ГОСУДАРСТВО — один из наиболее известных диалогов Платона, относящийся к расцвету его творче­ской деятельности (70—60-е, 4 в. до н.э.)

"ГОСУДАРСТВО" — один из наиболее известных диалогов Платона, относящийся к расцвету его творче­ской деятельности (70—60-е, 4 в. до н.э.). Создававше­еся в течение многих лет "Г." впитало в себя все сторо­ны учения мыслителя, включая его представления о справедливости, искусстве и художественном воспита­нии; проект идеального государства как осуществление идеала справедливости; учение об идеях и ряд вытека­ющих отсюда конкретных выводов; концепцию беспредпосылочного знания, развитую затем в неоплато­низме. В "Г." содержится знаменитый "миф пещеры" и характеристика всех современных ему форм правления, платоновское учение о душе и круговороте душ и, нако­нец, учение об идее блага. По своему объему (немного менее 400 страниц), разнообразию и глубине рассмат­риваемых проблем "Г." вполне может быть названо главным произведением Платона, отражающим всю его философскую систему. Хотя чаще всего данный диалог ассоциируется именно с проектом идеального государ­ства и для этого есть определенного рода основания. Это и само название работы, которое кажется узким по отношению к содержанию диалога. Однако во времена Платона считалось, что любой индивид неотделим от государства, государственного целого и связь с этим це­лым определяет в конечном счете решение всех основ­ных философских вопросов. Не случайно, что структу­ра общественных классов в идеальном государстве на­ходится в строгом соответствии с платоновским пони­манием строения человеческой души, как, впрочем, и со строением космоса в целом. Важно то, что так или иначе затрагиваемые в "Г." философские проблемы (идет ли речь об этике, политике, природе человека или о причинах бытия всех вещей или об идеях, воспита­нии, искусстве) анализируются в контексте выстраива­ния Платоном социальной утопии — его рассуждений об идеальном государстве, которые становятся своего рода скрепляющим стержнем, придающим единство всем десяти книгам диалога. Нельзя не отметить, что некоторые фрагменты "Г." оказываются связаны между собой чисто внешним образом; отдельные аспекты пла­тоновского учения об идеальном государстве излагают­ся то в духе ранних его воззрений (диалоги "Федр" и "Пир"), то в контексте более поздних его работ ("Федон", "Филеб" и т.п.). По словам Виндельбанда, "Г." яв­ляет собой "наитруднейшую загадку" и "в том виде, как оно до нас дошло, оно лишено художественного и логи-

ческого единства". Виндельбанд полагал, что в "Г." на­личествуют три основных слоя: 1) достаточно рано на­писанный Платоном диалог об идеале справедливости; 2) проект идеального государства как осуществление этого идеала, подготовленный Платоном во время его учительской деятельности вслед за написанием им диа­логов "Федр" и "Пир"; 3) учение об идее блага, относя­щееся ко времени диалогов "Федон" и "Филеб", и кри­тика современных государственных институтов. По мысли Виндельбанда, впоследствии стареющий Пла­тон пытался объединить эти три части, подвергнув бо­лее ранние из них существенной переработке, но до­стичь органического единства "Г." ему так и не удалось. Первую книгу "Г." вполне можно назвать диалогом о справедливости. Она отстроена в духе раннего периода творчества Платона, когда он находился под определен­ным влиянием софистов. Здесь Сократ подробно пере­сказывает содержание своей беседы в Пирее, близ Афин, в день празднества Артемиды-Бендиды, почита­емой афинянами. Беседа заняла лишь несколько часов между дневным торжественным шествием в честь бо­гини и бегом с факелами. Среди участвующих лиц бы­ли Сократ, родные братья Платона, сыновья Аристона Адимант и Главкон, известный оратор Кефал, его сын Полемарх, софист Фрасимах и еще ряд присутствовав­ших, но не принимавших участия в диалоге греков. Спор ведется главным образом между Сократом и Фрасимахом, который постоянно оппонирует Сократу, тем самым невольно помогая последнему достичь истины. После традиционной для Сократа постановки вопроса о справедливости, сопоставления ее с несправедливос­тью он органично переходит к понятию "государство", в котором и должен быть осуществлен этот идеал спра­ведливости. Так, начиная со второй книги, перед чита­телем постепенно выстраивается так называемое иде­альное государство Платона. Автор "Г." начинает с во­проса о разделении труда соответственно потребностям и природным задаткам, о роли сословия стражей-вои­нов в идеальном государстве, о воспитании представи­телей этого сословия — мусическом (словесном) и гим­настическом, о роли мифов и поэзии в этом процессе. Таким образом, вторая книга плавно перетекает в тре­тью, в которой Платон высказывает свои взгляды об ис­кусстве и художественном воспитании. Определенное место в этом фрагменте "Г." принадлежит выяснению вопроса об отборе правителей и стражей, которые должны быть подвергнуты серьезным испытаниям, причем во всех возрастах — детском, юношеском и зре­лом, чтобы показать себя людьми цельными, умеренными, гармоничными, способными принести как можно больше пользы и себе, и — главное — государству. Заканчивается третья книга описанием быта стражей, где

Платон высказывает мысль, столь часто впоследствии становившуюся предметом различного рода споров, интерпретаций и просто грубых инсинуаций, о том, что никто из стражей "не должен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимос­ти". Именно отрицание частной (личной) собственнос­ти для класса стражей-воинов, соответствующая орга­низация их общежития, питания, снабжения, критика Платоном страсти к накоплению денег, золота и ценно­стей, резко негативное его отношение к торговым спе­куляциям, а также платоновская мысль о нерушимости единства государства и полном единомыслии всех его граждан послужили основанием для многочисленных обвинений мыслителя в приверженности идеям "соци­ализма", "коммунизма", а затем и "тоталитаризма" (см., например, книгу Поппера "Открытое общество и его враги"). В последнем случае Платону припоминали же­сткую иерархичность государства, остроту дихотомии личного и общественного и его безусловное решение в пользу "счастья государства в целом", а вовсе не от­дельной личности; жесткую регламентацию всех сто­рон жизни, как то: предписание всем и каждому, как следует поступать, какую одежду носить и какую пищу есть, исключив, например, из рациона острые соусы и кондитерские изделия; жесткую цензуру в области вос­питания — в литературе разрешалось рассказывать де­тям только санкционированные сказки, забыв Гомера и Гесиода, плохо изображавших богов; в музыке же за­прет налагался на "расслабляющие дух" ионийские гар­монии. (Полемика эта весьма сложна: видимо, вряд ли оправданно в духе индивидуализма Нового времени из­быточно модернизировать взгляды античных мыслите­лей, выводивших идею государства из тогдашних пред­ставлений о строении и об устройстве космоса и чело­веческой души.) Четвертая книга "Г." посвящена по­дробному изложению модели идеального государства, когда Сократ в полемике с Адимантом, упрекавшим его в том, что не очень-то счастливыми выглядят граждане его государства, выстраивает собственную защиту и высказывает свою точку зрения. По мысли фигуранта диалога Сократа, что именно таким образом граждане идеального государства и могут быть счастливы, так как речь, строго говоря, идет о "счастье всего государ­ства в целом", а не того или иного слоя его граждан: "ведь именно в таком государстве мы рассчитывали найти справедливость". И далее: "Не заставляй нас со­единять с должностью стражей такое счастье, что оно сделает их кем угодно, только не стражами. Мы сумели бы и земледельцев нарядить в пышные одежды... а гон­чары пускай с удобством разлягутся у очага, пьют себе вволю и пируют... И всех остальных мы подобным же образом можем сделать счастливыми, чтобы так про-

цветало все государство". Однако подобным образом, по Платону, разрушается до основания все государство. Главное, по его мысли, не благополучие отдельных сло­ев населения, а "забота о государстве в целом и его про­цветании". Платон далее подробно описывает размеры идеального государства, его законы и добродетели, ха­рактеризует три начала человеческой души, связывая их с делением общества на три сословия и называя это справедливостью в государстве. Даже пять известных тогда типов государственного устройства Платон выво­дит из соответствующего числа типов душевного скла­да личности. В пятой книге Платон делает из своего учения об идеях выводы относительно общности жен и детей и подробно описывает роль женщин в идеальном государстве, считая, что они (как и мужчины) способны к исполнению функций воинов-стражей, лишь бы у них были налицо необходимые задатки и соответствующее воспитание. И хотя Платон полагал, что женщины во всем немощнее мужчин, это, по его мысли, не могло быть основанием, чтобы "поручать все мужчинам, а женщинам — ничего". Равняясь на нравы тогдашней Спарты, Платон выстраивает свои рассуждения о семье и браке, считая, что в идеальном государстве речь мо­жет идти лишь о кратковременном соединении двух по­лов, втайне направляемых правителями государства, когда лучшие будут сочетаться с лучшими, а худшие — с себе подобными. Рожая детей, женщины передают их государству; при этом худшие из детей — главным об­разом, больные и дефективные — обрекаются на ги­бель. Идея общности жен и детей у стражей государст­ва станет для Платона своего рода воплощением выс­шей формы единения его граждан, завершая то, что бы­ло начато провозглашением идеи общности имуществ. Определенное место в этой части "Г" уделяется также войне и воинскому долгу граждан идеального государ­ства, этнической характеристике государства в связи с вопросом о войне и, наконец, завершают пятую книгу рассуждения Платона о том, почему правителями в иде­альном государстве должны быть только философы. Именно они, согласно Платону, это "люди, способные постичь то, что вечно тождественно самому себе", — не мнения, а бытие и высшую истину. Их отличает страстное стремление к знанию, правдивость, непри­ятие лжи, любовь к истине и т.д. По Платону, "самые тщательные" стражи и правители в идеальном государ­стве — философы: люди, имеющие соответствующие природные задатки, получившие должное воспитание. И достойными быть такими могут оказаться лишь очень и очень немногие. Шестая книга "Г" развивает далее начатый Платоном разговор о роли философов в идеальном государстве, в котором развивается идея главных свойств философской души (прежде всего это

охват мыслью целокупного времени и бытия), прису­щих философу добродетелей, совпадающих с доброде­телями идеального государства. Здесь же Платон затра­гивает и извечную тему антагонизма философа и тол­пы. Вновь и вновь возвращаясь к вопросу о природе философа, Платон незаметно переводит разговор в пло­скость поиска того самого нужного и самого важного знания, которое необходимо правителям, и это самое важное оказывается даже важнее справедливости и все­го того, о чем шла речь до сего фрагмента. Самым важ­ным при решении вопроса о правителях и стражах ста­новится знание блага, или идея ("эйдос") блага, ибо именно ею и "обусловлена пригодность и полезность справедливости и всего остального". Благо — это не то, что придает познаваемым вещам истинность, а челове­ка наделяет способностью познавать, это — "причина знания и познаваемости истины". Платон уподоблял благо Солнцу, считая, что все познаваемые вещи могут познаваться "лишь благодаря благу; оно же дает им бы­тие и существование, хотя само благо не есть существо­вание — оно за пределами существования, превышая его достоинством и силой". Именно здесь, в шестой книге "Г.", Платон в виде мифа излагает свое учение о двух мирах: умопостигаемого и чувственного, деля каждый из них, в свою очередь, на две области — зри­тельных образов (или "теней") и области, где существу­ют все живые существа, применительно к сфере види­мого мира. В мире же умопостигаемого Платон выделя­ет область умопостигаемых предметов, которые ищет душа с помощью полученных в мире чувств образов, двигаясь при этом не к началу, а к следствиям умопо­стигаемого; и — область, которую душа исследует, вос­ходя от предпосылки к беспредпосылочному началу. Эти четыре области постигаемого строго соответству­ют у Платона четырем видам познавательной деятель­ности души — разуму, рассудку, вере и уподоблению. Завершающаяся разумом классификация познаватель­ных способностей, как и концепция беспредпосылочного начала, использованная впоследствии в неоплато­низме, вплотную подводит к собственно платоновскому учению о бытии — его теории "идей", или "эйдосов". В его основе лежит различение двух миров — умопости­гаемого и чувственного, а излагается оно в традицион­ной для Платона форме мифа — аллегории о "пещере", где земная жизнь уподобляется существованию скован­ных на дне пещеры узников, которые не могут повер­нуться к выходу и свету от горящего вдалеке огня. Об­ращенные к нему лишь спиной, они видят не находящу­юся между этим огнем и ими самими дорогу, по кото­рой идут люди и несут всяческую утварь, статуи и т.п. Им доступны лишь отбрасываемые огнем на стену пе­щеры тени от самих себя и от предметов, которые несут

те люди. И эти тени они принимают за настоящее. Пла­тон говорит здесь и о возможности восхождения для уз­ников из мрака к свету самого разума и истины, но путь этот очень долог и предполагает возвышение по ступе­ням созерцания — идя от теней к отражениям людей и различных предметов на воде и только затем — к самим вещам, к Солнцу со всеми его свойствами как причине всего ранее увиденного в пещере. Философский смысл платоновского мифа о пещере традиционно трактуется так: жизнь в темнице подобна чувственному созерца­нию; в свою очередь, восхождение к созерцанию вещей позволяет душе проникнуть в мир умопостигаемого, в котором на самой вершине идей располагается идея блага — причина всего истинного и прекрасного. На нее и следует взирать всем тем, "кто хочет сознательно жить и действовать". В восьмой и девятой книгах "Г." Платон приводит блестящую критику всех известных в его время форм правления, начиная с четырех видов "извращенного государственного устройства" (тимократия, олигархия, демократия и тирания). Каждая из них в сравнении с идеальным государством является своего рода ступенькой на пути к вырождению. Так, в государстве честолюбцев (по образу Спарты) — или тимократии, где присутствует еще ряд достоинств идеаль­ного государства, — начинается страсть к обогащению, постепенно перерастающая в господство немногих стя­жателей (олигархов), где господствует дух наживы и беззакония, где люди заняты не своим делом и где каж­дый не является органической частью целого. Олигар­хия вырождается в демократию, в которой формальное правление свободных граждан фактически являет со­бой несправедливое уравнивание людей различного до­стоинства и, как следствие, торжество некомпетентнос­ти и пренебрежения к законам, власть толпы и охлокра­тию, которая завершается наихудшей формой правле­ния — тиранией, или властью одного над всеми. Пла­тон выводит тиранию именно из демократии — как сильнейшее рабство из величественной свободы, как все то, что делается слишком или переступает меру, как расплату великой переменой в противоположную сто­рону. Завершающая десятая книга "Г." посвящена пла­тоновскому учению о круговороте душ. Он возвращает­ся к выяснению места поэзии и искусства в идеальном государстве, развивая свою знаменитую идею об искус­стве как подражании подражанию идее (эйдосу), со­гласно которой поэт творит лишь признаки, а не истин­ное бытие. Рассуждая о пользе поэзии, Платон много говорит о необходимости строгого отбора правителями произведений лирической поэзии, критерием которого должно выступать их воздействие на чувства граждан в направлении развития таких добродетелей, как мужест­во, стойкость, самообладание, твердость духа, вынос-

ливость к страданиям и т.п. Завершает "Г." учение о вечности (бессмертии) души, ее самотождественности, от которого Платон вновь возвращается к идее справед­ливости и ее самодовлеющем значении. Итоговым здесь становится призыв Платона соблюдать справед­ливость вместе с разумностью, дабы не осквернить сво­ей бессмертной души, держаться всегда вышнего пути и быть всегда "друзьями самим себе и богам". По Пла­тону, "а раз мы заслужим себе награду, словно победи­тели на состязаниях, отовсюду собирающие дары, то и здесь, и в том тысячелетнем странствии, которое мы разбирали, нам будет хорошо".

Т.Г. Румянцева

Date: 2015-09-23; view: 334; Нарушение авторских прав