Обращение Павла

Служение Филиппа показало, как Церковь распространялась в других местностях и среди других групп людей, а обращение Савла дало нового руководителя. После деяний Самого Христа наиболее важным событием в истории христианства, возможно, стало обращение Савла, которое не просто устранило самого активного гонителя христиан, но и превратило его в одного из самых главных распространителей Евангелия.

Впервые Савл из Тарса появляется на страницах Деяний молодым человеком, который держал одежды тех, кто побивал Стефана камнями, и «одобрял убиение его» (8:1). Книга Деяний Апостолов дает три отдельных Описания его обращения: одно в главе 9 как часть общего исторического повествования, а два других включены в речи Павла, приведенные Лукой (22:1-21; 26:2-23). Все они носят различный характер. Первое — историческое и является частью рассказа о становлении Церкви, два другие личностные, их цель защитить жизнь и учение Павла перед враждебно настроенными и любопытными слушателями. Вместе с некоторыми местами из его посланий они составляют итог всех доступных данных о величайшем кризисе его жизни.

Савл, или Павел, т.к. именно под этим именем он более известен, родился в строгой еврейской семье в начале I столетия. Его родным городом был Тарс, оживленный центр Киликии, расположенный на северовосточном побережье Средиземного моря. Из Тарса сухопутный путь вел на север и на запад через горный перевал под названием Киликийские ворота, а пристани города были важным торговым центром. Университет Тарса славился своими курсами по философии и медицине, а храм Эскулапа, бога-целителя, служил больницей и классами для студентов-медиков. Посещал ли Павел университет — неизвестно, но он никак не мог избежать того влияния, которое университет оказывал на мышление и жизнь города.

Он был воспитан в строгих еврейских обычаях: изучал древнееврейский язык и Писания, а также ремесло изготовления палаток (18:3). Он знал арамейский язык, на котором, вероятно, говорил дома, и греческий, на котором, в основном, говорили тарсяне. Возможно, что он знал немного латынь, но это ничем не подтверждается.

В двенадцатилетнем возрасте он был отправлен в Иерусалим учиться «у ног Гамалиила» (22:3) и, согласно его собственному свидетельству, делал немалые успехи (Гал 1:14). По убеждениям своим он был фарисей, и его ревность измерялась интенсивностью, с которой он преследовал Церковь (Деян 26:9-11). Ко времени достижения зрелости он уже был заметной фигурой в иудаизме. Выражение в Деян 26:10: «... я подавал на то голос», воспринятое буквально, означает, что он был членом Синедриона. Если это верно, ему должно было быть лет тридцать или более к моменту убийства Стефана, потому что человек не имел права стать членом Синедриона, пока не достигал зрелого возраста.

Его моральные представления о жизни, еще до его обращения, выражены отчасти в его описании своей внутренней жизни в главе 7 Послания к Римлянам. Мучимый сознанием греха, возбуждаемого Законом, он понял, что ему не удается творить то добро, которое он хочет совершить, а зло, которого он стремится избежать, напротив, всегда присутствует с ним (Рим 7:19). Относится ли Рим 7 к обращенному или еще не обращенному человеку, всегда было предметом спора для богословов, но нет никакого сомнения в том, что это относится к соблюдающему Закон человеку, каким был Павел. Конечно, сам по себе Закон мог вызвать сознание греховности и независимо от Евангелия. Ревность Павла к гонению на христиан в таком случае могла быть результатом неправильного стремления совести сделать что-то для Бога, что могло бы исправить зло в его душе.

Смерть Стефана также оказалась занозой для его разума. По мнению Павла, Стефан — богохульник, осужденный Законом. Тем не менее, доводы Стефана звучали здраво и неоспоримо. Более того, видение воскресшего Христа, о котором Стефан открыто заявил, и радость, озарявшая его лицо, несмотря на неминуемую смерть, придавала его жизни такую реальность, какую не могли поколебать законнические доводы Савла. Он вспоминал об этом событии в своей речи во дворце Антония (Деян 22:19,20) как о переживании, которого никак не мог забыть. Его обращение, возможно, не было прямым следствием этого события, но оно несомненно играло важную роль в формировании фундамента для того преображения, которое совершилось по пути в Дамаск.

Само обращение было сверхъестественным откровением воскресшего Христа этому неутомимому гонителю. Павел говорит о нем как о последнем явлении Христа после Его воскресения (1 Кор 15:8). Никакой теорией о болезни или галлюцинациях нельзя объяснить этого явления. Лука пишет, что оно произошло и определенном месте недалеко от Дамаска (Деян 9:3): что оно сопровождалось великим светом (9:3), который, как говорит сам Павел, был ярче полуденного солнца (26:13), и звуком голоса, говорящего Павлу, который могли слышать и его спутники (9:7), хотя они не понимали сказанного (22:9). Сам Павел испытывал физические последствия происшедшего (9:8), которые могли наблюдать те, кто его сопровождал. Объективный характер происшедшего вне всякого сомнения.

Субъективный фактор тоже заслуживает внимания. Когда незнакомый голос заговорил с Павлом из ослепительного света небесной славы, тот, естественно, спросил: «Кто Ты?» (9:5). Ответом было: «Я Иисус», что было бы совершенно невероятно для Павла, если бы он не был подготовлен к этому смертью Стефана. В мгновенном проблеске откровения он увидел, что Стефан был прав, и понял, что все доводы иудаизма против Стефана и апостолов были неверны. Новый мир откровения предстал перед Павлом. Вместе с переворотом богословского мышления пришел призыв служить языческому миру. Он согласился на это и был исполнен Духом Святым для нового труда (9:10-19).

Служение Павла началось немедленно, в Дамаске. Послание к Галатам говорит, что он посетил в то время Аравию (Гал 1:17), вероятно, между его первым свидетельством в синагогах (Деян 9:22) и окончательным уходом из Дамаска (9:23-25). Вполне возможно, что переворот в его образе мыслей был настолько сильным, что ему понадобилось удалиться на некоторое время, чтобы пересмотреть свои убеждения в соответствии с тем новым светом, который снизошел на него во Христе. Внезапная перемена в его представлениях потрясла его спутников так же сильно, как и его самого.

Новая вера Павла в Иисуса как в Мессию привела его к столкновению с прежними единомышленниками в Дамаске (9:23), и ради личной безопасности он был вынужден покинуть город. В Иерусалиме он был принят учениками Иисуса с холодной подозрительностью: они вполне обоснованно смотрели на него, как на волка в овечьей шкуре, нацелившегося на стадо. По поручительству Варнавы, однако, он был принят в круг апостолов (9:27). Он смело проповедовал, особенно среди евреев-эллинистов, и проповедь его была весьма схожей с проповедью Стефана. Успех его был таким громадным, а сопротивление столь бурным, что церковь отправила его в Тарс (9:30), где вызванное им противостояние было бы менее угрожающим для них самих.

Согласно всем свидетельствам (9:15; 22:21; 26:17; Рим 15:16; Гал 1:16; 2:7,8; Еф 3:1-7), Павел был избран Богом как апостол язычников.

Его обращение было частью перехода от сосредоточенной вокруг иудейства иерусалимской церкви к церкви римского мира, состоящей из язычников.