ни до чего внятного мы и не договорились. Как всегда ржать стали…

Пока мы возились с едой, пока болтали ни о чем, стало совсем темно. Лес словно тихонько подкрался к нам ближе и окружил наш костер. Вот потому я и люблю костер, лес, лето. Но сегодня было как‑то не так. Не приходило то чувство, когда хочется просто смотреть на огонь и молчать.

– Я пойду, посмотрю, что там народ делает, – сказал я, поняв, что мне не очень интересно просто так сидеть перед костром.

– Ага, пойди, пойди, так ты свою Иву и найдешь, – Сашка, как выпьет, совсем несносный становится. – Тебе подсказать, где искать?

– Не зуди! – а что я ещё мог сказать?

Ночь преобразила лагерь. На большой поляне, даже можно сказать, на очень большой поляне, мерцали костры. Они освещали подступивший лес магическим светом. Странно, уже не было ни волшебников, ни воинов, ни игрушечной борьбы добра со злом – всего того мира, созданного игрой, но именно сейчас магия и волшебство царили над лагерем. Тени играли в красноватых отсветах костров, голоса были приглушенные и неразборчивые. И даже девичий смех казался смехом легкомысленных русалок. Или, наверное, дриад. Нет, точно, эльфиек! Тонких, и волшебных. Не то, что толстая Алла‑Нитроэмаль. Я от нее еле отвязался.

Самый большой костер был, естественно, у стойбища мастеров. Там уже, судя по всему, трапеза подходила к концу, и кто‑то теребил струны гитары.

Я надеялся, что постою чуть в тени и уйду. А чего мне тут смотреть? На то, как Ива склонила голову на плечо Пыльцыну? И слушает, как тот поет про Город Золотой? Ну, подумаешь, хорошо поет. И слушают его все зачарованно.

– О, Командор, чего прячешься! – Пыльцын что, в темноте видит? Или я все‑таки на самый свет вылез? – Слушай, возьми гитару, спой! А то все я, да я! Давай, народ просит.

Интересно, кто ему сказал, что я могу? Да, что я там могу. Так, имитация. Со слухом у меня, говорят, не очень. Вернее слух есть, но вот связать его с тем, что я пытаюсь петь… Я бы не стал, но тут Ива вдруг:

– Ой, точно, спой! Ту, про город детства! Она мне так нравится!

Может, я и не прав был про Иву? Ей отказать, конечно, я не мог. Песенку я эту сам как‑то сочинил. Ну, настроение такое было.

Размороженный снег

Развороченный след

Через эти врата

Больше выхода нет

Здесь живые не те

И не помнят о нас

Вместо наших домов

Только мертвый каркас

Здесь на липе давно

Нету слов о любви

Как светящийся газ

Вверх взлетели они

Как расслабленный дождь

Через солнечный круг

Мы бредём по стране

Умирающей вдруг

Где же память о нас

Разве так уж смешно

Мы ушли навсегда

Это было давно

В темноте на свету

Мы бредем наугад

И опять и опять

Лишь потерянный ад.

Странно как‑то. Под эту песню я на мгновение забылся и представил себе, а вдруг и вправду – человек возвращается к родным местам, а там все не так. Все страшно и неправильно.

– А про что эта песня, я не поняла! – опять эта Алла, эльфийка по кличке Нитроэмаль, тут как тут! – Там у них, что война была, и все умерли? Это ты сам, наверное, такую глупость написал. Как это так – искать потерянный ад? Надо рай искать. И газ какой‑то. Чушь, в общем. Может, это тебя газы мучают? Ребята, а кто наливает?

Ну конечно, мне понятна её злая ирония. Я бы на ее месте не обращал внимания и не расстраивался. Подумаешь, я её игнорирую. Я же не называю её в глаза Нитроэмалью! Только Нитанаэлью. Ну, найди себе кого‑нибудь. У меня другие интересы, должна понимать. И тут я увидел, что на месте, где только что сидел Пыльцын с Ивой, никого нет. Ушли. Ну и я ушел.

Я сгреб тихонечко из палатки свои вещи в рюкзак и пошел на станцию. Палатку Сашка с Толиком заберут. Там подремал на лавочке в ожидании первой электрички, которая шла домой. Сквозь сон я почувствовал, как ко мне подошла какая‑то собака. Видимо тут на станции живет. Пес постоял возле меня, посопел и ушел. Ему было неинтересно.