Глава 12. Психология регулярных («зависающих») абонентов

С утопающим надобна сугубая осторожность — дабы и его спасти, и самому не утонуть. Бальтасар Грасиан «Карманный оракул»

Человек, как бы ему ни хотелось в этой жизни быть, не может отказать себе в удовольствии иметь что-либо, и потому, например, обзаводится собственностью. В ней очень часто попадаются давно приобретенные вещи, которые являются памятными, и хотя они уже не при­носят никакой пользы, но расстаться с ними бывает нелегко.

Нечто подобное происходит и в службах неотлож­ной телефонной помощи: по мере их деятельности по­степенно растет число регулярных («зависающих») або­нентов. Учитывая опыт телефонного консультирования в других странах, можно считать, что на них прихо­дится, в среднем, около трети всех обращений. Предс­тавляя собой повсеместное явление, «зависающие» абоненты существенно затрудняют консультативную работу, поэтому следует добиваться уменьшения их ак­тивности.

Абонентов заставляет «зависать» ряд причин: а) недо­статочный профессионализм консультантов, нарушающих принципы работы под предлогом «помощи ближнему», б) отсутствие инфраструктуры социальной помощи, вынуждающее консультанта выполнять несвойственные ему функции (юридические, социальные, медицинские и т.п.) и, не в последнюю очередь, в) особые психологи­ческие черты «зависающих» абонентов. Опыт работы по­казывает, что типология «зависающих» абонентов явля­ется достаточно многообразной:

• девушки в хронической психотравмирующей си­туации из-за неразделенных чувств;

• юноши, запутавшиеся в отношениях и уверенные, что находятся в дремучем лесу, из которого нет выхода;

• пограничные личности, почти постоянно находя­щиеся в ситуации противостояния;

• мастурбирующие абоненты, «зависающие» на жен­ских голосах консультантов;

• психически больные, не забывающие сообщить о каждом новом факте их драматического опыта.

Перечень можно продолжать. Но важнее понять: что же объединяет этих, столь разных людей? Обобщенный ответ консультантов-практиков выглядит следующим образом: «У них в самом деле есть проблемы, но они придают им чрезмерное значение. В беседе у них нет ре­ального стремления преодолеть и избавиться от слож­ностей. Когда решение близко, беседа теряет интерес, и они часто озлобляются. Они ничего не хотят менять в жизни и испытывают удовольствие от проблем. Нич­то не пугает их больше, чем необходимость принять на себя ответственность». Такая оценка свидетельствует, что «зависанию» значительно способствует общее свой­ство абонентов, называемое покорностью.

На первый взгляд, покорность — это состояние, формирующееся под влиянием подчинения другому человеку или внешним обстоятельствам и проявляющее­ся в послушании и уступчивости. Казалось бы, близ­ким является понятие пассивности, определяемое как отсутствие деятельности, безучастность, безразличие, зависимость и несамостоятельность. Выходит, что пас­сивность является крайним выражением покорности; не всякий покорный человек пассивен, но пассивная лич­ность всегда покорна.

На самом деле покорные люди бывают весьма упорными и настойчивыми. Как ни парадоксально, это возникает из свойственной им агрессивности. Внешне аг­рессивное поведение вроде отрицает подчинение и ус­тупчивость. Однако анализ мотивов поведения человека показывает, что между ними есть немало общего: покор­ность является закономерным следствием агрессивности. Русский философ Н.А.Бердяев писал: «Кротость и сми­рение может перейти в свирепость и разъяренность». Покорность, являясь двуликим Янусом, всегда содержит наряду с пассивностью скрытую агрессивность: не каж­дый агрессивный человек покорен, но любая покорная личность потенциально агрессивна.

Ядро феномена покорности вполне описывается понятием конформизма, предполагающим следующее отношение к жизненным ситуациям: «Человек пе­рестает быть самим собой, полностью усваивает тот тип личности, который предлагается моделями куль­туры и целиком становится таким, каким его ожида­ют видеть другие» (Фромм, 1989). Каждый надевает на себя одинаковую безликую одежду, в которой нет от­личий и заметен только уныло-однообразный ряд Мы. При массовой покорности появляются люди-автома­ты, люди-винтики, и гипотетические наблюдатели тогда оказываются на самом гигантском аутодафе, ко­торое придумало человечество, — тотальном уничто­жении множества индивидуальных Я.

Мотивы этого «аутодафе» детально исследованы Эри­хом Фроммом (1989). Если исчезает Я, то одновременно почти уходят и собственные мысли, чувства или дей­ствия человека. Взамен остается иллюзорная уверен­ность, что он ими обладает. За этой искренней убеж­денностью скрывается псевдофеномены, не присущие субъектам, а индуцируемые извне, но воспринимаю­щиеся как свои. Человек не осознает, что повторяет чьи-то авторитетные суждения, и верит, что пришел к определенной точке зрения путем собственных размыш­лений. Так формируются взгляды на жизнь. Аналогич­ной является природа псевдожеланий.

Одной из больших иллюзий, по Фромму, является 10, что, если внешняя сила открыто не заставляет лю­дей что-то делать, они убеждены, что решения явля­ются их собственными. Но большинство решений на­вязываются извне, и человек лишь убеждает себя в их добровольности. В итоге формируется «псевдо-J?», ко­торое является посредником, играющим навязанную человеку роль. Отражая ожидания других, человек те­ряет идентичность, что приводит к панике. Стремясь справиться с ней, он подчиняется внешним требова­ниям и находит тождественность в чужом одобрении: другие знают и сообщают — кто он.

Феноменологией покорности психологи и психиат­ры, в сущности, занимались издавна. Как распростра­ненный вариант психической нормы в конце XIX в. французским психиатром Теодюлем Рибо был описан «аморфный тип», лишенный каких-либо индивидуаль­ных черт: эти люди просто «плывут по течению» жиз­ни, слепо подчиняются внешним требованиям, за них думает и действует общество, а развитие их личности ограничивается усложнением подражания.

Близкие черты были суммированы П.Б.Ганнушки-ным в его психопатическом типе конституционально глупых. Он отмечал их постоянную готовность подчи­няться большинству, шаблонность и банальность суж­дений, склонность к ходульной морали, показному благонравию и консерватизму. Одни из них умеют дер­жать себя в обществе, говорить о погоде и отличают­ся большим самомнением, не проявляя и доли ори­гинальности. Он именовал это расхожее явление «са­лонным слабоумием». Другие представляют собой простых примитивных людей без духовных запросов, справляющихся с несложными требованиями какого-нибудь ремесла.

А.Е.Личко полагал, что конформисты — это люди среды. Их главное качество — жить, думать и поступать «как все». Они ни в чем не отстают от окружения и не любят выделяться. Нет более ярых хулителей нового, чем они. Но как только новое становится старым и при­нимается средой, нет более стойких традиционалистов. Нелюбовь к новому проявляется неприязнью к чужа­кам. В хорошем окружении они милы и исполнитель­ны, в плохом — принимают соответствующие обычаи и манеры. Все перенятое является для них непререкае­мой истиной, даже если явно противоречит реальнос­ти. Они лишены инициативы и успехов в жизни дос­тигают, если занимаемая ими должность, например, четко регламентирована и заранее известно, как следу­ет поступать в каждом конкретном случае.

Еще один тип, отражающий покорность, описан из­вестным психиатром М.О.Гуревичем1 в 1922 г. и мало известен даже профессионалам.

' Гуревич М. О. К изучению о шизофреыоидной конституции // К детской психологии и психопатологии. Сб. статей Гос. Ме­дико-педологического Ин-та НКЗ / Под ред. М.О.Гуревича и ДР. Орел: Орловское отд. Госиздата, 1922. С. 69—80.

Это селенельный харак­тер {type selennele — франц. «торжественный»). Его ос­новной чертой является торжественность в речах, по­ведении, походке, отношении ко всему, что происхо­дит вокруг. Они всегда торжественны, какими бы простыми вещами ни занимались и какие бы пустяки ни говорили. Внешне их характеризует пространная, обстоятельная и монотонная речь, корректная вне­шность, строгая одежда и медленные величавые движе­ния. Они предпочитают вещать и не любят слушать. Они уверены в непогрешимости и упрямо отстаивают свои взгляды. Спорить с ними бесполезно и лучше согласить­ся, чтобы избежать назидательно-важного потока слов. Уверенные в своей значительности, они не подозрева­ют, что слушатели могут потерять терпение или стра­дать от скуки. В личной жизни они одиноки, себя на­ходят в научной или общественной деятельности, где нередко достигают положения из-за серьезности, пе­дантичности, усидчивости и аккуратности. Их формальный интеллект неплохо развит, но отсутствует самокри­тичность. Они гордятся с трудом приобретенными зна­ниями и с детства проходят свой жизненный путь тор­жественно «Для хранения традиций трудно найти бо­лее подходящий саркофаг», — писал М.О.Гуревич (1922. С. 80).

Представления о покорности в американской пси­хиатрии подытожены в описаниях зависимого и пас­сивно-агрессивного расстройств личности. Признаками зависимого типа являются: а) неспособность к само­стоятельным действиям и пассивное предоставление другим права принимать ответственность в основных сферах жизни и деятельности, б) подчинение своих по­требностей чужим, чтобы избежать ответственности и в) отсутствие уверенности, восприятие себя как неда­лекого и нуждающегося в помощи.

Еще ближе к покорности стоят феномены пассив­но-агрессивного расстройства личности, для которого характерны следующие критерии: (/) противодействие должному выполнению социальных и профессиональ­ных обязанностей; (2) оно проявляется косвенным образом — путем отлынивания, бездельничанья, упрям­ства, преднамеренной неумелости, ложной забывчиво­сти; (J) два первых критерия порождают длительную социальную и профессиональную бесполезность, на­пример преднамеренную неумелость, препятствующую профессиональному и должностному росту; (4) сохра­нение этого стиля поведения, несмотря на наличие воз­можностей быть в жизни более настойчивым и эффек­тивным.

Приведенный ряд личностных типов позволяет бо­лее ярко увидеть пассивно-агрессивную сущность по­корности. Конформный акцентуант без труда способен совершить агрессивный поступок в отношении чужака с иными представлениями о мире. Селенельные лично­сти напоминают геронтократию «этапа совершенство­вания развитого социализма», вещающую из саркофа­га идей. Зависимые личности настолько покорны внешним обстоятельствам, что это переходит в полную без­деятельность, безучастность, безразличие2.

2 «Покорный» в толковании С.И.Ожегова (Словарь русского язы­ка. М.: Русский язык, 1984) — «послушный, уступчивый, веж­ливо-смиренно относящийся к кому-либо». Этимологически вос­ходит к слову «покор — укор, упрек, позор» (Фасмер М. Этимо­логический словарь русского языка. М.: Прогресс, 1987). Покорить, по Ожегову, значит: (1) подчинить своей власти, завоевать и (2) внушить кому-либо доверие, любовь к себе. Вве­дение термина «покорность» как обозначения психологическо­го свойства и, тем более, сведение к нему столь разнородных явлений не представляется удачным и достаточно обоснован­ным: термин со столькими значениями и оттенками значений для обозначения широкого круга психологических и психиат­рических феноменов скорее размывает и затуманивает понима­ние. К тому же, едва ли правомерно свести «зависание» к по­корности — ни в предлагаемом автором, ни в каком-либо ином понимании она не объясняет «зависания». Наконец, представ­ляется уместным различать «зависание» клиента как досадный факт деятельности службы или консультанта и «зависание» как факт жизни и переживаний клиента.

С покорностью так или иначе соседствует, обеспечи­вая ее долговременность и устойчивость, феномен «со­циального оглупления». Он связан с индивидуальной глу­постью. Покорность и глупость формируют у человека ис­каженно-иллюзорный, полный потрясающего невежества мир. Знаменитый немецкий теолог Д.Бонгеффер писал, что «глупость представляется скорее социологической, чем психологической проблемой... При внимательном рассмот­рении оказывается, что любое мощное усиление внеш­ней власти (будь то политической или религиозной) по­ражает значительную часть людей глупостью... Власть од­них нуждается в глупости других. Процесс заключается не во внезапной деградации или отмирании некоторых (ска­жем, интеллектуальных) человеческих задатков, а в том, что личность, подавленная зрелищем всесокрушающей власти, лишается внутренней самостоятельности (более или менее бессознательно), отрекается от поиска соб­ственной позиции в создающейся ситуации» (Бонгеффер, 1989. С. 106—107). В этом определении социальной глупо­сти видна ее связь с конформизмом. Но при этом она, в значительной мере, обусловлена индивидуальной глупо­стью, являющейся не столько интеллектуальным, сколь­ко личностным дефектом. Характерные для него прояв­ления состоят из (а) конформности, (б) релятивизма, (в) консерватизма, (г) эгоцентризма, (д) ассортативнос-ти—тропизма к «глупой» группе, (е) пассивной агрессив­ности, (ж) неспособности к эмпатии и резонансу пере­живаний, (з) стремления к абсолютизации (лидера, норм или правил); (и) «жизни среди заблуждений»3.

3 Социологические, социокультурные и т.п. интерпретации ча­сто лежат в совсем иной этической плоскости, чем психо­логическое консультирование и психотерапия, где действует закон «психотерапевтического превращения этического» (Бад-хен А. Что такое психотерапия. СПб., 1993), вне которого не­возможно выполнение основного условия терапии (консулы! -рования) — безусловное принятие клиента.

Подводя итоги, следует отметить, что покорность, несомненно, имеет регрессивный характер. Под ее вли­янием не только нарушается продуктивное развитие личности, но и существенно снижается уровень коллек­тивных достижений человечества и нарушается техно­логия формирования культуры. Об этом следует по­мнить, проводя консультирование «зависающих» або­нентов в службах неотложной телефонной помощи.

Рекомендуемая литература

Бонгеффер Д. Сопротивление и покорность // Вопросы философии. 1989. № 10. С. 106-167. № 11. С. 90-162.

Ганнушкин П.Б. Избранные труды. М.: Медицина, 1964.

Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подрост­ков. Л.: Медицина, 1983.

Фромм Э. Бегство от свободы / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989.

Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Пер. с англ. М.: Республика, 1994.

Date: 2015-09-24; view: 341; Нарушение авторских прав