Невероятный разговор на Новом мосту

– Так что, сударь, – капризно спросил король, – вы наконец будете прыгать или нет?

Веничка Корзухин с трепетом покосился на статую и убедился, что ему померещилось. Разумеется, конь не сдвинулся с места, равно как и всадник, однако в сумерках Веничке показалось, что Генрих улыбается.

Тут парижский ветер донес до Венички аромат флердоранжа, и наш герой все‑таки догадался посмотреть в другую сторону. В нескольких шагах от него стояла дама в бледно‑зеленом платье, нетерпеливо постукивая ножкой. Веничка смутился. Он еще готов был примириться с тем, что статуя двигалась и вела себя как живая, но у него не укладывалось в голове, отчего молодая и красивая дама вдруг пожелала с ним заговорить. С точки зрения Венички, его личность не могла представлять для нее совершенно никакого интереса.

– Ну же, – продолжала дама, – я жду!

Веничка так растерялся, что мог только пролепетать:

– Чего же, сударыня?

– Раз вы первый тут оказались, значит, имеете право быть первым, – снисходительно объяснила дама. – А я уж за вами.

Веничка заморгал глазами, пытаясь сообразить, на каком свете он находится, и в конце концов смог только выдавить из себя:

– Право же, сударыня… Я не понимаю вас…

– Вы же собираетесь прыгнуть с моста, – сказала дама, и Веничке показалось, что глаза ее в свете фонарей сверкнули золотом. – Нет‑нет, не тушуйтесь. Я совершенно вас понимаю! В конце концов, я пришла сюда для того же.

– Вы? – изумился Веничка. Насколько он мог судить, странная собеседница была последней, у кого могли быть причины следовать его примеру.

– Я разочаровалась в жизни, – вздохнула дама. – Вернее, в одном человеке. Но он не стоит того, чтобы о нем упоминать. – Она осмотрелась. – А у вас хороший вкус! Не каждому дано выбрать Новый мост для того, чтобы умереть. Я подумывала было о мосте Нотр‑Дам, он тоже ничего, но, оказывается, в народе его зовут Дьявольским мостом, потому что с кораблями под ним все время что‑нибудь происходит. А с Аустерлицкого моста не такой красивый вид. Кстати, когда будете прыгать вниз, сначала посмотрите, не проходит ли под мостом баржа. А то упадете на кучу щебня, сломаете ногу, и никакого удовольствия.

– Я, право же, очень благодарен вам за ваши советы, – в некотором смущении начал Веничка, – но…

– Лодочников тоже надо опасаться, – продолжала дама. – Они ведь за каждого спасенного самоубийцу получают деньги, о них даже в газетах пишут. Министр, опять же, медаль может дать. Вот лодочники и стараются. Не успеете вы толком пойти ко дну, а они вас уже и вытащили. А если сопротивляться будете, могут и поколотить. Да‑да. Никакого сочувствия к чаяниям ближних!

Веничка посмотрел на Сену и, как назло, увидел баржу, которая плыла к мосту. С противоположной стороны двигались две лодки, и Веничка поспешно отступил от парапета.

– В Сене хорошо топиться, – не отставала странная собеседница. – У вас это первый раз?

Бедный Веничка только и мог, что кивнуть.

– Я так и подумала: новичок, – с торжеством объявила дама. – Я, собственно, тоже, потому что в Париже еще не топилась. Вот в Италии – да, бывало.

Веничка открыл рот, и незнакомка энергично закивала.

– Конечно же, меня спасли, но я совершенно не в обиде на того милого человека. Знаете, он оказался настоящий итальянский граф, и мы… – Дама элегически вздохнула. – Словом, я передумала топиться. Да и вообще, Тибр совершенно для такого непригоден – он грязный, мелкий и илистый. Во Флоренции топиться куда удобнее, Арно все‑таки больше походит на реку. Когда я рассталась с графом, хотела броситься с Понте Веккио[9]. Было бы так романтично! Но оказалось, что оттуда и прыгнуть невозможно, потому что весь мост застроен домами. Нет, вы представляете себе? – Дама возмущенно повела плечами. – Что же мне теперь, прикажете взбираться на крышу и с нее прыгать? А другие мосты во Флоренции уже не такие, да и впечатление не то. Я, конечно, походила там и как раз на мосту познакомилась с одним художником. Правда, он был не граф, и вообще с ним оказалось довольно скучно. Художники же все время рисуют, и больше их ничто не занимает.

Веничка уже понял, что парижские мосты наводнены сумасшедшими, и боялся даже вставить слово. Вообще он испытывал в эти мгновения очень сложную смесь чувств – ему было совестно, что его поймали, так сказать, с намерением и раскусили, было неловко слушать странную даму, у которой, судя по всему, явно не все дома, и в то же время он чувствовал облегчение, что хоть кто‑то его понимает и, более того, делится с ним опытом, вне всякого сомнения – ценным и полезным. Кроме того, молодой человек успел хорошенько рассмотреть свою собеседницу, и то, что он рассмотрел, ему очень понравилось. Он по‑прежнему не мог взять в толк, какие причины могли заставить столь интересную женщину раз за разом кончать с собой, и поневоле пришел к выводу, что окружающие ее люди были очень жестоки.

– Так вот, в Венеции я уж была уверена, что утоплюсь без всяких сложностей, – щебетала дама тем временем. – Там же дома стоят на каналах, и перемещаться приходится в основном на лодках. Но оказалось, что это совсем неинтересно. И вообще, какой смысл топиться там, где и так сплошная вода?

И она с торжеством поглядела на Веничку.

– Вы надо мной смеетесь, – с опаской пробормотал он.

Но дама, как оказалось, вовсе не слушала его, смотрела на реку.

– Кажется, лодочник что‑то выудил из воды, – задумчиво проговорила она. – Не уверена, но, по‑моему, это дохлая собака.

Веничка содрогнулся и отступил от парапета еще дальше.

– Да, да, – подтвердила собеседница, – река тем и плоха, что вы, так сказать, не можете выбирать общество… И неизвестно, с чем там придется столкнуться. Если хотите, могу рассказать, как я пыталась утопиться в Петербурге, – оживилась незнакомка. – О, там у меня было целое приключение! Представьте себе…

– Благодарю, сударыня, – еле слышно ответил Веничка, – но я… мне… Словом, мне кажется…

Он покосился через плечо на статую короля, которая теперь казалась сплошной глыбой тьмы. Про себя Веничка прикидывал, не будет ли невежливо сбежать от странной дамы сразу же, без всяких околичностей, но тут увидел, что она стоит совсем близко от него и улыбается, оживленно блестя глазами. И, увидев глаза, Веничка оробел, растерялся, но одновременно и обиделся.

Потому что человек, у которого такие глаза, никогда не станет прыгать с моста. Ни‑ког‑да.

– Вы меня обманули, – пролепетал юноша. – Вы никогда… даже и не помышляли…

А странная дама меж тем уже взяла его за руку и повела за собой – так уверенно, словно они были знакомы тысячу лет.

– Вы надо мной смеялись! – просипел возмущенный Веничка.

– Ну, если бы я стала вам доказывать, что кончать с собой нехорошо и что ваши родные будут безутешны, вы бы ведь не стали меня слушать, – возразила дама. – Если хочешь, чтобы человек что‑то сделал, вели ему поступить иначе, и из духа противоречия он обязательно поступит так, как тебе нужно. Я и попросила вас прыгать поскорее, чтобы заставить одуматься, а мой красочный рассказ наверняка навел вас на мысль, что самоубийство не такая хорошая вещь, как вы считали.

– Всякий человек имеет право распорядиться своей жизнью, как сочтет нужным, – сердито повторил Веничка звучную фразу из Очень Умной Книжки. И увидел устремленные на него блестящие глаза, отчего фраза сразу же показалась трескучей, напыщенной и, в сущности, донельзя глупой.

– Какой вы ребенок, – вздохнула дама и еще крепче сжала его руку. – Сколько вам лет?

– Восемнадцать. Но это никого не касается, – надулся Веничка.

– Предположим, – не стала спорить дама. – А вы уверены, что она не передумает?

– Кто?

– Лиза, конечно, кто же еще?

– Вы знаете Светлицких? – обрадовался Веничка. – Думаете, у меня есть шанс?

– Конечно, – протянула дама. – И, пожалуй, я вам помогу. Если вы поможете мне.

– Для вас – все что угодно! – объявил Веничка, воспрянув духом. Но тут же сник, вспомнив об Андрее Ивановиче, а заодно кое‑какие слова Лизиной бабушки. – Нет, – простонал юноша, – ничего не получится! Она влюблена в инженера с черными глазами. А ее бабушка считает, что я… что я… Что я недостаточно для нее богат!

– Ужасно, – серьезно сказала Амалия. – А у вас, случаем, нет тетки‑миллионщицы?

– Нет, – признался Веничка, хлопая глазами.

– Как же так? В современной жизни это самая нужная вещь, после дядюшки‑миллионера.

Веничка объяснил, что у него есть только одна тетка, которая его воспитала. И хотя их доходов хватает на все насущные нужды, богачами их все же назвать нельзя.

– Ах ладно, пустяки, – вздохнула Амалия. – Мне бы хотелось взглянуть на вашу Лизу. И, желательно, с тем самым Андреем Ивановичем. Где их можно найти? Может быть, на каком‑нибудь вечере?

– Лиза говорила, что их пригласили на бал к немецкому послу, – ответил Веничка, подумав. – Сказала, что будет рада меня там видеть, и вообще… Правда, я не знаю, как туда попасть, – жалобно добавил молодой человек.

– Я знаю, – ответила Амалия, и ее глаза сверкнули. – Решено: вы пойдете туда со мной!