Необходимость экзегезы

Может показаться странным, что после двенадцати глав книги мы все еще говорим о необходимости экзегезы. Но именно недостаток здоровых экзегетических принципов привел к появлению таких плохих, гипотетических толкований Откровения. И мы только хотим здесь повторить, держа в уме Откровение, те несколько экзегетических принципов, которые мы уже определили, начиная с третьей главы:

1. Первая задача экзегезы Откровения – искать авторское и вместе с тем Святого Духа изначальное намерение. Как и с Посланиями, основным значением Откровения является то, что под ним подразумевал Иоанн, а это, в свою очередь, должно было быть тем, что могли понять его читатели. Их огромным преимуществом было то, что они были знакомы с апокалиптическими формами и образами.

2. Поскольку Откровение предназначено быть пророческим, нужно быть открытыми к восприятию вторичного значения, вдохновленного Святым Духом, но не полностью увиденного автором и его читателями. Однако, такое второе значение лежит за пределами экзегезы здесь – понять, что намеревался Иоанн донести до своих читателей, что они должны были услышать и понять.

3. Нужно быть особенно осторожным, чтобы не использовать чрезмерно концепцию “аналогии Писания” в экзегезе Откровения.

Аналогия Писания означает, что Писание должно быть истолковано в свете другого Писания. Мы расцениваем это как само собой разумеющееся, базирующееся на установке, что все Писание – это Слово Божие и Бог – единственный его источник. Однако, толкование Писания Писанием не должно принять такой наклон, чтобы обязательно определять другие места Писания герменевтическими ключами к Откровению.

Следовательно, это одно – сознать новое использование Иоанном образов, взятых у Даниила или Иезекииля, или увидеть аналогию в апокалиптических образах других текстов. Но нельзя признавать, как это делают некоторые школы толкования, что читатели Иоанна должны были прочитать Евангелие от Матфея или 1и 2 Послание Фессалоникийцам, и что они уже знали из этих текстов определенные ключи к пониманию, что написал Иоанн. Любые ключи к толкованию Откровения должны быть присущи тексту самого Откровения или хотя бы доступны читателям из собственного исторического контекста.

4. Из-за апокалиптической/пророческой природы книги на экзегетическом уровне существуют дополнительные трудности, особенно с образностью. Вот несколько предложений относительно этого:

а. Нужно чувствовать то богатство идей, которые вошли в создание Откровения. Главный источник этих идей и образов – это Ветхий Завет, но кроме этого Иоанн позаимствовал образы из апокалиптических книг и даже из древней мифологии. Но эти образы, хотя и заимствованные из разных источников, не обязательно обозначают то, что обозначали раньше. Они были изломаны и трансформированы под влиянием вдохновения и этим слились вместе в это “новое пророчество”.

б. Апокалиптическая образность состоит из нескольких видов. В некоторых случаях образы, такие как слон и осел в американских политических карикатурах, постоянны. Зверь выходящий из моря, например, кажется стандартным образом мировой империи, а не индивидуального правителя. Другие же образы изменчивы. “Лев” от колена Иудина оказывается “Агнцем” (Отк. 5,5-6) – единственный лев в Откровении. Женщина в главе 12 – явно положительный образ, а женщина в гл. 7 – зло.

Точно так же некоторые образы соотносятся со специфическими вещами. Семь светильников в 1,12-20 уподобляются семи церквям, а дракон в гл. 12 – сатане. С другой стороны, многие образы, вероятно, обобщенные. Например, четыре всадника в гл. 6, возможно, и не представляют некое специфическое выражение завоевания, войны, голода и смерти, а скорее представляют общее падение человека как источник страданий церкви (6.9-11), что в свою очередь, будет причиной Суда Божьего (6,12-17).

Все это – к тому, что образы – наиболее трудная часть экзегетической задачи. Поэтому два следующих пункта особенно важны.

в. Когда сам Иоанн толкует свои образы, эти образы должны держаться в голове и служить отправной точкой для понимания других. Таких истолкованных образов шесть: Сын Человеческий (1,17-18) – Христос, который один “был мертв... и жив во веки веков!”. Золотые светильники (1,20) – семь церквей. Семь звезд (1,20) – семь ангелов, или посланцев церквей (к несчастью, это все еще не ясно из-за использования слова “ангел”, которые само по себе может быть и другим образом). Великий дракон (12.9) – сатана. Семь голов (17,9) – это семь гор, на которых сидит жена (так же как и семь царей, это изменяющийся образ). Блудница (17,18) – это великий город, явно обозначающий Рим.

г. Нужно видеть образы как единое целое, а не придавать аллегорическое значение всем деталям. В этом отношении образы подобны притчам. Весь образ пытается сказать нечто; детали же либо:

(1) для драматического эффекта (6,12-14);

(2) для дополнения картины, так чтобы читатели не ошиблись в ссылках (9,7-11).

Такие детали, как солнце, становящееся черным как власяница, или как звезды, падающие как смоквы, возможно, не “означают” ничего. Они просто делают видение землетрясения более впечатляющим. Однако, в 9,7-11 саранча с золотыми венцами, человеческими лицами и длинными женскими волосами помогает дополнить картину таким образом, что первые читатели вряд ли могли ошибиться, что имелось в виду: орды варваров на окраинах Римской Империи.

5. Последнее примечание: Апокалипсисы вообще и Откровение в частности, редко намерены дать детальный, в хронологическом порядке отчет о будущем. Их главная мысль выходит за пределы только этого. Интерес Иоанна в том, чтобы показать, что несмотря на настоящее, Бог контролирует историю и церковь. И даже если церковь будет испытывать страдания и смерть, она восторжествует во Христе, который осудит Своих врагов и спасет Свой народ. Все образы нужно видеть в свете этого интереса.

Date: 2015-09-23; view: 292; Нарушение авторских прав