Диковинные лапти

Лапоть от лаптя узором отличается. Бывало, один и тот же мастер плетет, а одинакового узора на лаптях не выходит. У одного прошивочка еле заметная пущена, а у этого нет. Тут плетенка пошире, тут поуже. Хороший мастер стремится сплести лапти так, чтобы у лаптя своя красота была. Для ноги мягкость, тепло и удобство.

Раньше мастеровой люд с малолетства умел лапти плести. В каждой семье кто-нибудь эту обувку изготовлял. Но на Каслинском заводе лучшим мастером по этому делу Степку Торокина считали. Он многих по плетенке-то обошел.

В иной многодетной семье больше десятка ребятишек, и каждому обувку подавай. Глава семейства на такую ораву сам наплестись не может. Заводская работа время отнимает. И на домашность его много тратится. Плетенку-то для лаптей запасти — вовсе дело нешуточное. Подходящие липы надо в лесу подсмотреть. К сроку лыко снять. В озере замочить да высушить. Работы, считай, непочатый край. А цена лаптям грошевая. Мужику вроде бы неудобно самому к Торокину с лаптежным заказом пойти. Мастеровой женке и скажет:

— Закрутился я, хозяюшка, в работе. А ребятишки без обувки. Сходи к Степану да каждому по паре лаптей закажи. Пускай сделает.

Женка и отправится к Торокину. С парнем о цене срядятся. Глядишь, недели через две вся семья в лапти обута.

Не от хорошей жизни молодой парень лаптежным ремеслом занимался. У Степана на обеих руках по три пальца не хватало. А потерял он их так.

Отец-то у Степана Торокина в пугачевском войске большим атаманом был. За народное дело да заветную волю сражался. Степанова мать вместе с мужем тоже во всех военных походах бывала. Родители мальчонку с собой возили. Пристроить-то некуда.

Однажды попал пугачевский отряд в засаду. Отца в бою пуля сразила. А мать с мальчонкой в плену оказались. Нашелся какой-то прохвост и царицину генералу на них указал. Дескать, вот она, атаманова-то семья. Мальчонке по приказу генерала на каждой руке по три пальца отрубили. Окровавленного к матери привели. Та от такой жестокости умом тронулась. Ну и отпустили юродивую с калекой на все четыре стороны. Степан с матерью к Каслинскому заводу и прибились. А Степанова работа мастеровым огненного дела по душе пришлась. Прижился парень в Каслях. Собственным ремеслом стал промышлять.

Только всегда не по себе становилось Степану с лип лыко обдирать. Казалось ему, что точно так же с живого человека кожу снимают. Нельзя ли для своего дела другой материал подыскать? Слыхивал он, что есть на Урале камень, из которого, как из льняной кудели, можно нитку тянуть. Парень собрался на поиски камня в Вишневые горы. За больной матерью посмотреть соседей попросил.

Целое лето в горах пропадал. Все скалы облазил. Все корневые выворотни пересмотрел. Наткнулся на подходящий камень.

Степана совсем было в Каслинском заводе потеряли, как он в свою избушку заявился. А вскоре соседей новинкой удивил. Из каменной кудели лапти вышли не хуже лыковых. Можно было в Степановых лаптях по лесному опалу ходить и ног не обжечь.

О диковинных лаптях Степана до каслинского приказчика молва докатилась. На приказчиковой службе в те годы Дородыч состоял. Мужик из себя, что медведь. Волосат и космат. Кривоног и отменно брюхат. Вместо ума в голове ветер шебаршит. Богат слабоумием, да зато, как пень, упрям. Вобьет в голову какую блажь, кувалдой ее оттуда не вышибешь.

Едва мастеровые о каменных лаптях заговорили, решил Дородыч их заводчику показать. Мастеровые его надоумили: нельзя ли лапти для огненного дела пользой обернуть?

У заводчика дочь на выданье была. Сама из себя красавица, а нравом, как деготь. Мастеровых сама била. Часто батюшку просила, чтобы тот ей для развлечения кого-нибудь провинившегося доставил. Людей мучить у нее в привычку вошло. Бывало, соберется по-нарядному. На холеные руки белые перчатки наденет. В перчатку медный наладошник положит. И лупит мастерового тем наладошником. Кругом хозяйские обережные стоят. Радуются кровавой потехе. Попробуй отпор окажи! Плетями да палками забьют. Или с цепей свирепых собак спустят.

По осени каслинский приказчик с лаптями из каменной нитки к заводчику во дворец заявился. В господском саду дворники листья опавшие жгли.

О приезде приказчика барину доложили. Дородыч о заводских делах полный доклад представил. Потом заводчику о новой обувке рассказал. Тот сразу слугу кликнул. Велел ему каменные лапти обуть и по огненным садовым кострищам пройти. Слугу, конечно, в оторопь бросило. Но ослушаться не посмел. Обулся в лапти — и в костер. Сперва-то боязливо по угольям вышагивал. Потом осмелел. По-резвому забегал. Не горела в огне каслинская обувка, а только белой, как снег, делалась.

Тут дочь-то заводчика и углядела из окна, что ее отец очередной потехой занимается. Слугу по горячим угольям бегать заставляет. Ну и выкатилась на крыльцо. А когда узнала, в чем дело, капризничать стала. Потребовала подать ей мастера, что лапти сплел. Хочу, дескать, на него посмотреть и для себя несгораемые сапожки заказать. Хочу теми сапожками на балу гостей удивить.

Дородыч в тот же вечер обратно в Касли подался. Чтобы как можно быстрее Степана Торокина к заводчику доставить. В Каслях сразу к его избушке свернул. О господском желании Степану объявил. Дал на сборы полдня.

На другой день приезжает приказчик к парню, а тот к заводчику ехать наотрез отказался. На любые приказчиковы уговоры не идет. Не на кого, дескать, полоумную мать оставить.

Тогда приказчик стражников позвал. Те свалили парня, связали. На приказчикову телегу положили. Так связанного к заводчику и повезли. До господского дома путь не близкий. Да и погода-то дождливая. Степана на телеге, как варнака, стерегли. Чтобы окончательно не замерз, рогожины набросали. Даже путы не разрешал ослаблять приказчик. У Степана-то руки и ноги синевой налились, когда его к господскому дому доставили.

Завидела дочь заводчика их — во двор выбежала. Велела развязать парня и встать ему приказала. А Степан от пут обезножил. Господской дочери это невдомек. Показалось, что издевается над ее словами парень. В руках у нее дорогой зонтик был. Изготовлен китайскими мастерами. Весу в зонтике порядочно. Ручка-то целиком из чистого золота. Шелковые клинья драгоценными камнями отделаны. Барышня и принялась бить Степана зонтиком по голове. Лежачего-то хлестать сподручней. Избитого парня заводские женки с трудом на постоялый двор увели.

Не успел Степан от побоев отойти, как за ним снова стражники приехали. Ведь господская прихоть еще не выполнена. А хворь мастеровых в расчет не принималась. Дочь заводчика возле отца вертится. Рядом каслинский приказчик стоит. Степан, понятно, обиды не оказывает. Хоть неможется ему, но поклонился барам, как положено.

Заводчик сам разговор повел. О великом желании своей дочери Степану объявил. Нужно, мол, несгораемые сапожки сплести. Чтобы плетенка на тех сапожках редкостным узором удивляла. Сроку назначил месяц. Даже на дорогу ни дня не накинул. И тут же на Степана прикрикнул:

— Что встал балбесом?! Мерку с ног моей дочери снимай!

Степан на это слова не сказал. Тут же мерку снял. За что пинок ногой в лицо получил. А сам думает:

— За битого двух небитых дают.

Потом, когда господа ушли, попросил у Дородыча, чтобы ему старую работу вернули.

Увез приказчик Торокина в Касли господский заказ выполнять. А тот каменные лапти с собой захватил.

Засел Степан за работу. На уме свое держит. Никому своих мыслей не доверяет. Даже сна от работы лишился. Узор за узором на сапожках перепробовал. Но что-то все не так, как надо, выходит. Парень над заказом душу надрывает, но не получается задумка.

А у Степана хоть руки Изувеченными были, но девчонки его не обегали. Особенно соседская Акулинка норовила перед окошками его глазами посверкать и позубоскалить. Она первая и узнала о том, как дочь заводчика над парнем измывалась. В сумерках к Степану забежала. О чем они говорили, одни стены слышали. Но сказывают каслинские старики, будто девчонка Акулина и присоветовала Степану, какие для господской дочери из каменной кудели несгораемые сапожки сплести.

Степан заказ в срок выполнил. Сапожки получились на загляденье. Искусная плетенка в три ряда сложена и между собой крепко-накрепко соединена. На сапожках внутренний ряд сплетен елочкой. В среднем ряду плетенка треугольниками выполнена. А на лицевой стороне вроде стальной кольчужки — кольцами. Те кольца размера разного. То они побольше, то поменьше. В самой же середине сапожек в девичий портрет сбиваются. На портрете дочь заводчика изображена. Редкостной такой красавицей. Если на сапожки в тени смотреть, тогда красавица добрая и улыбчивая. Но стоит только солнечному лучу по сапожкам пройтись, как господская дочь становится похожей на ведьму.

И еще примечательность на сапожках была. Шнурки, что змейки, шелковые. Сумел Степан в несгораемую белую нить желтизны подпустить. Поэтому и стали похожи змейки на наших медянок. Тех, что к горному богатству дорожки показывают. Шнурки на сапожках тонкие, и головенки у змеек маленькие. Точь-в-точь натуральные.

К тому времени здорово занепогодило. К осени-то зима приближалась. В пасмурный день Степан приказчику свою работу принес. Глянул тот на сапожки и в неописуемый восторг пришел. Особенно ему портрет понравился. Сразу же в дорогу собрался. Про себя решил, что не годится к заводчику Степана брать. Ведь работа-то редкостная и материал особый. Вдруг Степан плату потребует?

Наутро приказчик один со Степановой поделкой к заводчику покатил. Всю дорогу о награде только и думал.

Степан тоже, узнав, что Дородыч из Каслей выехал, засобирался. К вечеру втроем в лес ушли. Мать с собой взял и Акулинку.

Дальше дело-то так развернулось.

Приехал каслинский приказчик в господский дворец. Пока в дороге был, ненастье кончилось. Денек выдался теплый и солнечный. У Дородыча на душе ликованье. Сапожки в атлас завернуты, под мышкой их держит. А на вопросы хозяина ответы припасены. Вздумает заводчик про мастерового спросить, то приплетку такую можно выкинуть:

— Зауросил, дескать, парень: в холодную за непотребные речи посажен.

Вскоре каслинского приказчика заводчик к себе потребовал. И до господской дочери слух долетел, что ее заказ выполнен. Она тоже выскочила на сапожки взглянуть.

Приказчик атлас развернул. На лице угодливость изобразил. Сапожки господской дочери подал. Та сразу кинулась примерять их. Сдавил сапожок ногу до боли. Слуги едва стащили. А тут солнечный луч портрет осветил. И вместо себя дочь заводчика ведьму увидела.

— Что такое! Ты что приволок?! — завопила красавица.

И бац, бац! Сапожками-то приказчика по лицу. А тому на портрете тоже отчетливо ведьма пригрезилась. Приказчика тут же сердечный приступ хватил.

Заводчик вовсе от страха побелел: скользнули шнурки со Степановых сапожков настоящими живыми медянками и запястья рук его дочери обвили.

С давних пор живет поверье на Урале. Если кого укусит медянка — лекаря не зови. Не избежать тут смерти. Медянки всегда с разбором кусают. Значит, злобная, ненавистническая душа у человека. А доброго да к людям отзывчивого не заденут.

Date: 2015-09-24; view: 313; Нарушение авторских прав