Рихард Рудзитис Елене Рерих. Наша дорогая и глубокоуважаемая Елена Ивановна!

29. IV. 1934

Наша дорогая и глубокоуважаемая Елена Ивановна!

Ваши столь любезные письма искренне обрадовали нас. Хотелось от всего сердца поблагодарить Вас. За все неоценимые строки и мысли, которые Вы, невзирая на Ваше столь драгоценное время, посвятили нам. За слова ободрения в связи с постигшим нас горем. Также за слова поощрения лично в моём труде.

Вы знаете, что представляла личность Феликса Денисовича для нашего Общества, что все любили его больше, нежели отца и друга. Все мысли и планы наши были так тесно связаны с ним, что даже будущее нашего Общества, как и будущее Латвии, мы не могли представить без его участия.

Помню, как прежде мы строили различные планы, начиная с программы защиты материнства и детей и кончая областью искусства и знания. Ф.Д. увещевал членов Общества мыслить в конкретных формах, предусматривать каждому свои будущие ситуации, предвидеть даже возражения и нападки своих противников и суметь защититься. Конечно, всё это осталось в мыслях или на бумаге. Оттого в последнее время он и утверждал о подвижности Плана, что не столь важны выработанные наперёд планы, сколь мгновенная находчивость и устремления. Теперешние события так нагромождаются, что в каждый момент могут потребовать перемены всех планов. Без сомнения, в один вечер можно построить массу планов, но самое главное при теперешних обстоятельствах – найти возможность их применить. Таких мыслей Ф.Д. придерживался ещё в январе с. г., когда мы обсуждали вопрос создания Лиги Культуры. Он утверждал тогда, что не так важно наметить практическую деятельность Лиги Культуры и её планы, не важно также, будет ли существовать Лига Культуры совершенно независимо от нашего Общества или в связи с ним, лишь бы в неё вошёл один из наших членов, который проявил бы в Лиге максимум своей активности и самопожертвования. Конечно, директивы останутся в руках человека огненно устремленного. Ф.Д. при этом цитировал из Мира Огненного: «Когда вся личность отдана миру, то дисциплина становится лёгкой».

Относительно Лиги Культуры он впоследствии высказывался, как я его понял, что скоро значение её будет не столько в ней самой как во всекультурном объединении, сколько в связи с Учением, так как уже настанет время выступления именем Учения. Если до сих пор он ещё колебался о сроке, то одобрение Учителем трудов Асеева и Клизовского его окончательно убедило, и последнее время он этой идеей так и пламенел, о чём уже рассказали Вам наши записи (после 12. IV). Мы весьма рады были бы услышать Ваш совет по этому вопросу. По мнению Ф.Д., выступление на первых порах ограничилось бы журнальными статьями и книгами, но потом были бы и лекции, прежде всего в рамках нашего Общества. Уже зимою 1932/33 гг. Ф.Д. четверги посвятил кратким популярным рефератам наших членов в более тесном кружке, с целью подготовиться к публичному выступлению. Рефераты должны были быть подготовлены на всем доступном и наглядном языке. Был прочитан целый ряд небольших рефератов о карме, о реинкарнации, о смысле жизни, также о Тонком Мире. Самым интересным были для нас последовавшие затем дебаты, в которых главную роль играл, конечно, сам D-r[2], задававший обыкновенно в итоге всем спорам свой тон. Эти рефераты имели и другую цель: чтобы кто-нибудь из членов, или даже несколько лиц, на основании прочитанного и разобранного материала написал бы книгу об основах Учения для народа. Уже раньше мы думали также о такой книге для детей. Но, видно, срок ещё тогда не наступил.

На первых порах Ф.Д. задавал всем группам писать на различные темы, и это принесло, без сомнения, большую пользу. Но в последние годы это делалось реже. Он велел также выписать Указы и т. д. Прошлой весной он задал группам, переходящим на Беспредельность, 12 тем, нечто вроде экзамена. Конечно, те, у кого не было времени или кто по другим причинам не мог писать, могли отвечать и устно. Но осенью, из-за болезни Ф.Д., это не было проведено полностью. Можно отметить также, что в двух старших группах он задавал писать размышления на Агни-Йогу. Некоторые члены поработали над этим интенсивно несколько месяцев.

В самое последнее время мы говорили с Ф.Д. также об издании журнала. Раньше предполагали издавать журнал от имени нашего Общества, не касаясь прямо оккультных вопросов. Но впоследствии полагали рядом со статьями о культуре, искусстве и науке и переводами статей Н.К. помещать также статьи с более или менее «оккультной» окраской. Но в таком случае возникал вопрос: можно ли тогда издавать журнал от имени Общества или лучше – от частного имени? Конечно, хотя и распространяются о нас слухи как об оккультистах, но в публичных лекциях мы до сих пор оккультных вопросов не касались. В январе, собираясь поехать в Париж, Ф.Д. просил некоторых членов записать вопросы для Н.К., а мне, между прочим, поручил подумать о плане журнала. Конечно, план явился бы главным образом в связи с сотрудниками и другими обстоятельствами. Издание журнала мы отложили до осени.

Хочу сказать Вам несколько слов о самом труде Ф.Д. – его лекции о задачах женщины новой эпохи, которая была просмотрена Вами и сопровождена столь драгоценным для нас письмом[3]. Ф.Д. издал её по-латышски отдельной брошюрой[4]. Вышла из печати в конце декабря. В марте с. г. я снова спросил его: не позволит ли он послать брошюру в Индию. Он был против посылки, считая свою книгу не столь важной, чтобы посылать, притом она была по-латышски. Когда выйдет русское издание, сказал он, тогда можно будет послать обе вместе. Он поручил мне передать одному члену исправить русский манускрипт сообразно с латышским изданием. После напечатания своей брошюры Ф.Д. имел видение, что на первой странице несколько строчек зачёркнуты красным карандашом, но не помнил, какие именно. Может быть, это было в связи с приглашением женщин присоединиться к Женскому единению при Обществе имени Рериха – не слишком ли прямо это сказано? Ф.Д. не успел сам исправить. Я пошлю Вам первую русскую страницу, прошу высказать свой совет, так как мы намерены напечатать и русское издание[5].

О медицинском достоянии Ф.Д. Вы, должно быть, получили письмо г-на Стуре; пишу также со своей стороны Владимиру Анатольевичу подробное письмо, в ответ на его запросы. Также о книгах и переписке Ф.Д., часть которой нам была уже передана его сыном. Мы получили также последние письма из Наггара, также Мир Огненный, ч. II; последние передали, согласно Вашим указаниям, г-ну Стуре. Кроме того, мы получили от семьи Ф.Д. также и Сердце и Мир Огненный, ч. I, и небольшой образ Учителя, который Ф.Д. не выпускал из своих рук до самого своего ухода. Мы рады были бы совету, как поступить с этим достоянием.

Наш любимый Феликс Денисович был воистину человеком огненного сердца. Мы все были изумлены его силе веры и преданности. Хотя его положение было столь мучительное, безнадёжное уже месяц до его ухода, он всё же жил и мыслил так, как будто уже в следующую минуту встанет с постели совершенно здоровым. Правда, как он сам признавался, это было решительное испытание его жизни, и в этом испытании совершился подвиг. Мы все чувствовали, что уход нашего Доктора был истинным испытанием также и для нас и что новые испытания ещё впереди. Ф.Д. всё для нас решал, теперь мы должны проявить свою находчивость и свои силы. Но и во всех будущих испытаниях мы не забудем одного – что мы должны всей преданностью сердца, всеми импульсами и помыслами дружно объединиться, сплотиться вокруг Владыки, чтобы устоять в сгущённой борьбе Армагеддона.

С искренней благодарностью и приветом,

Р.Рудзитис

_______

Date: 2015-09-24; view: 289; Нарушение авторских прав