Глава 4. Начало священнослужения

По данным оккультизма, Иисус, вернувшись на родину после путешествия по Индии, Персии и Египту, провел по крайней мере год среди различных лож и обителей ессеев. Из первой главы этой серии Вам известно, что представляла собой эта великая мистическая организация – братство ессеев. За время отдыха и учения в их обителях Его внимание было привлечено к труду Иоганана – Иоанна Крестителя – и Он увидал в нем ключ, отворяющий Ему путь для Его предстоящего великого труда среди Своего народа. Мечты об обращении Своего народа – евреев – к Его понятиям истины и жизни донимали Его, и Он решил посвятить Свою жизнь этому великому труду.

Трудно преодолеть и искоренить чувство родовой принадлежности, и Иисус почувствовал Себя на родине все же дома, среди Своего народа, и в нем вновь утвердились узы крови и племенного родства. Он отказался от Своего прежнего намерения провести жизнь в странствованиях и решил воздвигнуть знамя истины в Израиле, чтобы из столицы избранного народа свет духа озарял весь мир. Этот выбор был сделан Иисусом человеком, – Иисусом евреем. Исходя из более широкой и высокой точки зрения, у него не было ни рода, ни родины, ни народа – но Его человеческое происхождение сказывалось слишком сильно, и, поддаваясь ему, Он посеял семена для своей конечной гибели.

Если бы Он лишь прошел через Иудею странствующим миссионером, подобно многим другим до него, Он бы избег наказания правительства. Хотя Он и навлек бы на себя ненависть и вражду священников, они не смогли бы обвинить Его в желании стать царем евреев или еврейским Мессией, пришедшим, чтобы занять престол предка своего, Давида. Но не стоит предаваться таким размышлениям, так как кто знает, какую роль судьба играет в великом всемирном плане – кто знает, где кончается свобода воли и где судьба начинает руководить великой игрой всемирной жизни согласно плану?

Как мы уже говорили, Иисус у ессеев впервые услышал про Иоанна и решил при помощи его священнослужения пробить Себе путь для Своего великого труда. Он сообщил отцам-ессеям о Своем намерении впоследствии отправиться к месту служения Иоанна, и отцы оповестили об этом Иоанна. Говорят, что тот не знал, кто придет; ему сообщили только, что со временем к нему присоединится великий учитель, из дальних стран, и Иоанну было велено подготовить народ к Его пришествию.

И Иоанн точно исполнил приказания, данные руководителями ессейских братств. Он проповедовал покаяние, правдивость, обряд крещения и главным образом приход учителя. Он говорил народу: «покайтесь, ибо приблизилось царство небесное». – «Кайтесь, ибо вскоре придет учитель!», – повторял он, возвышая голос.

А когда народ окружал его, спрашивая, не есть ли он, Иоанн, сам Христос, он отвечал: «Нет, я не тот, кого вы ищете. Идет за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его; я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым!» И всегда он повторял, чтоб готовились к приходу учителя. Иоанн был истинным мистиком, он весь ушел в труд, к которому был призван, и гордился быть предшественником учителя, о приходе которого его оповестило братство.

Как было сказано в первой главе, однажды перед ним предстал молодой человек, с благородной, спокойной осанкой и взглянул на него выразительным взором истинного мистика. Чужестранец просил Иоанна окрестить Его, но Иоанн, который по знакам и символам братства понял, что перед ним стоит иностранец высшего оккультного разряда, возражал, считая себя недостойным этого. Чужестранец, Иисус, сказал Иоанну: «оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду», и вошел в воду для получения вновь крещения, для доказательства народу, что Он пришел, чтобы быть ему подобным.

И тогда произошло странное событие, будто голубь спустился с неба и сел Ему на голову, и послышался тихий голос: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». И тогда чужестранец, очевидно смущенный странным явлением свыше, отошел от толпы и направился в пустыню, как бы нуждаясь в уединении для размышления о случившемся в тот день и о предстоящем Ему труде, очертания которого смутно рисовались Ему.

Большинство учеников, изучающих Новый Завет, не придает особого значения пребыванию Иисуса в пустыне, считая это побочным обстоятельством раннего периода Его стези. Но мистик и оккультист смотрит на этот период его жизни иначе, зная из поучений Его ордена, что Иисус подвергся в пустыне суровому оккультному искушению, предназначенному к развитию Его сил и испытанию Его выносливости. Как знает всякий продвинувшийся член великого оккультного ордена, оккультный стаж «испытания в пустыне», в сущности, основан на мистических переживаниях Иисуса и должен служить символом искушений, которым Он был подвергнут. Рассмотрим это столь важное и значительное для всех истинных оккультистов событие.

Пустыня, к которой направился Иисус, лежала далеко от реки, где происходил обряд крещения. Удаляясь от плодородных берегов и обработанных полей, Он приближался к ужасной пустыне, наводящей суеверный страх даже на туземцев той местности. Это было одно из самых мрачных и заколдованных мест этой и так суровой страны. Евреи называли ее: «Обитель ужаса», «Заброшенное место ужаса», «Страшная область» и другими названиями, выражающими суеверный страх, внушаемый этой областью. Тайна пустыни омрачала всю местность, и лишь самые отважные смельчаки решались войти в ее пределы. Местность изобиловала мрачными горами, скалами и вершинами. Те из жителей, которые путешествовали по Африке, видели суровые области американских пустынь и читали про ужасы Долины Смерти или страны Алкали, могут приблизительно представить себе природу той пустыни, к которой направился Христос.

По мере Его продвижения по этой ужасной области постепенно исчезала растительность; под конец встречались лишь тощие растения, сохранившиеся, несмотря на неблагоприятные почвенные условия. Понемногу пропадали звери, встречавшиеся часто в более низменной полосе; под конец пропал всякий след их, кроме изредка встречавшихся змей и других пресмыкающихся. Молчание пустыни окружало странника, носясь над Ним и всюду, где Он ступал, все теснее обволакивая Его, по мере Его продвижения.

Вот Он уже проходит по последнему населенному местечку, лежащему на пути к самому центру Пустыни – маленькой деревни Энгеди, где находились древние известняковые водоемы, снабжавшие водой все нижележащие области. Немногие жители этого отдаленного аванпоста первобытной цивилизации с удивлением и страхом смотрели на одинокого странника, проходящего среди них, не замечая их; казалось, что Его взор способен просверлить горы, возвышающиеся вдали, тая в себе уединенные впадины, куда никогда не ступала нога человека; даже самые храбрые жители пустыни не решались на это, напуганные страшными рассказами о нечестивых созданиях, собиравшихся там на бесовские оргии.

Все глубже и глубже продвигался учитель, не обращая внимания на скудную природу, состоящую из мрачных гор и голых скал, лишь местами покрытых пучками жидковатой травы и колючими кактусами, выставляющими свои колючки в защиту от неприятеля.

Наконец странник добрался до вершины одной горы и оглянулся на окружающую Его местность. То, что Он увидел, исполнило бы ужасом сердце всякого человека. За ним лежала только что пройденная область, казавшаяся, несмотря на всю свою мрачность и угрюмость, прямо раем в сравнении с местностью, расстилавшейся перед Ним. Под Ним и за Ним были пещеры, суровые обиталища беглецов, скрывавшихся здесь от людского суда. И совсем вдали находилось местопребывание Иоанна Крестителя; Он мысленно представлял Себе, как толпа там обсуждала пришествие необычного учителя, который быстро удалился, скрываясь от толпы, готовой поклониться Ему, как учителю, и следовать всякому Его велению.

При наступлении темноты Он в последующие ночи засыпал на одной из диких скал, на краю глубочайшей пропасти. На заре Он уходил все дальше и дальше. Без пищи, храбро продвигался вперед к центру гор, направляемый духом к месту великой душевной борьбы, близость которой Он невольно предчувствовал.

Он все еще был поражен словами голоса, хотя еще не постиг их полного значения, не достигнув еще полного развития своей духовной мысли.

«Сей есть Сын Мой возлюбленный, в котором Мое благоволение» – что означали эти слова? И все еще не было ответа на этот зов души Его, тщетно добивавшейся разгадки этой тайны.

И все дальше спешил Он, пока не взобрался, наконец, по крутому обрыву на недоступную гору Кваранстана, за которой, как Он чувствовал, Ему предстояло начало борьбы. Он нигде не находил пищи – Ему надо было вступить в бой без материальной поддержки, необходимой всем людям для поддержания жизни и сил. Он все еще не получил ответа на зов души Своей. Ни утесы под Его ногами, ни синее небо над Его головой, ни величавые вершины Моаба и Гилеада, возвышавшиеся вдали – не давали Ему столь желанного ответа для разрешения загадки о голосе. Ответ этот зависел от него самого. И до получения ответа Ему надо было оставаться в самом центре пустыни без пищи, без крова, без всяких людей. И то, что произошло с учителем, суждено и Его последователям – все, достигающие точки развития, требующей ответа, должны испытать это ужасное чувство «одиночества» и духовного голоса, страшной отдаленности от всего, что ценит мир, до получения ответа изнутри, из духовного святого святых.

Чтобы постичь характер душевной борьбы, предстоявшей Иисусу в Пустыне, той борьбы, при которой Он оказался лицом к лицу с собственной душой, мы должны понять еврейское страстное желание и ожидание Мессии. Предания о Мессии столь властно завладели умами еврейского народа, что достаточно было одной искры, в образе выдающейся личности, для объятия всего Израиля ярким пламенем. Всякий еврей, достойный этого названия, таил в себе мечту о приходе Мессии из рода Давида и о восшествии его на престол, как царя евреев.

Израиль был угнетен завоевателями, страдал под чужим игом, но при приходе Мессии-освободителя каждый еврей собирался восстать против победившего его народа, сбросить ненавистное иго, чтобы Израиль снова мог занять прежнее место среди народов.

Эта всенародная надежда не была тайной для Иисуса, а наоборот, была внушена ему с самого детства. Он много размышлял о ней за время своих странствований и пребывания в чужих странах. Но, по оккультным преданиям, Он и не думал считать себя самого Мессией, вплоть до возвращения на родину после многих лет, проведенных в изучении дальних стран и в служении в них. Предполагают, что мысль, – не есть ли Он давно ожидаемый Мессия, – была впервые внушена Ему ессейскими учителями во время Его отдыха среди них до появления перед Иоанном Крестителем. Ему было указано, что необычайные происшествия, сопровождавшие Его рождение, означали, что Он является замечательной личностью, предназначенной сыграть великую роль в мировой истории. Из этого вытекало предположение, что именно Он Мессия, пришедший занять престол предка своего Давида и вернуть Израилю прежний блеск лучезарной звезды, светящейся на небесах народных. Разве не разумно было предполагать, что Ему предназначено повести избранный народ к желанной цели?

Иисус стал серьезно задумываться над всем этим. У Него не было никакого личного честолюбия, и Он стремился вести жизнь оккультного аскета. Но и при отсутствии всякого честолюбия мысль об освобождении и возрождении Израиля воспламеняли кровь каждого еврея.

Он всегда сознавал, что Он чем-то отличался от остальных людей, и что Ему предстоял великий жизненный труд, но Он не понимал ни Своих особых свойств, ни особенности предстоящей Ему работы. И неудивительно, что предположения ессеев привели Его к глубоким размышлениям. А потом, чудесное появление голубь и голос, услышанный во время Его крещения, подтвердили, казалось, мысль ессеев. Неужели Он действительно являлся долгожданным освободителем Израиля? Ему надо было узнать это – добиться ответа из самых сокровенных изгибов души. И потому Он удалился в Пустыню, интуитивно сознавая, что там, в одиночестве и безлюдности, Он поведет борьбу и добьется ответа.

Он чувствовал, что наступил важный период Его жизненного труда, что раз навсегда надо было решить вопрос «кто Я?» Потом Он покинул восторженные толпы приверженцев Иоанна и искал уединения в заброшенных местностях Пустыни, чувствуя, что там Он предстанет лицом к лицу перед собственной душой, испросит и получит ответ.

И в самых отдаленных расщелинах в центре пустыни Иисус много дней боролся духовно Сам с Собой, без всякой пищи и без крова. И борьба эта была ужасна – достойна столь великой души. Сначала Ему пришлось одолеть телесные потребности. Говорят, что физическая борьба Его достигла наивысшей точки, когда инстинктивный разум, руководящий физическими действиями, в последний раз резко потребовал своих прав, Он настоятельно, всеми силами добивался хлеба. Он искушал Его сознанием, что Он, в силу Своих оккультных способностей, может превратить даже камни в хлеб и требовал сотворения этого чуда для удовлетворения собственных физических потребностей – действие, осуждаемое всеми истинными оккультистами и мистиками.

«Преврати этот камень в хлеб и поешь» взывал голос обольстителя. Но Иисус не поддавался искушению, хотя Он знал, что сосредоточением мысли Он мог сначала мысленно вообразить себе, что камень превратился в хлеб, а потом силой воли фактически превратить его в хлеб. Чудотворный дар, при помощи которого Он впоследствии превратил воду в вино и накормил массы народа в пустыне хлебом и рыбой, мог тогда принести Ему пользу для личного насыщения, для прекращения поста.

Никто, кроме выдающихся оккультистов, познавших силу искушения воспользоваться тайным даром для удовлетворения личных нужд, не может вполне оценить ту внутреннюю борьбу, через которую Иисус прошел, и из которой Он вышел победителем. И как истинный оккультный учитель, которым Он был, Он собрал все свои внутренние силы и отогнал искусителя.

Но Ему предстояло преодолеть еще гораздо более серьезное искушение. Он был противопоставлен мысли о мессии и царе евреев, о которой мы говорили. Являлся ли Он спасителем? И если да, то как Ему следовало жить и действовать? Было ли Ему предназначено отбросить одежду и посох аскета и облачиться в царский пурпур и скипетр? Надо ли было Ему отказаться от роли духовного руководителя и учителя и стать царем и повелителем народа Израиля? То были вопросы, которые Он задавал своей душе и на которые требовал ответа.

И по мистическим преданиям, душа ответила Ему, предоставив два различных духовных изображения с уверением, что Он волен выбрать из них по желанию и превратить его в действительность.

Первое изображение представляло Его оставшегося верным своим духовным инстинктам и Своей миссии, но превращенного в «скорбного человека». Он видел себя, продолжавшего сеять зерна истины, которым суждено еще через столетия всходить, цвести и приносить плоды для вскормления мира, но которые сначала навлекут на Него гнев и гонения со стороны стоящих у власти. И Он увидел каждый шаг предстоящего Ему пути, ведущего Его к концу, и увидел Себя под конец увенчанным терновым венцом, осужденным к распятию, как преступника, и умирающим между двумя преступниками низшего разряда. Все это Он узрел, и даже Его храброе сердце наполнилось смертной тоской ввиду такой позорной кончины – видимой неудачи всей Его земной миссии. Но рассказывают, что вокруг Него собралось несколько бесплотных духов с высших планов существования, одобряя его, внушая Ему надежду и решительность. Он оказался среди духов небесных, дававших Ему вдохновение своего присутствия.

Понемногу это изображение и все невидимые помощники исчезли, и перед взором одинокого обитателя пустыни предстала иная картина. Он увидал Себя спускающимся с горы и объявляющим народу, что Он мессия – царь евреев, пришедший, чтобы повести свой избранный народ к победе и освобождению.

Он увидал, как народ восторженно приветствовал в Нем долгожданного освободителя Израиля и окружал Его знамена. Видел Себя во главе многочисленного победного войска, наступающего по направлению к Иерусалиму; видел Себя пользующимся своими высокими оккультными познаниями, дающими Ему возможность предвидеть каждый шаг и всякое намерение неприятеля и побороть его. Он видел Себя чудотворно вооружавшим и кормящим Свою армию. Он видел Себя покоряющим врага при помощи своих оккультных дарований. Видел, как сбрасывалось иго римлян, как их фаланги бежали через границу, в страхе и глубоком смятении. Он видел Себя вступающим на престол предка Своего Давида, водворяющим образцовое правление, которое превратило бы Израиль в самое передовое государство. Он видел, как сфера влияния Израиля распространялась во все направления, завоевывая Персию, Египет, Грецию и даже Рим, внушавший некогда трепет. Он видел Себя подъезжавшим победоносно на колеснице в день великого празднества победы, волоча за Собой самого Цезаря, раба израильского царя. Он видел, как царский двор становился центром вселенной, превзойдя даже двор Соломона. Он видел Иерусалим столицей всего мира и Себя, Иисуса из Назарета, сына царя Давида, правителем его, героем, полубогом. Видел в изображении апофеоза мирового успеха Себя самого и Свой излюбленный Израиль.

И дальше Он видел, как храм стал центром мирового религиозного мышления. Религия евреев под Его выдающимся руководством превратилась в мировую религию. Он видел Себя избранным проповедником Израиля, осуществившим все мечты иудейских отцов, Мессией Нового Израиля, со столицей Иерусалимом, царицей всего света.

И все это зависело лишь от Его оккультной власти, управляемой Его Волей. Рассказывают, что при изображении этой второй картины Его окружили все великие мировые волны – мысли, продуманные людьми всех веков и представляющие Сны Власти. Эти облака сгустились на Него, как густой туман, и вибрации их были подавляющи. И пришла также рать бестелесных душ, искавших или достигших власти при жизни, и каждая из них старалась внушить Ему желание власти. Никогда еще не собиралось столько темных сил для нападения на разум смертного.

Разве было бы удивительно, если бы даже такой человек, как Иисус, изнемог бы?

Но он не поддался искушению. Собрав всю свою внутреннюю силу, Он отогнал наступающую рать, и усилием воли Он предал забвению все изображение вместе с искусителями, вскрикнув возмущенно: «Ты осмеливаешься искушать даже Меня, Твоего Господа и Учителя! Удались от Меня, Дух Тьмы!»

Итак, искушение в пустыне не имело успеха, и Иисус получил ответ из души Своей и спустился с горы обратно к людям, к месту Своею трехлетнего служения и страдания и к месту Своей смерти. Он знал все, что Ему предстояло, увидав это в первом изображении.

Иисус избрал Свой путь.

Учитель спустился с гор, покинул пустыню и возвратился к Иоанну и его последователям. Во временном отдыхе и подкреплений едой и питьем Он набирал энергию и силы для Своего великого труда.

Приверженцы Иоанна собрались вокруг Него, считая Его Спасителем, пришедшим чтобы вести их к победе. Но Он разочаровал их своим спокойствием, своей простотой и отрицанием всяких царских прав. «Что вам от Меня надо?» спрашивал Он их, и многие отходили в смущении и примыкали к толпе. Но несколько смиренных душ осталось при Нем, к ним примкнули еще некоторые, и так образовалась маленькая группа верных учеников, первых последователей Христа. Эта группа почти вся состояла из рыбаков и людей других, столь же скромных занятий; все эти люди были «люди простые», из рядов которых обычно набираются первые приверженцы всякой великой религии.

Вскоре Иисус перешел в другое место в сопровождении Своих учеников, число которых всюду росло. Некоторые оставались недолго; их, маловерующих, заменяли другие. Итак, число последователей Иисуса все росло и под конец привлекло внимание правительства и общества. Иисус постоянно опровергал слухи, что Он Мессия, но молва о Нем, как о Спасителе, все же распространялась, и правительство прибегло к системе шпионажа и надзора, сопровождавшей в течение трех лет каждый шаг Его и приведший к Его распятию. Еврейские священники поддерживали эту подозрительность, ненавидя молодого учителя, который открыто восставал против их засилья и формализма.

Однажды Иисус пришел со Своими учениками в маленькую Галилейскую деревушку, где Иисус принялся, как обычно, поучать народ. Недалеко от них шли приготовления к свадьбе. Свадебный обряд всегда очень чтился евреями, и к нему тщательно готовились, в зависимости от богатства родителей невесты. На празднество съезжались все родственники. Случайно оказалось, что Иисус приходился дальним родственником невесты, и согласно обычаю, Он был приглашен на свадьбу.

Гости стали собираться; каждый из них снимал сандалии во дворе и вступал в комнату, приготовленную для гостей, босиком, старательно омыв ноги, как полагалось по древнему, сохранившемуся в восточных странах, обычаю. Иисуса сопровождало несколько верных учеников. Его мать и братья тоже были среди приглашенных на празднество родственников.

Его появление возбудило большой интерес и много толков среди гостей. Некоторые смотрели на Него, как на простого странствующего религиозного учителя, подобного другим, проходящим по стране; иные считали Его вдохновенным пророком, принесшим еврейскому народу чудесную весть, подобно тому, как Он распространял ее раньше среди персов, египтян и индусов. Для других Он являлся чем-то большим, и среди присутствующих слышались шепоты: «Он Мессия», «Царь Израиля» и т. п., вызывающие интерес, смущение или отвращение, смотря по взглядам присутствующих. Но Он привлекал общее внимание и Своей манерой, осанкой и выражением. Необычайные рассказы о Его странствованиях по чужеземным странам еще увеличили всеобщий интерес к Нему.

Как часто бывает перед особыми событиями, все как-то предчувствовали, что произойдет нечто необычайное.

Его мать, Мария, внимательно следила за Ним, заметив, что с Ним произошла какая-то непонятная ей перемена.

К концу празднества среди родственников распространился слух, что вино на исходе, так как его было выпито гораздо больше, чем предполагалось. Такой случай равнялся в еврейской среде семейному позору, и ближайшие родственники стали озабоченно переглядываться.

Согласно преданию, Мария и другие женщины просили Иисуса оказать помощь. Неясно, что именно они от Него ждали, но, вероятно, они бессознательно сознавали Его величие и считали Его главой семьи. Во всяком случае они обратились к Нему за помощью. Неизвестно, какие доводы они привели, но как бы то ни было, им удалось заручиться Его согласием и обещанием помочь. Сначала Он уверял их, что это дело его не касается, что Он не может пользоваться данным Ему даром для таких пустяков, но Его любовь к матери и желание отблагодарить ее за ее преданность и веру в Него одержали верх над нежеланием мистика выступить «чудотворцем» и проявить свою оккультную власть на свадебном пиру. Он давно научился этому сравнительно простому оккультному искусству у своих учителей в далекой Индии, этой стране чудес. Он знал, что даже более скромные йоги той страны отнеслись бы с усмешкой к сотворению такого простого чуда. Он сам не придавал ему большого значения, вовсе не считая это проявлением высшей оккультной власти. И потому Он согласился на просьбы родных.

Пройдя во двор, где стояли большие сосуды с водой, Он окинул их по очереди острым, пронизывающим взглядом, быстро проводя рукой по каждому из них. Он сделал духовное представление, предшествующее всякому проявлению оккультной власти, и затем, пользуясь Своей силой воли, Он быстро собрал воедино таившиеся в воде этих сосудов основные элементы вина, материализовав их, и так свершилось «чудо».

Над всем домом пронеслась волна возбуждения. Гости окружили сосуды, чтобы отведать вина, созданного оккультной силой. Духовенство недовольно хмурилось, представители власти насмехались и шептали: «шарлатан», «мошенничество», «бесстыдный обман» и другие выражения, всегда вызываемые такого рода событием.

Иисус отвернулся, печальный и огорченный: среди индусов такое простое оккультное событие произошло бы почти незамеченным, в то время как здесь, среди Его народа, это считалось великим чудом, а иные приняли это за насмешку странствующего волшебника и шарлатана.

Кем же был этот народ, которому Он счел возможным вверить обетование жизни? И, глубоко вздохнув, Он вышел из дома и вернулся в свой лагерь.