Как, уморительно коверкая слова, оскорблять окружающих

Вечная проблема — tu [156]или vous? Или, как они ее называют, tutoyer [157]или vouvoyer [158]. В других языках имеются схожие либо несхожие формы, но французы по-прежнему используют их как оружие.

Снобистскую суть, довольно часто лежащую в основе неуместного употребления местоимения, прекрасно сумел передать Жан Кокто[159]. «Я всегда готов обращаться на „ tu “ к кому бы то ни было, но только до тех пор, пока он или она в ответ не начинает обращаться ко мне на „tu“», — писал он в своем дневнике. Интересно, как он величал собственный дневник? На «tu» или на «vous»?

«Tu» обычно приберегают для друзей, любимых, домочадцев, животных, машин, а также всех тех, кого француз или француженка считают ниже себя (а в эту категорию попадает масса народа). Во время волнений 2005 года министр внутренних дел критиковал полицию за то, что ее сотрудники обращаются к подозреваемым на «tu» [160].

Во французском переводе Библии ее персонажи величают друг друга на «tu». Иисус и ученики, как и приличествует друзьям, тыкают друг другу. И Бог обращается ко всем на «tu», что, в общем, легко предсказуемо, так как Он выше всех в сотворенном мире[161]. Тот, кто вновь стал бы переводить библейские диалоги на французский язык, немало бы позабавился, решая, кто заслуживает большего уважения и, следовательно, местоимения «vous». (Позабавился бы в анально-сексуальном, совершенно невротическом то есть, смысле слова.)

Умение правильно употреблять «tu» и «vous» приобрело в наши дни особую важность. Неуместным использованием «tu» можно нанести такое же оскорбление, как обращением «Привет, куколка» к английской королеве. Мне довелось однажды видеть, как мэр одного крупного французского города чуть не упал в обморок, когда неотесанный иностранный студент спросил его на коктейле в городской ратуше: «Tu es qui, toi?» Сей студент, задав вопрос на том французском, какому его обучали, хотел только узнать, кто этот человек, но лишь дипломатично нанес удар ниже пояса.

Студент не сознавал, что делает, но когда «tu» неверно употребляет француз или француженка, прекрасно отдающие себе отчет в том, что говорят, вам невольно становится не по себе. Я неоднократно видел интервью, где телеведущий, проявляя чрезвычайную фамильярность, говорил звезде «tu» и в ответ получал убийственное «vous». Вот почему даже простой парень обычно обращается при знакомстве на улице к девушке на «vous» и переходит на «tu» только тогда, когда его речи находят благосклонный прием. Участники телевизионных дискуссий часто говорят друг другу «vous» даже в том случае, когда всем прекрасно известно, что до и после прямого эфира они друг с другом на «tu». Vouvoiement [162]придает передаче изысканность.

Почти повсеместно равные по положению сослуживцы величают друг друга на «tu», зато когда они, собравшись вместе, разговаривают со своим начальством, голова начинает кружиться от постоянной смены «tu» и «vous». Даже если вы обращаетесь к руководителю своего отдела на «tu», ваш коллега, не столь часто сталкивающийся с ним по работе, скорее всего, употребит «vous». Начальник может, демонстрируя свою демократичность, говорить всем «tu» и в то же время обращаться к своей секретарше на «vous», очевидно, из уважения к молоденькой подчиненной. Но, хотя он и выкает ей в рабочее время, нам-то известно, что наедине он шепчет ей «tu». Oh oui! [163]

Влюбленные конечно же почти всегда величают друг друга на «tu». Ведь между ними такая тесная связь. Впрочем, супружеские пары, принадлежащие к буржуазному классу, предпочитают быть между собой на «vous». Получают ли они дополнительное удовольствие, когда в момент величайшего наслаждения переходят на «tu», — известно только им.

На семейных встречах бывает ничуть не легче, чем на деловых собраниях. По большей части домочадцы, от карапуза до дедушек и бабушек, говорят друг другу «tu». Лишь в некоторых буржуазных семействах родители требуют от своих детей, чтобы те были с ними на «vous». Однако даже в самых нетребовательных и гостеприимных семьях не все осмеливаются обращаться к своим тещам и тестям на «tu».

От всего этого с ума можно сойти. Значит, когда возникает сомнение, лучше всего снять с себя груз ответственности, предоставив решать, как обращаться, непосредственно французу или француженке. Вам, возможно, потребуется прибегнуть к определенным лингвистическим ухищрениям. При малейшем затруднении (бывает, вы просто забыли, как надо — на «tu» или на «vous») действовать надо быстро. Прежде чем он или она успели опомниться от неожиданности, следует бросить ему/ей «Ça va?» [164]поскольку в ответ получите «Oui, et toi/vous?»[165]. Если же собеседник пользуется вашим приемом, дайте нейтральный ответ: «Oui, très bien, merci, et ça va, le travail?» («Да, прекрасно, спасибо. Как дела на работе?»), либо «Ça va, la famille?» («Как семья?»), «C’était bien, le vacances?» («Как отдохнули?»), или любой другой вопрос, какой осенит вас, лишь бы без «tu» либо «vous».

Если же вам ничего путного не приходит в голову, смело говорите «Oui, très bien, et vous?»[166], тут же присовокупив: «Ou est-ce qu’on se dit tu?» («Или нам лучше обращаться друг к другу на „ты“?») Вопрос о том, как величать своего собеседника, носит экзистенциальный характер, поэтому это прекрасная тема для разговора.

Впрочем, если вам ответят «Non, on se dit vous» [167], вы окажитесь в merde.

Когда вы оказываетесь идиотом?

В том вопросе, «Ou est-ce qu’on se dit tu?», имеется смертельно опасная ловушка, связанная с удивительно трудным французским произношением. Чрезвычайно распространенная конструкция «qu’on» произносится так же, как и одно из самых ужасных французских ругательств, con [168]. Первоначально оно означало женский половой орган, теперь же его употребляют в значении «придурок» или «паршивый идиот».

Хотя французы довольно невоздержанны на язык, даже они находят, что нельзя оскорблять окружающих уже в середине предложения. Вот почему — в письменной и официальной разговорной речи — они часто заменяют «qu’on» на полностью искусственную конструкцию «que l'on».

Трудный французский звук «on» произносят, округлив губы и пропуская слог через нос. Его не следует путать с очень похожими звуками «en» и «an», более напоминающими английский «on». Опасность возникает тогда, когда вы, употребляя такое слово, как «quand» («когда»), неправильно произносите его как ««con». Здешнее произношение особенно коварно еще и потому, что интонация во французском языке не всегда позволяет определить, задаете ли вы вопрос или высказываете утверждение. На конце французских вопросов — в отличие от английских — тон не повышают.

Незнание этих особенностей сыграло злую шутку с одним из моих друзей, упустившим шанс побывать на свадьбе на Лазурном берегу (Côte d’Azur). «Я выхожу замуж», — сообщила ему по телефону его знакомая. «Да, и когда же?» — хотел спросить англичанин. Но, к сожалению, у него получилось вот что: «Ah, oui? C’est con» — «Да ну? Это же чертовски глупо». На этом их беседа закончилась.

Французский язык полон подобных ловушек, особенно если вы иностранец и еще не овладели тончайшими различиями между некоторыми гласными звуками. Одно из самых трудных в плане произношения французских слов — это «surtout», означающее «особенно». Ведь оно содержит три самых тяжелых для артикуляции звука. Короткое «u», длинное «ou» и гортанное «r». Допусти вы ошибку в их прононсе, и жестокая расплата неминуема.

Стоит вам, например, неправильно произнести «merci beaucoup», и вы вместо «большое спасибо» скажите «благодарствую, прекрасная задница» («merci beau cul»). Ошибка, которая может помочь завязать весьма интересные знакомства.

Такую же историю поведал еще один мой приятель. Он рассказал об английской бухгалтерше, приехавшей из лондонской главной конторы, чтобы побеседовать со своими французскими коллегами. Желая осведомиться у заполнивших весь зал торговцев о причине высоких издержек («coûts»), она на самом деле спросила: «Отчего у вас такие большие задницы?» («culs»).

Однажды я попробовал сообщить по телефону моей сослуживице о том, что нахожусь на пути к ней — en route, — и только потом до меня дошло, что на самом деле я сказал, будто спешу «в горячке половой охоты», подобно оленю во время гона. Когда я вошел в ее кабинет, то не удивился, что она держит линейку, как бейсбольную биту. И если, как и многим британцам, вам не удается произнести «r» достаточно резко в конце «cœur», то «cri de cœur» — крик из сердца — превратится у вас в «cri de queue», гораздо более вульгарное выражение, означающее «крик из члена». Хотя для французских мужчин это практически одно и то же.

Другую ловушку представляет слово «plein» («полный»). Если вы насытились, ни в коем случае не говорите «Je suis pleine» — вам следует сказать «J’ai assez mangé» («Я наелся»). Одна из моих английских знакомых как-то раз громогласно произнесла за ужином «Je suis pleine». Когда все перестали смеяться, ей объяснили, что эта фраза означает «Я беременная корова».

Впрочем, иногда виновными оказываются не иностранцы. Надо быть очень хорошим лингвистом, чтобы, например, знать, что, говоря о поцелуе, можно употреблять существительное «un baiser», но то же самое слово в глагольной форме означает «трахаться». Вы отправляетесь на свидание, кто-то у вас спрашивает, как оно прошло, вы вежливо отвечаете, что только целовались, но получается, что вы хвастаете, будто уложили свою подружку на спину. На Сицилии ухажеров и за меньшее пристреливали.

Французы любят обыгрывать подобные двусмысленно звучащие слова и выражения. Им безумно нравится, что группа растений, состоящая из дынь, тыкв и кабачков, по-французски называется cucurbitacée. И лишь потому, что, по их мнению, название этой группы произносится так же, как и «cul-cul-bite-assez», то есть «задница-задница-член-достаточно»: настоящая лингвистическая оргия.

Еще одним столь же замечательным примером является французское слово «suspect» («подозреваемый в преступлении»). Произносится оно «сус-пэ», и на слух его можно принять за «suce-pet» («пуколиз», предположительно, старинное занятие французских крестьян). Тут даже существует поговорка: «II vaut mieux être suspect que leche-cul» («Я бы предпочел быть пуколизом, чем задолизом»). Да, это типично французская бессмысленная игра слов, но она демонстрирует, насколько французы привержены сомнительным фонетическим забавам. И разговорам об отправлениях организма.

Округляйте свою bouche [169]