Пьер Мабиль Николаю Рериху

ДОВЕРИТЕЛЬНАЯ КОПИЯ ДЛЯ РИГИ.

10-го янв. 1939

Глубокоуважаемый Николай Константинович!

Прежде всего, прошу извинить недостаточность моего русского письма: хотя я и прожил в России довольно долгое время, но я француз, и если я ещё довольно свободно выражаюсь по-русски, то писать мне много труднее. Вы же, оказывается, не говорите по-французски, почему я и решился написать Вам на своём ломаном русском языке.

Интересуясь с молодости оккультными течениями, а с другой стороны, и искусством, я в России же ознакомился с восхищением с Вашей художественной деятельностью. В Учение же Агни-Йоги меня начал посвящать незабвенный д-р Ф.Лукин, я познакомился с ним в 1932 г. в первый свой приезд в Ригу, и благодаря общности взглядов между нами быстро установились дружеские отношения, чему способствовали мои частые наезды в Ригу. По смерти его я перенёс, если можно, так выразиться, дружеские чувства на его сына Гаральда, который держит меня в курсе новых выпусков и вообще издательства Агни-Йоги, с коим я теперь знакомлюсь по мере сил и возможности.

На эту тему я и собирался написать Вам. За последнее время во Франции наблюдается довольно сильное нравственное движение – не только на религиозной почве, но связанное с исканием Истины. Склонность к теософии и оккультизму несомненна: большой спрос на соответствующие книги. Что это ничего общего с простым любопытством не имеет, свидетельствует, с каким вниманием публика следит за многочисленными лекциями и докладами соответствующего характера и посещает их. Предполагаю, что книги Агни-Йоги выпускаются не для одной русской эмиграции, которой в ближайшие годы всё же суждено вымереть (я говорю про отцов). Живое же учение должно крепнуть: потому хорошо было бы приобщить эту нарастающую во Франции волну к Учению. Но для этого потребуется перевод большинства вышедших книг, а не одной Агни-Йоги, и выпуск по ценам, не превышающим соответствующие издания во Франции.

С другой стороны, желательно пока познакомить нашу ищущую публику с другими изданиями, хотя бы на английском языке, знакомом нашим интеллигентам. Но тут, ознакомившись благодаря любезности господина Шклявера с первым выпуском Фламмы, я должен признаться, что был крайне угнетён той коммерчески-рекламной формой, в кою облекают издание Агни-Йоги русские американцы. Для нас, западноевропейцев, к коим я причисляю и русских, этот способ годится только для фабрикантов, как мыло и т. п., но для Учения и для такой светлой Личности, как Вы, Николай Константинович, он нисколько не подобает!

Высказав Вам свой взгляд, я как бы облегчил свою совесть.

Буду очень счастлив, если Вы ответите своими соображениями.

А пока желаю всего светлого, дабы Мир обогащался Вашими произведениями, и прошу разделить с Еленой Ивановной мой душевный привет.

П. Мабилъ

Пользуюсь случаем, чтобы отметить, насколько удачно выбрано на Рю де Валуа новое помещение Музея и Комитета Вашего имени – удачно во всех отношениях.

П.М.

_______