Отпуск в Румынии

В то время как по окончании боев в Крыму наши войска получили несколько недель вполне заслуженного ими отдыха в чудесной местности Южного Крыма, где уже созревали фрукты, я также мог позволить себе отдохнуть.

Маршал Антонеску, навестивший нас летом после сражения на Керченском полуострове, сделал мне приглашение провести вместе с женой отпуск в Карпатах в качестве его гостя, как только будет закончена борьба за Севастополь. Он по-дружески распространил свое приглашение также и на нашего старшего сына, который после участия в боях в России и учебы в военном училище получил весной чин лейтенанта и после перенесенной им скарлатины нуждался в отдыхе.

Нам довелось в эти недели узнать чудесное румынское гостеприимство. Правда, из задуманного отпуска получился в той или иной мере официальный визит.

Когда мы как простые путешественники прибыли на румынскую границу, нас уже ожидал салон-вагон. Румынский генерал и представитель министерства иностранных дел встретили нас как гостей маршала и правительства. После чудесной поездки через Карпаты мы прибыли на следующий день в Предеаль, климатический курорт, расположенный высоко в горах неподалеку от известного королевского замка Синая. В Предеале маршал Антонеску имел великолепную виллу. На вокзале нас встретили госпожа Антонеску и военный министр Румынии. Был выстроен почетный караул в составе роты гвардейского батальона маршала Антонеску. Интересно, что маршал имел свой собственный гвардейский батальон (видимо, напуганный путчем, который в свое время попыталась устроить Железная гвардия). Батальон маршала во всем был похож на гвардейский батальон короля, с той лишь разницей, что королевский батальон имел белые этишкеты, а батальон маршала – красные.

По украшенным флагами улицам, на которых школьники образовали шпалеры, мы проехали к чудесной маленькой вилле, служившей резиденцией для гостей правительства. В ней разместились моя жена, наш сын, который прибыл несколькими днями позже, и я, в то время как Шпехт и оба румынских офицера, выделенных в мое распоряжение, устроились в соседнем доме. Нас очень любезно приняла госпожа Гога, супруга бывшего, умершего премьер-министра и интимный друг дома Антонеску. Ранее дом принадлежал ей, и она показала нам хорошо обставленные помещения: жилую комнату, столовую, две спальни. Она представила нам также персонал виллы и сказала при этом тихо, но настойчиво, что мы вполне можем полагаться на повара. Это напоминало нам о том, что мы находимся на Балканах.

Действительно, премьер-министр Гога, избравший дружественный Германии курс, был отравлен. Когда во время нашего пребывания маршал Антонеску заболел легким желудочным расстройством, он первым делом рассчитал повара. Вообще нас хранили как зеницу ока. Всегда за нами «незаметно» следовали два немецких и два румынских служащих уголовной полиции. Еще в салон-вагоне нам лишь с трудом удалось уговорить румынского чиновника, которому было приказано спать на полу перед дверью в мое купе, выбрать себе несколько более удобное место. Это было первый и единственный раз в моей жизни, что меня принимали с такими почестями и так заботливо охраняли; для этого нужна особая привычка. Жизнь простого путешественника, конечно, удобнее.

Во время нашего пребывания в Предеале мы были несколько раз в гостях в доме маршала. Он, а также его жена разговаривали на великолепном французском языке и были любезнейшими хозяевами. Антонеску долгое время был военным атташе в Париже и Лондоне. Тем приятнее была его прогерманская позиция.

Однажды нас пригласили на завтрак к королю и его матери, королеве Елене. Королева была все еще красивой женщиной, любезной и умной, естественной и непринужденной в беседе. Она тосковала по Флоренции, где жила годами в то время, когда ее муж, король Кароль, был влюблен в мадам Лупеску. Можно было заметить, что в жилах королевы течет кровь Гогенцоллернов.

Юный король Михай производил тогда впечатление несколько беспомощного и безразличного человека. Его склонности, казалось, целиком были сосредоточены на автомобилях и моторных лодках. В то время как королева-мать проявляла интерес к политическим вопросам, король, казалось, холодно или без интереса относился к своей задаче правителя. Для своего возраста он скорее производил впечатление разочарованного человека. Было ли это уже тогда маской? Его незрелость наверняка была связана с тем, что детство свое он провел между несдержанным отцом и матерью, жившей большей частью за границей. К этому прибавилось еще то, что маршал Антонеску отстранил его от всякой практической работы, связанной с управлением страной. Молодой король не умел даже вести себя, когда ему приходилось посещать какую-либо воинскую часть, да это и случалось довольно редко.

В другой раз мы предприняли в сопровождении румын поездку по Трансильвании и посетили кавалерийское училище в Германнштадте (Сибиу). Антонеску был в свое время начальником этого училища и поэтому проявлял о нем особую заботу. Оно было образцово оборудовано, и продемонстрированная нам верховая езда находилась на высоком уровне.

Мы приняли также приглашение румынского патриарха и посетили его в его сельской резиденции, расположенной рядом с монастырем среди чудесного леса. Как все православные священники, он и его младшие товарищи носили красивые длинные бороды, подчеркивавшие достоинство их сана. Беседа с высокообразованным пастырем, изучавшим геологию в Ереславле (Вроцлаве) и Тюбингене, была большим наслаждением. Вечером мы сидели на террасе скромного сельского дома, и пища наша была по-сельскому проста и скромна, в противоположность угощениям на светских церемониях. Но самым приятным впечатлением во время нашего пребывания в Румынии было посещение немцев, проживавших в Румынии, которые при режиме Антонеску и под влиянием Германии пользовались значительно большими свободами, чем в прежние времена.

Между прочим, широко распространенное название «трансильванские саксонцы» является ошибочным. Трансильванские немцы прибыли сюда из Люксембурга и Лотарингии. Мы совершили поездку по чудесной Трансильванской провинции. День начался богослужением в одной из старых укрепленных церквей-крепостей. Они были еще защищены стенами, за которыми укрывались жители во время войны и к которым были пристроены хлева для животных и закрома для продовольствия. Епископ Трансильванский отправлял богослужение. Из близлежащих сел сюда поспешили прибыть крестьяне со своими женами и детьми, все в старинных, красочных нарядах. Затем началась наша поездка по красивым селам с их богатыми усадьбами. Всюду были вывешены флаги, а школьники приветствовали нас с цветами в руках. Мы посетили замок Мариенбург, являющийся предшественником замка Мариенбург (Мальборк) в Пруссии. Немецкий Рыцарский орден, вынужденный отступить из Святой земли {45}, получил вначале колонизаторскую задачу в Трансильвании, прежде чем он прибыл в Германию, чтобы завоевать затем для немцев Пруссию.

Днем мы присутствовали при крещении немецкого мальчика, крестным отцом которого стал я. На крестинах в кругу крестьян, гордых своим хозяйством и своей прекрасной родиной, было подано все, что только имелось у хозяина. После обеда, в другом селе, мы приняли участие в сельском празднике, во время которого молодые девушки и парни, в пестрых народных костюмах, показали нам свои прекрасные старинные танцы. Чудесная картина. Вечер мы провели в кругу немцев в главном немецком населенном пункте Кронштадте (Оразул Сталин), гордостью которого являлся большой, так называемый Черный кафедральный собор. Это название было связано со стенами собора, почерневшими во время пожара. Последние дни отпуска мы находились в Бухаресте. Мы увидели нефтяные поля Плоешти, румынский военный завод, а я посетил также военный госпиталь. Госпиталь был размещен в роскошном здании, которое королевский двор построил для своих служащих. В начале войны маршал Антонеску, не долго думая, отобрал это здание у двора и превратил в госпиталь. Как ни правильно было это мероприятие само по себе, но та грубость и прямолинейность, которые при этом были проявлены маршалом, сделали многих в придворных кругах его врагами. То же относится и к следующему факту: в один прекрасный день маршал неожиданно уволил все окружение королевы и заменил его другими лицами. Жертвой этой замены оказался и майор Розетта, сын дипломата и шурин генерала Паулюса. Позже он прибыл ко мне в качестве румынского офицера связи и стал хорошим посредником и товарищем. Несомненно, маршал Антонеску значительно повредил себе тем, что полностью отстранил от участия в государственных делах короля, хотя он и не был еще достаточно для этого подготовлен, а также и тем, что он применял подобные грубые меры. Во всяком случае, кто видел тогда короля, тот ни за что бы не подумал, что он когда-либо наберется мужества и инициативы, чтобы арестовать Антонеску. То, что он, представитель династии Гогенцоллернов, позже предал Германию, предрешив тем самым конец своего господства, тогда было еще скрыто во мраке будущего.

Как бы то ни было, мы можем лишь с благодарностью вспоминать о тех неделях, когда мы могли испытать широкое румынское гостеприимство и когда мы получили незабываемые впечатления от пребывания в немецкой Трансильвании. Сейчас немцы, не подвергшиеся изгнанию из этой провинции, снова порабощены.

Мне доставило радость только то, что мой крестник со своими родителями спасся от грозившей ему волны уничтожения и живет теперь в Ганновере.