Народное собрание

Если отношение царя к народу мы могли представлять себе в виде патриархального отношения домовладыки к своей семье, то с установлением республики народ освобождается от патриархальной опеки, делается самостоятельным властителем своих судеб, делается суверенным. Государство — это Populus Romanus Quirites( pимский народ квиритов ). Народ является подлинным носителем государственного верховенства, государственного «величества» (majestas); и если есть в Риме в это время какое — либо «величество», то это есть Его Величество Римский Народ. Оскорбление народа, нарушение его прерогатив квалифицируется как «оскорбление величества», как crimen laesae majestatis.

Народ является также носителем и всех частных прав, присущих государству: он имеет собственное имущество (например, ager publicus считается имуществом populi Romani), он является иногда наследником (например, по отношению к Пергаму) и даже опекуном (по отношению к Египту).

Общая идея этого народного верховенства находит себе реальное выражение в народных собраниях: народ осуществляет свое верховенство только тогда, когда он действует в известных формах, когда он выступает надлежащим образом организованным. Ввиду этого от народных собраний в техническом смысле, от так называемые comitia, надо отличать простые собрания — митинги, так называемые contiones. Даже если эти contiones были созваны каким — либо магистратом для такого или иного сообщения народу, для предварительного обсуждения какого — либо законопроекта и т. д., мнения и решения собравшейся массы не будет иметь никакого юридического значения. На таких contiones магистрат юридически ни в чем народ не спрашивает и никакого решения от него не ждет («contionem habere, hoc est verba facere ad populum sine ulla rogatione» — «иметь сходку означает держать речь к народу без внесения какого — либо законопроекта»), напротив, предметом комиций является всегда такое или иное решение народа, такой или иной ответ на предложение (rogatio) магистрата.

Период республики знает уже три вида комиций.

1. Первый вид — это старые досервиановские народные собрания по куриям — comitia curiata. Они еще сохраняются, но постепенно теряют свое значение: все важнейшие вопросы решаются в других народных собраниях; за ними остаются лишь некоторые функции чисто формального характера. Таковы: а) lex de imperio (закон о наделении властью). Магистрат, избранный в другом народном собрании, должен был получить еще от comitia curiata lex de imperio. Это не значит, что без этого он не имел бы никакой власти; lex de imperio необходим лишь для того, чтобы доставить ему право сноситься с богами, то есть право ауспиций. Эта функция в глазах Цицерона была уже почти единственной функцией comitia curiata. b) Некоторые частные акты, совершение которых должно было произойти в народном собрании: усыновление (arrogatio) и завещание (testamentum).

Неясен, однако, состав куриатных комиций в период республики. Есть ученые (например, Герцог и др.), которые думают, что эти комиции и в период республики состоят только из патрициев, что плебеи и теперь остались вне организации по куриям. Другие полагают, что плебеи, напротив, участвуют в comitia curiata, и ссылаются при этом на следующие данные. а) Во главе каждой курии стоял особый curio, а во главе всех курионов — curio maximus. По сообщению некоторых источников, в 209 г. до Р. Х. на должность curio maximus был избран плебей, что было бы немыслимо, если бы плебеи не входили в состав курий. b) Во второй половине республики мы встречаем случаи усыновления патрициев плебеями, что опять — таки было бы невозможно, если бы последние в куриатных собраниях не участвовали. с) Наконец, есть сообщение о том, что первое время (до lex Publilia Voleronis) народные трибуны избирались в собраниях плебеев по куриям. На основании этих данных некоторые ученые (например, Солто, Ленель) приходят даже к заключению, что плебеи были включены в курии и принимали участие в comitia curiata всегда, даже еще в период царей. Но тогда вся дальнейшая известная нам борьба между патрициями и плебеями была бы совершенно непонятна: естественный рост плебейства дал бы ему более легкий перевес над патрициями в рамках comitia curiata, чем в рамках comitia centuriata. Если приведенные данные несомнительны, то, очевидно, появление плебеев в comitia curiata есть событие республики, но когда и при каких условиях оно произошло — неизвестно.

Как бы то ни было, но роль comitia curiata в действительной жизни Рима неуклонно падает; население утрачивает к ним всякий интерес, так что нередко все собрание состоит только из 30 ликторов, которые по обязанности представляют 30 курий.

2. Главною формой народных собраний являются в этом периоде собрания по центуриям — comitia centuriata. Здесь происходят выборы важнейших магистратов, здесь решаются важнейшие вопросы законодательства и политики, вследствие чего эти собрания называются comitiatus maximus( Великое народное собрание ). Но в составе их произошли весьма существенные изменения.

Как было указано выше, comitia centuriata были первоначально собранием войска; организация политическая покоилась на организации военной и совпадала с ней. В период республики эта связь порывается: технические условия военного дела заставили перейти к иной организации войска, вследствие чего comitia centuriata приобрели характер формы народных собраний исключительно политической.

Вместе с тем, экономическое развитие республики вызвало к жизни появление таких групп среди римского населения, которые далее нельзя было игнорировать и которые в старой, Сервиановской организации не находили себе места, соответствующего их действительному общественному значению. Отсюда естественная необходимость известных реформ.

Первая из этих реформ состояла в следующем. По первоначальному, Сервиановскому, устройству в трибы, а затем и в классы заносились только землевладельцы («adsidui», а потому и «tribules»); лица же, не владеющие недвижимостью (proletarii), как capite censi, все вместе были собраны в одну последнюю, внеклассную центурию. К половине республики таких не — землевладельцев в Риме появилось уже множество, и они перестали представлять из себя величину социально незначительную. Ввиду этого Аппий Клавдий Цек, цензор 312 г., стал записывать и этих не — землевладельцев, aerarii, в трибы и классы (сообразно их движимому имуществу). Благодаря этому, трибы утратили свой прежний характер землевладельческих округов, а самые центуриатные собрания сильно демократизировались («humilibus per omnes tribus divisis et forum et campum corrupit» — «простонародьем распределенным по всем трибам он и форум и Марсово поле [места собраний] испортил»). Это обстоятельство вызвало сильную реакцию, и с 304 г. aerarii стали заноситься только в 4 городские трибы.

О другой реформе мы имеем, к сожалению, весьма скудные сведения. В общих чертах, однако, сущность ее сводится к следующим основным пунктам: 1) Был повышен имущественный ценз классов в связи с увеличившимися богатствами и уменьшившейся ценностью денег: для первого класса — 100 тысяч новых ассов, для второго — 75 тысяч, для третьего — 50, для четвертого 25 и для пятого 12,5 тысяч ассов. 2) Уничтожена была привилегия всадников подавать голоса первыми; центурия, начинающая подачу голосов (так называемая centuria praerogativa), отныне всякий раз избиралась из центурий первого класса по жребию. 3) Приведено было в связь число центурий с числом триб, но каким именно образом — неизвестно. С расширением римской территории наряду со старыми городскими и сельскими трибами образовались новые, и к 241 г. до Р. Х. общее количество триб доросло до 35, но затем более не увеличивалось, несмотря на новые и крупные территориальные приобретения: вновь присоединяемые территории включались уже в состав тех или других из существующих триб. Причиной этого является, по — видимому, то обстоятельство, что с этого момента число 35 лежит уже в основании новой организации центуриатных комиций. С другой стороны, Цицерон сообщает, что число центурий первого класса было понижено с 80 на 70. Ввиду этого полагают (Моммзен и др.), что и все остальные классы имеют теперь одинаковое количество центурий, а, следовательно, и голосов, то есть по 70 — от каждой трибы по 2 центурии: одна centuria juniorum, другая — seniorum. Вследствие этого общее число центурий, образующих comitia centuriata, возросло до 375: 350 центурий от 5 классов + 18 центурий всадников + 2 центурии военных мастеров, 2 центурии музыкантов и 1 дополнительная центурия для пролетариев (с имуществом ниже 12,500 ассов).

Также неизвестно и время этой реформы. Несомненно только, что она приходится на время между первой и второй пунической войной; Моммзен приписывает ее цензорам Л. Эмилию и Г. Фламинию и относит ее к 220 г. до Р. Х.

3. Третьей формой народных собраний являются собрания по трибам, которые во второй половине республики начинают играть весьма заметную роль. Рост их значения соответствует общему росту демократической идеи: в собраниях по трибам имущественная состоятельность граждан уже не играет никакой роли.

Следует, однако, различать два вида трибутных собраний: собрания специально — плебейские — concilia plebis tributa и собрания патрицианско — плебейские, то есть всего народа — comitia tributa. Постановления первых называются plebiscita, постановления вторых — populiscita. Взаимное историческое соотношение этих двух видов трибутных собраний в высокой степени неясно ввиду следующего обстоятельства.

Закон 286 г. до Р. Х. — lex Hortensia — постановил, что всякие решения трибутных плебейских собраний должны иметь полную обязательную силу для всего народа («ut quod tributim plebs jussisset omnem populum teneret» — «чтобы того, что плебс по трибам определит, весь народ держался») и что, следовательно, plebiscitum должно равняться lex. Однако, рядом с этим мы имеем сообщения о других, более ранних законах, которые поставляли, по — видимому, то же самое; это lex Valeria Horatia 449 г. и lex Publilia Philonis 339 г. Считая невероятным, чтобы все эти три закона повторяли, действительно, одно и то же, современные историки предполагают некоторое различие в их содержании, но какое именно — в этом расходятся. Наиболее вероятным кажется мнение Моммзена: только последний закон, lex Hortensia, признал общеобязательную силу за плебисцитами; два же первые закона относились не к plebiscita, а к populiscita, то есть к постановлениям всенародных собраний по трибам, причем первый имел в виду выборы в них, а второй — общие законодательные решения. Если эта гипотеза верна, то мы имеем тогда дату возникновения обоих видов собраний по трибам: concilia plebis tributa приобретают юридический характер для избрания плебейских трибунов с lex Publilia Voleronis 471 г., а для законодательной функции вообще с lex Hortensia; comitia tributa узаконены lex Valeria Horatia и lex Publilia Philonis.

Таковы три исторически сложившиеся вида римских народных собраний. Строго проведенного принципиального разграничения компетенций между ними не существовало: многое определялось случайными историческими прецедентами. Так, прежде всего, что касается выборов, то они распределялись следующим образом: высшие магистраты — консулы, преторы, цензоры — избираются в comitia centuriata; квесторы и курульные эдилы в comitia tributa; плебейские магистраты (трибуны и плебейские эдилы) в concilia plebis tributa. В области уголовной юрисдикции наиболее важные преступления, влекущие за собой смертную казнь (capite anquirere), подлежат суду comitia centuriata; менее важные, влекущие только штраф (pecunia anquirere), — суду comitia tributa. — Что касается законопроектов, то они вносятся в те или другие собрания, смотря по тому, кто их вносит: каждый магистрат предлагает свои проекты тем комициям, в которых он избирается; следовательно, консулы и преторы в comitia centuriata, плебейские трибуны в concilia plebis tributa и т. д.

Порядок делопроизводства в общем таков. Инициатива в созыве народного собрания принадлежит только магистратам. День и предмет собрания должны быть объявлены заранее, причем, в интересах предварительного ознакомления народа, законопроект или имена подлежащих избранию кандидатов должны быть также заблаговременно выставлены на форум. Начинается народное собрание с ауспиций, затем вновь объявляется подлежащий решению вопрос и непосредственно (без речей и дебатов) приступают к голосованию. Подача голосов первоначально была устная и открытая, но во второй половине республики несколькими legis tabellariae (lex Gabinia 139 г. для выборов, lex Papiria 131 г. для законодательства и мн. др.) устанавливается голосование закрытое и письменное (посредством табличек с надписью UR — uti rogas(как ты предлагаешь), согласие и А — antiquo(оставляю по прежнему, то есть отвергаю нововведение), несогласие). Каждый участвующий имел один голос; голоса сосчитывались сначала внутри каждой курии, центурии или трибы, и таким образом получался голос этой единицы; большинство голосов этих единиц давало решение всего народного собрания. Понятно, что при таком порядке голосования большинство голосов центурий или триб могло не всегда согласоваться с действительным большинством отдельных голосов.

Сенат

После уничтожения царской власти и после замены ее властью консулов право составлять сенат, так называемое lectio senatus, переходит к этим последним. Одновременно с этим, как полагают многие (Момзен, Беккер, Ланге, Мадвиг и др.), в состав сената были введены и плебеи, причем тогда именно и образовалась обычная формула обращения к сенату — «patres conscripti»: patres — это сенаторы из патрициев, conscripti — сенаторы из плебеев. Это воззрение, однако, в настоящее время, и не без солидных оснований, оспаривается. Так, например, Низе считает более вероятным, что плебеи вошли в сенат не сразу с установлением республики, а лишь в эпоху сословной борьбы. С другой стороны, Виллемс, посвятивший вопросу о сенате специальную работу, опираясь на тот факт, что в первый раз сенатор из плебеев достоверно упоминается только в 400 г., высказал предположение, что плебеи получили доступ в сенат лишь после того, как они были допущены к курульным должностям, то есть de jure с 444 г. (tribuni militum consulari potestate), а de facto несколько позже. Формула же «patres conscripti»(буквально: «прописанные») вовсе не указывает на различие между сенаторами из патрициев и сенаторами из плебеев, что она относится еще к эпохе царей и обозначает patres, избранных царем. — Как бы то ни было, но уже в первой половине республики плебеи вошли в состав сената.

Важную реформу в порядке составления сената произвел lex Ovinia, плебисцит 312 г., который постановил «ut censores ex omni ordine optimum quemque jurati in senatum legerent»(«чтобы присягнувшие цензоры в сенат из всякого сословия каждого наилучшего избирали»). В силу этого закона lectio senatus переходит из рук консулов в руки цензоров, а потому сенат составляется теперь не на один год, как было прежде, а на целое lustrum (то есть обыкновенно на 5 лет). С подобным изменением порядка сенат, очевидно, занял более независимую позицию по отношению к консулам. Затем, при составлении сенаторского списка (album senatorium) цензор должен был заносить туда прежде всего тех лиц, которые занимали раньше, в течение предыдущих люстральных периодов, должности магистратов («optimum quemque ex omni ordine»). Таким образом, в состав сената попадают в большинстве случаев лица, прошедшие в таком или ином качестве через народное избрание. И лишь за недостатком таковых цензору предоставляется записывать и других лиц. Благодаря этому список сенаторов располагается по рангу должностей: consulares, censorii, praetorii и т. д., а сенатор, стоящий во главе списка, называется princeps senatus — звание, впрочем, только почетное, без каких — нибудь особенных прав.

Общее число сенаторов почти в течение всего республиканского периода остается прежнее — 300; лишь при Сулле оно было увеличено до 600, а при Цезаре даже до 900.

Сенаторы, как таковые, имеют, во — первых, право принимать участие в прениях (jus sententiae dicendae), а во — вторых, право участвовать в голосовании (jus sententiae ferendae). В составе сената, однако, находятся так называемые senatores pedarii, с которыми связан спорный вопрос. По определению Геллия, senatores pedarii — это те, qui sententiam in senatu non verbis dicerent, sed in alienam sententiam pedibus irent, то есть те, которые не участвуют в обсуждении вопроса, а должны лишь при голосовании присоединяться к тому или другому чужому мнению. Моммзен думает, что таковыми были лица, не занимавшие до зачисления в сенат никаких должностей. Виллемс, впрочем, оспаривает это толкование: senatores pedarii, по его мнению, были лица, не занимавшие курульных должностей(курульные должности — магистратские должности, связанные с некоторыми небольшими привилегиями почётного характера, прежде всего с привилегией во время официальных актов сидеть в специальном почётном «курульном кресле» (sella curulis), откуда и название), в противоположность курульным магистратам, то есть тем, которые sella curuli sederunt; но и senatores pedarii имели все права, присущие сенаторам, то есть как jus sententiae ferendae, так и jus sententiae dicendae.

Напротив, несомненно в составе сената были члены, имевшие только совещательный голос, то есть имевшие только jus sententiae dicendae. Таковы — flamen Dialis, а также лица, сложившие с себя магистратуру в течение текущего lustrum: они ipso jure (в силу самого права) становились пассивными членами сената.

Созывает сенат и председательствует в нем консул или — в отсутствие консула — претор. Заседание открывается сообщением (relatio) созвавшего магистрата. Затем вопрос или просто подвергается голосованию (тогда мы имеем senatusconsultum per disscessionem factum — решение, принятое путем расхождения в разные стороны (кто против — в одну, кто за — в другую)), или же предварительно опрашиваются мнения отдельных сенаторов и происходят дебаты (тогда решение будет senatusconsultum per singulorum sententias exquisitas factum — решение, принятое после разбора отдельных мнений). Голосование совершается посредством отхода согласных в одну сторону, несогласных в другую (discedere, pedibus in sententiam ire — голосовать «ногами», то есть отходить к одной из сторон).

Что касается компетенции сената, то он и в этом периоде принципиально имеет значение лишь совещательного учреждения при магистратах.

Однако, фактически он уже довольно рано вышел из этой роли и занял положение самостоятельное и властное. В его руках сосредоточивались функции самые разнообразные, причем в одних областях его влияние сильнее, в других — слабее. Ведению сената подлежат: а) некоторые вопросы религии и культа: установление общественных празднеств, очистительных жертвоприношений и т. п.; b) высшие меры общественной безопасности, в в экстренных случаях — предоставление магистратам чрезвычайных полномочий (senatus consultum ultimum: «caveant consules, ne quid respublica detrimenti capiat» — крайнее решение сената: «Пусть позаботятся консулы, чтобы республика не претерпела ущерба») и т. д.; с) высшее заведование финансами: регулирование государственного бюджета и распределение сумм между отдельными магистратами, контроль над бюджетным исполнением, чеканка монеты и т. д.; в связи с этим — d) общее управление провинциями, как доменами римского народа; наконец, e) ведение дипломатических сношений, где сенат почти вовсе отодвинул консулов на второй план.

Общий перечень функций показывает, что сенат, не имея законодательной власти (таковая принадлежит только народным собраниям), является уже во многих отношениях органом не только совещательным, но и высшим административным. При частой смене должностных лиц сенат естественно делался все более и более хранилищем административной традиции и активным руководителем всей внутренней и внешней политики.

Кроме перечисленных функций, сенату принадлежат еще две старые — именно управление государством во время interregnum, то есть в промежуток между окончанием полномочий одного консула и выбором нового, и auctoritas patrum, утверждение законов, вотированных народным собранием.

Но с этими функциями связан опять — таки следующий спорный вопрос. Согласно господствующему мнению, обе эти функции принадлежали не полному собранию сената, а лишь собранию сенаторов — патрициев. Виллемс, однако, отвергает эту двойственность сената. Обе эти функции, впрочем, уже в течение первой половины республики потеряли свое практическое значение. Interregnum исчезло с того времени, когда вошло в обычай избирать новых магистратов еще до истечения срока старым; в случае же внезапной смерти одного магистрата оставались другие, в руках которых сосредоточивалась тогда вся власть: оставался другой консул, претор, и в interregnum не было никакой надобности. Что же касается auctoritas patrum, то она также с течением времени отпала сама собой.

Date: 2015-09-23; view: 324; Нарушение авторских прав