VI. Психология публичного выступления, или как научиться говорить

Жизнь заставила меня обратиться и к этой теме.

Дорогой читатель! Простите меня, что часто ссыла­юсь на личный опыт. Дело в том, что эта работа являет­ся результатом моих научных исследований и обобще­ния клинического опыта и опыта консультирования. И если бы все то, что происходило со мной, происходило бы только со мной, я вряд ли писал бы о себе. Но нечто подобное наблюдалось у многих пациентов и клиентов. Так какая разница, чей случай я опишу? Да и исследо­вания психологии литературного творчества говорят, что писатель обычно пишет о себе.

Так вот, позднее начало педагогической карьеры (на пятом десятке) не давало возможности постепенно на­бирать педагогический опыт, как это делали мои более удачливые приятели, ставшие педагогами в 25-30 лет, а к 40 годам достигшие мастерства. Мне надо было все делать быстро. Тем более что сразу же у меня была боль­шая лекторская нагрузка и частые выступления перед незнакомыми аудиториями (отсюда название части: «Я и ОНИ»). Неудачные выступления приводили к тому, что не удавалось завязать длительных деловых контак­тов с интересующими меня людьми. Особенно тяжелы были мои выступления перед учеными мужами: билось сердце, перехватывало дыхание, пересыхало в горле. Я вынужден был выступать по бумажке, а если и без бу­мажки, то все равно по «бумажке», ибо выучивал текст наизусть. Выступления оказывались скучными. Да и в беседе один на один я также мало кого мог убедить. Так, например, в 1982 году мне грозило увольнение с рабо­ты, хотя именно тогда я высказал те идеи, которые сей­час признаны научным миром. Итак, я вынужден был готовить себя по науке. А когда в стране начались пре­образования, появился еще один источник стресса у наших политических деятелей: необходимость убеж­дать народ в своих достоинствах. Я стал консультиро­вать кандидатов в депутаты. Пользовались моими услугами и руководители при составлении речей, подготов­ке деловых переговоров, завязывании новых контактов.

Пройдя речевую подготовку, я стал иначе беседовать с людьми: больными, учениками, близкими. Думается, сейчас я приношу им меньше огорчений. По крайней мере теперь более уверен, что то, о чем говорю, слушате­ли и собеседники понимают так же, как и я. Конечно, не всегда все принимают, но во всяком случае становит­ся ясным тот пункт, по которому мы расходимся.

Еще один эффект: педагогическая и лечебная деятель­ность стала приносить радость и не восприниматься как работа. Сейчас иногда я читаю лекции по восемь часов в день, и особого утомлен гм нет. А ведь в основном при­ходится иметь дело с людьми малознакомыми или со­всем незнакомыми (ОНИ). Довольно часто я слышу от знакомых педагогов разного уровня квалификации, что каждая лекция для них - экзамен. Но это же ужасно! Каждый день быть в бою минимум три часа!

У меня нет оснований подозревать их в кокетстве. Я пони­маю, что вое дело в плохой психологической подготовке.

Думаю, этот материал будет и полезен не только тем, кто часто стоит за трибуной, но и тем, кто часто обща­ется с малознакомыми людьми, потенциальными дело­выми партнерами, будущими мужьями и женами и т. п. Ведь если долго вести разведку, можно остаться одно­му. Основное внимание здесь уделено психологии пуб­личного выступления и ораторским приемам. В резуль­тате вы познакомитесь с новой методикой публичного выступления, а может быть, и новым состоянием души, которое мною названо «интеллектуальный, транс». Я не претендую на полное изложение проблемы, но хоте­лось бы увлечь вас в волшебный мир слова, чтобы, по­знавши его тайну, «убеждая, побеждать». А если мне это удастся, вы найдете более солидные руководства или придете в нашу школу ораторского искусства.

1. Немного истории

«Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нём была жизнь…»Так начинается Евангелие от Иоанна. А вот еще несколько изречений из Библии. «Если подуешь на искру, она разгорится, а если плюнешь на нее, угаснет: то и другое исходит из уст твоих». «Удар бича делает рубцы, а удар языка сокрушает кости». «И глупец, когда молчит, может показаться мудрым».

А Сократ как-то сказал красивому молодому челове­ку: «Теперь, чтобы я смог тебя увидеть, скажи мне что-нибудь».

Ему принадлежит и следующее рассуждение: «...Не следует лечить тело, не леча душу... Ибо все - и хорошее, и плохое -порождается в теле душою... Потому-то и надо прежде всего и преимущественно лечить душу, если хо­чешь, чтобы голова и все остальное тело хорошо себя чувствовали. Лечить же душу должно известными за­клинаниями, последние представляют собою не что иное, как верные речи (здесь и далее выделено мною. -М.Л.): от этих речей в душе укореняется рассудительность, а ее укоренение и присутствие облегчают внедрение здоровья и в области головы, и в области всего тела». Вообще, древние греки почитали владеющих словом. Вот что говорил Одиссей своему обидчику:

Боги не каждого всем наделяют: не каждый имеет

Вдруг и пленительный образ, и ум, и могущество слова;

Тот по наружному виду внимания мало достоин

Прелестью речи зато наделен от богов; веселятся

Люди, смотря на него, говорящего с мужеством твердым

Или приветливой кротостью; он украшенье собраний;

Бога в нем видят, когда он проходит по улицам града.

Тот же, напротив, бессмертным подобен лица красотою,

Прелести ж бедное слово его никакой не имеет.

Так и твоя красота беспорочна, тебя и Зевес бы

Краше не создал, зато не имеешь ты здравого смысла.

Теперь обратимся к древнеримскому писателю Апу­лею: «Язык, осужденный на вечное молчание, прино­сит пользы не больше, чем нос, постоянно заложенный

насморком, уши, забитые грязью, глаза, затянутые бель­мом. Что пользы от рук, которые закованы в кандалы, от ног, которые стиснуты колодками?.. Конечно, от употребления меч начинает блестеть, а оставшись без дела ржавеет; точно так же и слово: спрятанное в нож­ны молчания, оно слабеет от длительного оцепенения.

Впрочем, развивать криком человеческий голос - на­прасный труд, пустая трата времени, слишком уж он несовершенен во многих отношениях. Ведь человечес­кому голосу недоступны ни грозный рев трубы, ни тро­гательная жалоба флейты, ни милый шепот свирели, ни далеко разносящиеся сигналы рога. Я уже не говорю о многих животных, чей безыскусственный крик вызы­вает восхищение своим разнообразием; например, важное мычание волов, пронзительный вой волков, пе­чальный слоновий рев, веселое ржание скакунов, а к тому же и птиц возмущенный крик, и львов негодующий рык, и все остальные звуки того же рода, угрожающие и мир­ные, которые исторгает из глоток живых существ жес­токая ярость или радостное наслаждение.

Вместо всего этого человеку дан свыше голос, кото­рый, правда, не столь могуч, как у зверей, но зато до­ставляет больше пользы уму, чем наслаждения уху. Поэ­тому применять его следует как можно чаще».

Я буду цитировать многих авторов, известных орато­ров для того, чтобы дать образцы красивой речи. Те, кто всерьез займется изучением приемов ораторского ис­кусства, сможет использовать сравнения и метафоры из приведенных отрывков для обогащения своей речи.

В обучении ораторскому искусству можно выделить три этапа.На первом оратор читает текст, не отрываясь от него. И не следует стесняться этого. Если в тексте дело, будут слушать.На втором этапе уже накоплен опыт публичных выступлений. Оратор выступает без конспек­та, то опять утыкается в него. На третьем этапе - не глядя в бумажку. Но и теперь можно выходить к слуша­телям с полным текстом лекции или выступления. Текст -это как лонжа для циркового акробата, работающего под куполом цирка. Текст удобно иметь еще и потому, что он, как нить Ариадны, может вывести на свет основной идеи, когда оратор будет делать отступления от основной темы. А отступления необходимы для того, чтобы речь была яркой, образной и запоминалась.

Как заметил Цицерон, великий оратор древности, каждый, кто решается на публичное выступление, должен: научить слушатели, доставитьему наслажде­ние и повести за собой. Об этом я писал в главе «Пси­хологическая диета», но не исключено, что кто-то на­чал чтение книги с этого раздела, так что можно и по­вторить. В соответствии с этим вьвделяются три красно­речия: низкий (тонкий, простой) - для доказательства. Он уместен в педагогическом процессе. Средний - для услаждения. Он хорош в торжественных обстоятельст­вах.Высокий (бурный) - для подчинения слушателя, ве­дения его за собой. В последнем проявляется вся сила оратора.

2. Типы ораторов

Оратор простого стиля скромен и прост. Его язык близок к обиходному. Когда его слушаешь, создается впечатление, что сам бы так сказал, если бы знал суть дела. Но эта простота кажущаяся. Когда сам выходишь на трибуну и пытаешься рассказать даже то, чем зани­маешься ежедневно, получается нечто несвязное. Серд­це бешено стучит, покрываешься потом. Слушатели за­нимаются чем угодно, только не слушают. До сих пор помню, как на одной из первых своих лекций я пытался объяснить, что такое спектральный анализ, которым занимался несколько лет и знал достаточно хорошо. Мой учитель потом спросил меня с известной долей иронии: «Миша, о чем это ты там говорил?» И он был прав! Потом я понял, в чем трудности. Они не столько в незнании, сколько в психологии.

Все мы неплохие ораторы. Посмотрите, как мы гово­рим один на один или в небольших знакомых компа­ниях. Но здесь же ОНИ, эти незнакомые ОНИ. Кто его знает, что от них ждать! Возникает тревога, которая мешает спокойно выступить и толково рассказать то, о чем ты пять минут назад спокойно рассуждал со своим приятелем. Поэтому прежде чем переходить к изложе­нию правил риторики, давайте снимем это предстарто­вое волнение- Разберемся в его причинах.

Психологический анализ такого состояния показы­вает, что на неосознаваемом уровне имеются желание понравиться всем и недоверие к людям, жажда стопро­центного успеха. Вот именно эти теоманические идеи (т. е. идеи, реализация которых принципиально невоз­можна). Они вытесняются в бессознательное и прояв­ляются в виде тревоги. Как их ликвидировать, описано в главе «Психологическая диета». Как только человек поймет, что неудача дает ему больше в плане личност­ного роста, чем успех (анализ ошибок, очищение соци­ального окружения от тех, кто над ошибкой или неуда­чей смеялся и т. п.), тревога уйдет, и можно приступить к овладению ораторским искусством. В общем, успокой­тесь, настройтесь на неудачу в первый раз, я вам гаран­тирую провал. Даже сейчас, имея большой опыт пуб­личных выступлений, я раз в три-четыре месяца прова­ливаю лекцию, и, как видите, жив и даже стал здоровее. Далее на конкретных примерах будет показано, как ра­ботать над ошибками.

Итак, хотя этому стилю и не свойственно особое пол­нокровие, все же он должен обладать известной сочнос­тью, чтобы, несмотря на отсутствие больших сил, про­изводить впечатление крепкого организма. При низком стиле оратор свободен от оков ритма. Речь должна быть свободной, даже несколько несвязной, но не беспоря­дочной. «Подгонкой» слова к слову можно пренебречь. Начинающие ораторы стараются нигде ни разу не спотк­нуться. Речь у них «каллиграфическая», что называет­ся без сучка и задоринки. (Слушатели от такой речи великолепно засыпают, хотя изредка и стараются про­дирать глаза.

Но необходимо очень тщательно отнестись к осталь­ному, раз в этих двух моментах можно чувствовать себя свободнее. Как вы думаете, какие должны быть фразы: длинные или короткие?Лучше говорить короткими фразами. Конечно, они просты, но эта простота продуманная. Как писал Цицерон, про некоторых женщин говорят, что они не наряжены и что именно это-то им к лицу, так и эта простая речь нравится без всяких прикрас. И тут и там происходит нечто, от чего и то и другое выигрывает в привлекательности - и женщина, и речь. Далее следует устранить всякое бросающееся в глаза украшение. Наконец, и всякие искусственные средства для наведения белизны и румянца придется отвергнуть. Останутся только одно изящество и опрятность. Про­читайте еще раз отрывок. Как здорово написано! И вот уже тысячи лет работы Цицерона вызывают восхищение.

Но пойдем дальше. Речь такого оратора чиста, ясна и понятна, говорит он, предусмотрительно выбирая при­личествующие случаю выражения. Оратор бросает ост­роумные, быстро смещающиеся мысли, извлекая их из никому неведомых тайников, и осторожен в использо­вании арсенала ораторских средств (это его основное качество).

Оратору низкого стиля позволительно пользоваться двумя приемами - риторическим вопросом и метафорой, сравнением. Но и здесь следует соблюдать меру.

Почему необходимо пользоваться риторическим во­просом? Вот видите, и в письменной речи он приме­ним. Во-первых, задавая вопрос, я как бы принуждаю слушателя думать, ставлю его во взрослую позицию. Слу­шатель обдумывает вопрос, и если я потом делаю не­большую паузу, он сам находит ответ. Через несколько секунд он от меня получает подтверждение, что мыс­лил правильно! Следовательно, во-вторых, у него воз­никает чувство радости. Процесс слушания становится творческим. В него постепенно втягивается все большее количество слушателей. Это происходит по механизмам идентификации. Иногда я прошу слушателей вслух от­ветить на риторический вопрос. И что я делаю, когда получаю правильный ответ? Правильно, хвалю ответив­шего. Так создается атмосфера творчества. В такой ат­мосфере у слушателей в кровь выбрасываются морфиноподобные вещества - эндорфины, которые способствуют усвояемости идей. Слушатели начинают думать так не потому, что я сказал, а потому, что убедил. Теперь, когда они услышат противоположное мнение, то без доказательств уже не откажутся от той идеи, к правильности которой пришли сами. Я просто помогал.

Второй ораторский прием, который позволителен оратору низкого стиля, - это метафора, сравнение. Об­ратите внимание на свежесть метафор древних авторов. Кажется, что все это написано сегодня.

Давайте поучимся строить метафоры и сравнения. Здесь можно сформулировать два правила.

Правило первое: учет знаний слушателей. С чем срав­нить устройство организма, если я говорю об этом с про­изводственником? Конечно, с заводом. Организм уст­роен как завод. Его снабжают сырьем, после обработки которого получается готовая продукция, а отходы необ­ходимо как-то ликвидировать. Если я говорю о воспи­тании со строителями, то сравниваю его с постройкой здания, а если этот разговор идет с крестьянином, то с выращиванием растений.

Правило второе: наглядность метафоры. Когда я срав­ниваю человека, живущего по жестким правилам, кото­рый четко знает, что такое хорошо, а что такое плохо, то помещаю его на гладкий вертикальный столб. Человек изо всех сил карабкается по нему вверх, а жизнь его стал­кивает вниз. Видны все его муки и тщетность усилий. После этого легко понять, почему, когда обстоятельст­ва меняются в лучшую сторону, самоощущение такого человека не меняется. А теперь, пожалуйста, подумай­те, не живете ли и вы на этом столбе? Хотите изменить положение? Повалите столб на землю. Теперь мне уже не надо судить, хороши вы или плохи, дорогой читатель. Мне просто нужно решить, хороши вы или плохи для меня. Задача, с которой я смогу справиться. Для меня вы хороши! Вы ведь купили мою книгу, читаете ее и уже почти подошли к концу. Конечно, для лгелгявы хороший и умный человек и я буду с вами общаться. А какой вы есть на самом деле, пусть судит Бог. Мне теперь уже не нужно говорить, что Н. - плохой человек. Просто он не подходит мне. Так при помощи метафор можно способ­ствовать психологической коррекции, и речь становит­ся увлекательной.

Средний стиль используется на званных обедах, тожественных приемах и других ритуалах и предназначен в основном для услаждения слуха. У нас сейчас не то время, поэтому об ораторе среднего стиля поговорим в лучшие времена.

Оратор высокого стиля. Опять вернемся к М. Ци­церону. Третий род - тот пышный, неистощимый, мощ­ный, красивый, который, конечно, и обладает наиболь­шей силой. Это и есть как раз тот, восхищаясь красота­ми речи которого, люди дали красноречию играть та­кую крупную роль в государстве, но именно такому крас­норечию, которое неслось бы с грохотом в мощном беге, которое казалось бы парящим выше всех, вызывало бы восхищение, красноречию, до которого подняться они не имели бы надежды. Оно то врывается в мысли, то вкрадывается в них, сеет новое убеждение, исторгает укоренившееся. Но есть большая разница между этим родом красноречия и простым. Кто усовершенствовал­ся в том простом и точном стиле, чтобы говорить умно и убедительно и не задаваться более высокими целями, тот, уже одного этого добившись, становится крупным, если не величайшим оратором: ему меньше всего гро­зит опасность очутиться на скользкой почве, и, раз встав на ноги, он уже никогда не упадет. Оратору среднему, если он свой стиль в достаточной мере обеспечил соот­ветствующими средствами выражения, не придется бо­яться сомнительных и рискованных моментов в оратор­ском выступлении, даже если у него, как это часто слу­чается, иногда не хватит сил: большой опасности для него не будет, ибо с большой высоты ему не придется падать. А этот наш оратор, которого мы ставим выше всех, мощный, решительный, горячий, если он рожден лишь для этого одного рода красноречия или если он упражняется в нем одном, не попытавшись сочетать своего богатства с умеренностью двух предшествующих родов, то он достоин глубокого презрения. Ибо тот про­стой оратор, говоря проницательно и хитро, кажется уже во всяком случае мудрым, средний кажется приятным, этот же со своим неистощимым пылом, если в нем нет ничего другого, производит впечатление человека не в своем уме. Раз человек не может сказать спокойно, про­сто, стройно, ясно и отчетливо, и, не подготовив слуша­телей, начинает зажигательную речь, получается впечат­ление, будто он безумствует на глазах у здоровых и как бы предается пьяному разгулу среди трезвых.

Истинно красноречив тот, кто умеет говорить о будничныых делах просто, о величавых - величаво, а о сред­них - стилем промежуточным между обоими.

Ниже опишу несколько ораторских приемов высо­кого стиля и на примере одной публичной лекции по­стараюсь показать, как переходить от низкого стиля к высокому. Сейчас же хочу привести еще одну метафо­ру, которая покажет соотношение стиля низкого, сред­него и высокого. Если сравнить ораторское искусство с фигурным катанием, низкий стиль соответствует сколь­жению, средний - поддержкам, а высокий - прыжкам. Я лично упражнялся только в низком стиле и сам не за­метил, как временами стал говорить высоким, точно так же как долго занимался пешей ходьбой и неожиданно понял, что неплохо бегаю.

А теперь рассмотрим некоторые психологические приемы, которые помогают завладеть вниманием слу­шателей.

В плане целенаправленного моделирования эмоций вызывание удивления, интереса, а потом радости (удив­ления, гнева, интереса, радости) позволяет удержать внимание аудитории. Человек, прошедший нашу под­готовку, постарается не стоять за трибуной, а если ему нужны записи, он их захватит с собой и, не стесняясь, в случае нужды будет пользоваться ими.

Послушайте рассказ одного ученика из нашей шко­лы ораторского искусства.

«Конференция проходил» в большой аудитория, заполненной участникам» всего на треть. Трибуна отстояла от первого ряда, кстати, почтя пустого, метра на три-четыре. На сцене, кото­рая находилась еще дальше, стоял стол, за которым сидел президиум. Зная, что лучше читать выступление, когда от первого человека тебя отделяет»е более полутора-двух метров, я вышел из-за трибуны, прихватив записи, и подошел на деловое расстояние к слушателям первого ряда (выделяют 4 психологических расстояния: интимное- менее 40 сантиметров, деловое - 40 сантиметров - 2 метра, публичное - для лекций - 2-4 метра, общественное - для митингов и демон­страций - более 4 метров). Но председательствующий велел мне вернуться за трибуну. Я встал за трибуну, приподнял ее и пошёл вместе с ней к первому ряду. В зале мгновение наступила тишина. Пока я перемещался вместе с трибуной, многие участники конференции пересели поближе. Первый ряд был заполнен. Теперь я понимаю, насколько важно вызвать в зале удивление. А это необязательно делать словами».

Действительно, движение, перемещение очень помо­гают вызвать удивление и тем самым удержать внимание слушателей. Когда я рассказываю о психологии судьбы, о позициях комплекса «Я, ВЫ, ОНИ, ТРУД», то ста­новлюсь в аудитории на стул с четырьмя ножками. Тогда видно, что неполноценность или отсутствие одной из них делает человека зацикленным на своих межличност­ных проблемах. Все силы уходят на удерживание рав­новесия. На продуктивную деятельность их уже не хва­тает. Демонстрируя переход от низкого стиля к высо­кому, когда аудитория уже завоевана, можно подняться и на стол. Я это продемонстрировал во время подготов­ки к проведению избирательной кампании кандидатов в депутаты. При этом я заявил, что, выступая перед тол­пой, необходимо быть выше всех. Ленин ведь тоже в свое время стоял на броневике. Дело было в 1990 г., а место проведения - зал заседаний бывшего Ростовского област­ного совета. Газеты тогда писали, что деревянная душа этого парадного стола возмущалась подобным обращени­ем. Просто она молчала, потому что не могла говорить.

Можно моделировать эмоции с помощью самой речи. Главное - избегать банальностей. Расскажу об одном своем выступлении в застойные времена.

На одним из совещаний в обществе «Знание» под­нимался вопрос, как лучше вести агитацию и пропаган­ду. Высказывалось мнение, что мало наглядной агита­ции и надо увеличить количество схем и плакатов. Тогда, дескать, усвояемость идей будет выше. Я выступил и сказал примерно следующее: «Если бы я работал в ЦРУи проводил идеологическую диверсию против СССР, то своих агентов внедрял бы в учебные учреждения на должность преподавателей общественных наук. Они должны были бы выполнять все инструкции наших ру­ководителей, но с единственным условием - проводить занятия скучно. Тогда автоматически будут усвоены прямо противоположные идеи. Скучных преподавате­лей я назвал бесплатными наемниками империализма. Через несколько дней со мной беседовал сотрудник КГБ. Но он оказался умным человеком. Кроме того, мне помог наш классик. Через неделю я читал в КГБ лек­цию о психологии общения. Значит, не всякий аппа­ратчик виноват, что он аппаратчик.

А теперь процитирую классика, а вы попытайтесь угадать, кто это.

«Слог профессора должен быть увлекательный, огнен­ный. Он должен в высочайшей степени овладеть вниманием слушателей. Если хоть один из них может предаться во время лекции посторонним мыслям, то вся вина падает на профессора: он не умел быть так занимате­лен, чтобы покорить своей воле даже мысли (здесь и далее выделено мною. - МЛ.) слушателей. Нельзя вообразить, не испытавши, какое вредное влияние происходит от того, если слог профессора вял, сух и не имеет той живости, которая не дает мыслям ни на минуту рассыпаться. Тогда не спасет самая ученость - его не будут слушать; тогда никакие истины не произведут на слушателей влияния, потому что их возраст есть возраст энтузиазма и сильных потрясений; тогда происходит то, что самые ложные мысли, слышимые ими стороною, но выраженные блестящим и привлекательным языком, мгновенно увле­кут их и дадут им совершенно ложное направление...

Рассказ профессора должен делаться по временам возвышен, должен сыпать и возбуждать высокие мыс­ли, но вместе с тем должен быть прост и приятен для всякого. Он не должен довольствоваться тем, что его понимают некоторые; его должны понимать все. Что­бы быть доступнее, он не должен быть скуп на сравне­ния. Как часто понятное еще более поясняется сравне­нием! И поэтому эти сравнения он должен всегда брать из предметов, самых знакомых слушателям. Тогда и идеальное и отвлеченное становится понятным».

Это цитата Н. В. Гоголя, а фраза, которую я выделил, позво­лила сотруднику из КГБ отстоять меня.

3. Психологическое айкидо и публичное выступление

Сейчас мы проведем небольшой семинар. Представь­те себя студентами медицинского университета пятого курса. Вы пришли к нам на кафедру психиатрии и ме­дицинской психологии и слушаете вводную лекцию. Начало имеет определенное значение для дальнейших контактов. Каждый профессионал хочет иметь способ­ных учеников, пытается привлечь к занятиям своей спе­циальностью наиболее достойных. Сейчас прочитайте два варианта вводной лекции и ответьте на три вопроса:

1. В каком стиле читались лекции?

2. Какие эмоциональные и интеллектуальные реак­ции при этом вызывались?

3. При каком варианте у вас возник интерес к этой дисциплине?

I вариант

«Дорогие коллеги! Я рад приветствовать вас на нашей кафед­ре. Вы пришли изучать необычную медицинскую специаль­ность - психиатрию, науку, которая изучает клинику, профи­лактику и лечение психических заболевании. Сама наука име­ет ряд трудностей. Во-первых, совершенно необычная терми­нология, с которой вам придется познакомиться; во-вторых, отсутствие четких критериев для диагностики; в-третьих, не­обычное поведение наших больных и их необычные реакции. Обследуя больного, все время следует помнить об этом. Если вы будете печальны, он решит, что у него асе очень плохо. Если будете веселы, он подумает, что вы смеетесь над ним. Если будете смотреть пристально, он решит, что вы что-то против него замышляете. Но я думаю, то вы преодолеете эти трудности и успешно сдадите экзамены. Может быть, кто-нибудь захочет стать психиатром. Мы это будем приветство­вать, а у меня вы найдете поддержку».

II вариант

«Дорогие коллеги! Я рад приветствовать вас на нашей кафед­ре. Ходят слухи, что психиатрия трудная наука.. Так вы не верьте атому! Конечно, есть некоторые сложности в овладении терминологией. Но эти сложности меркнут, если вспомнить анатомию (изучая одну только височную кость, надо было запомнить около ста терминов). Да и память особенно напря­гать не нужно. Психиатрия изучает клинику, лечение и про­филактику психических заболеваний, и переживания больных ничем по качеству не отличаются от наших. Мы так же, как и они, бываем веселы и грустны, беспечны и подозрительны, активны и пассивны. Отличие только одно. У нас все это имеет видимые причины, длится недолго, и тяжесть проявле­ний соответствует обстоятельствам. Не будете же вы месяцами грустить, если завалите экзамен, и неделями радоваться после покупки какой-либо вещи? У психически больных все эти ре­акции и нарушения поведения или вообще не имеют причин, или выраженность их не соответствует поводу. Но все-таки одна трудность есть: необходимо все время ду­мать, но зато тогда можно почти не читать учебников. Не верите? Давайте попробуем!

У больного зрительные галлюцинации, т. е. он видит то, чего на самом деле нет, например, чудовищ, которые хотят на него напасть. Но он их видит так же реально, как сейчас вы видите меня.

А теперь подумайте, какие мысли у него будут при этом воз­никать? Правильно! Он будет убежден, что все эти чудовища существуют. А, переубедить его можно будет? Правильно, не­льзя, хоть эта мысль и нелепа. А какие чувства при этом у него будут возникать? Правильно! Страх. Поведение при этом будет меняться? Конечно! Так вот, нелепые мысли, которые не поддаются коррекции и сопровождаются нелепым поведением, называются бредом. Страх так и будет называться страхом, а само бегство от чудовищ - психомоторным возбуждением. И последний вопрос. А будет ли больной ориентирован в окру­жающей обстановке? Будет ли он замечать, что делается во­круг? Конечно, нет! Этот симптом называется нарушением ориентировки в окружающей обстановке и относится к патоло­гии сознания. Вот видите, вы без какой-либо подготовки точ­но описали одно из самых сложных психопатологических со­стояний - делирий, который встречается при алкогольных психозах. Так что я уверен, что наша встреча на экзаменах будет приятной, а может быть, кто-нибудь из вас захочет стать психиатром или психотерапевтом. Нам нужны умные люди!»

Да, первый вариант - это Родитель - Дитя. Лектор все время на неосознаваемом уровне подчеркивал, что он умный и сомневается в интеллекте слушателей. Вто­рой вариант - это Взрослый - Взрослый. Как видите, он соответствует низкому стилю с точки зрения ораторского искусства.

Реакции слушателей нетрудно предвидеть. При пер­вом варианте «главные врачи», «академики», «мини­стры здравоохранения» и «нобелевские лауреаты», т. е. представители учебно-карьеристской группы, подума­ют следующее: «Старая хвастливая обезьяна кривляет­ся. Да я в его годы уже буду... Ничего, как-нибудь сдам я эту злосчастную психушку!» Представители культур­но-развлекательной группы будут в это время обсуждать свои дела, а алкогольно-сексуальной - целоваться на зад­них рядах. Пугливых студентов на пятом курсе уже нет. Их Дитя уже не задрожит от страха. При таком стиле общения слушать не будут или не смогут!

При втором варианте есть шанс, что эмоция интере­са возникнет.

Ответить на третий вопрос нетрудно. При первом варианте привлечь толковых специалистов не получит­ся. При втором такой шанс есть.

Тем, кто будет пытаться использовать мои рекомен­дации в практической деятельности, я советую соста­вить речь (рекламу, докладную записку и т. п.) и потом проанализировать, какое воздействие она окажет на того, кому она предназначалась. Представьте себе, как бы вы реагировали на нее? Если положительно, то впе­ред! Если возникнут затруднения, обращайтесь в наш центр.

С точки зрения психологического айкидо, весь смысл контакта с НИМИ - поставить партнеров по общению во взрослую позицию, т. е. позицию разума, интеллекта. Принципы у всех разные, чувства не сходятся, а интел­лект в качественном отношении одинаков (2 х 2 = 4, и нет никаких споров). Если в работу интеллекта не вме­шиваются с искажениями принципы и чувства, тогда все в порядке, и какая разница, сколько человек слуша­ет: один или сто. И если беседой один на один вы владеете, вам незачем учиться ораторскому искусству. Просто снимите робость, т. е. ликвидируйте в бессознатель­ном малоадаптивные идеи о том, что у вас всегда и все должно получаться.

Специалист по сократическому диалогу, прослушав второй вариант лекции, сказал бы, что это речь в духе великого Сократа. Тот, когда видел несогласие партне­ра, вначале с ним соглашался, а потом задавал ему во­просы до тех пор, пока не добивался того, что партнер соглашался с его точкой зрения. Один из сократичес­ких диалогов приведен в главе «Психологическая дие­та».

Сейчас вы прочтете стенографическую запись моей беседы в стиле сократического диалога с больным яз­венной болезнью желудка, который тревожился, не рак ли у него.

Он: Доктор, я думаю, что у меня рак желудка!

Я: Какие у вас для этого есть основания?

Он: У меня боли в желудке, нет аппетита, и я худею. Кроме того, беспокоит слабость и падение работоспо­собности. Снижено настроение. Доктор, я умираю!

Я: Да, я с вами не спорю (присоединение). Но как вы себе представляете, что такое рак?

Он: Ну, это опухоль, которая растет и душит орга­низм.

Я: Я с вами полностью согласен (присоединение). Но у меня к вам один вопрос. Опухоль зарождается и все время растет. Вы согласны со мной, что улучшения при опухоли быть не может?

Он: Да, согласен.

Я: Сколько лет вы больны?

Он: Двенадцать.

Я: Как вы думаете, сколько времени может продол­жаться рак?

Он: Ну, не знаю...

Я: Не может быть. Раз вы высказали это предполо­жение, то уже читали литературу. Так сколько лет раз­вивается рак?

Он: Три-четыре года. Иногда больше, иногда меньше.

Я: Но вы-то болеете двенадцать лет!

Он: Да, но бывают исключения.

Я: Да, конечно бывают (присоединение). Но как тогда объяснить, что вам периодически становилось луч­ше, если считать, что вы двенадцать лет больны раком?

Он: Да, неувязка. Получается, что не рак!

Конечно, не всегда так быстро получается, но эффек­тивность этого метода велика. Найдите в этой книге со­кратические диалоги или их фрагменты.

Есть такая методика, которая называется нейро- лингвистическим перепрограммированием (НЛП). Она сейчас в моде. Используется не только в медицине, но и при психологической подготовке бизнесменов. Зани­мающиеся НЛП назвали сократический диалог рефреймингом. Пример рефрейминга.

Покупатель: Эта вещь хорошего качества, но стоит очень дорого!

Продавец: Да, конечно, стоит она дорого. А сколько стоит ремонт?

Можно дальше не продолжать. Понятно, через пять -семь минут продавец убедит покупателя, что тот сэко­номит, если купит дорогую вещь, ибо ее не придется ремонтировать.

Еще несколько слов об НЛП. Это хорошая система для овладения общения с НИМИ (как с одним партне­ром, так и при публичном выступлении). Не то, чтобы они сказали что-то новое, но в некоторых пунктах их объяснения более убедительны, чем мои. Так что при­обретите их книги, если моя для вас оказалась не очень полезной.

НЛП предлагает к партнеру пристраиваться по позе (стараться незаметно принять, только зеркально, ту же позу, что и клиент), по дыханию (дышать в одном рит­ме ), по речи (если партнер говорит, что не видят смыс­ла продолжать переговоры, то партнер должен ответить примерно так: «Давайте проясняй ситуацию»). Здесь налицо присоединение. Партнер тоже применил глагол, «связанный» со зрительным анализатором.

Учитесь описывать события, а не называть их. Тогда вы будете правильно поняты партнером по общению и не впадете в ошибку. Когда мой пациент говорит, что его любили, а потом сделали гадость, я спрашиваю, как его любили. Довольно быстро выясняется, что любви не было. Если вы хотите правильно понять партнера, попросите, чтобы он описал, как все это происходило.

Аргументацию можно проводитьи в стиле когнитив­ной терапии.

А сейчас мне не терпится начать лекцию. На какую тему? Давайте на самую нудную, связанную с моей спе­циальностью врача-психиатра, занимающегося не толь­ко психотерапией, но и наркологией. О вреде... нет, не алкоголя. Есть еще более нудная - о вреде курения. Именно эту лекцию администрация института предло­жила мне прочесть студентам всех потоков первого кур­са. У нас их было пять, по сто человек в каждом. Так что предстояло каждый день по два часа читать одну и ту же лекцию.

Вот именно с этой лекции и началось систематичес­кое увлечение психологией публичного выступления. Я уже читал ее на факультете усовершенствования врачей, слушали они меня неплохо, а также спортсменам, здесь были успехи и неудачи. Лекция в принципе была не­плохой (я имею в виду текст). Так что я был спокоен, уверен (а теперь уже можно сказать, самонадеян) и наивно полагал, что меня будут слушать раскрыв рот все два часа (а материала было на шесть часов), а потом про­водят бурными аплодисментами, предварительно рас­спросив, где меня можно будет найти, чтобы вновь на­сладиться перлами моего красноречия.

Действительность, как говорится, превзошла все ожидания. Бурная реакция у студентов была, но не после, а во время лекции. Уже минут через пять в ауди­тории воцарился легки и гул. Кто-то откровенно дремал, кто-то почти не таясь разговаривал. На задних рядах обнимались и целовались. Передние ряды пытались извлечь что-то для себя полезное, таращили на меня глаза и пытались записывать.

Я убедился, что закон о том, что материал лекции нужно привязать к конкретной аудитории, существует и его следует учитывать.

Но вернемся к лекции.

Я судорожно кинулся к своим уже апробированным «козырям». Они сработали, но на короткое время. Тогда я понял, насколько важно продумать начало выступле­ния. В общем, выдержал я 40 минут. Устал, как будто занимался тяжелым физическим трудом весь день. Вся лекция напоминала езду по разбитой дороге с отдель­ными гладко заасфальтированными участками. К боль­шой радости студентов, я второй чае им не читал. Ду­маю, друзей я тогда не приобрел. Это был понедельник. День первый.

Весь оставшийся день, вечер и часть ночи я готовил­ся к лекции. Ну, может, не столько готовился, сколько переживал и волновался.

День второй. Начал я с того, что честно признался, что вчера у меня с лекцией не получилось. До сих пор не пойму, как быть. Рассказал им то, что вы только что прочли. Слушали они меня неплохо, где нужно смея­лись. Так родился у меня психологический прием, ко­торый уже описан в главе «Психологическая диета», но вы не обидитесь, если я его здесь повторю. Я понял, что люди больше всего любят говорить о том, что их больше всего занимает. А занимает их внимание неудовлетво­ренная потребность. А какая потребность у моих слу­шателей чаще всего не удовлетворена? Из биологичес­ких - сексуальная, из социальных - чувство значитель­ности. Поэтому всегда с удовольствием слушают о том, как удовлетворить эти потребности, или хотят понаблю­дать, как это у других не получается.

Человек считает, что в аналогичной ситуации он по­ступил бы умнее. Вот почему многие с удовольствием смотрят телесериалы «Мертвые не потеют» (так студен­ты называют фильм «Богатые тоже плачут»). Приятно видеть людей глупее себя!

Так вот, рассказал о своей неудаче (для слушателя -скандал, но не с ним), т. е. поднял у студентов чувство значительности, и поговорил немного о сексе. (Этот прием я использую и при чтении академических лек­ций. Рассказываю, как спорили ученые, отстаивая ту или иную идею. Слушатели бывают как бы арбитрами в этом споре.)

Далее я продолжал: «Не пойму, почему они меня не слушали. Вы слушаете, а они нет! (Вы заметили, я обра­тился к ним за помощью и заодно похвалил.) Вот я им рассказываю, что слово «табак» происходит от слова... Кстати, вы знаете, от какого? Не знаете? И они не знали. Но вы меня слушаете, а они - нет!» Примерно в таком духе я рассказал им, что никотин получил свое название от имени монаха Нико, который подарил табак порту­гальской королеве. Далее я им сообщил, как табак рас­пространялся по Европе по маршруту: Португалия -Испания - Франция - Германия - Россия, Потом мы поговорили о картошке, помидорах, кукурузе, сифили­се, рыжих тараканах, которые проделали тот же маршрут, правда, за провоз двух последних никто не платил. По­говорили мы и о том, что от двух последних пришель­цев все открещиваются. В Испании сифилис зовут пор­тугальской болезнью, во Франции - испанской, а у нас в России - французской. Рыжих тараканов у нас зовут прусаками, а в Германии - галлами. В таком же духе я рассказал и о сути дела - вреде табакокурения.

Этот день прошел лучше. Применил я здесь практи­чески один ораторский прием - риторический вопрос -и два психологических. Хочу подчеркнуть, что упоми­нание о сифилисе, картошке и тараканах тоже обдума­но. Времени на это уходит немного, но внимание при­влекается приемом сравнения-сопоставления. О нем мы еще поговорим. Кстати, это - тоже прием. Если вас за­интересовал прием сопоставления, вы будете вниматель­но слушать (читать) все, чтобы не пропустить именно этот прием. Таким образом внимание слушателей мне удалось удержать в течение часа. После перерыва что-то не заладилось, и я, не дожидаясь полного уничтоже­ния полученного эффекта, отпустил студентов порань­ше, а сам стал думать, какой должна быть концовка.

Так день за днем я осваивал то один, то другой при­ем. Последний день прошел хорошо, и я уже был доволен своей работой.

Сейчас приведу эту лекцию в сокращенном виде. Хочу заметить, что сложнее всего читать лекции об оратор­ском искусстве, да и литература на эту тему читается не очень легко, но, чтобы красиво говорить, приходится стараться. Заранее прошу прощения: изложение вызовет некоторую скуку, так как будет прерываться моими ком­ментариями. Если вы хотите получить целостное представ­ление о лекции, перепишите ее без комментариев.

«Друзья! Руководство поручило мне прочитать вам лекцию о вреде курения. (Шум или легкий гул неудовольствия а зале.) Я понимаю, слушать то, о чем вы уже много раз слышали, читали, дело не очень приятное. И я бы с удовольствием прочитал что-нибудь другое. (Иногда бывают возгласы: «Рас­скажите что-нибудь другое!») Но что делать? Вы ведь тоже не всегда делаете то, что хотите! (Аудитория довольно быстро успокаивается.) Постараюсь быть не очень нудным.

Голос из зала: Так вы любой приказ выполняете?

Я: А как же!

Голос из зала: А если начальник дурак?

Я: Тем более. Еще в Писания сказано: «Не спорь с глупым по глупости его, чтобы не стать подобным ему, не спорь с глупым по глупости его, чтобы он не возвысил себя в глазах своих». Я это понимаю так: распоряжения умного начальника нужно выполнять потому, что он умный, а глупого - потому, что он глупый. Но если вы очень хотите не слушаться началь­ника, то лучше не слушаться умного. Если прав, он вам ска­жет спасибо, если ошибетесь - он простят. В первом случае дурак успех припишет себе, а вас отругает за неисполнитель­ность и затаит на вас зло. О повышения уже можете не думать. Во втором случае он вас просто отругает. Серьезных последствии не будет. Так давайте приступим к изложению темы.

Во всех руководствах по ораторскому искусству совету­ется включать рассуждения на общие темы. Здесь оратору удается показать уровень своей личности, и оно не выглядит как хвастовство. В таком же духе я изложил историю распро­странения табака, табакокурения и борьбы с этим злом. Но много внимания этому не уделил. Истории я не знаю, полити­ки, биохимии и пр. тоже. Кроме того, в зале мог оказаться более компетентный человек. Поэтому я постарался побыстрее приступить к тем разделам, где моя компетентность безусловно выше, чем у любого слушателя, и создать впечатление, что хорошо разбираюсь и в остальном, но просто решил остано­виться именно на этом. Кроме того, я хочу здесь продемон­стрировать переход от низкого стиля к высокому».

Далее лекция продолжалась следующим образом.

«Вы знаете, что табакокурение наносит огромный вред сер­дечно-сосудистой системе. С каждой выкуренной сигаретой у курящего вначале повышается артериальное давление, затем падает ниже нормы ч только патом возвращается к норме. Кроме того, в основном у курящих развивается болезнь под названием эндоартериит, который приводит к закупорке арте­рия йог, а потом и рук. Дело часто кончается ампутацией.

Вы знаете, что табакокурение наносит огромный вред дыха­тельной системе: хронический бронхит с почти постоянным кашлем, хронически» ларингит с прокуренным голосом - по­стоянные спутники курильщика. Я уже не говорю о раке лег­ких.

Вы знаете, что табакокурение наносит огромный вред желудочно- кишечному тракту. Гастрит - постоянный, спутник куря­щего, а язвенная болезнь - нередкий гость. Вы знаете, что табакокурение наносит огромный вред мочепо­ловой системе. Циститы и простатиты- не редкость у курящих.

(Вы заметили, что речь приобрела известный ритм, благода­ря тому, что и применил ораторский прием анафору - фигу­ру, основанную на повторении значимого элемента в начале каждого отрезка речи. Тем самым я как бы поднялся на вер­шину вместе со своими слушателями, т.е. подошел к тому ма­териалу, которым владею лучше всего, и предлагаю им поко­рять ее вместе со мной).

Ну и наконец, табакокурение наносят вред всей личности, являясь формой токсикомании, которая по своим проявлениям приравнивается к наркомании.

(Без особых усилий, специ­ального внимания и отработки мой голое стал плавным. Я как бы успокоился, ну меня появилось время (я еще пользовался записями} взглянуть на аудиторию я тот момент, когда произ­нес: «Ну и наконец, табакокурение...» Тут-то и создается впе­чатление, что оратор хорошо знаком со всем материалом.)

Вот об атом я и хочу с вами немного поговорить. Давайте сравним табакокурение с известным видом зависимости -алкоголизмом. Тут, я думаю, сомнений ни у кого нет, что это пагубное пристрастие.

Для чего пьют? Для того, чтобы расслабиться, снять эмоцио­нальное напряжение. А для чего курят? Для того, чтобы успо­коиться, чтобы сиять эмоциональное напряжение.

Как развивается алкоголизм? Вначале, при первом приеме, опьянение возникает от небольшой дозы алкоголя. Эпизодически пьющий может опьянеть от стакана вина или 100 грам­мов водки. Не так ли и при курении? Помните расхожую фразу о том, что капля никотина убивает лошадь.

(Вы, навер­ное, обратили внимание, как часто я говорю: «Вы помните», «Вы знаете» я т.п. Это делается для того, чтобы избежать излишнего пафоса ври изложении общих мест и в то же время высказать общеизвестные, но необходимые мысли.)

Если человек начинает пить регулярно, то постепенно для того, чтобы достигнуть необходимого психологического эффекта, ему надо увеличить дозу вышитою. Растет устойчивость {научный термин - толерантность) к количеству выпитого. Не так ли и яри курении?

Почему пьющие эпизодически не могут налиться так, чтоб валяться шод забором? Потому, что у них есть защитный знак - рвотный рефлекс. При «переборе» будет рвота. Не так ли и при табакокурении? Эпизодически курящий, «балующийся», если нечаянно затянется, начнет надсадно кашлять. Кашлевой рефлекс - защитный знак.

Но как только исчезнет рвотный рефлекс и пьянки становятся систематическими, наступает алкоголизм. Не так ли я при табакокуренин? Как только исчезает кашлевой рефлекс, мы знаем, что перед нами уже никотиноман.

Если алкоголика лишить спиртного, у него разовьется душев­ный дискомфорт, он будет думать только о вышивке. Без спирт­ного он просто не сможет работать. Не так ля и при табакокурении? Вы знаете, что курящие не могут долго и непрерывно работать, им необходим перекур.

На начальных этапах пьют для того, чтобы стало весело, но затем пьют уже не для веселья, а просто для того, чтобы сносно существовать. Дорогие слушатели! Неверное, вы имели дело с мастеровыми людьми, которые не могли приступить к работе, шока ие выпьют. Руки дрожат, вид суетливый, взгляд тревожный. Не как только они выпьют, движения становятся уверенными, взор проясняется, и они могут начать работать. Когда появляются эти признаки, т.е. абстенция, алкоголизм переходит во вторую стадию. Не так ли и при табакокурении? Кто из вас не знает людей, которые не выпускают сигареты из рта? Водитель с табачной соской, инженер, смахивающий пепел с чертежей, следователь, глубокомысленно пускающий дым, - вот расхожие штампы наших фильмов, но они отра­жают жизнь. И запрещать ее показывать, как это когда-то было, нельзя. Это жизнь. Кто-то захочет подражать, но обя­зательно у кого-то это вызовет отвращение. (Общее место.)

Когда наступает третья стадия алкоголизма:, начинают разру­шаться внутренние органы. Цирроз печени, сахарный диабет, «бычье сердце» - вот далек» не полный перечень болезней, которые развиваются при алкоголизме. Не так ли и при таба­кокурении?

Но почему люди легкомысленно относятся к табакокурению? Прежде всего потому, что при курения не развивается дегра­дации личности. Давайте подумаем, так ли это?

У каждого из нас есть недостатки, и мы стараемся их как-то скрывать от окружающих. Используем дезодоранты, косметику, стараемся носить такую одежду, которая скрывала бы не­совершенство нашей фигуры. Ни разу я не слышал, чтобы мужчина афишировал то, что он занимается онанизмом. А вот курящие не только не скрывают, но и афишируют свой недостаток. Да еще и презирают нас, некурящих. Сколько раз я слышал я свой адрес от курящих сомнение в моей принад­лежности мужскому полу только потому, что я не курю! Разве это не деградация? Пусть небольшая, но деградация!

Скажите, пожалуйста, кто из вас решится, находясь в общест­ве, попросить разрешения выпустить кишечные газы? А ведь курящие просят разрешения закурить в нашем присутствии! Кроме того, никотин - яд нервно- паралитического действия! Поэтому просьба закурить означает: «Разрешите я вас немного отравлю ядом нервно-паралитического действия?» Разве это не деградация?

Я понимаю, что те, кто курят, будут продолжать курить и после лекция. Перед собой я ставлю более скромную задачу, и буду очень доволен, если кто-нибудь, кто еще думает, курить или не курить, воздержится от курения. Тогда я буду считать, что не просто развлекал вас, но и принес определенную поль­зу. Вот почему следующие несколько минут хочу посвятить вам, сомневающимся.

Курение не так безопасно, как кажется. Действительно, оно не вызывает такой явной деградация, какую вызывает алкоголизм или наркомания. Никотин не может вызвать такой быстрый распад организма, как это делает морфий и алкоголь. Ведь морфинисты редко доживают до 35 лет, а алкоголики - до 55. Почему же опасен никотин? Дело в том, что он, подобно троянскому коню, открывает путь к более сложным формам наркотизация. Транквилизирующее, успокаивающее действие никотина слабоватое, но курящий человек уже привык жить под действием веществ, оказывающих влияние на нервную сис­тему. Поэтому после нескольких лет курения некоторые ку­рильщики начинают прибегать к более сложным формам нар­котизации. Где вы видели наркомана, который до первого приема наркотика не курил бы несколько лет табак? Где вы видели некурящего алкоголика?

Хочу рассказать вам, кто начинает курить.

Во-первых, это люди, которым не везет в деле. И пусть вас не обманывает успех многих курящих. Истинный успех - это когда удалось развить свои способности, какие бы они ни были. Только тогда ты - личность. Довольно часто достигшие внеш­него успеха понимают, что они не развили своих способнос­тей, т. е. как личности не состоялись. Вот почему их не поки­дает тревога, вот почему они курят. Я уже не говорю о явных неудачниках, которые не желают трудиться, работать над собой.

Во-вторых, это люди, которым не везет в любви. И пусть вас не обманывает внешний успех у противоположного пола, ко­торый имеют многие курящие. Ведь важно любить самому. И чтобы тот, кого ты любишь, любил бы тебя, и чтобы вы были вместе. А это у курящих бывает не часто. Вот почему их не покидает чувство тревоги, вот почему они курят!

Психологический анализ показывает, что нередко среди куря­щих, как и среди пьющих, много людей с недозрелой сексу­альностью. Многие из вас знакомы с работами 3. Фрейда. Он описал четыре стадии развития сексуальности. На первой стадии во время грудного вскармливания сексуальный инстинкт проходит оральный этап. У сексуально развитого субъекта ин­тимное сближение начинается с поцелуев. (Можно рассказать о всех четырех стадиях развития сексуальности. На лекции я именно так и делаю. Здесь я не продолжаю, так как они описаны в главе «Психологический вампиризм» в подразделе «Заботливая Мать».) Так вот, если сексуальность в своем раз­витии задерживается на первой стадия, эта задержка прояв­ляется известной сексуальной аномалией, одно из названий которой «минет». Более мягкие ее формы - болтовня с интен­сивной мимикой, обжорство, алкоголизм и курение.

Если курящие приходят к нам за помощью, мы не читаем им нотация, а помогаем добиться счастья. Тогда потребность в курении исчезает сама собой. Но скажу честно, не приходят они за помощью. Если и приходят, то надеются на таблетки, «сильный гипноз», экстрасенсорное воздействие, т. е. хотят чуда.

Так вот, пусть вас, некурящие, не смущает, что дела у куря­щих пока идут неплохо. Это временно, или это - камуфляж. Плохи у них дела, раз продолжают курить.

Бросят ли они курить? Безусловно!

Вспомните сказку, которая называется «Спящая красавица». В ней отражена мечта человека о вечной молодости. Вы по­мните, что Спящая красавица проспала 100 лет и потом вы­шла замуж за 18-летнего принца. Многие люди живут в этой сказке: студенты и профессора, начальники и подчи­ненные, мужчины и женщины. Особенно ярко это про­являлось, когда я работал со спортсменами. В сознании иных групп молодежи заботы о будущем все-таки занимают какое-то место. Наверное, потому, что их настоящее не очень благополучно. Так вот, многие молодые футболисты думают, что они будут продолжать курить и вечно забивать голы. Так вот, жизнь как сказка. Только исход разный. В жизни, когда Спящая красавица просыпается, у нее нет ни молодо­сти, ни красоты.

Я хочу сейчас обратиться к курящим: «Проснитесь!!!»

4. Интеллектуальный транс

Так я назвал особое состояние души человека (ши­рокий смысл), а также методику чтения лекций, прове­дения семинарских занятий и индивидуальных бесед. Но прежде всего, что такое транс? Это сужение созна­ния, при котором человек поглощен каким-то одним делом. Только оно одно кажется ему ярким, только им он увлечен. Окружающую обстановку он не замечает, она как бы перестает существовать. Все силы концент­рируются в одной точке. Только в трансе можно сде­лать что-то ценное, что-то новое.

Хочу подчеркнуть -это не патология. Дорогой мой читатель! И у вас были состояния транса. И это были самые лучшие мгновения вашей жизни! Вспомните, когда вы любили, и объект вашей любви любил вас, и когда вы были вместе, неуже­ли вы еще кого-нибудь видели? Понаблюдайте за па­рочками на улицах или в общественном транспорте. Вы думаете, они нас замечают? Да мы для них не сущест­вуем! Она в трансе! Им наплевать, что о них думают, они естественны и прекрасны. Они сейчас наслажда­ются! Они живут одним мгновеньем, и это мгновенье- вечность. Они в трансе! Но вот автобус доехал до ко­нечной остановки. Выяснилось, что им уже давно сле­довало выйти. Ноя не думаю, что они расстроились. Они были в трансе! Это пик-переживание. В этот момент чувствуешь себя Богом! Именно в такой момент Фауст воскликнул: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!»

И не надо осуждать человека за то, что он счастлив. Не осуждайте обнимающихся в автобусе. Помните - это не вы осуждаете. Это в вас говорит зависть.

Как бы мне хотелось, чтобы вы остались в трансе, когда я буду объяснять, что такоеинтеллектуальный транс!

Немного скучной теории. Говорят, что Цезарь мог заниматься сразу пятью делами. Приводят это как об­разец исключительности и гениальности. Но мы уже знаем, что рождаются гениями, потом становятся талан­тами. Некоторые в своем «продвижении» доходят до тупиц. Но их гениальность осталась внутри. Кстати, обратите внимание, как часто заигрываются дети. Они в трансе! Не зовите их есть, не прерывайте игры. Они сейчас духовно растут! Так вот, вы уже поняли, что за­ниматься сразу несколькими делами -это норма, но все эти дела должны подчиняться одной цели. Посмотрите на артиста на сцене. Он освещен несколькими юпите­рами и виден ярче. Попробуйте смотреть на одну блес­тящую точку. Через короткое время все вокруг станет темным и вы заснете. Этим приемом пользуются гип­нотизеры. Так и во время занятий, когда педагог нудно говорит об одном и том же, слушатели засыпают. Да это и понятно. В центральной нервной системе работа­ет только один центр! Вот теперь вам уже понятно тео­ретическое обоснование интеллектуального транса. Когда читаешь лекцию (ведешь беседу) и хочешь, чтобы слушатель (и собеседник) не заснул, постарайся, чтобы у него работало несколько нервных центров, несколько «юпитеров», освещающих тему вашего разговора. Тогда вы не только научите, но и доставите наслаждение, и у вас будет неплохой шанс повести его за собой.

А теперь вспомним содержание этой. главы. Мы по­говорили о психологических приемах публичного вы­ступления, эмоциях, еще раз вспомнили позиции Ро­дитель, Взрослый и Дитя, коснулись проблем алкого­лизма, наркомании и табакокурения, вспомнили не­сколько сказок и легенд, поговорили о сексе. Но все это было посвящено одной теме - психологии публичного выступления. Когда читаешь лекцию в классическом стиле, перечисляя по пунктам все, что положено пере­числить, вряд ли удастся завоевать внимание аудитории. Но если пользуешься методикой интеллектуального транса, есть шанс какой-то побочной темой его ввести в транс, и он заинтересуется основной.

Интеллектуальный транс сплачивает людей, и если трудовой, педагогический или игровой процессы идут в стиле интеллектуального транса, можно быстро любую группу довести до уровня развития коллектива. Человека раздражает, когда его хотят вывести из транса. Поэтому, если вы заинтересуете своих слушателей и введете в интеллектуальный транс, они сами будут одергивать опаздывающих и нарушителей порядка. Поскольку транс ассоциируется со счастьем, люди охотно идут в те места, где им этот транс обеспечивают. Вы в трансе, когда читаете детектив, смотрите боевик или триллер? Вы в трансе, когда играете в азартные игры? Это свидетель­ствует о том, что основная трудовая деятельность у вас проходит без увлечения. Такой транс бесплоден, как и перечисленные выше развлечения. Они просто помога­ют вам убить время.Преимущество интеллектуального транса в том, что он способствует духовному росту чело­века, помогает решать его основные цели и задачи, сде­лать карьеру, решить материальные проблемы. И только тогда, когда вы работаете, находясь в трансе, вы пере­стаете ощущать, что работаете! Вы не работаете, а на­слаждаетесь, вы не работаете, а живете.

5. О наслаждении и удовольствии

Между этими понятиями есть большая разница. Удо­вольствие - это чувство, которое роднит нас с животны­ми. Мы получаем удовольствие от удовлетворения есте­ственных потребностей. Движение, дыхание вызывают чувство удовольствия. Я уже не говорю об удовольствии, которое бывает при сексуальном сближении.

Э. Фромм, выдающийся психоаналитик середины XX века, разделил потребности человека на истинные и псевдопотребности.

К истинным он относил те потребности, удовлетворе­ние которых приводит к развитию человека. К сожалению, в процессе воспитания у ребенка блокируется развитие способностей (если у меня есть способности к пению,- то есть и потребность петь), тогда формируютсяпсевдо­потребности типа потребности играть в азартные игры и т. п. К истинным потребностям, конечно, относится потребность в удовлетворении чувства собственной зна­чительности. Последнюю легче всего удовлетворить, развив свои ведущие способности и духовно вырасти.

Чувство наслаждения возникает у человека, когда он уже удовлетворил свои потребности. Вы хорошо поели, утолив голод, но тут вам преподнесли изыскан­ное блюдо. Потребность в еде уже удовлетворена, но вы продолжаете есть. Нет, вы не едите. Вы наслаждаетесь! Удовольствие можно усилить, затянув удовлетворение потребности. Не помню, кому принадлежит изречение:

«Лучшая приправа к пище - голод». Если вы долго не ели, иногда сухая корка хлеба кажется чрезвычайно вкус­ной. Но если вы сыты, вы ее есть не будете. Наслажде­ние таким способом не добудешь. Во-первых, оно всег­да от избытка, во-вторых, источник наслаждения всег­да искусственен. В-третьих, для получения наслажде­ния необходимо специально учиться. И чем тоньше на­слаждение, тем дольше ему надо учиться. Редко кто без специальной подготовки сможет наслаждаться симфо­нической музыкой. Большинство нашего населения от секса получает удовольствие. Для того чтобы получить от него наслаждение, необходима учеба. Показателем того, что большинство от секса получает только удоволь­ствие, служит тот факт, что большинство после секса сразу засыпает. Партнер, желающий получить еще и наслаждение, останется недовольным.

Есть наслаждения, связанные с естественными и ду­ховными потребностями. Наслаждения первые ограни­чены нашими физическими возможностями. Как бы ни было вкусно блюдо, больше, чем в меня влезет, я не съем. При самой высокой потенции есть ограничения в на­слаждении сексом. Кроме того, наслаждения, связан­ные с естественными потребностями, разъединяют лю­дей. Если вы съели деликатес, мне может не достаться. Полагаю, что и своим сексуальным партнером вы не поделитесь. А вот наслаждаться духовными потребнос­тями можно неограниченно долго. И, наконец, удовле­творение духовных потребностей людей объединяет. Хорошо это положение иллюстрирует восточная при­тча: «У тебя есть яблоко, и у меня есть яблоко. Мы по­менялись яблоками. Сколько получилось? У тебя одно, и у меня одно. У тебя есть мысль, и у меня есть мысль. Мы обменялись мыслями. Сколько получилось? У меня две мысли, и у тебя две мысли!» Получается, что при обмене духовными ценностями мы взаимно обогаща­емся. Ведь всему тому, что у нас в цивилизованном мире есть, мы обязаны мысли и ее внешнему выражению - слову! Продуцирование и поглощение мыслей являет­ся одним из основных неиссякаемых источников на­слаждения и здоровья.

Используются приемы публичного выступления по­всеместно. Походите по базару или магазинам, там про­давцов сама жизнь обучает ораторскому искусству. Не сможет уговорить покупателя - не сможет продать.

О публичном выступлении в педагогическом процес­се мы уже подробно говорили. Здесь хочу сказать всего несколько слов. Сейчас в институтах ставится под во­прос необходимость лекций. Считается, что лекция как форма преподавания себя изжила. Хочу высказать свое мнение - изжит класс квалифицированных лекторов. Помню свою учебу в институте. Запомнились мне своей речью пятнадцать лекторов. Именно на их лекциях и формировалось мое мировоззрение. Да и сейчас мой выбор в пользу психотерапии и медицинской психоло­гии решился на двух блестящих лекциях профессоров С.С. Либиха и Т. В. Олейниковой. Готовя этот материал, я прослушал выступления около двадцати лекторов на­шего института. Хочу сказать, что там не было ни одного, кто бы плохо знал свой материал. Многие пользовались двумя-тремя приемами ораторского искусства, но чув­ствовалось, что это их собственные находки. А если бы они чуть подучились?! Многие читали лекцию, не за­ботясь о том, чтобы доставить слушателю наслаждение или повести за собой. Мы организовали в институте небольшой ликбез. Из двадцати обучающихся восемнад­цать стали преподавателями. Среди необученного ре­зерва обратные пропорции.

Вот что писал А. П. Чехов в 1893 году:

«Мы, русские люди, любим поговорить послушать, но ораторское ис­кусство у нас в совершенном загоне. В земских и дво­рянских собраниях, ученых заседаниях, на парадных обедах и ужинах мы застенчиво молчим или же гово­рим вяло, беззвучно, тускло, «уткнув брады», не зная куда девать руки; нам говорят слово, а мы в ответ- десять, потому что не умеем говорить коротко и незнакомы с той грацией речи, когда при Наименьшей Затрате Сил достигается известный эффект – non multum sed multa (немного, но многое). У нас много присяжных поверенных, прокуроров, профессоров, проповедников, в которых по существу их профессий должно бы пред­полагать ораторскую жилку, у нас много учреждений, которые называются «говорильными», потому что в них по обязанностям службы много и долго говорят, но у нас совсем нет людей, умеющих выражать свои мысли ясно, коротко и просто... Ходит анекдот про некоего капитана, который будто бы, когда его товарища опу­скали в могилу, собрался прочесть длинную речь, но выговорил: «Будь здоров!», крякнул и больше ничего не сказал. Нечто подобное рассказывают про почтен­ного В.В.Стасова, который несколько лет назад в клубе художников, желая прочесть лекцию, минут пять изо­бражал из себя молчаливую, смущенную статую, посто­ял на эстраде, помялся, да с тем и ушел, не сказав ни одного слова. А сколько анекдотов можно было расска­зать про адвокатов, вызывавших своим косноязычием сме