Ценности – прежде всего

Вице-президент Российской криминалогической ассоциации Игорь Сундиев был лаконичен. Он попытался объединить высказанные на круглом столе идеи.

Прежде всего идею о том, что кризис – не един, он многоаспектен. Затем – мысль об эволюционной, «переходной» природе кризиса.

– В чем главная эволюционная значимость этого кризиса? В том, что прежняя модель развития уже закончилась. Об этом уже все сказали. Поэтому, когда уважаемый Максим Калашников говорит: «Не хватает вот этого, того и этого…», встает вопрос: а это нужно? Мы, образно говоря, поставили диагноз – больной умрет через три недели. А вот если бы, мол, у нас было два десятка кислородных аппаратов, искусственная почка и так далее, мы могли бы продлить его существование еще на несколько часов.

Если ресурсы той модели, которая была, закончились, то все прозвучавшие здесь оценки принимают иное значение. Мы пропустили V технологическую волну? И слава богу! Нет ресурсов на то, чтобы догонять, у нас нет сил. И не надо догонять. Но мы знаем, какой будет новая волна и что необходимо для нее. То, что старый технологический уклад благополучно разрушается (и не нашими руками) имеет только один положительный смысл: мы можем строить другой технологический уклад, «на два шага вперед»…

(Реплика М. Калашникова: «Так я о том же самом и говорил, когда предлагал строить новую техносферу на прорывных технологиях следующей эры!»)

…Да, вы об этом говорили. Но чего здесь не хватает? Любая модернизация требует материальных, организационных и силовым ресурсов, чего у нас нет.

На мой взгляд, сам кризис есть наглядное свидетельство начала глобального перехода человечества к качественно новому состоянию, к принципиальной иной организации самого человеческого общества, чем та, к которой мы привыкли и с которой традиционно отождествляем себя. Этот переход осуществляется по целому ряду различных направлений и воспринимается нами как волна разнообразных и слабо (либо вовсе не) связанных друг с другом кризисов. Между тем не только их взаимодействие, но и взаимосвязь их на принципиальном уровне представляются очевидными. Наше нежелание обнажить и исследовать эту взаимосвязь вызвано не только доминированием отраслевого характера юридического знания (жестко разграничивающим разные его направления и противодействующим тем самым комплексному подходу), но и страхом обнаружить, что кризисы носят более глубокий характер и требуют от нас больших изменений, чем те, с которыми мы согласны.

В результате все мы (и ученые и политики) не только часто «не видим за деревьями леса», но и боимся его увидеть, так как подозреваем, что он будет для нас неудобен, опасен и потребует от нас жертв, на которые мы не готовы.

Эта естественная человеческая слабость обессмысливает всю антикризисную политику: не желая думать о направлении перехода человечества (и, кстати, не желая признавать даже сам факт этого перехода), управляющие системы государства подчиняют все свои усилия заведомо обреченным на неудачу попыткам вернуться в прошлое, войти второй раз в привычную, удобную и хорошо изученную реку. В результате объективно обусловленные изменения удается в лучшем случае лишь слегка притормозить.

Элитарная часть человечества, уверовав в неизменность роста своего благосостояния, категорически не хочет даже признавать главной задачи современного человечества, поставленной перед ним всем объективным ходом его развития. Эта задача состоит в том, чтобы определить направление комплексного перехода, в котором оно находится, выявить характеристики следующей «зоны стабильности» и соотнести все свои действия с задачей наиболее быстрого и безболезненного достижения этой зоны (а при возможности – и ее гуманитарной трансформации).

Это самовлюбленное нежелание нашей и мировой элиты считаться с объективным характером собственного развития дает России нежданное конкурентное преимущество. Ведь, даже только приступив к решению этой задачи, она, в каком бы плачевном состоянии ни находилось бы ее внутреннее устройство, станет интеллектуальным лидером современного человечества. Соответственно, она сможет заняться наиболее выгодным и привычным для себя делом: насаждением соответствующих собственным интересам норм и стандартов поведения (после краха коммунистической идеологии этот бизнес был монополией США, во многом обусловившей их могущество и благосостояние).

Основным компонентом складывающегося глобального кризиса есть аксиологический (ценностный) кризис. Суть: в основе побуждений членов любого развивающегося социума лежат, в первую очередь, сакральные ценности, обеспечивающие долгосрочную созидающую преемственность мотивационной сферы. Эти ценности задает либо религия, либо – идеология. Вторая половина ХХ века характеризуется немотивированным ростом прагматизма и утилитаризма, начало которому положил последний оплот сакральной идеологии – СССР, в котором в 1961 году была принята новая программа КПСС. Именно в этой программе было дано экономическое определение «светлого будущего» (коммунизма), и именно в ней «провозглашена дата конца истории» – построения коммунизма (1980 год). На наш взгляд, именно этот ключевой момент послужил началом краха СССР, социалистической системы и системы мирового порядка. Необычайно быстро сакральные ценности повсеместно были вытеснены ценностями экономическими, что означало неизбежную деградацию всей ценностно-ориентировочной сферы социумов.

К чести высших иерархов христианских церквей они первые выделили не экономическую, а сугубо нравственную природу нынешнего глобального кризиса…

Как считает Игорь Сундиев, потеряны важнейшие ценности. Прагматизм и цинизм не могут быть основой для движения вперед, нужны идеальные цели. Экономика сама по себе есть не цель человечества, а только инструмент. Мы же зачастую рассуждаем так, что экономика – основная цель.

– Аксиологического механизма в нашем государстве не существует по определению, – заявляет эксперт. – В РФ по Конституции не может быть государственной идеологии. У нас все основные конфессии представляют из себя в первую очередь коммерческое предприятие, во вторую – дань традиции и более ничего. Вся ценностная (аксиологическая) работа отдана на откуп внешним силам. Мы превратились из интеллектуально-духовного центра в ведомых…

Таким образом, считает И. Сундиев, сегодня нельзя рассуждать о том, как мы будем выходить из кризиса. Все зависит от того, как нас поведут. И пока никто не поставил задачу формирования новых идей, новой идеологии, а отнюдь не экономической программы. Новые духовные ценности – вот что нужно прежде всего.

Конечно, есть несколько коллективов в Москве, имеющих солидное финансирование и пытающихся в течение ряда лет построить новую национальную идеологию. Но толку от их работы – никакого.

– Они работают по заказу. И кому все отдают? Да тем самым персонажам, которые занимаются разрушением государства, о чем сказал Игорь Бощенко. И куда наработанное идет дальше? В лучшем случае – публикуется на официальном сайте. В худшем – разработчики получают деньги и на этом все успокаиваются, – качает головой вице-президент Российской криминалогической ассоциации.

Он считает, что духовная деятельность (не сводимая только к церковной) должна воссоздать русскую пассионарность, каковая за последние двадцать лет нашла себе внегосударственное применение. Вся государственно-политическая пассионарность закончилась в 1993 году. А значит, нет политической энергии у народа, нет государственно-ориентированной воли к жизни, развитию и к преодолению кризиса. Игорь Сундиев надеется, что пассионарность просто спряталась, однако в какой-то (непредсказуемый) момент вырвется наружу. Любое государство создает каналы для реализации пассионарной энергии в полезном для общества ключе. Но государство в РФ (в лице своих элит) даже слова «пассионарность» не знает.

По убеждению эксперта, главное сегодня – построить новую ценностную модель, и тогда технологии будут действительно востребованы для эффективного развития. Ибо благодаря новой ценностной модели мы сможем возглавить все человечество, когда оно окажется в ужасающем состоянии и примется искать выхода из тупика. Ведь система старых ценностей обрушилась. «Кто предложит новые ценности, тот и возглавит мир!» – верит Игорь Сундиев.

Date: 2015-09-24; view: 266; Нарушение авторских прав