Рихард Рудзитис Николаю Рериху. Сердечноуважаемый и дорогой Николай Константинович!

21 марта 1936 г.

Сердечноуважаемый и дорогой Николай Константинович!

Получил Ваше письмо и приношу Вам свою искреннюю благодарность и радость. Шлю также Елене Ивановне, в её болезни, самые сокровенные и самые прекрасные мысли моего духа – её Сердцу, несущему во благо человечества подвиг величайшего сострадания, священную огненную Ношу Любви.

Я собирался отправить письмо Елене Ивановне, как получил Ваше послание. В сущности, этим своим письмом я хотел поспешить вдогонку письму Фёдора Антоновича Буцена от 15 марта, копию с которого он дал мне прочесть, и оно озадачило меня, так как Фёдор Антонович поспешил с преждевременным решением. Но на днях, в связи с Вашим письмом, мы созвали новое собрание, где участвовали десять членов из самых активных, и потому я хочу в этом письме заодно ответить Вам. Такое обсуждение было необходимо и в связи с перевыборами, ибо мы знали настроение членов. На этом собрании, на котором мы кооптировали и женское сердце[72], было прочтено Ваше письмо и был принят сердцем Ваш совет при теперешних обстоятельствах избегать каких-либо осложнений и перемен. Члены долго обдумывали и обсуждали последний вопрос. Настроение членов было, что при теперешнем характере Карла Ивановича весьма трудно сотрудничество с ним в Обществе. В его отношении ко многим чувствуется нагнетённость. Члены просили Буцена, Валковского и меня передать Вам, что все теперь сплотились вокруг центра так, как давно этого не было, и что даже в случае ухода К.И. у нас эта сплочённость сохранится и мы готовы принять все трудности.

Чувствуем ответственность не только за Общество, но чувствуем ответственность отчасти и за Карла Ивановича. Но главное – сознаём свою ответственность за истину. Где она? объективная, неприкрашенная истина и правда? Ведь К.И. в духовном подъёме давал и знание, и широкое понимание. Нужно сказать, что лично мне он доверял, может быть, больше, чем другим, читал почти все письма и т. д. Я вынес впечатление, что в самом характере Карла Ивановича есть некоторая необщительность (может быть, скрытые зародыши «солласизма»[73]), которая уже раньше, до вступления в Общество, отчуждала от него людей. Несогласие в отношениях с некоторыми членами, которое началось уже прошлой зимою, перешло в нём постепенно в несознательное огорчение, которое, может быть, и является причиной его осудительного отношения ко многим. Отчасти и из-за этого несогласия он, как он мне ещё недавно говорил, передал в прошлом году ведение Обществом комитету, ибо «не хотел сидеть за одним столом и чувствовать противовесное отношение». Далее, он мне выразился, что он не хотел своей волей воздействовать на членов, но под водительством комитета дать им свободное развитие. Так, должно быть, он сам почувствовал, что не может сотрудничать с членами, потому и на время отошёл, ожидая, как сам выражался, дальнейшего. И ему Общество теперь всецело заменяет семья, он ушёл в неё весь с горением, как дитя. Уже с Нового года он ездит два раза в неделю к своей молодой супруге, учительнице, в Двинск, ездит по ночам, так что три-четыре ночи в неделю проводит почти без сна. Так совсем не бережёт здоровье, но советов, конечно, не слушается.

Теперь я хочу поведать Вам свои мысли в связи с вышеуказанным письмом Ф.А.Буцена. Самое лучшее, если всё могло бы пойти эволюционным путём. Грустно думать о другом председателе, когда не выяснено окончательно отношение К.И. к Обществу. Моё личное убеждение на собрании было, что если когда-либо придётся думать о другом председателе, то в настоящий момент я радовался бы избранию Карла Оттоновича Валковского, который уже руководит собраниями в Обществе и завоевал признательность всех членов. Фёдор Антонович упомянул о моей кандидатуре. Я Елене Ивановне раз уже открыл своё сердце. Могу ли я думать об этом посте, так как совсем не владею словом и нет у меня также организаторского таланта. Но, конечно, по своим способностям я рад отдать все силы и помыслы свои на продвижение Общества и дела Учения. Но я чувствую, что при настоящих обстоятельствах всё же главное не звание председателя, но возможность проявить действие на общее благо. Теперь ведь председателя у нас заменяет нуклеус комитета, и, по моему убеждению, это самый лучший исход у нас. Втайне чувствую и надеюсь, что к выборам (в конце апреля) найдётся какой-нибудь счастливый исход-синтез.

Все грядущие события и нападки заставляют нас ещё более дружно сплотиться вокруг Владыки Мира. И мы всей своей сущностью чувствуем, что вместе с неистовством врагов возрастает в нас и непоколебимая вера и убеждение в Великой Победе.

Получил также Общину, эту новую сокровенную радость для нашего духа, и мы прочли на собрании первые страницы этого Евангелия великой красоты братства и сотрудничества. Мы скоро приступим и к печатанию.

Я выслал два экземпляра Мира Огненного, ч. III, на имя Е.И. уже десять дней тому назад. Недавно мы получили разрешение и от цензуры. На днях вышлем и другие экземпляры.

Мы обрадовались также выходу прекрасной книги Зильберсдорфа Воспитание духа.

Большое спасибо Е.И. за 20 долларов, но впредь просим денег не присылать, так как в настоящее время мы обладаем средствами, достаточными для издания ещё 3–4 книг. Наш член Вайчулёнис пожертвовал снова Ls 2000, также и Мисинь и др. И потому повторяю здесь то, о чём я уже писал Елене Ивановне, – что мы с большой радостью издадим не только книги Учения, но и Ваши книги и т. д., если только Вы найдёте возможным и нужным издать их у нас.

Чувствуем всю неповторимость и нагнетённость времени. Чувствуем также, с какою осторожностью и находчивостью теперь нужно подходить ко всем событиям и явлениям. Потому и мы долго будем задумываться над Вашими драгоценными советами.

Самый искренний привет и пожелания Вам и Елене Ивановне от меня и наших сотрудников.

Сердечно преданный Вам,

Р. Рудзитис

_______

Date: 2015-09-24; view: 277; Нарушение авторских прав