Глава 83

Сидя в кабинете мистера Мэтисона за два дня до свадьбы, Зак просматривал очередной сценарий.

– Зак, дорогой, – сказала миссис Мэтисон, входя в комнату с тарелкой только что испеченного печенья. – Могу я тебя попросить об одном одолжении?

Погруженный в свои дела, Зак не сразу заметил, что она чем‑то серьезно озабочена.

– Вы можете попросить меня о чем угодно, – ответил он, с аппетитом уплетая печенье.

– Не испорть себе аппетит перед едой, – отвлеклась от темы миссис Мэтисон, глядя на то, как стремительно пустеет тарелка.

– Мой аппетит просто невозможно испортить, – озорная мальчишеская улыбка буквально преобразила его лицо. За две недели пребывания в доме Мэтисонов Зак очень привязался к своим будущим родственникам. Они были именно такими родителями, о которых он сам всегда мечтал, их дом был полон света, смеха и любви, которых ему так недоставало в детстве. Джим Мэтисон, желая получше узнать своего будущего зятя, каждый вечер засиживался допоздна, обыгрывая Зака в шахматы и рассказывая ему замечательные, забавные случаи из детства Джулии и Теда. Он обращался с ним как с приемным сыном, говорил о необходимости бережно относиться к деньгам и настоятельно советовал больше никогда не снимать фильмов категории» R «. Мэри Мэтисон всячески опекала Зака, постоянно предупреждала его, чтобы он не переутомлялся, и давала всякие небольшие поручения, как давала бы их своему собственному сыну. Зака, который никогда в жизни не был ни в лавке мясника, ни в химчистке, эти поручения одновременно и трогали, и смущали. Но постепенно он привык и даже испытывал странное, неведомое ему раньше удовольствие, когда владельцы магазинов тепло приветствовали его и начинали расспрашивать о его новой семье.

– Как Мэри справляется со всеми хлопотами в связи с предстоящей свадьбой? – спрашивал его мясник, укладывая в пакет мороженых кур. – Она не забывает регулярно мерить давление?

Владелец химчистки протягивал ему охапку чистых скатертей и салфеток.

– Не надо никаких денег, – говорил он. – Я тоже хочу внести свою долю в предстоящую свадьбу. Мне это доставит огромное удовольствие. Вы станете членом замечательной семьи, мистер Бенедикт.

– Я знаю, – отвечал Зак, и он действительно так думал.

И сейчас, заметив озабоченную складку на обычно гладком лбу Мэри Мэтисон и то, как она нервно разглаживает фартук, он не на шутку встревожился.

– И что же это за одолжение? – спросил он, пытаясь облегчить ей задачу, и тут же шутливо добавил:

– Если снова чистка лука, то вам это будет стоить еще одной тарелки с печеньем.

Мэри Мэтисон присела на краешек стула.

– Нет, это не имеет никакого отношения к моим домашним хлопотам, – улыбнулась она, – скорее я просто хотела спросить твоего совета, а точнее, узнать твое мнение по одному очень волнующему меня вопросу.

– И что же это за вопрос? – спросил Зак, готовый согласиться с чем угодно.

– О, чисто гипотетический вопрос, но он некоторым образом связан с одним поступком Джулии, который я сама всецело одобряю. Но я бы хотела узнать и твое мнение как мужчины.

– Я вас очень внимательно слушаю, – сказал Зак, откинувшись на спинку кресла, и это была истинная правда.

– Допустим, что у какого‑то человека… у моего мужа например, – после этих слов Мэри Мэтисон настолько засмущалась, что Зак тотчас же предположил, что речь идет действительно о Джиме Мэтисоне. – Допустим, что у него есть один очень пожилой родственник, с которым он поссорился много лет назад. И я совершенно точно знаю, что этот человек очень бы хотел помириться, пока не поздно. И если мы – я и Джулия – прекрасно понимаем, что ее свадьба будет наилучшей и, может быть, даже единственной возможностью для этого, то как бы ты отнесся к тому, что мы решились пригласить этого родственника, не предупредив Джима?

Зак поспешно отогнал не слишком благородную мысль о том, что это была бы прекрасная возможность поквитаться с будущим тестем за свое вынужденное воздержание. Он не считал, что миссис Мэтисон и Джулия поступают правильно, и уже собирался прямо сказать об этом, когда миссис Мэтисон кротко добавила:

– Вся беда в том, что мы это уже сделали.

– Понятно, – улыбнулся Зак. – Ну что ж, в таком случае вам остается только надеяться на лучшее.

– Именно так мы и подумали. – С этими словами Мэри Мэтисон встала и оправила фартук. – Мне кажется, что человек никогда не должен забывать одну из основных христианских заповедей. Мы должны научиться прощать даже наших врагов, не говоря уже о близких людях. Ни на кого нельзя держать зла. Этому нас учил Господь.

Лицо Зака помрачнело.

– Да, мэм, я уже неоднократно слышал об этом.

– Называй меня мамой, – поправила его миссис Мэтисон и слегка обняла так, как это умеют делать только мамы. – Ты очень хороший человек, Зак. Замечательный человек. Мы с Джимом гордимся тем, что ты скоро станешь настоящим членом нашей семьи.

Часом позже Зака снова отвлекли от работы. На этот раз в кабинет впорхнула Джулия, только что вернувшаяся с занятий.

– Что это? – поинтересовалась она, положив руки ему на плечи.

– Сценарий. Причем именно тот сценарий, по которому я бы охотно снял фильм. Называется» Последняя интермедия «! Но над ним нужно изрядно поработать.

Он еще немного рассказал ей о сценарии, об изменениях, которые предстояло в него внести, о проблемах, с этим связанных. Джулия, как всегда, слушала очень внимательно, не перебивая, но когда он закончил, неожиданно заговорила совсем о другом.

– Знаешь, я хочу попросить тебя об одном одолжении. Это для меня очень важно. Завтра ведь мой последний рабочий день и последний вечер, когда я встречаюсь со своими женщинами, которых учила читать и писать. Понимаешь, мне кажется, что если бы ты пришел специально для того, чтобы встретиться с ними, это бы очень помогло им, придало дополнительной уверенности в себе. Особенно я бы хотела, чтобы ты встретился с Дебби Сью Кэссиди. Ты знаешь, она такая талантливая, но ужасно недооценивает себя. Только потому, что всего после нескольких месяцев занятий она не может читать, как выпускница колледжа, Дебби падает духом и считает себя безнадежной тупицей. И это несмотря на то, что она очень начитанна. – Перехватив недоумевающий взгляд Зака, Джулия пояснила:

– Она брала в библиотеке звукозаписи разных книг. И потом она умеет сочинять такие удивительные истории. Дебби мечтает когда‑нибудь написать книгу.

– В таком случае, она не оригинальна, – поддразнил ее Зак, которому за свою жизнь приходилось сталкиваться с множеством графоманов обоих полов.

Джулия обиженно посмотрела на него, но потом согласно кивнула.

– Да, ты, конечно, прав. Но пожалуйста, не надо недооценивать Дебби. Если бы ее хоть немного поддержал и похвалил кто‑нибудь, кем она действительно восхищается…

– Например, я?

Джулия весело рассмеялась и поцеловала его в лоб.

– Как ты догадался?

– В котором часу мне завтра прийти?

– Около семи. Тогда у нас останется еще достаточно времени для того, чтобы порепетировать.

– Договорились. Кстати, сегодня утром, когда я выходил в город, меня перехватила одна из этих пожилых сестер‑близняшек. Она буквально силком затащила меня в свою мастерскую и заставила посмотреть кое‑что из ее рукоделия. Я, конечно, не особенно хорошо разбираюсь в подобных вещах, но, по‑моему, это просто здорово.

– Вы, парни из больших городов, все такие, – поддразнила его Джулия. – Считаете, что таланты могут расцветать только в мегаполисах. А между прочим, наш китонский цветочник победил в профессиональном конкурсе и будет руководить украшением Белого дома перед следующей инаугурацией! Погоди, ты еще увидишь, как пройдет наша свадьба. Все женщины, помогающие с организацией, одновременно включены и в число гостей, а потому они вдвойне заинтересованы в том, чтобы вечерний прием удался на славу. Увидишь, тебе понравится.

– До тех пор, пока ты рядом со мной, мне понравится все, что угодно, – сказал Зак, ловко избежав необходимости высказывать собственное мнение по поводу компетентности местных дам в организации великосветских приемов.

Внезапно настроение Джулии резко изменилось. Когда она снова заговорила, в ее голосе звучала плохо скрытая тревога.

– Сейчас я, пожалуй, пойду. Не хочу тебе мешать. Помни, что в данный момент для меня самое важное то, что ты любишь меня. И я надеюсь, что ты сможешь простить меня даже в том случае, если я сделаю что‑то очень глупое и даже, по твоему мнению, не правильное.

– Надеюсь, это не связано с каким‑нибудь другим мужчиной?

– Естественно, нет! – возмущенно воскликнула Джулия.

– В таком случае, – великодушно ответил Зак, – ты можешь смело рассчитывать на мое прощение. Я становлюсь ужасным самодуром и собственником, только если начинаю ревновать. А теперь, может быть, ты расскажешь мне, что же такое глупое или не правильное ты сделала?

– А почему ты решил, что уже сделала? – уклончиво ответила Джулия. – Это был чисто риторический вопрос. Пойду помогу маме с ужином.

– Ты точно уверена, что все в порядке?

– Пока еще да, – загадочно улыбнулась Джулия и исчезла.

Несмотря на заверения миссис Мэтисон и Джулии, за ужином у Зака создалось впечатление, что все семейство чем‑то сильно обеспокоено. Когда же сразу после ужина родители Джулии поспешно засобирались в гости, нехорошее предчувствие начало постепенно перерастать в уверенность. Кроме того, Джулия отказалась от его помощи в мытье посуды, что тоже выглядело весьма странно. Заку ничего не оставалось, как вернуться в кабинет, по дороге размышляя над загадочным поведением своей невесты и ее родителей. Он заканчивал просматривать документы, присланные накануне его адвокатом, когда на пороге возникла лучезарно улыбающаяся Джулия.» Слишком лучезарно «, – невольно подумал Зак.

– К тебе кое‑кто приехал, – жизнерадостно объявила она.

Зак встал из‑за стола и направился было в гостиную, но как вкопанный застыл на пороге, увидев стоящую в центре комнаты пожилую женщину с тростью в руке. Кивнув ему в знак приветствия, она заговорила, и ее голос был точно таким, каким он на всю жизнь запомнился Заку, – звучным, спокойным и надменным.

– Прошло много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, Захарий.

– Боюсь, что недостаточно много, – резко ответил Зак и повернулся к Джулии. Его глаза пылали от ярости. – Какого черта… Что все это значит?

– Это значит, – невозмутимо сказала Джулия, – что твоя бабушка приехала сюда, чтобы поговорить с тобой. – Видя, что Зак развернулся и собирается уйти, она положила руку ему на рукав. – Я очень прошу тебя выслушать ее, Зак. Сделай мне такой свадебный подарок. А я пока пойду на кухню и приготовлю чай.

Зак перевел пылающий взгляд на ненавистное лицо стоящей перед ним старухи.

– Говорите то, что хотели сказать, а затем убирайтесь вон из моей жизни, и на этот раз уже навсегда!

Пожилая дама никак не отреагировала на его грубость. Когда она заговорила, ее голос, как всегда, был, ровен и спокоен.

– Я приехала сюда, чтобы сказать тебе, как… как безмерно я раскаиваюсь во всем, что между нами произошло.

– Чудесно, – саркастически ответил Зак. – А теперь убирайтесь вон.

– Это еще не все. Я приехала также для того, чтобы попросить у тебя прощения.

– Не ставьте себя в нелепое положение.

– И сказать тебе, что я… я… – не находя подходящих слов, Маргарет Стенхоуп замолчала и беспомощно оглянулась по сторонам в поисках Джулии. Но Джулия уже ушла на кухню. Тогда она протянула вперед руку и прошептала:

– Захарий, пожалуйста.

Зак молча смотрел на протянутую к нему тонкую аристократическую руку, единственным украшением которой было золотое обручальное кольцо.

13 Само совершенство, кв. 2 Маргарет Стенхоуп поняла, что и этот ее жест останется без ответа, и к ней вернулись спокойствие и обычная надменность. Опустив руку, она гордо вздернула подбородок и сказала:

– Умолять тебя я не стану. Однако, – добавила она, подходя к окну и глядя на тихую зеленую улицу, – я приехала сюда, чтобы кое‑что тебе объяснить, и не уеду, пока этого не сделаю.

Последовала небольшая пауза, во время которой, очевидно, пожилая леди собиралась с мыслями. Потом она снова заговорила, и Зак не поверил собственным ушам, уловив в ее голосе нотки неуверенности. Он даже представить себе не мог, что такое возможно.

– Незадолго до смерти Джастина я поднялась наверх, чтобы поставить свежие цветы в холле второго этажа, и услышала, как вы с Джастином ссоритесь из‑за того, кто пойдет на танцы с некоей Эми Прайс… – Она осеклась, но потом собралась с силами, сделала глубокий вдох и продолжала:

– А через несколько минут раздался выстрел. – Маргарет Стенхоуп повернулась к внуку, и на этот раз в ее словах были горечь и боль. – Я знала, что ты солгал полиции. Я видела это по твоему лицу. Но тогда… тогда я подумала, что ты солгал насчет того, что ружье выстрелило случайно.

Зак смотрел на скорбные складки, залегшие в углах губ пожилой женщины, и ему становилось все труднее заставлять себя не реагировать на ее слова. Он был поражен тем, что она слышала их ссору. На самом‑то деле они ссорились из‑за того, что Джастин, узнав об интересе, который проявлял младший брат к этой девушке, хотел отказаться от похода на танцы в его пользу. Но Зак понимал, как могла истолковать эту ссору его бабка, особенно в свете последующих событий.

– Пожалуйста, Захарий, – слегка охрипшим от волнения голосом попросила Маргарет Стенхоуп, – скажи хоть что‑нибудь!

Видя, что Зак, судя по всему, говорить ничего не собирается, Джулия, к тому времени вернувшаяся из кухни в гостиную, решила взять инициативу в свои руки.

– Миссис Стенхоуп, скажите, пожалуйста, почему вы ничего не рассказали полиции о ссоре?

Маргарет Стенхоуп не отрываясь смотрела на свои руки, сложенные на набалдашнике трости. Видно было, что ответ на этот вопрос дается ей с трудом, как будто она стыдилась собственной слабости.

– Я не смогла. С одной стороны, я не могла даже видеть Захария, но с другой, мысль о том, что он окажется в тюрьме, была для меня непереносима. И тогда, – закончила она, переводя взгляд на бесстрастное лицо Зака, – я решила выгнать тебя из дома. Я прекрасно знала, что ты не пропадешь, – добавила она. – Видишь ли, дело в том, что… Ну, в общем, я знала, что среди всех моих внуков ты самый сильный. И самый талантливый. И самый гордый.

Зак по‑прежнему хранил гробовое молчание, и Маргарет Стенхоуп продолжила свой монолог:

– Твой дед заставил тебя и Фостера дать обещание, что вы никогда не расскажете мне ни о том, что произошло на самом деле, ни о том, почему это произошло. Фостер решил нарушить свое обещание в тот день, когда тебя выпустили из тюрьмы. Он счел, что больше не вправе скрывать то, что знал. Теперь мне предстоит до конца своих дней нести бремя ответственности за все те страдания, которые ты перенес по моей вине. Это я лишила тебя родного очага, лишила брата и сестры. Это я заставила Джулию поверить, что ты действительно способен на убийство, и убедила ее выдать тебя властям.

Закончив, Маргарет Стенхоуп некоторое время ждала хоть какой‑то реакции со стороны внука, но, так и не дождавшись, повернулась к Джулии и беспомощно развела руками.

– Я же говорила вам, что он никогда не простит меня. Он слишком похож на меня, чтобы простить то, что считает не подлежащим прощению. – Она направилась было к двери, но внезапно остановилась и горько рассмеялась. – Какой же я тебе должна казаться жалкой и нелепой! Всю свою жизнь я старалась подавить в себе любовь к твоему деду и к тебе. А потом я вдруг узнаю от Джулии, что и он, и ты, оказывается, любили меня гораздо больше, чем я это могла себе представить. Зато теперь остаток жизни мне предстоит провести, раскаиваясь в собственной глупости, жестокости и слепоте. Подходящее наказание для меня, правда, Захарий?

– Нет! – решительно вмешалась Джулия, безошибочно почувствовав ту внутреннюю борьбу, которая происходила в душе Зака. – Это совсем неподходящее наказание, и Зак тоже так не считает! Ведь ты же можешь еще все изменить, – мягко добавила она, ласково проведя рукой по снова напрягшимся мышцам шеи и подбородка. – Ты же любишь свою бабушку, я это совершенно точно знаю! Я поняла это еще тогда, в Колорадо, когда ты рассказывал мне о своей семье. Ты же знал, что она слышала вашу ссору за несколько минут до гибели Джастина, правда?

– Не знал, – ответ был более чем лаконичным, а в голосе по‑прежнему звучал металл.

– Зак, пожалуйста, ты ведь простил мне гораздо худшее. Миссис Стенхоуп повернулась, чтобы уходить, но потом что‑то вспомнила и, достав из кармана небольшой бархатный футляр, протянула его Заку.

– Я привезла это тебе, – так как Зак даже не шевельнулся, она отдала футляр Джулии. – Это часы твоего деда, – сообщила она строптивому внуку и, повернувшись к Джулии, печально улыбнулась. – Спасибо вам за то, что вы питаетесь сегодня сделать. Вы удивительная, добрая и очень мужественная женщина. Я уверена, что вы будете прекрасной женой моему внуку, – на последнем слове голос изменил Маргарет Стенхоуп. Она резко повернулась и взялась за дверную ручку.

И в это время за ее спиной раздался голос Зака:

– Джулия приготовила чай. Думаю, ей бы хотелось, чтобы вы остались.

Зак говорил резко и никак не дружелюбно, но это, несомненно, была капитуляция, что сразу поняли обе женщины. Маргарет Стенхоуп обернулась и посмотрела на высокого, гордого, красивого мужчину, который сумел выжить вопреки всему. И женщина, которую он любил, была ему под стать.

– Твои брат и сестра ждут в машине, – сказала она охрипшим от волнения голосом. – Им бы тоже очень хотелось тебя увидеть, если ты, конечно, не против.

Джулия затаила дыхание. После минутного колебания Зак все же направился к входной двери и, распахнув ее, посмотрел на лимузин, припаркованный рядом с домом. Джулия поняла, что он ни за что не сделает ни шага навстречу, но уже одно то, что он сам подошел к двери, означало молчаливое приглашение.

И люди, сидящие в машине, понимали это не хуже ее.

Задняя дверца лимузина распахнулась, и оттуда стремглав выскочил мальчишка в темном костюме и галстуке. За ним, уже более неторопливо, последовали его мама и дядя. Подбежав к крыльцу, мальчишка остановился и, склонив голову набок, с любопытством рассматривал стоящего перед ним мужчину.

– Вы действительно мой дядя Зак? – наконец спросил он.

Глядя на темноволосого ребенка, Зак невольно улыбнулся при мысли о том, что порода Стенхоупов в очередной раз доказала свою живучесть. Мальчик был настолько похож на него самого в детстве, что это казалось почти невероятным.

– Да, – ответил он племяннику. – Меня действительно зовут Зак. А вот ты кто такой? Мальчишка широко ухмыльнулся.

– Меня зовут Джеймисон Захарий Артур Стенхоуп. Правда, вы можете называть меня просто Джейми. Мама назвала меня Захарием в вашу честь. Бабушка ужасно сердилась, – доверительно сообщил он.

– Я думаю, – сухо сказал Зак, наклоняясь к ребенку и подхватывая его на руки.

Из прихожей Джулия с волнением наблюдала за тем, как разворачиваются события. Она услышала, как Зак сказал:» Здравствуй, Элизабет «, – и с трудом сдержала слезы радости, увидев, как молодая женщина взбежала по ступенькам крыльца и бросилась в объятия брата. Потом наступил черед Алекса. Протянув руку, он нерешительно сказал:

– Я не стану тебя осуждать, если после всего, что случилось, ты откажешься подать мне руку. На твоем месте я бы, наверное, так и поступил.

Переместив племянника и плачущую сестру влево, Зак протянул брату правую руку.

Джейми переводил недоумевающий взгляд с мамы на бабушку и Джулию.

– Почему они все плачут? – наконец требовательно спросил он у Зака.

– Наверное, это сенная лихорадка, – не моргнув глазом соврал его дядя и с улыбкой поинтересовался:

– Сколько тебе лет?

Поздним вечером того же дня Зак и Джулия сидели на ступеньках крыльца ее дома, смотрела на черное бархатное небо, усыпанное звездами, и слушали оглушительное стрекотание сверчков, которые сегодня, судя по всему, исполняли прощальный концерт специально для них.

– Мне будет недоставать этого города, – тихо сказала Джулия, положив голову на плечо Зака.

– Мне тоже, – ответил он. За последние две недели ему приходилось два раза вылетать по неотложным делам в Калифорнию, и оба раза он никак не мог дождаться той минуты, когда наконец вернется обратно. Завтра он должен вылететь в Остин, на утреннее заседание Техасской комиссии по защите прав заключенных. После этого, надо полагать, с Уэйном Хэдли будет покончено.

А послезавтра, наконец, состоится долгожданная свадьба.

– Мне бы так хотелось, чтобы тебе завтра не нужно было лететь в Остин.

Зак легонько поцеловал ее в макушку.

– Мне бы тоже.

– Постарайся вернуться пораньше.

– Зачем? – с наигранным удивлением спросил Зак. – Ты что, пригласила еще нескольких жаждущих примирения родственников?

Джулия приподняла голову с его плеча.

– А что, у тебя еще есть родственники?

– Нет! – в комическом ужасе воскликнул Зак. Вдруг ой заметил, что, несмотря на все попытки улыбнуться, лицо Джулии остается очень печальным.

– Эй! Что случилось? – встревоженно спросил он, заглядывая ей в глаза.

– Мне просто страшно даже подумать о том, что ты снова окажешься замешанным во что‑то, связанное с тюрьмами.

Зак успокаивающе улыбнулся, но в отношении завтрашней поездки твердо стоял на своем:

– Я обязательно должен там быть, но тебе совершенно не о чем беспокоиться. В конце концов, – добавил он, стараясь обратить все в шутку, – если они даже и попытаются меня посадить, то я знаю, что всегда могу рассчитывать на тебя. Ты обязательно освободишь меня, чтобы я случайно не опоздал на собственную свадьбу.

– Это уж точно, можешь не сомневаться! – воскликнула Джулия с такой горячностью, что Зак невольно рассмеялся.

– Я обязательно приду в твою школу к семи часам, – пообещал он.