Интервенция Германии

Германцы поставили себе целью нанести решительный удар англо-французам до прихода американцев и готовились к этой операции с осени 1917 г.

Освободившись от длиннейшего из своих фронтов -русского, от Балтийского до Черного моря, получив возможность сосредоточить все свое внимание и силы на главном театре — Французском, Людендорф решительной победой на главном театре войны хотел добиться желательного для Германии мира.

Германское командование, увлеченное кажущимися столь блестящим внешним положением и опьяненное «успехом» на Русском фронте, поставило себе две политические цели: на Западе — победа для мира; на Востоке — захват огромных земель и богатств и удушение большевизма.

Ставя себе одновременно столь крупные политические цели, германское командование не учло того внутреннего состояния, в каком находились в это время Центральные державы и особенно сама Германия.

Экономическое состояние их дошло до крайней степени упадка во всех отношениях. Людской материал был весь исчерпан. Весь запас, который мог быть использован для пополнения войск, не превышал в Германии 100 000 человек.

Подводная война не оправдала возлагаемых на нее надежд.

Обострение классовых противоречий, стремление народных масс к миру, дезертирство из армии принимали угрожающие размеры.

Победа Октябрьской революции указывала массам революционные пути окончания империалистической [704] войны. Ленинские лозунги перехода власти в руки советов, лозунги мира, хлеба, свободы, несмотря на противодействие германского командования, доносились до Германии, где уже имелась благодарная почва для этих идей среди рабочего класса, крестьянства, мелкой буржуазии городов и многомиллионной солдатской массы, на которые падала вся тяжесть войны.

Если таково было положение Германии, то в несравненно худшем состоянии находились ее союзники. Австро-Венгрия и отчасти Болгария представляли собой трупы, с трудом гальванизируемые Германией. Австрия была удержана в союзе удачным германским осенним наступлением в Италии. Болгария держалась только благодаря пассивности Салоникского фронта. И только Турция, связавшая свою судьбу с Германией, шла в лице господствовавшей младотурецкой партии на продолжение войны.

Всей этой действительности германское командование и его вдохновители не учли.

Ген. Людендорф в своих «Воспоминаниях» на с. 114 пишет: «На рубеже 1917/18 г. обстановка на суше вследствие выхода из войны России слагалась для нас выгоднее, чем за год перед этим... Соотношение сил складывалось для нас так благоприятно, как никогда»{91}.

Людендорф опасался лишь, что такое благоприятное для Германии соотношение сил может быть нарушено Америкой, которая перевезет во Францию достаточные силы, чтобы это соотношение изменилось в пользу Антанты.

Такой момент должен был наступить летом 1918 г., учитывая, что Америка ежедневно перевозила по 7000 солдат, получая соответствующую военную технику [705] на месте во Франции. Германское командование считало, что необходимо было торопиться, чтобы не упустить столь благоприятный и по всем расчетам последний момент.

Необходимо было подготовить во всех отношениях решительную операцию так, чтобы победа была обеспечена; на карту ставились исход войны, судьба германского империализма.

Подготовка операции было проведена с большой тщательностью.

Начиная от соответствующей обработки общественного мнения в лагере своих противников и кончая «тактикой стрелкового отделения» в «наступательном сражении в позиционной войне», — казалось, все было предусмотрено.

13 февраля на совещании в Гамбурге Людендорф докладывал Вильгельму: «Армия сосредоточена и, будучи хорошо подготовлена, приступает к разрешению величайшей задачи в истории»{92}.

Воспользовавшись предательским поведением Троцкого, который не выполнил директивы Ленина о подписании договора, немцы заявили, что отказ от мирового договора автоматически влечет за собой прекращение перемирия.

18 февраля войска германо-австрийского союза перешли в общее наступление от Финляндии до Кавказа. Через 2 часа после наступления германские войска уже заняли Двинск.

Затяжка в подписании мира с Германией усиливала позиции германского империализма и ухудшала положение молодой Советской республики. Ответственность за это лежит на предателях, врагах народа троцкистах и бухаринцах, боровшихся против требования Ленина о немедленном заключении мира с Германией.

Германские и австрийско-венгерские штыки дали контрреволюционной Украинской раде то, чего у нее [706] не было, а именно вооруженную силу. Советская власть было вытеснена из Украины и с Юга. Германские империалисты подали руку помощи атаману донского казачества, который, собрав под свое знамя все контрреволюционные элементы казачества и буржуазии, уничтожил все достижения советской власти в казачьих областях Дона и Северного Кавказа.

Ленин настаивал на том, чтобы заключить мир с германцами с целью добиться передышки. Эта передышка было необходима для упорядочения организации управления государством и строительством Красной Армии.

Победа Ленина в вопросе о мире привела к тому, что 3 марта в Бресте был подписан мир{93}. Однако австро-германцы продолжали наступление.

Германия и ее союзники оккупировали: Финляндию, Прибалтику, Польшу, Украину, Юг России и Закавказье. На занятой территории оккупанты создавали буржуазные республики и поддерживали активность всех контрреволюционных образований, угрожая вместе с тем непосредственно Петрограду, вследствие чего еще 11 марта советское правительство переехало в Москву.

28 апреля германцы разогнали Центральную раду и 29-го провозгласили ген. Скоропадского всеукраинским гетманом.

При поддержке германского командования ген. Краснов вооружил реакционное донское казачество и, вытеснив красные войска из пределов области, восстановил власть атамана Всевеликого войска донского. [707]

К этому же времени, при поддержке атамана Донского казачьего войска сначала Каледина, а потом и того же Краснова, по поручению кадетского «Московского центра» и на средства ростовской и новочеркасской буржуазии ген. Алексеев создал Добровольческую армию, возглавленную сначала ген. Корниловым, а после его смерти Деникиным.

Англия и Франция в своем тайном соглашении еще 23 декабря 1917 г. решили также оказать поддержку ген. Алексееву. Таким образом в борьбе против диктатуры пролетариата два капиталистических и воюющих между собой на театрах мировой войны лагеря — Антанта и Центральные державы — фактически выступили единым фронтом. Российская контрреволюция питалась соками того и другого лагеря.