Книга II

Векторы и жертвы

Жизнь веселее, когда ею рискуешь. Я ни о чем не жалею.

Дейв Новаковский

Мученик – всего‑навсего пострадавший с редкостно хорошим пиаром. Я бы предпочла остаться живой трусихой.

Джорджия Мейсон

…передача? Ах ты, бесполезный кусок дерьма! Не смей отключаться в такое вр…

…вроде наладил. Надеюсь, так и есть. Если передача данных идет, то перед вами – Дейв Новаковский. Веду прямой репортаж из главного офиса «Известий постапокалипсиса». Точнее, это был Дейв Новаковский. К тому времени, когда мой сюжет закачают наши серверы, а Махир отредактирует все вместе с боссом, я точно буду м…

…черт, только что перестали выть сирены. Значит, эвакуируемых уже не выпустят. Слишком поздно, ха‑ха. (Ну и смех.) Я теперь не смог бы выйти, даже если бы захотел. Дом разбомбят с минуты на минуту. Я остаюсь здесь и могу выпускать людей – вернее, мог бы, если бы они находились в здании. Но самому мне уходить нельзя. Ирония судьбы во всей красе, леди и джентельме…

…Магдалена? Даже если мой блог закроют, я знаю, что ты его все равно прочтешь. Господи, Мегги, как жаль, что мы часто ссорились. Нам нужно было просто смириться. Вот что нужно людям. Я так тебя сильно любил. И, кстати, свою работу. Думаю, поэтому я был одним из самых счастливых людей на свете. Наверное…

…слышу, как падают бомбы. Все ближе и…

Из блога Дейва Новаковского

«Электрическое антитело»,

12 апреля 2041 года. Не опубликовано.

Шесть

Жилище Мегги расположено в шести милях от городка, который называется (богом клянусь!) – Уид[7]. Действительно, Уид, штат Калифорния, оказался в числе маленьких городков, специально отстроенных заново после Пробуждения. Что в нем особенного? Координаты. От Уида легко добраться до трех главных рек Калифорнии, а при том что красное мясо теперь не едят, рыбная промышленность развивается бурными темпами. Если хочешь питаться речной форелью, восстанавливай рыбацкие поселки. Уид был спасен от забвения, постигшего большинство городов, находившихся слишком близко к дикой природе. Но, с другой стороны, именно природа ему и помогла. Логика в реальном мире иногда не срабатывает.

Езды от Окленда до Уида примерно четыре с половиной часа, если на трассе I 5 не стоят карантинные кордоны. Судя по данным навигатора, нам предстоял совершенно свободный путь от начала до конца. Я дал Бекс знак следовать за мной и, выехав на дорогу, повернул на север. Настал наш час.

Шон?

– Я сейчас не в духе, Джорджи.

Рев ветра унес слова, как только они слетели с моих губ, но это не имело значения. Как вы понимаете, сестра всегда слышит меня.

Я его тоже потеряла.

– Он погиб как мой подчиненный, Джорджи. Так не должно было случиться.

С горьким удивлением она спросила:

– Неужели люди должны умирать, только будучи моими подчиненными?

Ответа у меня не нашлось, поэтому я ничего не ответил. Джорджия все поняла и замолчала. Мотоцикл пожирал мили расстояния, отделявшего нас от цели. Я видел в боковых зеркалах наш микроавтобус, державшийся на небольшой, но безопасной дистанции от меня. Ни одной машины на шоссе мы пока не встретили. Желтый дорожный знак с катафотами поймал свет фар, и я увидел надпись: «ОСТОРОЖНО: ОЛЕНИ».

Эти животные могут набрать массу до сорока фунтов и способны заражаться вирусом Келлис‑Эмберли. Истребить их повально мы не в силах. Помимо экологических соображений есть и другие: олени травоядны, а следовательно, после Пробуждения их источники питания остались в целости и сохранности. Кроме того, размножаются они быстро, как кролики. Периодически кто‑нибудь пытается протолкнуть законопроект о бомбардировке лесов, чтобы решить проблему раз и навсегда, но такая инициатива быстро тонет в отчаянных воплях натуралистов и представителей деревообрабатывающей промышленности. Мне чужды обе крайности. Мне просто забавно – ведь наверняка детишки раньше плакали, когда умирала мама Бэмби в том мультфильме. Помню, как мы с Джорджией затаили дыхание и радостно вскрикнули, когда она не ожила в виде зомби и не сожрала собственного сыночка.

В верхнем правом углу лицевой пластины моего шлема замигал крошечный оранжевый огонек. Значит, микроавтобус пытался выйти со мной на связь. Хотел ли я говорить с кем‑то из наших? Нет. Но мог ли я проигнорировать вызов?

Увы, такого делать нельзя. Подавив желание прибавить скорость и избежать тисков ответственности, я произнес:

– Отвечаю.

Мгновение спустя в наушниках зазвучал голос Бекс – прерывистый и хриплый из‑за ветра.

– Шон, это ты?

– Нет, на связи – Пасхальный заяц, – буркнул я. – А ты как думаешь, кто может ответить по моему интеркому? Что тебе надо, Бекс? До дома Мегги еще далеко.

– Я как раз по этому поводу. У нас не было времени подготовить машины к выезду… – Она замолчала и негромко икнула. Когда Бекс заговорила снова, ее голос стал тише, и мне стало трудно разобрать ее слова. – В общем, у нас не очень хорошо с бензином. Не знаю, как у тебя, но нам топлива хватит максимум миль на пятьдесят, а потом…

Черт.

– А показания навигатора?

– Примерно в двадцати милях впереди есть стоянка дальнобойщиков. Там принимают журналистские удостоверения и уровень безопасности вполне сносный. Местность чистая, с анализами крови – полный порядок, и уже девять лет там не наблюдалось вспышек инфекции.

При нашей везучести мы все быстро поправим.

– Не исключено, – прошептал я и облегченно опустил плечи.

Джорджия молчала с того момента, как я сказал ей, что не в настроении. Я даже слегка испугался, что из‑за трагической потери близкого друга моя голова пришла в порядок и я стал «нормален». Нет уж. Не желаю ничего такого – ведь тогда я перестану слышать Джорджию. И точно сойду с ума по‑настоящему.

– Шон, ты как?

– Ничего, Бекс. Мне нравится твоя идея. Почему бы сразу не позвонить на стоянку и не сообщить им о нашем скором прибытии? Они смогут подготовиться. Пусть кто‑нибудь встретит нас у входа с анализаторами, а там видно будет. Кстати, вариант гораздо более удобный, как считаешь? Лучше не трезвонить у ворот и не отрывать какого‑нибудь малооплачиваемого дежурного от его законной чашки кофе.

Я уже собрался прервать связь, но мне вдруг пришла в голову мысль, от которой сердце ушло в пятки.

– Черт! А наш док? Ведь она, по идее, мертва, а ее удостоверение личности только что сгорело вместе с Оклендом.

Она умерла дважды за неделю, – заметила Джорджия. – Мой рекорд побит.

– Тише ты, – пробормотал я.

Бекс, разумеется, не обратила внимания на мое общение с Джорджией.

– Мы тебя опередили. Аларих раскопал для нее одно из старых клубных удостоверений Баффи. Серьезной проверки документу не выдержать, но когда мы доберемся до Мегги, Ал придумает что‑нибудь посолиднее.

– Блеск. А вы пока раздобудьте ей шляпу. Нельзя, чтобы кто‑нибудь разглядел лицо нашей Келли. Пусть сидит в машине. И не забудьте, купите ей воды.

– Ясно, – ответила Бекс. – Завершаю вызов.

Послышался негромкий щелчок. Я снова остался наедине со свистом ветра.

И с голосом, обитающим у меня в голове.

– Джорджи?

Да.

– Это всегда так? Когда теряешь того, кто был тебе дорог?

Ты говоришь, будто такое происходит с тобой и со мной регулярно.

– Ты была первой.

Верно. – Долгая пауза и едва различимый вздох, который я даже не расслышал, а осознал. – Но что тут нового?

Джорджия все делала первой. Она заговорила прежде меня и раньше меня выучилась читать. Зато я догадался о той игре, которую вели с нами приемные родители. Только радости от этого было маловато. Потом снова настала очередь Джорджии – она решила стать профессиональным журналистом и заразила меня своей страстью. Поначалу я ей слегка подыгрывал, чтобы она была счастлива. Затем оказалось, что у меня здорово получается, скажем, тыкать зомби палкой на забаву другим. И мне такое занятие по‑настоящему нравилось – ведь впервые я осознал, что и сам кое‑что могу. Но именно Джорджия стала моим катализатором. Сестра предложила, чтобы мы освещали предвыборную гонку сенатора Римана. Она мгновенно поняла, как президентская кампания может сказаться на нашей карьере.

И умерла она первой.

Я спокойно вел мотоцикл. Я дал сестре время собраться с мыслями. Наконец она медленно произнесла:

Каждый раз все по‑другому. Потеря Баффи… Это было подобно концу света, но я выдержала. Я должна была выдержать.

– Почему?

Я была нужна тебе, – ответила сестра самым будничным тоном.

Я лишь опустил голову, нажал ручку газа и помчался по дороге на полной скорости. Я несся до тех пор, пока не увидел манящую вывеску парковки для дальнобойщиков. Вывеска обещала еду, горючее и множество шоферов крепышей, вооруженных до зубов, которым не терпелось сразиться со вспышкой инфекции. У каждого человека есть место, где он чувствует себя в безопасности. Мой список включает в себя три пункта: вечеринка ирвинов, карантинное отделение ЦКЗ и стоянка дальнобойных фур в Северной Америке. Представьте, что вы безумно напуганы зомби и одержимы мыслями о том, как вам выжить. Найдите дальнобойщика, да не забудьте взять меня в свою компанию.

У ворот нас встретили трое охранников в синих спецовках, заляпанных жирными пятнами. Они держали в руках одноразовые анализаторы крови. Один сразу направился ко мне, двое – к микроавтобусу. Мне достался прыщавый неулыбчивый подросток, у которого на бейджике значилось имя Мэтт (возможно, псевдоним). Я не стал пытаться завести с ним разговор. Просто снял перчатку и протянул руку – пусть парень делает свое дело. Парнишка что‑то одобрительно пробормотал, оценив мой профессионализм, и занес анализатор над моей ладонью, не дождавшись, когда я полностью распрямлю пальцы. Но на результате анализа это сказаться не могло – анализаторы интересует только кровь. Охранник согнул мой мизинец с такой силой, что я поморщился от боли, но промолчал. Пусть лучше своей работой занимается, чем делает выводы о том, что я за человек.

Огоньки на панели анализатора замигали зеленым и красным, но вскоре все сменилось устойчивым светом зеленого индикатора. Прыщавая физиономия паренька озарилась усмешкой и стала почти симпатичной.

– Похоже, вы чисты, мистер Мейсон, – сообщил он, и я понял, что Бекс предварительно позвонила и назвала наши имена. – Люблю ваш сайт. Вы классные репортажи из Сакраменто в прошлом году присылали – просто блеск. – Он немного помедлил и смущенно добавил: – Очень жалко, что такое случилось с вашей сестрой.

Радуясь тому, что лицевая пластина шлема прикрывает глаза, я приклеил к губам подобие улыбки, которая означала: «Ну, поверьте, мне ни капельки не больно, когда при мне упоминают о Джорджии. Отлично, что ты проверил меня первым». Я произнес:

– Спасибо. Забавное было время.

– Добро пожаловать к Руди. Надеюсь, у нас найдется все, что вам нужно.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил я парня и натянул перчатку, готовясь завести мотоцикл и проехать за ворота на стоянку. Другие охранники уже занимались моими спутниками в микроавтобусе. Не исключено, что они занялись документами Келли. На душе у меня установилось относительное спокойствие из‑за того, что ее удостоверение являлось делом рук Баффи. Возможно, Обезьяна – гений и корифей, но я знал, на что была способна наша Джорджетта. Я всегда доверял ее работе.

Я подключил байк к заправочному автомату и вошел в удобный компактный магазинчик. Наверняка у них есть кола. Я миновал полки со сморщенными соевыми сосисками и пакетами чипсов из искусственного сыра и обнаружил холодильник, заставленный банками с газировкой. Но я с тоской уставился на кофейник, который призывно дымился неподалеку. Кофе здесь наверняка был древний, похожий на смолу, которая сформировалась в незапамятные времена за счет медленного сжатия скелетов доисторических существ. И эти кости сдавливались до тех пор, пока окаменевшая кровь не брызнула из самого сердца планеты, чтобы ее пили шоферы‑дальнобойшики.

Иди.

– А?

Я замер и глупо заморгал. Не стоило себя вести подобным образом. Нарушение координации движений – один из первых признаков активизации болезни Келлис‑Эмберли. Наша команда привыкла к моим разговорам с умершей сестрой, но остальной мир не будет со мной церемониться.

Ты хочешь кофе. Возьми себе порцию.

– Но…

Ты сегодня из‑за меня вдоволь напился сладкой водички. Могу же я сжалиться над тобой.

Грусть и радость соединились в тоне Джорджии. Я не сразу понимал ее чувства. Приходилось искать какие‑то подсказки в голосе, лишенном тела. Самое главное в таких случаях – за что‑то зацепиться.

И ты заслужил кофе.

– Готова уволить сотрудника за одну чашку, верно? – пробормотал я, отошел от холодильника и направился к доисторическому напитку. Джорджия его ненавидела. А мне даже любопытно, почему некоторые готовы потреблять кофеин в менее эффективных формах.

Похоже, Аларих проиграл, когда мои сотрудники бросили монетку, чтобы решить, кому идти за покупками. Он попался мне в дверях, когда я выходил, крепко держа в руках самый большой стакан кофе, какой мне только могли продать. Аларих удивленно скосил на меня глаза и поднял брови. Вопрос был ясен без слов. К счастью, у меня имелась уйма времени, чтобы натренировать равнодушие.

– Я собираюсь проверить байк и убедиться в том, что окна микроавтобуса чистые, а ты тут обо всем позаботься, – распорядился я, отхлебнув кофе и радуясь тому, как горячая жидкость обжигает горло. Напиток оказался именно таким, как мне хотелось – крепким и горьковатым. – Смотри, не забудь купить чего‑нибудь перекусить для Бекс и дока. До Уида еще долгий путь, а у Мегги к нашему приезду вряд ли будет готов ужин.

Аларих нахмурился.

– Босс…

– Давай. Воспользуйся кредитной карточкой компании. Не стесняйся.

Я одарил Алариха широкой подбадривающей улыбкой и порывисто зашагал мимо магазина к бензозаправочным автоматам.

Солнце клонилось к закату. Нам предстояло ехать в полной темноте. Даже в нынешнем обществе, ориентированном на безопасность, на большей части трассы I 5 нет фонарей. Освещены только дороги на подъезде к крупным городам. Кроме того, есть места, где посты охраны весьма укомплектованы. Милые люди с винтовками всегда рады «помочь» тем, кого они сочтут «слегка зомбированным». Все как один – добрые самаритяне. Благодаря законам, касающимся инфекции, охранники имеют право даже не брать у потенциально зараженных анализ крови. Стрельба ведется на поражение. Все, что потом можно будет представить в суде как вызвавшее сомнение, является хорошим оправданием для этих вооруженных ребят. В общем, чем дальше от мегаполисов, тем больше шансов получить пулю в лоб.

– Ночная дорога, – вымолвил я, отхлебнув кофе. – Супер. Только об этом и мечтал. Пустынное шоссе в темноте – какая прелесть.

Если бы я могла, я бы это сделала за тебя.

– Знаю, – ответил я.

Аларих вышел из магазина, сгибаясь под грузом фастфуда и бутылок с газировкой. Я бросил опустевший стакан в ближайшую урну, надел шлем, махнул рукой Алариху и оседлал мотоцикл. Чем быстрее я окажусь за воротами, тем лучше для меня. Главное сейчас – исчезнуть побыстрее. У Мегги все наверстаем. Там я точно никуда не денусь. А пока мне хотелось только ехать (хотя – не очень, если честно).

Когда Аларих поравнялся с микроавтобусом, я уже завел двигатель. А он вывалил покупки на пассажирское сиденье и помахал мне рукой. В его глазах читался вопрос: «Может, поговорим?» Господи, сколько раз я видел этот взгляд после смерти Джорджии. Я покачал головой и указал большим пальцем в сторону ворот.

Кстати, мы все давно выработали свою систему жестов. Аларих кивнул и забрался в салон микроавтобуса. Мгновение спустя Бекс, заняв место за рулем, показала мне два поднятых вверх больших пальца. Микроавтобус отъехал от бензозаправки и остановился позади байка в ожидании команды.

– Любители, – хмыкнул я и прибавил газ.

Остаток пути до Уида оказался начисто лишен происшествий, но именно поэтому нервы у меня натянулись как струны. Я мог сорваться от любой мелочи. В фильмах ужасов, снятых до Пробуждения, перед самыми страшными сценами режиссеры любили создавать напряженную атмосферу. По идее, такой прием заставлял зрителей ждать следующего эпизода с особым нетерпением. Сначала совершалось нечто нехорошее – например, убивали нескольких главных героев, и лишь потом начиналась кульминация. Все это называлось «хоррор». Теперь и наш путь до Уида превратился в классику жанра. Мы мчались по безлюдному отрезку трассы I 5, одолевая милю за милей. Ничего не происходило, а страх только нарастал.

Было почти одиннадцать, когда мы съехали с шоссе на окраинные улочки родного городка Мегги. Лучи фар вырвали из мрака большой рекламный щит. Надпись гласила: «ПОЗДРАВЛЯЕМ ДЖЕЙМСА – ГРАЖДАНИНА МЕСЯЦА ГОРОДА УИД!».

Пожалуй, мне никогда не понять образ мыслей здешних обитателей. Покачав головой, я дал остальным знак следовать за мной и свернул на объездную дорогу, ведущую к дому Мегги.

После Пробуждения дома стали строить, исходя исключительно из утилитарных соображений. Все люди разом решили, что выжить в мире, населенном зомби, гораздо важнее, чем иметь прелестное витражное окно. Я же всегда питал слабость к старой архитектуре. Конечно, большинство из этих зданий представляют собой смертельно опасные ловушки, и их стоит снести… Но они – действительно стильные. А жилище Мегги… Оно могло бы получить «Золотого Стива» за одно только свое существование.

Наконец мы свернули с небрежной, неухоженной трассы на гладкий асфальт. Теперь дорога вилась серпантином между деревьями и приводила к дому Мегги, совершив почти идеальный круг. И, между прочим, здесь все было продумано до мелочей и очень практично. Каждый отрезок пути окружали автоматические сенсоры и датчики движения. Они тянулись вплоть до забора, который напоминал каменный, но на самом деле был изготовлен из нового полимера, покрывавшего стальной каркас. Створки ворот закрывались быстрее, чем за полсекунды, и могли разрубить пополам все что угодно – кроме, наверное, танка. Извилистая дорога делила окрестный лес на сектора, и каждый из них имел несколько натянутых проволок и камер наблюдения. Никто не мог безнаказанно подобраться к Мегги и ее гостям.

Я остановил байк возле первых ворот, переключился на нейтральную скорость и занялся интеркомом внутри шлема.

– Бекс? Кто‑нибудь догадался позвонить Мегги и предупредить ее о нашем приезде?

Долгая пауза послужила красноречивым ответом на мой вопрос, а потом Бекс произнесла:

– Нет. Я думала, это сделал ты.

– Совершенно вылетело из головы, – вздохнул я и тронулся с места. – Давайте проверим. Не убьет ли нас система безопасности.

Первые и вторые ворота были запрограммированы впускать любого, кто предъявит удостоверение сотрудника «Известий постапокалипсиса». Третьи запрашивали анализ крови. Зараженный был бы убит на месте, хотя и задержался бы там на пару секунд. Для прохода через четвертые ворота требовалось обязательное сканирование сетчатки. Джорджия ни разу не бывала в гостях у Мегги, а жаль. Забавно было бы поглядеть, как эта идеальная система пытается разобраться с сетчаткой глаз моей сестры, пораженной вирусом Келлис‑Эмберли. Полагаю, Мегги вызвала бы охранников из леса, где они скрывались, как настоящие невидимки.

Дом мы увидели, когда одолели третий виток серпантина. Во всех окнах горел свет, а двор освещали прожекторы, спрятанные в ухоженном саду. На огромной территории было светло – почти как днем. И свет озарял нашу дорогу до самой вершины холма. Мы одолели четвертые ворота – никто даже не вышел из леса и не убил нас. Я начал немного расслабляться. Пятые – последние – оказались открыты. Я въехал во двор и припарковался сбоку, чтобы оставить место микроавтобусу.

Парадная дверь распахнулась, когда я снимал шлем, а Бекс парковалась. К нам навстречу бросилась куча маленьких гладкошерстных собак. В центре прыгающей и лающей оравы шагала Мегги. Я не выдержал и улыбнулся. Ничего не мог поделать.

Предельная масса, необходимая для размножения вируса Келлис‑Эмберли составляет сорок фунтов. Иными словами, если вес живого организма превышает данную цифру, то этот бедняга сначала умирает, затем превращается в зомби и сразу отправляется, например, пожирать свою любимую бабулю… Подобный строгий барьер установили не зря. Выяснилось, что некоторые существа могут «не воскреснуть», имея вес меньше пятидесяти фунтов. Но пока еще никто, весящий меньше сорока, не становился зомби. С точки зрения логики это должно было бы означать, что любители собак во всем мире держали бы у себя только карликовых пуделей. Здравый смысл никогда не был сильной чертой человечества. Как только риск апокалипсиса миновал, заработали программы селекции. Хозяева домашних питомцев принялись за миниатюризацию собак своих любимых пород.

Джорджия говорила, что это отвратительно и мы должны одуматься. А мне, черт побери, крошечные бульдожки Мегги всегда казались очаровательными созданиями, а вовсе не мутантами. Действительно, они склонны к эпилепсии – но ведь спасатели, вроде той же Мегги, всегда помогут животным. Забавно, но после Пробуждения во многих семействах страстно мечтали иметь «собачку, как ту, которая была у дедушки», а описание новой породы почитать не удосужились.

– Привет, Мегги, – сказал я, оторвав взгляд от моря бульдогов. – К ужину мы опоздали?

– Если вы любители фальшивого мясного рулета – нет, – ответила она, заставив себя улыбнуться. Глаза у нее были красные и немного припухшие, словно последние несколько часов она плакала и утирала слезы. – Как я понимаю, вы, ребята, собрались у меня погостить?

– Если ты не против.

У Мегги, стоявшей посреди своры своих карликовых бульдогов, был слишком несчастный вид, хотя она и старалась вести себя естественно. Мне хотелось утешить ее. Только я понятия не имел, каким образом.

Пока была жива Джорджия, у меня такое получалось лучше, потому что приходилось часто защищать других. Сестра к людям прикасаться не любила, но я был на подхвате. Она неохотно проявляла чувства, поэтому я отдувался за двоих. Когда ее не стало, я просто потерялся. Даже не знал, с чего начать в подобных обстоятельствах.

Мы с сестрой считали, что именно Джорджия сильнее пострадала с эмоциональной точки зрения от воспитательной политики Мейсонов, а оказалось, что их локомотив проехался по нам обоим.

Меня выручил Аларих. Бекс еще не успела мотор выключить, а он уже выскочил из микроавтобуса и бросился к Мегги, не обращая внимания на собак. На счастье, карликовые бульдоги достаточно сообразительны и успевают вовремя отбежать в сторону, чтобы на них не наступили. Все прошло очень гладко. Аларих обнял ее и прижался лицом к ее плечу. Она ответила ему тем же. И оба замерли. Вот и все. Похоже, этого было достаточно.

Дыши, – велела мне Джорджия.

– Пытаюсь, – прошептал я.

Мне вдруг показалось, что смотреть на Мегги и Алариха – все равно что шпионить. Я отвел взгляд.

– Привет, – проговорила Бекс, подойдя ко мне.

Чуть поодаль от Бекс стояла Келли, завернувшись в одно из одеял, которые мы всегда держали на заднем сиденье микроавтобуса. Выглядели обе девушки изможденными, но за Бекс я был спокоен. Меня встревожили темные круги под глазами Келли и ее бледность.

– Привет, – вымолвил я, кивком указал на Келли и спросил у Бекс: – Доктор хорошо перенесла дорогу?

– Я немного вздремнула, – сообщила Келли.

– Нет, – заявила Бекс полсекунды спустя.

– Понятно, – произнес я, посмотрел на застывших Алариха и Магдалену и сказал: – Мегги приготовила фальшивый мясной рулет. Может, стоит перекусить?

– По‑моему, идея прекрасная, – согласилась Бекс. – Пойду, возьму сумку.

Келли вдруг встревожилась.

– Подождите… Мы собираемся здесь остаться?

– Ага, – ответил я, отвернулся, снял с мотоцикла седельные сумки и перебросил их через плечо. – Добро пожаловать в «Приют Мегги для бродячих репортеров и официально признанных мертвыми сотрудников ЦКЗ».

– Но это не… – Келли обвела руками широкую зеленую лужайку с круглыми островками кустов и высоких деревьев. – Местность небезопасна!

Мы с Бекс переглянулись и одновременно расхохотались – рвано, почти истерично. Так бывает всегда, когда смех наполовину порожден тяжелейшей усталостью. Но как же было приятно посмеяться хоть над чем‑то.

Келли изумленно переводила взгляд то на меня, то на Бекс.

– Что такое? – сердито и раздраженно осведомилась она. – Чему вы так радуетесь?

Но мы не могли остановиться. В итоге я сложился почти пополам, а Бекс закрыла лицо ладонями. Джорджия не отставала. Ее смех звучал чуть пугающим, призрачным, несинхронным эхом в моей голове. Аларих и Магдалена не обращали на нас внимания. Они пребывали в неприкосновенном мире своей тоски.

Наконец Бекс овладела собой. Утирая слезы с глаз, она проговорила:

– Ох, Шон, похоже, никто не удосужился сказать доку, куда именно мы направляемся.

– По всей видимости, нет, – согласился я, расправил плечи, придал лицу серьезность, повернулся к Келли и объяснил: – Док, удача сопутствовала нам настолько, что теперь мы наслаждаемся гостеприимством мисс Магдалены Грейс Гарсиа.

– Столовое серебро красть не рекомендуется, – добавила Бекс.

Келли широко раскрыла рот.

Семейство Келли было ответственно за многие достижения медицины за последние четверть века. А семейство Мегги заботилось исключительно о том, чтобы их дом был всегда оснащен по последнему слову техники. До Пробуждения ее родители серьезно занимались программированием. К тому времени, когда по свету начали разгуливать мертвяки, их частная компания заработала несколько миллионов. Людьми они были сообразительными и прозорливыми, а потому быстро усвоили одно важное правило. Либо все погибнут, и тогда деньги превратятся в устаревшее понятие, либо люди отобьют первые атаки зараженных, а затем начнут трепетно заботиться о своем здоровье. Родителям Мегги удалось вложить большую часть своих сбережений в производство медицинской техники, пока финансовые рынки не стали заморожены. Миллионов они на этом не заработали. Речь шла о миллиардах. И, заметьте, они уплатили все налоги.

Кроме того, они очень много времени уделяли благотворительности. Отчасти именно благодаря их щедрым пожертвованиям Уид уцелел. Конечно, у них сохранились контрольные пакеты в двух главных городских рыболовных компаниях, и городская больница также принадлежала им в значительной степени. Они относились к тем людям, для которых тысяча долларов – вполне разумная цена за бутылку вина. Когда Мегги исполнился двадцать один год, родители спросили у нее, какой она хочет подарок. Им ничего не было жалко для драгоценной дочурки.

Мегги попросила старый фермерский дом, принадлежавший ее деду с бабкой, систему безопасности армейского уровня, частную линию T1[8] и постоянный доступ к процентам с ее счета в трастовом фонде. Больше ничего. И ее родители – люди, верные слову, согласились. Возможно, нам было бы безопаснее в подземном бункере ЦБЗ – если бы его охраняли тоже ниндзя.

– Но… – наконец обрела дар речи Келли. – Разве она не должна делать что‑то… важное?

– Мегги – очень занятой человек, – улыбнулся я. – Она проводит фестивали ужастиков и пишет для нашего сайта. Вперед. Кто последний встанет из‑за стола, тому мыть посуду. – Я направился к дверям, сделав большой круг около Алариха и Мегги. Смущенная Келли побрела за мной. Бекс была последней. Она не стала закрывать парадную дверь. У надежной системы безопасности много преимуществ, и они не всегда видны невооруженным глазом.

В гостиной вдоль стен стояли книжные шкафы. Везде валялись пыльные коробки и собачьи матрасики. Остальное пространство занимали удобные диваны и кресла. И никого из сочинителей. Необычно. Мегги почти никогда не бывала одна. Ее дом постоянно был открыт для сочинителей всех мастей, работающих на нас, а также для некоторых ирвинов и новостников. Она любила компании, наша Мегги. Она выросла в таком слое общества, где еще возможно было стать тусовщицей. Мегги практически оторвалась от своих корней, но иногда она не могла отойти от полученного ею воспитания и привычек. Нормальные люди любят одиночество. Сейчас это – синоним безопасности. И Мегги стала одинока, хотя и устраивала шумные вечеринки.

Келли застыла рядом со мной. Она осматривала комнату холодным, оценивающим взглядом. Она напомнила мне ирвина, обозревающего опасную зону. Теперь в большинстве домов обстановка чисто утилитарная. Ровные линии, ярко освещенные углы, современные столы, кровати и стулья, словно взятые из фильмов ужасов былых времен. Все предметы легко дезинфицировать. У Мегги скопилось много антиквариата, самодельной мебели и просто пыльного хлама.

Мне всегда казалось, что она живет так отчасти из чувства протеста. От девчонки ждали, что она будет тусоваться с друзьями детства и поселится внутри виртуального кокона самой дорогой системы безопасности в мире. А она выбрала для себя захолустье и свору эпилептических собачек вместо карликового пуделя и компании закадычных дружков. Обыватели считали, что у Мегги – три извилины в голове, а она стала профессиональной писательницей, да еще и собрала команду из двадцати блогеров. Список ее достижений бесконечен. Она очень славная, наша Мегги, хотя ее образ жизни может вызвать сомнения.

Date: 2015-09-24; view: 283; Нарушение авторских прав