Глава 4. Люциен, хранитель демона Смерти, высокий и сильный, мощное присутствие которого ощущалось даже сквозь дымку тумана

Люциен, хранитель демона Смерти, высокий и сильный, мощное присутствие которого ощущалось даже сквозь дымку тумана, окружающую его. Как и Виола, он мог перемещаться из одного места в другое силой мысли. Копна его темных спутанных волос торчала в разные стороны. Глаза – один голубой, другой карий – светились беспокойством. Его покрытые шрамами щеки были в грязи, а на мятой рубашке и брюках зияли прорехи.

– Так как я говорил тебе не приходить за мной, пока я не напишу тебе СМС, я так понимаю, что ты не должен быть здесь, – по привычке, Парис спрятал клинки. – Тебе лучше начать говорить.

– Сперва избавься от нее, – Люциен пристально посмотрел в сторону Виолы.

"Она" резко выпрямилась.

– О нет. Он этого не сделает. Я не из тех красоток, которых мужчины каждый раз отшвыр... эй, подожди! Ты же мужчина Аньи! – Она перестала возмущаться, и радостно помахала воину рукой. – Привет! Я Виола. Впрочем, будто ты сам еще не догадался. Слава о моей репутации летит впереди меня, и я уверена, что Анья бесчисленное количество, раз упоминала обо мне.

Она знает Анью, младшую богиню Анархии? Женщину, у которой больше яиц, чем у большинства мужиков, потому что она отрезала их у парней и хранила их в качестве сувениров, у тех парней, которые были достаточно глупы, чтобы встать у нее на пути. Ну, конечно же, она знает Анью. Хоть они и в "малой" лиге, но были словно большая заноза в заднице.

– Нет, она никогда... – начал было Люциен, нахмурив темные брови.

– Не перестает говорить о тебе, – торопливо закончил Парис, пока его друг не оскорбил эту эгоистку. Он провел ладонью по шее, будто лезвием, универсальный знак "прекрати это или умрешь".

– Да, – бросив на друга хмурый взгляд, солгал Люциен. – Она без умолку говорит о тебе.

Виола рассмеялась, звенящий звук удовольствия.

– Нет нужды констатировать очевидное, мой милый мальчик. Как будто я не знаю, как часто обо мне говорят.

– Тебе, вероятно, следует написать о том, что ты видела мужчину Аньи, – сказал Парис. – Может, описать его. Скинуть фото. Да что угодно.

Серьезным тоном она сказала:

– Никаких снимков. Там могут быть только мои фото, иначе мои поклонники будут недовольны. Но все остальное... пожалуйста. Я великолепно могу описывать, поскольку я великолепна во всем, – она схватила свой телефон и начала набирать сообщение. – Волосы цвета индиго и глаза как хрусталь и шоколад, он стоит позади меня...

Парис перевел взгляд на озадаченного Люциена.

– Она хранитель демона Нарциссизма, и она ведет обсуждение о себе, – несомненно. – Ты можешь свободно говорить со мной.

Глаза Люциена расширились, и он по-новому принялся изучать Виолу.

– Еще повелительница? Как ты нашел… Почему она..? Неважно. Сейчас не до этого, – он сфокусировал внимание на Парисе. – Я здесь, потому что Кейн пропал.

Боль вернулась, прожигая путь в его груди и останавливаясь в горле, чтобы поиграть в хоккей с его миндалинами.

– Как давно?

– Пару дней назад. Они с Уильямом были вместе. Кто-то схватил их и забрал черт знает, куда для казни. Может Ловцы, а может и нет. Они напали первыми. Уильям говорит, что пещера, в который они находились, рухнула, и он вырубился, прежде чем те успели с ним что-нибудь сделать. Когда он очнулся, то был в комнате мотеля в Будапеште. Без Кейна.

Парис потер лицо рукой.

– Кейн еще... жив?

Ему сложно было произнести последнее слово, не думая об этом. Если его друг был убит, в то время, когда он охотился, он никогда не простит себе этого.

– Да. Он жив. Он должен быть жив.

Потому что они не смогли примириться с мыслью жить без него.

– Вы объединились для его поисков?

– Вот почему я здесь

– Кого ты уже нашёл?

– Амуна, Аэрона, Сабина и Гидеона.

Головорезы, все четверо. Если бы сам Парис пропал, то предпочел бы, чтобы именно они отправились на его поиски. Серьезно, лучших результатов добились бы, пожалуй, только Джейсон Вурхиз, Фредди Крюгер, Майкл Майерс и Ганнибал Лектор.

Амун был хранителем демона Тайн, и не было воина лучше, которого бы ты хотел иметь на своей стороне. Он был, словно червь в мозгу, мог выведать в считанные секунды всю информацию, которую ты хранил в течение многих лет. Фактически, никто ничего не может утаить от него. Нужно узнать местоположение Кейна? Нет проблем.

Аэрон раньше был хранителем Гнева. Он недавно был обезглавлен, и ему дали новое тело, а его демон слился с Сиенной. Но даже без своей темной половины, Аэрон любит заставлять своих жертв кричать, прежде чем убить их. Любой, кто навредил Кейну, заплатит. Неоднократно.

Сабин, хранитель демона Сомнений, был воином, не имеющим равных в силе и решимости. И была в нем какая-то порочная жилка, что заставляла закоренелых преступников обделываться в штаны от страха. Он проникал в ваши мысли, напоминал вам о ваших слабостях, заставляя пускать нюни и обвинять самого себя, прежде чем жестоко убить вас с улыбкой на лице.

И Гидеон, ну, он был хранителем демона Лжи. Он красил волосы в голубой цвет, на нем были татуировки и пирсинг, и у него было своеобразное чувство юмора, которое не все понимали. Его новая любимая игра состояла в том, чтобы выкидывать демона из своего тела во врагов, и смотреть, как люди убивают сами себя, пока зло пожирает их.

Парис почти жалел тех, кто похитил Кейна.

Почти.

– Итак, ты с нами? – спросил Люциен.

– Я... – ненавижу это. Он хотел сказать «да». Правда. Он любил своих друзей. Больше чем себя, даже больше чем, возможно, Виола любила себя. (Кстати об этом, чертова женщина до сих пор печатала, и, судя по ее бормотанию, рассказывала миру о том, что Повелитель Смерти считает ее намного более привлекательной, чем богиню Анархии.) Его друзья сражались рядом с ним, проливали кровь за него и всегда прикрывали его спину.

Они сделали бы больше для него, чем кто бы то ни был, могли принять пулю за него. Они бы даже отдали свою жизнь за него. Но …

– Я не могу,– сказал он, будет ли он в состоянии простить себя или нет. – Не прямо сейчас. Есть кое-что, что я должен сделать сначала, – его решимость облаком темноты все еще циркулировала в нем, направляя его. Он уже зашёл очень далеко – он не мог отступить теперь.

Люциен кивнул, не раздумывая.

– Понял, – Париса невозможно было переубедить, не заставив его при этом считать себя виноватым, поэтому и не могло быть друга лучше его. – Тебе нужна будет помощь? – добавил он, и черт побери, если Парис все равно не почувствовал себя виноватым. – Если ты задумал что-то опасное, то я буду рад предоставить Уильяма в твое распоряжение.

Уильям, лучший друг Аньи и кто-то, кого Люциен с удовольствием бы заколол в спину. И в сердце. И в пах. Уилли не был одержим демоном, но ходили слухи, что он брат дьявола по крови, а также связан с Четырьмя Всадниками Апокалипсиса.

Вероятно, слухи были правдивы. Уильям ничего не боялся. Его ничто не волновало. И что важнее всего, если Уилли когда-нибудь откроет дверь и оттуда выпрыгнет Бугимен, то испугается только сам Бугимен.

– Перенеси его ко мне, – сказал Парис. – Он задолжал мне, – Уильям позволил Крону забрать Сиенну без борьбы. И парень будет его рабом всю жизнь, если Парису так будет угодно.

– Договорились, – Люциен перевел взгляд на Виолу, которая до сих пор переписывалась. – Что насчет нее? Мы не можем оставить ее зацикленной на самой себе. Крон или Ловцы несомненно будут рады схватить ее.

Крон ненавидел Ловцов, и это было взаимно. Обе стороны выслеживали оставшихся одержимых демонами – каждый из них надеялся привлечь на свою сторону больше людей, и они не гнушались использовать грубую силу для достижения своих целей. Парису нравилась мысль о том, чтобы уничтожить их всех.

– Возьми ее, – сказал он, положив руку на плечо Виолы, то есть, чтобы коснуться ее, и завладеть ее вниманием.

Это невинное действие испугало ее и за один удар сердца она превратилась из ангелочка в демоницу. Два рожка появились на ее голове, красная чешуя покрыла кожу, а глаза засветились, словно радиоактивные рубины. Из ее губ торчали острые, смертоносные клыки, ногти превратились в когти. Запах серы смешался с запахом роз, багровая тьма струилась из нее, обжигая ноздри, заставляя его демона хныкать, как младенца.

С яростным ревом она впилась когтями в запястье Париса и швырнула так сильно, что он впечатался в соседнее здание. Твердый золотой кирпич потрескался и разлетелся по сторонам.

Воздух покинул его легкие, звезды замелькали перед глазами. Что. За. Черт? Когда он, наконец, смог сфокусировать взгляд, то увидел, что Виола снова стала самой собой – изящной, блондинистой и безвредной.

– Упс. Прости, – со звонким смехом, она засунула телефон в голенище сапога. – Не прикасаться. Никогда. А теперь, тебе что-то нужно от меня?

Люциен потер переносицу.

– А это будет весело. Можешь мне поверить.

– Ты не против пойти с Люциеном? – спросил Парис, поднимаясь на ноги. Каждый новый вдох отзывался болью в ребрах. Хуже того, рана на шее открылась. Одним броском она нанесла ему больше вреда, чем те трое из бара. – Он перенесет тебя к Анье и вы сможете, ну, наверстать упущенное, – он собирался заставить ее. Сейчас же, он мог умолять, если понадобится.

- Правда? – Виола захлопала в ладоши, развернулась и бросилась в руки Люциена.

- Да, да, тысячу раз «да»! Я иду с тобой, только если ты подберешь по пути мою любимицу Принцессу Пушистика. Только хочу предупредить тебя. Ты безрассудно, страстно влюбишься в меня, и Анья будет убита горем.

Гораздо более вероятно, что кто-то из одиноких воинов может безрассудно, страстно захотеть затащить ее в койку, но сейчас не время указывать на это.

Люциен, отодрав от себя похожие на щупальца осьминога руки девушки, хмуро глянул на Париса и исчез вместе с Виолой, болтающей без умолку о своей «шикарной шикарности». Парис не стал задерживаться и ждать друга. Смерть легко мог отыскать его ментальный след и встретиться с ним в любом другом месте.

Время, чтобы сделать небольшую татуировку.

Смертный и бессмертные миры были пугающе похожи. Титания представляла собой процветающий город с торговыми центрами и ресторанами, где полно всевозможных развлечений. Не тратя время зря, Парис раздобыл необходимое для нанесения татуировок оборудование и комплект одежды, поселившись в номере в одном из мотелей, о существовании которых он не подозревал. Похоже, бессмертные тоже хотели иметь местечко для тайных встреч.

В ожидании Парис поел, потому что это было в порядке вещей. Он съел бутерброд, понятия не имея, что находится между хлебом. Удовлетворил сам себя – потому что в этом нуждался его демон. У него не было секса сегодня, а оргазм был для него словно инъекция силы. Сила, что не продержится долго, не то, что адреналин, получаемый во время секса, ну да ладно. Он брал то, что он мог получить.

Парис принял душ, смыл с себя кровь и много чего другого, прилипшего к его коже. Сегодня много людей погибло от его клинков. Ловцы, его враги. В основном, мужского пола. Но все чаще они набирали в свои ряды женщин. Парис задавался вопросом, как бы он повел себя, если бы встретил Сиенну на поле боя или принимал участие в ее допросе?

Ведь именно это он собирался сделать с ней, если бы она прожила достаточно долго. После того, как снова затащил бы ее в постель. Причинил бы он ей боль? Хотелось бы верить, что нет, но… черт. Парис не мог быть уверен. Сиенна знала то, чего не следовало. Где он был, почему он был там.

Как отвлечь его внимание, что использовать, чтобы одурманить его, ведь на бессмертных человеческие препараты не действовали. Теперь Парис знал, что она получала информацию от Реи, жены Крона и истинной предводительницы Ловцов. Вряд ли богиня заправляла организацией напрямую, разве что через своих подручных. Но даже не знай, Парис всего этого, на этот раз он не стал бы, допрашивать Сиенну. Он просто хотел её.

"Защитить, правда? Ты точно хочешь просто её спасти?" Издевательски насмехался Разврат.

"Да пошел ты". Парис быстро вытерся и оглядел себя в запотевшее зеркало. Он немного похудел, под глазами залегли тени, на щеках и шее пара царапин. Волосы подстрижены как попало.

Он самостоятельно подстригал их, просто периодически обрезая попавшуюся на глаза прядь. Что Сиенна подумала бы о нем сейчас? Несмотря ни на что тогда Парис ее привлекал.

Будет ли ее по-прежнему притягивать к нему? Ведь теперь любая женщина нашла бы его чересчур диким. Истинный охотник, переживший посттравматический стресс.

Но что, если невозможное возможно, и она вновь пожелает быть с ним? По-настоящему, а не ради каких-то скрытых мотивов? Что, если она просто захочет ощутить его плоть внутри себя? В конце концов, сбежав из тюрьмы Крона, она отправилась на поиски не кого-нибудь, а именно его.

Было бы глупо потерять бдительность. Он не мог доверять ей. Не целиком и полностью. Переспать с ней этот пункт по-прежнему был в его «меню». Разумеется, если у него, как и раньше встанет на Сиенну. Только время покажет.

И если бы встал – он думал что так и будет, вполне реально, раз уж он заводился от одной, лишь мысли о ней, – он даже мог бы остаться с ней на несколько дней. И опять же, если бы так все и случилось, пойдёт ли его голод по ней на убыль? Или продолжит расти? Смог бы Парис отпустить ее, когда настало бы время?

Что, если она хочет остаться с ним?

Он мечтал об этом. Он чертовски сильно мечтал об этом. Но, как сказал Захариил, Парис погубит ее, если будет удерживать рядом с собой. Не по тем причинам, которые привел ангел, а потому, что, если он и Сиенна когда-либо разойдутся, и он не сможет быть с ней, он будет врать ей.

Ему просто пришлось бы. Его другой выбор будет смерть, когда на весы ляжет его жизнь или смерть, принцип «изменить – значит выжить» каждый раз оказывался сильнее.

Все это Парис узнал на личном опыте, рискнув однажды построить отношения с женщиной. Сюзанной. Он переспал с ней, зная, что не сможет сделать это снова, но воин желал большего, чем просто секс, и решил ублажать ее иначе.

Парис и, правда, любил её, наслаждался ее обществом, но, в конце концов, изменил ей. И ранил ее сильнее, чем кто-либо до него.

И еще одна непреложная истина: если Парис обманет Сиенну, то он не только разобьет ей сердце, разрушит доверие и запятнает ее чистоту, но и уничтожит те зачатки отношений, которые им удалось бы построить. И он заслужит любую месть, что она придумает в ответ. И тем не менее Парис по-прежнему ее желал.

Да, ситуация кажется безвыходная.

Нахмурившись, он ударил кулаком в зеркало.

И куски стекла полетели на пол, разбиваясь на мелкие осколки, усеивая сброшенное на пол оружие, бриллиантами сверкая в этом море хаоса.

Кровь капала с пальцев Париса, пока он подбирал клинки, рассовывал их по ножнам, закрепленным на запястьях и лодыжках, и убирал пистолеты в наплечную и поясную кобуры.

В этом случае скоро он будет резать себя как Рейс, хранитель Боли.

Что угодно, лишь бы забыться, лишь бы хоть минуту не думать и не тревожиться ни о чем, кроме ран.

В любом случае, он свыкся с постоянными размышлениями и тревогами. Они стали его неизменными спутниками, и без них повелитель почувствовал бы себя невероятно одиноким.

Парис облачился в новую, купленную им одежду – черную рубашку и черные штаны. Там, куда он собирается, царит вечная ночь. Ему нужно слиться с обстановкой.

Недавно воин проник в тайный гарем Крона и соблазнил одну из наложниц, оплатив информацию в ее постели.

Теперь Парис знал, что Сиенну держали в царстве Крови и Теней, части Титании… ну, не совсем так.

Это было невидимое большинству, охраняемое злом королевство в пределах небесного чертога. Если войдешь туда, то погибнешь, и бла, бла, бла.

Парис должен найти это королевство, нет проблем. Он стал настоящим доком, покупая себе пропуск в небеса, забираясь даже в самые укромные уголки.

Расчесывая пальцами влажные волосы, он направился к столу в гостиной, которая в то же время являлась и спальней.

Парис сел и разложил перед собой новоприобретенное оборудование для нанесения татуировок. В глубине души воин хотел бы оказаться где-нибудь в другом месте: убивать ловцов или отправиться уже в царство Крови и Теней. Эти задержки так достали.

К огромному облегчению Париса, вскоре Люциен выследил его и материализовался посреди комнаты.

– Мне стало неудобно наказывать тебя обществом Уилли, так что я принес тебе приз.

Смерть подтолкнул протестующего Уильима в сторону Париса, а потом указал на Захариила, который стоял по другую сторону от него.

– Приз, – словно он был попкорном из коробки Cracker Jack.

– Так и есть, – сказал Захариил холодным голосом. – Я перенёсся сам, чтобы Люциен не тратил время и труд на охоту вместе с тобой.

У Париса отвисла челюсть.

– Огромное спасибо, – поблагодарил он Люциена, игнорируя реплику ангела. – Нет, правда.

"Уильям, мой сладкий Уильям! Я хочу его", сказал Разврат, практически брызгая слюной в голове Париса. Секс всегда хотел отхватить кусочек парня. Не то, чтобы Парис, когда то признался об этом в вслух. И вряд ли когда то признается.

– Жаль, не могу остаться, – вздохнул Люциен с притворной досадой. – Кстати, питомец Виолы, Принцесса Зефирок – или как там ее – на самом деле тасманский дьявол и по совместительству вампир. Радуйся, что я ухожу, не перерезав тебе на прощание глотку, – воин вновь растворился в воздухе.

– Что вы здесь делаете? – поинтересовался Захариил, с отвращением оглядывая комнату, крохотные снежинки кружились вокруг него.

– Ты серьёзно, чувак? Это же свалка, – добавил Уильям. – На небесах я всегда останавливаюсь в «Вест Годливуд». Мы можем, по крайней мере, снять многокомнатный номер?

Нет, они будут играть с кем-нибудь другим в «вопрос-ответ». Здесь правила устанавливает он, Парис.

– Почему это вокруг тебя идёт снег? – спросил он Зака.

– Есть причина.

Абсолютно бесполезный ответ.

– Расскажешь, какая?

– Нет.

– Ты следишь за мной?

– Да.

По крайней мере, он не пытался это отрицать. Не то, чтобы он мог это делать. Ангелы говорили правду и только правду всегда, что делало прежнюю угрозу Захариила убить его все более реальной.

– Зачем?

– Ты еще не готов услышать ответ.

Парис не любил всякое загадочное дерьмо такого рода.

– Если ты собираешься слоняться поблизости, будь полезным и сделай для начала мне татуировки, – для линий вокруг глаз, ему была нужна устойчивая рука. – Затем ты можешь помочь мне надрать кое-кому задницу, и без лишних вопросов...

Захариил посмотрел на него хмурым взглядом, таким свирепым, как и его шквал снежинок, срывающиеся с концов крыльев.

– Я никогда никому не делал татуировку. Скорее всего, я всё испорчу.

И, тем не менее, он все равно сделает это лучше, чем Уильям, это не обсуждается.

– Худшее, что ты можешь сделать, это выколоть мне глаза, но это не проблема, так как они, в конце концов, вырастут снова.

Захариил нахмурился еще сильнее и, подумав несколько минут сказал:

– Хорошо. Я сделаю это.

– Да, принеси немного пользы, ангелочек. Если что, я буду в ванной, – черные как смоль мокрые волосы Уильяма прилипли к его лицу. Пушистое белое полотенце было обернуто вокруг талии, открывая взору мышцы, достойные мускулатуры самого Париса, и вытатуированную карту сокровищ, спускающуюся к его заднице. Глядя на него можно было распознать признаки нрава настолько дикого, что любому, пережившему встречу с ним, понадобилось бы потом лечение. И подгузники.

– Я должен закончить глубокое кондиционирование волос.

Или, может быть, не таким диким.

Всё равно. Парис никогда не был столь близок к тому, чтобы найти и защитить Сиенну. С помощью этих двух воинов на его стороне он точно добьётся успеха. Гарантированно.

Переводчики: exceptional, natali1875, Centyri,

Date: 2015-09-24; view: 353; Нарушение авторских прав