Сердце — источник любви и жизни 8 page

Непонимание между супругами часто приводит к враж­дебности. Но так быть не должно. Альтернативой является справедливая борьба между супругами. Определённые кон­фликты можно разрешить спокойно, но не те, которые каса­ются глубинных семейных проблем: власти и чувства собственной ценности. Так, например, женщина может чув­ствовать, что муж использует её, унижает и игнорирует её чувства. Мужчина, в свою очередь, может быть недоволен зависимостью от жены, его подавляют её критические за­мечания, или он теряет равновесие из-за её недостаточного сексуального влечения. Такие травмы, если они не будут выражены, в итоге приводят к враждебности. Но выраже­ние негативных чувств обычно вызывает злость, что нор­мально и имеет свои положительные стороны, если супруги могут бороться. К сожалению, не все готовы к этому. Многие пары боятся выражать злость, так как это нарушает их отношения. Один из мужей сказал: "Я не могу позволить себе злиться, так как моя жена чувствует в этот момент угрозу". Несколько женщин заметили, что когда они впадают в злость, их мужья отступают. Некоторые люди имеют проблемы с самим ощущением злости, так как эта эмоция была настолько глубоко подавлена в детстве, что во взрослом состоянии они её как бы не имеют. Если родители неустанно боролись между собой (как, например, мои) — дети, когда они станут взрослыми, будут стараться избежать ссор из-за тех негативных чувств, которые они вызывают, не решая в итоге ничего. Мои родители, например, никогда не проявляли свою злость, поэтому они были в постоянном состоянии враждебности. Я должен был очень тяжело работать в процессе терапии для того, чтобы сделать свою злость более доступной.

Является ли само по себе выражение злости стрессогенным фактором? Многие люди замечают, что все эмоции вызывают стресс и что наилучший способ избежать его — быть спокойным, холодным и позволить неприятной ситуа­ции стекать с нас, как вода. Но такое нереагирование требу­ет усилий, так как естественной реакцией является реагиро­вание. Человеческий организм очень мудр, его реакции на окружение мотивируются чувствами, а направляются разумом. В большинстве случаев разум может контролиро­вать поведение посредством эго, но когда чувства становят­ся очень сильными, они могут уничтожить этот контроль, приводя к поступкам, которые в другой ситуации могли бы быть остановлены. Например, сотрудника может так разозлить замечание шефа, что он выразит злость, несмотря на возможность плохих последствий для его карьеры. В такой ситуации сдерживание проявления злости требовало бы значительного усилия воли, что будет стрессогенным фактором для тела.

Мы можем редуцировать чувства, только становясь анестетичными и толстокожими, что на самом деле уменьшает влияние на нас окружения, но вместе с этим мы ограничива­ем свою способность реагирования на это окружение, а в итоге изолируем себя от мира. Последствием этого будет нечувствительность как к позитивным, так и к негативным силам — к любви и к враждебности. Могло бы показаться, что такой маневр предохраняет нас от жизненных стрес­сов; в реальности всё происходит наоборот. Такой мышеч­ный панцирь истощает нас, оставляет без сил, делая нас в итоге более податливыми к стрессу.

Чтобы понять этот парадокс, давайте рассмотрим следу­ющую ситуацию: человек, несущий на спине 50 килограммов муки или угля, должен напрячь соответствующие мыщцы для того, чтобы удержать этот груз. Это напряжение можно увидеть в поднятых руках и напряжённых мышцах, его можно измерить при помощи электромиографа, который регистрирует количество напряжения в мышцах. Для того чтобы этот человек мог сохранять равновесие, напряжение должно быть равным пятидесятикилограммовому усилию груза. Но существенен здесь не сам груз, а напряжение мышц.

Многие люди жалуются на эмоциональную отягощен-ность, и в их телах можно заметить напряжение, как если бы они несли физический груз. Их руки подняты, плечи сгорблены, а мышцы сильно спазмированы, что временами вызывает боль. Эмоциональная отягощенность является таким же сильным стрессогенным фактором, как физичес­кие перегрузки, и действуют подобным же образом. Вооб­ще говоря, легче избавиться от физического груза, чем от эмоционального. Стресс, вызванный эмоциональной отягощённостью, обычно более длителен и вреден для тела. Тело хорошо справляется со стрессом определённой интенсивно­сти. Мы можем нести определённый груз, переносить до определённой степени эмоциональное отягощение и созна­тельно подавлять без особого труда наши стремления и действия. Но когда отягощенность постоянная, а необходи­мость подавления очень длительная по времени, стресс становится очень вредным. Большой вред возникает тогда, когда мы длительное время не осознаём той тяжести, кото­рую носим, так как не ощущаем напряжения в теле.

Я не утверждаю, что сознательное подавление опреде­лённого поведения неестественно или вредно. Напротив. Часто сознательно мы контролируем или модифицируем наше поведение, для того чтобы оно было адекватным акту­альной ситуации. Способность эффективного реагирования на ситуацию является, таким образом, функцией самообла­дания. Но, если мы будем сознательно контролировать наши действия, мы должны осознавать те чувства, которые мотивируют наши реакции и должны иметь способность к их выражению. Самообладание, таким образом, зависит также от самосознания и самовыражения. В меру здоровые люди обычно владеют собой. У невротиков неосознаваемый кон­троль поведения редуцирует умение владеть собой. Это очень явно проявляется в затруднениях, которые появляются у невротиков в том случае, когда им надо сказать "нет", выразить просьбу о помощи или заплакать, когда их травмируют, или выразить злость, когда ими пренебрегают. Контроль проявляется также в силе хронического напряжения мышц н жёсткости тела.

Жёсткость — главный механизм неосознаваемого конт­роля чувств. Она возникает посредством напряжения мышц, поддающихся волевому контролю, так что желания не име­ют путей выражения. Для того чтобы заблокировать жела­ние заплакать, мы напрягаем лицо. Для того чтобы блокиро­вать импульс ударить кого-то, мы напрягаем руки и плечи. Когда эти напряжения становятся хроническими, заблоки­рованные стремления не достигают поверхности тела и со­знания. Самоосознание ограничивается. Жесткость приво­дит к тому, что тело "замирает". (Как я говорю иногда пациентам, мёртвый человек не имеет никаких чувств). Когда нет спонтанных движений тела — нечего чувствовать. Эмо­ции — это спонтанная активность тела. Она просто случа­ется. Мы не стремимся кого-то полюбить, а влюбляемся. Нам случается быть растроганными до слёз или впасть в злость. Эмоции и чувства — это не функции эго, контроли­рующего нашу деятельность в зависимости от нашей воли. Эмоции — это желания, возникающие в центре нашей сущ­ности, тесно связанные с сердцем.

Мы убедимся, однако, что жесткость может достичь глу­бин организма, оказывая влияние на гладкие мышцы, кото­рые не подвластны волевому контролю. Можно видеть такие спазмы в гладкой мускулатуре внутренних органов: бронхиол и артерий. Когда жесткость охватывает коллатеральные кровеносные сосуды, это вызывает гипертонию, которая вынуждает сердечную мышцу работать с огромной перегрузкой и является признанным фактором риска в за­болеваниях коронарных сосудов. Когда жёсткость охваты­вает коронарные сосуды, это приводит к возникновению атеросклеротических бляшек, блокирующих эти важнейшие магистрали, доставляющие сердцу кислород и питательные вещества, в результате чего возникает серьезная угроза смертельного сердечного приступа.

Если мы хотим понять роль эмоций в возникновении стресса, мы должны проанализировать ещё один механизм неосознанного контроля чувств. Это механизм отрицания. Он не действует посредством "омертвления" тела, а посред­ством блокирования восприятия желания. Типичным при­мером отрицания является человек, который во время дис­куссии громко кричит, но когда мы спрашиваем его о том, сильно ли он разозлён, он со злостью отрицает это. Отрица­ние изолирует перцептивные функции головы и эго от возникающих в организме желаний. Вообще говоря, оба эти механизма: отрицание и жёсткость — существуют в разной степени у большинства людей.

Многие люди, подавляющие свои чувства, имеют одно­временно тенденцию к чрезмерным реакциям. Мы показали ранее, что при подавлении злости возникают травмы. Когда П они отрицаются, злость, лежащая у их основания, загорается, как дремлющий вулкан, который даёт знать о своём существовании небольшими клубами пара, появляющимися из расщелин в земной коре. У человека эта злость находит выход в виде раздражения или критических замечаний. Но у многих людей продолжительная фрустрация повышает температуру внутреннего огня в виде взрыва иррациональной (на первый взгляд) реакции. Выражение ярости не приносит облегчения, поскольку эта реакция настолько внезапна, что вызывает чувство вины, что снова разжигает огонь враждебности.

Можно размышлять о том, какая связь существует меж­ду яростью и заболеванием сердца, или почему подавленная злость так вредит сердцу. Злость — реакция конструктив­ная, не исключающая сердечности и любви. Ярость содер­жит элемент ненависти. Когда мы выражаем злость, мы показываем, что данный человек нам не безразличен, и что мы стремимся модифицировать отношения с ним для того, чтобы вновь можно было ощущать и выражать любовь и дружбу. Мы не злимся на людей, которые не много для нас значат, так как, когда их поведение нам неприятно, мы можем просто уйти.

Один из моих пациентов получил опыт позитивного ас­пекта злости. Он женился из-за чувства одиночества. Жена, в свою очередь, вступила в этот брак, отягощенная разоча­рованиями предыдущего замужества. Из-за этих причин их связь так никогда и не расцвела, и мой пациент страдал от депрессии. Он избегал этой напряжённой ситуации, полнос­тью отдаваясь работе. Он подавлял огромную злость, кото­рую никогда не выражал. Он испытывал чувство вины, а его ощущение собственной ценности было настолько ма­лым, что он не смел добиваться любви. Потребовался год терапии для того, чтобы вызвать на поверхность его злость. Напряжение в его мышцах было огромно, пропорционально подавленной злости. Надо было освободить большую часть этого напряжения для того, чтобы он мог установить контакт с собственными чувствами. Потребовалось также провести кропотливый анализ, чтобы освободить его от чувства вины, для того чтобы он смог понять, как поведение матери вызвало его проблемы Она развелась с его отцом из-за того, что он не оправдал её надежд. Мой пациент стал её "служащим".

Когда его злость впервые вышла на поверхность, он хотел превратить мой кабинет в руины. Я попросил его ударять по мату в позиции стоя, что позволило ему.освобо­дить часть гнева без травмирования себя и окружающих. В течение нескольких последующих месяцев, в процессе очередных сессий, он разряжал свою злость ударами по мату. Однажды он сказал, что разозлился на жену. Она вернулась домой ночью и начала смотреть телевизор. Он сказал ей, что если она хочет смотреть телевизор, а не быть с ним, он выйдет. Я не знаю, как происходила эта ссора, но знаю, что той ночью они занимались сексом, это случалось с ними редко, и, по мнению пациента, получилось у них тогда прекрасно.

В течение многих лет я слышал от своих пациентов множество рассказов, из которых можно было сделать вывод, чго чистая борьба между партнёрами в соединении с откровенным проявлением злости, часто заканчивается половым актом. В то же время, не выраженная злость постепенно разрушает сексуальную жизнь. Проявленная злость открывает сердце, как бы посылая сообщение: "ты мне не безразличен". Но если злость останется подавлен­ной, она превращается во враждебность и холодность.

Человек, холодный дома и страдающий от чрезмерной активности на работе, напоминает описание поведения типа А. Он реагирует на любой конфликт и критику так, как будто они угрожают его чувству безопасности и собствен­ной ценности. Он занимает защитную позицию, которую скрывает за псевдоагрессивностыо. Курируя такого паци­ента, Фридман старается помочь ему осознать его напря­жённость, чрезмерную активность и компульсивное стрем­ление к достижениям. Он показывает, что этот, фактор, подавляющий творчество, не позволяет человеку в полной мере развивать чувство собственной ценности. Ограниче­ние чрезмерной активности в процессе терапии расслабляет пациента и снижает стресс, отягощающий сердце. Такой метод, однако, не затрагивает хронических мышечных напряжений, от которых страдает чрезмерно активный пациент, и, таким образом, не достигает источника проблемы.

Этим источником является любовь. Стрессы, связанные с ней, действуют на человека прежде всего дома. На работе они могут быть достаточно сильными, но с ними можно справиться, если человек имеет безопасную, длительную и полную любви связь. В семье в связи с недостатком любви возникают стрессы, которые оказывают очень сильное вли­яние на сердце.

Я знаю это из собственного опыта. Жена часто жалова­лась мне на враждебность, с которой я отношусь к ней, а я каждый раз отрицал это. Я утверждал, и это было правдой, что люблю её, но мне не нравилось её нежелание выражать ко мне безусловную любовь. Временами, когда я обижал её каким-либо замечанием, а затем выяснял, что это произошло нечаянно, она отдалялась от меня или угрожала разводом. Эта угроза вызывала во мне ужас, н я осознавал, что во мне живёт глубокий страх того, что она меня бросит. Отвержение с её стороны было очень болезненным для меня, что вызывало дополнительную враждебность по от­ношению к ней. Но я не мог чувствовать злость в связи с её желанием оставить меня, как если бы я причинил ей боль. Мы травмировали друг друга критическими замечаниями. Я чувствовал себя подавленным, когда она оскорбляла меня, указывая на мои слабости или упущения. Я чувствовал, что она относится ко мне как мать, которая то восхищалась мной, а то давала понять, что я не исполняю её ожиданий. Когда я обратил на это внимание жены, она сказала, что относится ко мне так, как если бы она на самом деле была моей матерью.

Моя проблема, как я вижу это сейчас, заключалась в том, что я не чувствовал собственной враждебности. Когда она оскорбляла меня, я принимал защитную позицию, что только углубляло враждебность. Но как я мог выражать враждебные чувства по отношению к человеку, которого я любил, и любви которого желал? Это могло бы лишить меня её любви. В этой ситуации я ощущал себя пойманным в ловушку. К счастью, я не впал в панику и не стал жёстким в самообороне. Вместо этого я старался познать собственные чувства. Я плакал, осознав глубокую печаль. Я почувствовал тоску по безусловной любви, к которой я так отчаянно стремился, и злость от того, что я никогда её не получал. Я отдал себе отчёт в том, что я не хочу больше жить в состоянии амбивалентности. Если я не мог получить любовь, к которой я стремился, я вынесу эту боль и уйду. Я не останусь в ловушке, а обрету свободу.

Свобода означала аутентичность (подлинность). Я не мог больше играть в игру "ты меня ранишь, и я тебя тоже" Я решил, что не позволю жене оскорблять меня по какому бы ни было поводу. Я имел свои слабости, а она свои. Когда она критиковала меня, она становилась моей матерью, и я ощущал злость независимо от того, была ли её критика справедливой или нет. Чаще всего она была обоснованной. Но, кроме прочего, я не хотел дать жене право высказывать её таким способом, который бы меня унижал. Однажды вечером во время одной из наших ссор моя злость разыгралась настолько, что я сказал жене, что ударю ее, если она будет критиковать меня таким образом. Злость была настолько сильной, что мне было всё равно, что ста­нет с нашими отношениями. Когда человек на самом деле зол - он не чувствует страха. Но это не разрушило нащ брак. С удивлением я отметил, что жена отреагировала на этот взрыв злости позитивно. А я обрёл чувство свободы. Освобождение от негативных чувств дало мне такую лёг­кость, что я осознал, с какой огромной тяжестью жил до сих пор.

Я верю, что все мы стремимся к свободе, к тому, чтобы нас любили безусловно, к тому, чтобы свободно отдаваться в любви и сексе. Однако переживания детства часто становятся преградой к этому. Моя злость на мать за уни­зительные вещи, которые она себе позволяла, была подав­лена. Я вспоминаю случай, когда мне было три года. Она грубо обходилась со мной во время одевания, и я начал бить её кулаками. Она повернулась ко мне и повышенным тоном сказала: "Как ты можешь бить собственную мать?" Я так испугался, что никогда в своей жизни уже никого не ударил, разве что в самообороне. Слова и позиция матери внушили мне, что ударить того, кого любишь - серьезное преступление. Я знал, что поддался и глубоко запрятал своё бунтарство. Что ещё может сделать маленький ребё­нок? С того времени, когда я подавлял злость, я начал чувствовать нарастание сильного напряжения в верхней части спины п в области рук. Постепенно я становился типичным кандидатом на сердечный приступ — жёстким, заключён­ным в панцирь человеком со склонённой головой, сгорблен­ными плечами и ограниченным дыханием. К счастью, мне удалось избавиться от этого в процессе работы над собой, которую я опишу далее.

Я проходил терапию настолько интенсивную, что она позволила мне осознать своп напряжения в теле и связан­ные с ними опасения. Больше всего я опасался, что меня бросят родители из-за того, что я не оправдываю их ожида­ний. В этом опасении был элемент паники, которую я старался не ощущать, удерживая тело в состоянии напряжения и жёсткости. Я также осознал глубокую печаль, связанную с утратой материнской груди в младенчестве. Это хорошо видно на моих первых фотографиях. Хотя я осознал эту печаль, я имел трудности с тем, чтобы заплакать. Плач означал бессилие и сломленность, по отношению к которым я испытывал сильное сопротивление. Оно проявлялось в жёсткости шеи и спины. Я интенсивно работал с телом, для того чтобы расслабить его настолько, чтобы иметь возможность расплакаться. Я выполнял специальные упражнения на заземление, для того чтобы укрепить ноги и чувствовать себя на них безопасно. Я освободил большую часть напряжения в верхней части спины, систематически ударяя кулаками в мат н выражая злость словами и голосом. (Я опишу это упражнение в 10 разделе). Хочу подчеркнуть, что для того чтобы достичь изменений, гарантирующих здоровье вашему сердцу, надо работать в равной степени как с телом, так и с психикой.

Раздел 7

Сердечный приступ

В этом разделе мы рассмотрим эмоциональное состояние, предвосхищающее инфаркт миокарда. Мы уже знаем, что стресс связанный с поведением типа А, делает человека восприимчивым к болезням и сердечным приступам. Мы также помним, что стресс является результатом подавления таких чувств, как враждебность, тоска, печаль и страх, связанных с опытом "разбитого сердца" в раннем детстве. Страх перед выражением чувств проявляется в хроничес­ком мышечном напряжении, следствием которого является раздутая грудная клетка, тенденция к сдержанному поверх­ностному дыханию и общая жёсткость тела. Стресс прово­цирует также повышенное выделение гормонов надпочеч­ников, нарушение метаболизма жирных кислот и уменьшение продукции простациклинов. Рассмотрим подробнее эти биохимические изменения.

Обычно, когда человек находится в стрессовой ситуации, тело мобилизует энергию, для того чтобы противостоять стрессу или справиться с опасностью. Многие системы организма сотрудничают друг с другом для того, чтобы создать такую мобилизацию. Мозг располагает двумя глав­ными нервными сетями, которые регулируют и контролиру­ют реакции тела: нервной системой, подлежащей волевому контролю, и автономной нервной системой. Первая из них отвечает в основном за деятельность поперечно-полосатой мускулатуры, в большой степени подчиняющейся волевому контролю. Автономная нервная система, в свою очередь, оказывает влияние на функционирование внутренних органов, желез и гладкой мускулатуры, которые находятся вне сферы волевого контроля. Автономная нервная система состоит из двух частей: симпатической и парасимпатической.

Парасимпатическая нервная система координирует реакции организма на приятные раздражители, приводя к расслаблению тела. Симпатическая нервная система вызывает напряжение тела и мобилизует его для защиты в ответ на болезненные или опасные стимулы. Примером этой антагонистической деятельности является влияние обеих систем на сердце: парасимпатическая система замедляет частоту сердечных сокращений, а симпатическая ускоряет.

Активность симпатической системы облегчает сердцу доставку большего количества крови мышцам, когда они активно вовлекаются в борьбу с опасной ситуацией.

Кроме нервной системы, на мобилизацию защитных фун­кций организма влияют гормоны различных желез. Важ­нейшими из них являются надпочечники, продуцирующие катехоламины. Среди этих гормонов два — адреналин и норадреналин - возбуждают деятельность сердца, повыша­ют артериальное давление и приводят к спазму коллате­ральных кровеносных сосудов, в результате чего большее количество кислорода и питательных веществ доставляют­ся мозгу, сердцу и мышцам. Мы знаем, какую "подзарядку" даёт адреналин человеку в сильном стрессе. Катехоламины также влияют на метаболизм жиров — аккумуляторов энергии тела, производя свободные жирные кислоты, кото­рые затем превращаются в печени в триглицериды. Также обнаружена роль этих гормонов в развитии заболеваний сердца. Продуцирующиеся с участием катехоламинов липопротеины могут откладываться на стенках сосудов, создавая атеросклеротические бляшки, которые суживают артерии и ограничивают или блокируют ток крови. Суже­ние коронарных сосудов может стать причиной сердечного приступа. Другой причиной является спазм отвердевшей коронарной артерии, который может перекрыть доступ кро­ви к сердечной мышце.

Давайте сейчас подумаем, почему механизм, созданный природой для того, чтобы он помогал человеку адекватно реагировать на угрозу его интеграции, становится причиной болезни? Так происходит в том случае, если ранее имело место повреждение. Тело мобилизуется для действия, но не может ничего сделать, потому что оно было парализовано

страхом. Когда организм реагирует на угрозу борьбой или бегством, повышенная физическая активность использует дополнительную энергию Но если в ситуации стресса или опасности физические действия "замораживаются", избыток липопротеинов откладывается на стенках сосудов.

Две ситуации хорошо иллюстрируют то, что происходит на уровне метаболизма, когда человек находится в ловушке и не может реагировать на стресс. Доказано, что уровень холестерина в крови бухгалтеров заметно возрастает в результате стресса, связанного с необходимостью подготов­ки налоговых отчётов в чётко определённый срок. В этом случае они не могут ни бороться, ни убегать, но должны сидеть за столом, пока не окончат работу. Повышенный уровень холестерина наблюдается также у студентов — медиков во время экзаменационной сессии Сила воздей­ствия стресса зависит от самочувствия. Расслабленные и отдохнувшие люди переносят его легче.

Ещё одна система организма важна в наших рассужде­ниях. Она занимается продукцией химических соединений, контролирующих вязкость крови. Эти соединения — тромбоксан (ТХА2) и простациклин (РОЬ2), производные арахидоновой кислоты, содержатся в стенках сосудов и плазме крови. Деятельность этих соединений антагонистична: тромбоксан вызывает склеивание форменных элементов крови и является сильнейшим фактором, вызывающим спазм кровеносных сосудов. Простациклин действует наоборот: тормозит склеивание форменных элементов крови и расши­ряет кровеносные сосуды. В обычных условиях кровь сво­бодно течёт по артериям. Для того чтобы облегчить движе­ние крови, простациклин покрывает стенки артерий так, что они становятся гладкими и проходимыми. Если стенка артерии повреждается, тромбоксан, выделяемый поврежден­ной тканью, вызывает склеивание форменных элементов крови, создавая во время спазма артерии сгусток. Это задерживает или уменьшает кровотечение и является од­ним из важнейших защитных механизмов тела. Катехоламины, или "гормоны борьбы", поддерживают производство тромбоксана. Если организм продуцирует избыточное ко­личество тромбоксана, на неповреждённых стенках артерий могут возникать сгустки. Особенно опасной становится си­туация, когда выделению тромбоксана не сопутствует увеличений выделения простациклина.

Польский исследователь Р.Грыглевски углубил наше понимание этих сложных механизмов, показывая, что простацнклин, кроме прочего, производится в лёгких. Когда у животных и исследуемых лиц стимулировали дыхание при помощи специальных препаратов, в их кровеносных сосу­дах повышался уровень простациклина. Другие исследова­тели связывают это со стрессом. Учитывая связь между дыханием и производством простациклина, Я.Санторски предлагает следующую последовательность событий: СТРЕСС - ОГРАНИЧЕНИЕ ДЫХАНИЯ - МЕНЬШЕ ПРОСТАЦИКЛИНА - ОТВЕРДЕВАНИЕ СОСУДОВ.

Продолжительное воздействие этих факторов в течение многих лет повреждает коронарные сосуды и приводит к их отвердеванию. Они становятся ригидными, а их просвет сужается. В результате к миокарду поступает меньше кро­ви. Когда в таком состоянии находится одна из главных артерий, человек ощущает при физической нагрузке (напри­мер, поднимаясь по лестнице) боль за грудиной в области сердца. Человек может страдать от этого в течение долгого времени, не имея сердечных приступов, но случается также, что сердечный приступ происходит без предваряющих болей.

Приступ развивается тогда, когда одна из коронарных артерий полностью закупоривается, перекрывая доступ кро­ви к определённому участку сердечной мышцы. Лишённые кислорода мышечные волокна начинают отмирать. Так раз­вивается инфаркт миокарда. Если инфаркт обширный, сер­дце может испытать шок. Может наступить мерцание камер сердца. Тогда существует опасность смерти. Если человек переживает сердечный приступ, начинается процесс своеоб­разного заживления сердца. Мёртвые мышечные клетки замещаются соединительной тканью, образуя рубец. Сердце с рубцом уже серьезно повреждено. Степень повреждения зависит от локализации и размеров инфаркта. После выздоровления и реабилитации большинство пациентов ве­дет нормальный образ жизни. Многие их них не имеют больше инфарктов. Однако, если не уменьшить стресс, который привёл к первому приступу, существует большая веро­ятность повторного инфаркта, что может привести к траги­ческому исходу.

Причиной инфаркта миокарда является перекрытие од­ной из коронарных артерий, хотя остальные артерии будут неповреждёнными. Для того чтобы определить степень су­жения артерий, кардиологи используют ангиограммы — рентгеновские снимки, выполненные после введения в кровь непрозрачного для рентгеновских лучей красителя. Если болезнь развилась настолько, что функция артерий ограни­чена, пациентам предлагают оперативное лечение, в процес­се которого больные артерии заменяют новыми. Таким способом можно вернуть к норме кровоток по венозным артериям. Но если пациент будет продолжать жить под давлением стресса, эти новые артерии с течением времени также подвергнутся повреждению.

Было замечено, что непосредственной причиной инфарк­та миокарда бывает физическое перенапряжение. Извест­ный факт, что пожилые мужчины иногда переносят инфаркт во время уборки снега. Время от времени он поражает теннисистов, марафонцев и других любителей спорта. Ти­пичным примером может служить случай Джеймса Фикса, автора нескольких популярных книг по бегу трусцой, кото­рый умер во время бега. Как оказалось, он страдал от коронарной болезни. Конечно, он перенапряг свои силы, и сердце не смогло этого вынести. Но ни уборка снега, ни бег сами по себе не опасны. Пожилые люди, такие, как я, часто убирают снег без всяких негативных последствий, так же как многие люди регулярно бегают или играют в теннис без ущерба для здоровья. Физическое усилие становится опасным при перенапряжении, которое ограничивает дыхание, особенно нужное при возросшей активности.

Деятельность, происходящая из спонтанных желаний, обычно лишена такого чрезмерного напряжения. Когда движение, проистекающее из оживляющего его чувства, гармонично — все части тела свободно соединяются в дея­тельности, и ничто не препятствует поступлению кислоро­да. Например, не требуется специального усилия для того, чтобы поздороваться с кем-то, кого мы давно не видели. Но чаще всего наши движения и деятельность направлены на достижение цели и управляются усилием воли. Усилие воли напрягает мышцы, что в результате затрудняет дыхание. Когда мы слишком сконцентрированы на цели, мы действуем под её давлением и забываем сделать вдох. Минута свободного ритмичного дыхания прекрасно уменьшает стресс, вызванный истощающей деятельностью. Таким образом, преодоление чувства недостатка воздуха или утомления — провоцирование несчастья. Упоминаемый Джеймс Фикс, вероятно, не умер бы во время бега, если бы прервал его в ту минуту, когда начал ощущать недостаток воздуха. Однако это было бы равноценно признанию поражения, чего, возможно, он не мог принять.

Когда неуспешность связана с утратой самоуважения, а вместе с этим - для многих — права на любовь, она может быть настолько подавляющей, что вызывает чувство бессилия и безнадёжности, которые могут привести к срыву.

Многие мужчины в нашей культуре имеют сильную по­требность в подтверждении своей мужественности Осозна­ние собственной слабости или бессилия связано с угратой самоуважения. Но поддержание образа силы требует огромного количества энергии и принятия безусловно вред­ной позиции тела. Выпячивание груди, втягивание живота, выпрямление рук, сжатие челюстей и жёсткость шеи — всё это, быть может, обеспечивает "мужской" вид, но сильно ограничивает дыхание, и делает невозможным гибкое реа­гирование на физические и эмоциональные стрессы

Date: 2015-09-24; view: 259; Нарушение авторских прав